Ильти Южная. Алена

Конкурс Копирайта -К2
ВНЕКОНКУРС

Имя участника – Соседка
Название – Алена
Объем  18 тыс. зн.
Картина - 9. Б. Ольшанский. Алеша Попович и Елена Краса http://gallerix.ru/album/200-Russian/pic/glrx-431018066



— Алена! Ты на часы смотришь, хотя бы иногда?! Почему телефон не берешь?  Я устала тебе названивать! – сердилась мать на Елену, которая неестественно хихикая и пошатываясь, стаскивала с себя сапоги у входа.
— Ма, я человек совершеннолетний, двадцать уже! Хочу - гуляю, хочу - возвращаюсь. В  клубе шум такой, что  звонка слышно не было. Да и надоели мне твои нотации! – отвечала  дочь, убирая длинные волосы с лица.
— Как же ты не понимаешь, я волнуюсь, спать не ложусь!
— А кто тебе не даёт!
—  Лена, не смей со мной так говорить!
—  Да пошла ты!
— Ты никак выпила?
— Не выпила! Я напилась! –  девушка, сбросив пальто на пол, не снимая платья, упала на диван и заснула.
Кристина, накрыв дочь пледом, побрела на кухню. Порылась в коробочке с лекарствами. Выпила обезболивающую таблетку, голова трещала после волнений.   И сев за стол, разрыдалась, уткнувшись  головой в сложенные руки.
Михаила, её мужа, не было с ней уже пять лет, родителей Кристина не помнила. Её воспитывали бабушка с дедом, которые умерли два года назад, почти одновременно. Так что утешить  некому. Алену после  восемнадцатилетия как подменили. Из послушного, доброго ребёнка  превратилась в стервозную развязную девицу, которая мать ни в грош не ставила. Работать не шла, из медучилища исключили, одни гулянки и парни на уме.
« Не хотелось звонить, да видно выбора нет!»  — прошептала Кристина и набрала номер на телефоне.

 ***

                Утром в голове у Алёны поселился дятел, во рту скунс, а в желудке дикобраз. Елена вышла на кухню попить воды. Там её ждал сюрприз – бабушка, которая вместе с Кристиной, своей снохой,  распивали чай. Бабушка улыбнулась и спросила:
— Голова то,  поди,  раскалывается?
— Ой, раскалывается, бабуля! Ты надолго к нам?  — принимая чашку с напитком из рук бабушки,   включилась в беседу Алёна.
— Да вот чайку попью и в обратный путь сбираться начну.
— А ты на мать не смотри, она в последнее время со всеми неприветливая. Я соскучилась, погостила бы у нас, — предложила Алёна.
— Не полагается о матери так говорить, Елена! Особля в моем присутствии! Она женщина достойная, правильная.
 —Ой, бабуля, не смеши! И чего ты так разговариваешь, как тётка  деревенская! Я же знаю, что ты мединститут окончила. Вон, какая модная, обзавидуешься!
— Ты мне зубы не заговаривай, перед мамой извинись, — прервала её бабушка, женщина хоть и в возрасте, но выглядящая ухоженно, стильно, моложаво.
 —  И  не подумаю! Из-за неё папуля свалил, теперь меня донимает!
 — Вот о чём я вам говорила, Марья Ильинична,  перестала  понимать разумные слова, — робко прокомментировала мать.
— А ты, Кристина, поменьше потакала бы, да пару раз взашей надавала, толку больше бы было! — возмутилась  бабушка, выплеснула заварку в раковину, и почти срываясь на крик,  сказала: — И чай у Вас мертвечиной отдаёт! Сейчас свой заварю.
Электрочайник вскипел быстро, быстро и травки заварились. Алёна пила напиток  с удовольствием.  Мать, действительно, такой чай заваривать не умела. Через пятнадцать минут в голове у девушки закружилось.  Картинка, висящая на стене, скривилась в очертаниях и  поплыла перед глазами.
— Вы забираете её сейчас, Мари Ильинична?
— Да, Кристина. И правильно, что вызвала меня. Думаю, ещё не поздно всё исправить.
— Вы оставите её там навсегда, так же как Мишу?
— Не серди меня, Кристина! Мужа своего ты видишь регулярно! А то, что не с тобой живет, так на то не наше с тобой веление! Помоги Алёну в машину посадить, сама не справлюсь, отключается уже.

