Ужас, который не закончится

Меня согревала мысль. Эта мысль уютно обосновалась в голове и продолжала укрепляться. Скорее это было несколько мыслей, связанных в общую картину. От картины этой веяло теплом, даже жаром, она растекалась по моему телу и грела лучше любого огненного пойла. Ни одна кисть не в состоянии передать на холст то буйство красок, которое разыгралось во мне. Говорят, что любовь греет и это не преувеличенная правда. В моменты наших страданий, цепляясь за жизнь, мы способны греться от не материальных вещей. Потому как поистине безгранична сила человеческого воображения. Если есть внутри заряд теплых чувств, он день ото дня аккумулируется, в стрессовой ситуации придавая сил. Но в отличие от других источников энергии он подобен вечному двигателю и если бы был материален, заменил бы мини-котельную в типовом пятиэтажном доме. А в реальной ситуации, он может облегчить физический холод, возможно оттянув летальный исход. И если есть воля, возможно даже захочется распахнуть рубашку, уже не обращая внимания на могильную сырость и холод подвала.
 Шезлонг подо мной кажется, в любую минуту готов расплавиться, и я увязну в липкой фракции жидкого пластика, похожего скорее на сливочное масло. Солнце пробивается сквозь защитные очки заставляя зажмуриваться, кожа пылает жаром и на ней выступает пот. Каждое движения рук и изгибов тела происходит очень медленно, как в поле действия сильной гравитации, не характерной для нашей планеты. Ты рядом. Твое молодое, красивое тело волнует мой разум. Каждый раз я смотрю на тебя как в первый. Словно мне стирают кратковременную память.
 Обняв колени руками, лежа на деревянном поддоне, на каких обычно с помощью каров перевозят упаковки с минеральной водой, я жмурюсь от света, пробивающегося через маленькое окошко. Такое же есть на противоположной стене. Оно настолько маленькое, что если я увидев приведение в кандалах, решил пролезть наружу, то сначала пришлось бы отпилить себе руки. В окошке выбито стекло и ветер заметает через него микро вихрь снежинок, напоминающих белый холодный песок. Февраль близится к концу, по ночам столбик термометра неумолимо приближается к плюсовой отметке, но в не отапливаемом подвале даже днем – царство Снежной Королевы. Тюрьма моя весьма просторна хоть и заставлена ящиками с картошкой, морковкой и другими овощами, баллонами с соленьями, а так же всяким тряпичным хламом и даже на одном из ящиков с картошкой лежит пыльный противогаз. Правда без хобота, через который обычно поступает воздух. Только резиновая маска с круглыми стеклянными глазами и дырка на месте рта. Нелепая вещь для такого места. Но, еще более нелеп его живой обитатель. Я продолжаю лежать на деревянном поддоне, стараясь сохранить остатки тепла, боясь пошевелиться. Страх уменьшает дух, он держит на коротком поводке мозг. Я понимаю, что мне стоит двигаться, чтобы окончательно не замерзнуть, но слишком ярко воображение рисует картины, которые, я пытаюсь вытеснить мыслями о тебе. Его лицо. Наверное, в нем все как обычно, то есть внешне, лицо так хорошо знакомого мне человека, не поменялось, но теперь оно кажется мне жутким. В его мимике нет ничего человеческого, через его глаза будто смотрит наружу нечто, очень сильное, очень жестокое. И теперь в любую секунду он может спустится ко мне и сделать со мной тоже самое, что и с Джоном. Честно, не могу сказать что конкретно, но судя по крикам бедняги меня ждет самая большая неприятность в моей жизни. До сих пор я не верю происходящему. Мне, кажется, мои мысли возмущения, ненависти к извергу, могут быть им услышаны. И мой конец наступит раньше времени. Я предпочитаю слушать вопли человека которого называл другом, чтобы еще немного померзнуть в сыром подвале. Если произойдет чудо и мне удастся выбраться, я сделаю тебе предложение. В горе и в радости в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас. Смерть. Она дышит мне в лицо. Почему когда эта карга так близко мы, наконец — то расставляем приоритеты.
 Помните песню про друга, который оказался вдруг? Я отдал бы все свои миллионы зеленых бумажек, если бы они у меня были, чтобы он оказался врагом, главное чтобы остался человеком. Я предпочел закрыться в подвале с опасным рецидивистом, главное чтобы он оставался человеком. С человеком есть возможность договориться. У человека есть слабости. У этого же существа, не имеющего ничего общего с моим другом, проснулась лишь одна слабость: к методичному насилию. Тут я слышу приближающиеся шаги. Звук их все четче. Во мне все бурлит, меня трясет, к горлу подступает тошнота. Паника распахивает окно в мое сознание и начинает орать так, что я глохну и голова начинается раскалываться. Я вскакиваю и хватаю клубень картофеля из ящика, весь корявый, тяжелый, грамм триста весом. Руки трясутся, а дверь тем временем открывается и в подвал заходит какой-то чужак, отродье которого я не знаю. Рука сжимает картофелину, я делаю шаг от окна в темноту, оступаюсь и падаю смачно ударяясь затылком о бетонный пол. Хэдшот. Я вижу свет. Не то чтобы никогда его не видел, но этот мне почему-то нравится больше. Как-то естественнее выглядит, что-ли. И я иду. Затылок не болит. Но я не помню, почему он должен болеть. Просто знаю, что сейчас не время и не место для боли. Интересно, мы теперь с тобой будем вместе? То есть, я конечно понимаю, что это произойдет не скоро. Меня интересует, на сколько это тебе будет нужно в месте, где нет смысла куда-либо спешить. Но тут мне в голову приходит мысль. О что если мне идти вот так, через свет вечно? Я же не чувствую боли, во мне нет усталости, может это просто новый трип, в котором тоже не ясны границы?