Живая вода

«Светлой памяти Илюшкиной Татьяны»

       Осень мокрыми ладошками желтых листьев хлопает по лужам, лепит их на стёкла витрин, украшает бегущих людей. Только люди не хотят с ней играть, они спешат скорее спрятаться в этих скучных серых коробках. Ветер игриво заламывает зонты. Предлагая побегать наперегонки, срывает с прохожих шляпы. Ранние сумерки украсились желтым блеском просыпающихся фонарей. Заряд дождя дробью простучал по окну и растёкся мокрыми дорожками спеша слиться в один поток омывающий стекло.

   Зоя равнодушно смотрела на маленьких, суетящихся людей, на отражение фонарей в лужах, на ранние сумерки, на окутавшие город тяжелые дождевые тучи. Машинально следя взглядом за скатывающимися по оконному стеклу каплями, она вновь и вновь пыталась понять, как ей теперь жить.

   Карьерный рост, любимая работа, приличные заработки - всё, всё перечеркнула коротенькая запись в трудовой книжке, выданной ей отделом кадров - «Уволена по состоянию здоровья», а ниже лиловый штамп «Пенсия назначена» с 07 августа 2007 года,   и неразборчивая подпись работника пенсионного отдела. Зоя не ходила получать свою трудовую книжку, ей принесли её на дом вместе с небольшой суммой денег, очевидно собранной сердобольными сотрудниками, две совершенно незнакомые ей девушки.
 
   Скоро будет три месяца, как Зоя вернулась из Москвы. Бесстрастное лицо ведущего нейрохирурга   до сих пор стоит у неё перед глазами, а его голос отдается в ушах.

   - Мы бессильны. Грипп, перенесённый Вами на ногах, был осложнен нейроинфекцией. Она поразила ваш мозг почти на шестьдесят процентов.

   И отвечая на   невысказанный Зоей вопрос, добавил: «Операция Вам не поможет. Там просто нечего оперировать. Мозг умирает. При соблюдении определенного режима, Вы проживете год. Может быть немного больше, но это все, что я могу Вам обещать. Наука ещё не придумала средство от Вашей болезни….

   И даже тогда, когда она услышала этот страшный приговор, Зоя не теряла надежды, что случится что-то хорошее доброе и Мир снова повернется к ней своей светлой стороной. Ведь у неё есть Сережка, её друг, её любовь, самый лучший и самый надежный человечек на всём белом свете….

   Телефон искажал интонации. Слова получались холодные, безжалостные. Они падали, разрушая последнюю, хрупкую надежду, на то, что она не одна в этом равнодушном мире.

   - Прости! Я любил тебя, но сейчас, я встретил свою настоящую любовь!
   - Разве наша любовь была ненастоящей?
   - Прости!
   Маленький красный «Sony Ericsson» разлетелся веселыми звонкими кусочками по кафелю фойе госпиталя им. Бурденко.