Паутина прошлого

Близился вечер, и из окна я могла наблюдать, как друг за другом зажигаются уличные фонари. Наверное, если бы я была романтиком, то отметила бы, живописность сей картины, ввернула пару одухотворенных фраз, вычитанных когда-то из литературы, но романтик во мне давно умер, и я просто подумала: «А вот и еще один вечер».

Отхлебнув кофе из чашки, забыла о том, что он горячий и поморщилась.

— Обожглась? – спросил Марк Анатольевич.

— М-м, — только и промычала я, успев напрочь забыть о его присутствии.

— Вот и еще один вечер. – Сказал он, озвучив мои недавние мысли. – Что, Настька, не надумала еще броситься в родной город?

Его вопрос удивил. Это он умел. Я стала внимательнее вглядываться в лицо собеседника, так верно угадывающего мои мысли, прикидывая, не обладает ли этот человек какими-нибудь экстрасенсорными способностями. Хотя, чему я удивляюсь, Марк Анатольевич у нас мастер в чтении заблудших душ.

— Каждый день думаю об этом, – призналась я, отправляя в рот очередной кусочек тирамису.

— Да? – усмехнулся он, говоря тем самым «Я все про тебя знаю. И даже больше». А ведь знает же. – И что мешает?

— То, что меня там никто не ждет. А сам-то не надумал? – вопрос был риторическим, Марк Анатольевич никогда на него не отвечал. Вот и сейчас, он растянул губы в клоунской улыбке, а взгляд так и остался холодным и цепким.

Я вяло жевала пирожное, прикидывая, чем занять себя этой ночью, а Марк Анатольевич прожигал меня взглядом. Продержать долго на лице маску безразличия не получилось.

— Что? – буркнула я. – Пей лучше свой кофе, Марк Анатольевич, и не приставай к людям с дурацкими вопросами. Итак, тошно.

— Дура ты, Настька, – наигранно вздохнул он, подмигнул, и, наконец, отстал от меня. Теперь мы сидели в молчании, пили кофе и пялились в окно, рядом с которым стоял наш столик. Вид за окном удручал своей серостью, но я развлекала себя тем, что, сощурив глаза, смотрела на свет фонарей, вызывая тем самым расходящиеся лучи, разноцветные блики, и крутила головой. В голове наблюдалась гулкая пустота, чем я и наслаждалась. Спокойствие и тишина, которые мне редко давались. Марк Анатольевич смотрел куда-то вдаль, но было ясно, что мыслями он далек от этого места. Наверное, находится там же, где всегда пребываю я. В прошлом.

Так мы просидели довольно долго, пока не услышали голос бармена:

— Извините, мы уже закрываемся.

Не хотелось покидать теплое помещение, и я с тоской подумала о промозглой осенней погоде, что на улице. Марк Анатольевич расплатился за наш заказ, как истинный джентльмен помог мне надеть пальто, и даже укутал в шарф, тем самым, дав почувствовать себя ребенком-переростком. Да и ладно, наплевать, мне не сложно постоять смирно, а человеку приятное сделала.

Обняв за талию, Марк Анатольевич повел меня к выходу. Через пару минут, мы уже сидели в салоне автомобиля.

— Скучная ты сегодня. Может, напьемся? Не могу видеть, твою кислую физиономию, — поморщился он и завел мотор.

— Тебя никто не заставляет, – фыркнула я. – Перестань таскаться ко мне, и тогда мы благополучно забудем друг о друге. Я только «за».

— А спасать тебя, кто будет? – засмеялся он.

«Меня ли ты спасаешь?» — подумала я присматриваясь к мужчине. Вот он, человек знающий обо мне все, и я, только догадывающаяся о некоторых аспектах его жизни.

Мы выехали на Центральный проспект и плавно влились в поток машин.

— Не надо меня спасать. Глупость какая. Я большая девочка, со своими тараканами сама разберусь.

— Сама, сама, — издевательски закачал головой Марк Анатольевич, на манер китайского болванчика. Сразу же захотелось огреть его сумкой по голове.

