Беда

(армейская быль)

- Примите телефонограмму. – Прозвучало в трубке телефона дальней связи.
Дежурный по части взял ручку и открыл журнал принимаемых телефонограмм.
- Готов. – Сказал он и начал записывать.
«Сегодня, в 19.00, всем офицерам-холостякам, проживающим в гостинице «Орион», быть готовыми представить свои комнаты комиссии, во главе с начальником политотдела полигона генерал-майором Беда. Старшим комнат находиться у дверей. Командирам частей довести телефонограмму до указанной категории личного состава и обеспечить явку. Кто принял?"
- Как ни крути, но хорошо иногда, блин, всё-таки бывает, если женат. А я, дурак, ещё с Ленкой частенько ругаюсь. – Подумал дежурный и пошёл доводить телефонограмму до командира части.
                * * *
Генерал-майор Беда был на полигоне фигурой необычной не только благодаря фамилии. Невысокого роста, худощавый, он имел свойство незаметно появляться там, где его совсем не ждали.
Те, кому выпадала удача издали заметить его, искали любые, пусть длинные окольные пути, лишь бы не столкнуться с ним лицом к лицу.
Потому что встретиться с Бедой – это … встретиться с бедой…
Он в любом военнослужащем, будь то рядовой, сержант, прапорщик или офицер, мог найти изъян : то нестрижен, то небрит, то на галифе двойные стрелки, то пряжка портупеи не начищена, то каблуки у сапог изношены…
А уж если генералу не понравилось, как ему отдали честь, (в то время называлось - отдание чести, справедливо заменимое потом в Уставе на - воинское приветствие. Ведь, отдать честь кому-то. Это, значит, потерять себя.) Но в то время с виновником прямо на месте проводилось занятие по строевой подготовке и бедолага, на виду всего городка, делал не менее 10 проходов, 5 – начальник слева, 5 – начальник справа.
Переживая за нравственный облик офицера Советской Армии, он проводил проверки офицеров-холостяков, проживающих в гостинице «Орион», не реже двух раз в месяц и так их «достал», что многие из них были готовы жениться на любой «бабе-яге» из одиночек, которых на полигоне было навалом.
Проверка начиналась с представления старшего по комнате, стоящего у дверей, затем действие перетекало непосредственно в комнату. Тут Беда попадал в свою стихию! Беззастенчиво открывая дверцы шкафов, тумбочек, заглядывая под стол, он искал, в его понимании, криминал. 
А криминалом было практически всё: складка на покрывале, несимметрично задёрнутая штора, гвоздь в стене. Короче говоря, скучал Беда по казарме, ох как скучал! А если, вдруг, в тумбочке обнаруживалась бутылка из-под шампанского или водки, или на внутренней стороне дверцы шкафа было приклеено фото обнажённой красотки из журнала, генерал впадал в истерическое состояние, а владелец сего попадал в блокноты свиты генерала, затем волна негодования достигала командира части, который вызывался в политотдел полигона за неудовлетворительное воспитание подчинённых и там уже начинал жалеть, что в своё время вступил в ряды КПСС.
                * * *
Представитель промышленности Федотов, молодой инженер отдела одного из засекреченных заводов, так называемых «п/я», был командирован для оказания помощи в испытаниях военной техники. Преодолев длинный путь, он прибыл на полигон и, в связи с отсутствием мест в другой гостинице, был вынужден зарулить в «Орион».
- Кать, а Кать! – обратилась дежурная по гостинице к администратору. – У нас есть одно место? Тут промышленник приехал.
- Нет, мест нет и не будет. – Отвечала та. – Главком двухнедельные сборы проводит, завтра начинаются.
Тут дежурная вдруг вспомнила.
- А в 420, старлей, который один жил, Егоров, кажется. Он же женился на прошлой неделе и съехал.
- А вещи забрал? – поинтересовалась администратор.
- Да, я вчера видела, как выносили.
- Ну, тогда оформляй, только на неделю, не больше. Этаж-то под офицеров-холостяков.
Федотов облегчённо вздохнул. Повезло. Но если бы он знал, что будет дальше…
                * * *
Генерал-майор Беда поднимался на 4 этаж гостиницы «Орион» в сопровождении двух здоровенных подполковников-политработников, напоминающих телохранителей.
Он уже предвкушал очередное удовлетворение своей неуёмной души от проведённой проверки. Поднявшись, он осмотрел коридор.
Вдоль стен возле своих комнат, как стойкие оловянные солдатики, стояли одетые в форму лейтенанты и старлеи.
Беда двинулся к первой комнате.
- Товарищ генерал-майор! Старший комнаты лейтенант Сосновский!
Толкнув дверь, генерал не вошёл полностью в комнату, а, читая закреплённую под номером комнаты табличку, озвучил :
- Так, Сосновский здесь. Яковлев!
- Я! – Прозвучало в ответ.
- Петренко!
- Я!
- Мухин!
- Я!
После этого Беда оглядел стоящих навытяжку офицеров.
Здоровяки-подполковники старательно фиксировали в блокнотах каждую недовольную реплику генерала.
Наконец, шмон почти везде был закончен.
Генерал со свитой подошёл к последней комнате с номером 420 и недоумённо оглянулся, снизу вверх посмотрев на своих приспешников.
У дверей никого не было. Здоровяки всё смекнули и подняли свои блокноты.
                * * *
Федотов, с удовольствием принимая душ, набрасывал в голове план сегодняшнего вечера.
 Сначала, – Думал он – Схожу на телеграф, созвонюсь с заводом, потом поужинаю в кафе. А завтра выезжаю на площадку.
Но тут он услышал громкий стук в дверь, перекрыл смеситель и приоткрыл дверь в душевую.