 ***

Елена проснулась от резкого торможения автомобиля, в котором они ехали к деревенскому  дому  бабушки. Марью Ильиничну сельчане звали по-разному. Кто по имени отчеству, и кланялись. Кто в след «Ведьма!» шептал, и плевал через плечо. Она работала фельдшером, хотя имела диплом врача, и на  самом деле нашептывала воду и травяные настои.  При всей своей неоднозначности обожала современную технику, умело пользовалась ноутбуком, искала информацию в Интернете.
Алёне нравилось разговаривать с бабушкой. Та умела слушать. И не причитала над услышанным. Крайнее негодование выражалась у неё словами: «Ой, лукавый забрал!» Но умела  настоять на своем. При ней нельзя было скверно выражаться, говорить неуважительно о людях, вызывающе красить лицо и носить короткие юбки. Все требования  Алёна выполняла, тем более, что видела бабулю всего несколько дней в году.
Машина остановилась перед  коровой, которая не желала идти по полю, а плелась по дороге, то и дело останавливалась и жалобно мычала. Марья Ильинична вышла из автомобиля, подошла к бурёнке, обняла за шею и что-то пошептала на ухо. Потом повернулась к пастуху и закричала: « Что ж ты окаянный, скотину мучаешь? Ей гвоздь в копыто попал!»  Подошедший пастух загнул корове ногу, взглянул на копыто и выдернул ржавую железяку. Марья Ильинична погладила бурёнку ещё раз, села в автомобиль и завела двигатель.
                —А ты что, бабуль, язык животных понимаешь? — спросила Алёна.
— Да что ты, внученька! Я посмотрела, как она стоит, на всех ли ногах. Вот и обняла. Увидела, что одну поджимает. Здесь всё просто, — бабушка улыбнулась, — А ты никак проснулась?
— Проснулась! Только почему ты меня насильно увезла? Дрянью какой-то опоила! До сих пор ноги  ватные!
— Ничего отпустит. А ты бы со мной по доброй воле уехала?
Алёна молчала. Конечно, не поехала бы! В деревню, подальше от тусовки, от Антона? Да, что она сама себе враг? Антона она не любила, просто так встречались. Он травил анекдоты и байки, имел деньги и был не жадным. Замуж  не звал, да Елена и не стремилась ярмо на шею одевать.

 ***

Зайдя в дом, бабуля задала вопрос:
— Пить хочешь?
— Опять варево свое шаманское подсунешь? — усмехнулась Алёна.
— Да, теперь оно без надобности! Квасок у меня в подвале стоит. Идём?
— Ну, идём. Отпустит меня,  в город, домой уеду.
Бабушка молчала. Спускалась по ступенькам в подвал. Алёна пошла следом. Погреб был заставлен бочками и бочонками – квашеной снедью, маслами, крупами.
—Вон там, зачерпни корцом, — указала Марья Ильинична в угол. Пока Елена утоляла жажду, бабушка рассыпала по полу какие-то мелкие камешки, травинки, кристаллики. Вдруг углы подвала засветились,  словно новогодняя елка засверкала, затем дымок с приятным запахом появился.
— А ты и вправду ведьма!
— Знахарка, ведунья я, внученька. Ведьмы они злые, темному господину служат. Я только по-доброму разумею.
— Всё, нет сил,  чепуху слушать! Я домой!
— Ну, ну! Поди, поищи дорогу! — улыбнулась Марья Ильинична.
Алёнка выбежала из подвала в дом, и удивилась. Вроде  вся мебель на привычных местах (и раньше у бабушки Елена гостила), да только изменилось что-то. Бабушка из погреба поднялась, улыбаясь,  сказала:
—  Нет тебе, Елена, дороги домой без меня. Здесь, на улице времена былинные, дома и одежда старинная, нравы домостроевские.  XIII  век!
— Ты что мне сказки рассказываешь! — Алёнка подбежала к окошку, и тут же отшатнулась. На улице виднелись  деревянные дома, как на картинке в учебнике истории, шли женщины в сарафанах, мужчины ехали верхом на конях.
— Все не так уж плохо Елена!  С отцом познакомишься. Я его пять лет назад сюда привела. На наркотики подсел твой папаша. Был бы как раньше инженер, а то в художники подался. Богема, человек искусства!  Друзья паскудные появились, научили дурью пользоваться.  Куда его  Кристина только не возила! Всё без толку! После лечения опять ширятся  начинал. Выход один был спрятать в такое место, где подобной дряни нет. Вот и привела в эту эпоху. Он у самого воеводы в помощниках!  Тут его  ум и образование пригодились, — бабуля опять улыбнулась, поставила на стол миску с квашеной капустой, печь приоткрыла, чугунок с кашей достала: — Садись, поешь!
— Но я видела картины папы. Он талантливый художник!  Ты ему тоже кваску предложила?
— С ним посложней пришлось…
— Да, кто тебе право дал распоряжаться! Ах ты, гадина, верни меня домой! — Алёна подбежала к  Марье Ильиничне и замахнулась  на неё.
— Не смей! На месте замри, заколей! — бабушка выдернула руку из-под передника и сыпнула на Елену  дурно пахнущего парашка.
Алёна против своей воли замерла на месте, удивлённая тем, что не может оторвать ногу от пола и поднять руку.
— Вот и постой так, пока твой родитель подъедет! А я пока пойду, птицу покормлю.
Так и простояла Елена больше часу, пока во двор не въехал мужчина верхом на лошади. Он  поздоровался с Марьей Ильиничной, обнял её, а потом, громко стуча по крыльцу сапогами, зашёл в комнату. Алёна сразу не признала отца. Пять лет назад он был худющий как скелет, с серой, дряблой кожей,  блестящими бегающими глазами. Часто пропадал, а появляясь, скандалил с матерью, требуя денег. Потом  исчез. Мать говорила, что нет его больше на этом свете. И потому Елена решила, что отец умер. Но оказалась вовсе не так! Он жив, широк в плечах, мускулист. На щеках румянец, глаза добрые, и улыбается  папка так, словно  Алёнку из детсада забирать пришёл.
— Ну, здравствуй, дочка! Совсем взрослая! Погостить значит к нам приехала? Иди, иди ко мне обнимемся,  — басом заговорил отец. И Елена со всех ног побежала к нему, радуясь и тому, что видит папу, и тому, что ноги вновь её слушаются.