— Да ну тебя, — вяло отмахнулась я и отвернулась к окну, наблюдая, как автомобиль скользит по дорожному полотну мимо ярких витрин, неоновых вывесок, фонарных столбов и влюбленных парочек.

Остановившись возле моего подъезда, Марк Анатольевич спросил:

— Хочешь, останусь у тебя? Составлю компанию, может, хоть на стены лезть не будешь, да локти грызть, а?

Я смотрела прямо перед собой. Мало что замечая. А что, может и правда в компании не так тошно будет ночью? Одно дело, стиснув зубы вести никому ненужную светскую беседу, и совсем другое, беспрестанно курить и пялиться в стену.

— Марк Анатольевич, скажи, как ты справляешься с этим? – тихо спросила я, и не сразу поняла, что этот безжизненный шепот, мой.

— С чем? – не понял он.

— С прошлым.

Марк Анатольевич замолчал. Сидел не поколыхнувшись. Мне даже показалось, что он перестал дышать и я перевела взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что он все еще со мной, а не исчез из салона. Марк Анатольевич мрачно смотрел на рулевое колесо, и, кажется выпал из реальности.

— Никак. – Ответил он спустя пару минут, когда я уже не надеялась услышать ответ. – Никак не справляюсь, Настька. Сижу в пустой квартире, топлю чувства в текиле, и пока нахожусь в сознании, смотрю на балкон, и думаю: «Вот еще глоток – и пойду. Еще глоток – и, наконец, освобожусь».

В салоне вновь повисла тишина. Густая и осязаемая, как повидло, хоть сейчас режь на ломти и на хлеб намазывай.

Я откинулась на сидение, и стала выводить пальцем узоры на стекле.

— И сколько раз ты выходил на балкон?

Марк Анатольевич усмехнулся, и весело оскалился:

— Ни одного. А все потому, что сволочи должны мучиться, а не облегчать себе жизнь. Сволочи – одиночки, и они добровольно запирают себя в клетке. Такова их судьба.

— Получается, я тоже сволочь? – невесело усмехнулась я.

— Нет. Скорее всего, ты просто оказалась тем самым исключением, которое по вине другого, попало в наш список.

— Мне везет.

— А то, как же. Если бы не везло, ты не встретила бы меня, – рассмеялся Марк Анатольевич и поневоле, при звуках его бархатного смеха, я тоже расплылась в улыбке. – Только, вот еще вопрос, Настька: что это за везение такое специфическое, раз ты меня встретила?

— Такое, какое мне и положено, — кивнула я. – Сволочи притягиваются, а страдать вместе веселее.

Я запечатлела поцелуй на щеке мужчины, быстренько стерла помаду, сделав ручкой, выпорхнула из теплой норки в неприветливую реальность и припустилась к подъезду.

Квартира встретила меня еле слышным жужжанием кондиционера и темнотой. Не разуваясь и прямо в одежде, я прошла в гостиную и встала перед стеной, где было приклеено скотчем пять фотографий. Все, что осталось от моей прошлой жизни. Эти фотографии, как напоминание о том, что у меня когда-то была другая жизнь. Без проблем, без душевных терзаний. Ничего этого тогда не было. Была нормальная жизнь, веселой девушки, с оптимизмом смотревшей, безусловно, в светлое будущее. Было… А сейчас, место той беззаботной счастливицы, заняла девушка с чужим именем, чужой биографией, чужим лицом… Неизменным осталось лишь одно – тот период жизни, когда я встретила Его. Неизменной осталась моя любовь к нему, которая, как видно теперь, ни к чему хорошему, ни привела. Любовь, которой лучше бы не было. Любовь, которая до сих пор грызет изнутри, и уже шесть лет не дает покоя. Прав Марк Анатольевич. Одиночка – это не состояние души. Одиночка – это тот человек, который запер себя в клетке добровольно.

Я перевела взгляд на часы, что стояли на тумбочке, и достала сотовый из кармана. Спустя два гудка, услышала бархатный насмешливый голос:

— Я знал, что ты позвонишь.

— Предложение напиться еще в силе? – Спросила я, разглядывая девушку на фотографиях.

— У меня как раз есть отличное итальянское вино из Пино Нуар.