                * * *
- Так. – Сказал генерал, читая табличку на двери. – Пишите. Комната 420. Старший лейтенант Егоров. в/ч ХХХХХ. – И постучал в дверь.
На стук никто не ответил. Он постучал погромче. Безрезультатно. Но генерал, прильнув ухом к двери, ясно слышал шум струящейся воды, значит, в комнате кто-то есть.
- Так, Егоров. – Ощерился генерал. – Не завидую я ни тебе, ни твоему командиру.
Он отошёл от двери и кивнул одному из подполковников: – «Стучи громче».
Тот дубасил, что было сил. И тут, вдруг, из-за двери раздался голос:
 - Кто там?
Генерал, зная свою известность на полигоне, в подобных ситуациях никогда не утруждал себя представляться полностью, а говорил: «- Беда!».
И это звучало так, как если бы у кого-то из-за двери в 1947 году донеслось -«Берия!».
Вот и сейчас он отрывисто-коротко сказал :
-  Беда!
-  Кто, кто? – переспросил голос за дверью.
Инженер Федотов был мужик серьёзный и розыгрышей не любил. И, если его «доставали», был довольно резок.
Когда, в очередной раз генерал закричал, срываясь на фальцет от негодования: - Откройте, Беда! – Федотов, сплюнув в стоячую ванну, чётко и ясно ответил:
 - Пошёл на хрен! У меня своего горя хватает! – И включил смеситель…
- Ломайте дверь! Ломайте! Я приказываю! – вопил генерал, и два дюжих молодца, побросав свои блокноты, справились с этим за минуту.
Дверь с грохотом упала внутрь комнаты, как раз напротив душевой, в которой  стоял озадаченный, голый, и оттого более беззащитный, Федотов.
Четыре стальные руки выдернули его из ванны и швырнули на пол спального отделения.
Падая, Федотов ударился переносицей о ножку стола, в глазах потемнело и он потерял сознание…
На шум сбежался почти весь этаж и дежурная по гостинице. Заглянув в комнату, она охнула и побежала за медаптечкой.
- Каков мерзавец, а! – бесновался от ярости генерал. И вот такие Егоровы потом с вами в бой пойдут! – Кричал он, обращаясь к молодым офицерам.
Лейтенант из 418 комнаты, осмелясь, сказал:  « - Так это не Егоров, товарищ генерал. Егоров женился. Я ему вчера вещи помогал выносить».
- Как не Егоров? А кто?
Все недоумённо пожали плечами.
                * * * 
Через час после случившегося, Беда, сидя в своём кабинете, заплевав телефонную трубку слюной, драл, как сидорову козу командира в/ч ХХХХХ,за то, что тот не доложил, что Егоров уже не живёт в «Орионе», а тот в ответ мямлил, что он, вообще-то и не должен был об этом докладывать.
А инженер Федотов, зайдя в аптеку и заклеив разбитую переносицу лейкопластырем, шёл звонить на родной завод, благодаря судьбу за то, что она уберегла его в своё время от поступления в военное училище...