12. Садовая

     После пятого класса родители решили отдать меня на лето к моей тётке на попечение. У материного брата Никишки (так она его всегда звала, хотя он был лет на пятнадцать старше её), был садовый участок недалеко от Садовой (по Белорусской дороге), где их семья проводила лето. Там были сын – мой ровесник Боря (Боречка, как его звали, – Наташин любимец, Наташа – Никишкина жена) и дочь – Лариса, года на два постарше. Иногда приезжал их старший - Володя, он работал геодезистом на изысканиях, частенько в разъездах, но, случалось, появлялся. Их дочери Нины там я не видел, уже тогда у неё начались проблемы со здоровьем, жила в Москве. Конечно, мать оплатила  моё пребывание - иначе было нельзя, учитывая явно невысокое материальное благосостояние Никишкиной семьи.
      
     Сам глава, по специальности железнодорожник, не блистал интеллектом, в своё время институт не осилил, но тянул такую большую семью, как только мог (Наташа не работала), подспорьем был и участок – продавали и клубнику, и яблоки, всё лишь бы свести концы с концами. Одним из наших занятий, не из  самых приятных, была добыча удобрений – деревенские пасли коров не так далеко. Запомнились красивые дубовые рощи и орешник – много орехов, их собирали по осени.

     Никишка, часто злой и замотанный, бывало, спускал собак (в переносном смысле, конечно) – и на меня тоже (типа чего приехал, давай в Москву, если не слушаешь и т.п.).  Наташа успокаивала потом - шёпотом (побаивалась) – не слушай, мол, его, дурака, забудь, пропускай мимо ушей. Лишённый начисто чувства юмора, он сам, бывало, попадал в анекдотические ситуации, а то, как он их воспринимал, смешило ещё больше. Однажды залез на крышу что-то подправить, но слезть самому уже оказалось не под силу, смотрелся он там действительно смешно, орал на жену «Шалава, что лыбишься,  думай, как мне слезть отсюдова» и т.п. -  до тех пор, пока сосед не помог.

     В другой раз он, уже вместе с матерью (она собралась меня навестить), ехал из Москвы, вёз с собой харчи, в том числе сотню яиц, которые он в дороге берёг – чуть собой не прикрывал. Шли на дачный участок уже в темноте, прошёл дождь, где-то он поскользнулся и, как водится, сел прямо на сумку с яйцами. В проклятьях он вспомнил всех, кого только мог, а мать потом не могла без хохота вспоминать этот случай – настолько было смешно, несмотря на бешеную Никишкину реакцию, а может и благодаря ей. Я потом встречал, и нередко, людей Никишкиного типа, с ними частенько тоскливо, но они честно тянут не только за себя, но, бывает,  и за других, вкалывают и кормят свои семьи, что достойно, конечно, всяческого уважения.