 ***

Для Алёны открылся удивительный мир! Словно в сказку попала. Да, так оно и было, наверное. Отец брал её всюду с собой. Показывал красавицу – дочку, и сам наглядеться не мог. А Елену сарафан и поддёва только красили. И у бабушки, и у отца денег было достаточно, чтобы прикупить самые нарядные вещи. А принарядиться  Алёна умела. Это было тем более легко, что сумочку свою в момент перемещения в руках держала. А в ней косметичка со всеми нужными девушке предметами. Потому, наверное, и выделялась она среди других девушек слободки. От того и прозвали её Еленой  Красой.
Такая слава Алёне нравилось. А ещё приметила, что частенько видит статного мужчину недалеко от себя. Только тот не заговаривал, не знакомился. Поняла Елена, что отца побаивается. Потому как хмурил брови Михаил, и кнутом тому человеку грозил каждый раз.
И однажды сказал Алёне:
— Ты, дочка,  на Александра не засматривайся, дурной он человек!
— Почему плохой?
— Ты взрослая уже, да и жила в мире другом, потому объясню тебе по-простому. Любитель женщин он, бабник одним словом. Уже скоро три десятка лет разменяет, а все никак не угомонится.
— Так тридцать лет молодость ещё! — заулыбалась Елена.
— Нет, дочка! Это в XXI  веке старость запаздывает. А у нас до тридцати каждый пятый мужчина не доживает. А в сорок, уже старичком считается. Я по здешним меркам пенсионер! — улыбнулся отец, и продолжил: — Так что Алёшке надо давно солидности набраться.
— Па! Так как его зовут   Александром или  Алёшкой*? — переспросила  Алёна.
— А это всё от его дурного ума. При рождении Александром окрестили. Отец его поп, учёный по здешним временам, такое вот имя сыну придумал. С таким именем и жил. А потом,  ему тогда только двадцать исполнилось, девушку из знатного Новгородского рода выкрал, научил непотребному. Братья мстить удумали. Поймали, и повесить решили. Поклялся он, что женится на Настасьюшке. И женился бы, да быть может и остепенился. Но та в монастырь ушла. Вот Александр на родину вернулся. А чтобы забыли о нём, стал называться Алёшей. Ну, а слободские нарекли Поповичем.
Алёна призадумалась, а потом,  улыбнувшись,  сказала:
— Это же  давно было. А почему  ты ему до сих пор плеткой грозишь?
— А он  опять куролесит!  Весной, когда Добрыня Никитич по служебным делам в Киеве был,  Алёшка к его жене в светлицу через окошко забрался, к любви склонял. Ох, пришлось мне с этим делом разбираться! Ели перемирил всех. И что это ты смеёшься?
— Мультик про богатырей вспомнила, прикольный такой…
— Не засматривайся на Алёшку, Елена! Дурной он человек!

 ***

Сам того не ведая подал Михаил Алёне мыслишку. Решила Елена Алёшку в себя влюбить. Поиграть, поразвлечься.  Ей правила домостроевские, про скромных девиц, как балерине сопромат понятны были. Да, и не нужны вовсе. А чтобы свободу приобрести решила научиться воду коромыслами носить. Мол, бабуле надо помогать. Марья Ильинична хитрость раскусила, да только не собиралась внучку в доме, словно в остроге держать. Пусть на люди выйдет. Опозорится, пристыдится, покается – наука будет. Может,  одумается и о жизни по-другому размышлять начнёт.
Целый месяц Алёна  с Алёшкой переглядывались. Попович в недоумении мучился: взгляд Елена не отводила, да ещё и подмигивала, губки облизывала, волосы у виска кучеряшками завивала, поддёву на шее под его присмотром развязывала. И при этом так на него зыркала ,  если он  слово пытался сказать. Конечно, Алёшка опасался и Михаила. Тот властью своей мог и под  батоги положить,  и из слободы выставить. Только Елена  Краса  стала ночами сниться. И вот решился с ней поговорить. Была, не была!
Принарядился Алёшка, даже шапку новую надел. Усы подстриг и подкручивал целое утро. Подождал на улице возле ворот, когда она с водой домой пойдёт и рядом на коне поехал. А жеребца своего перед этим вычистил, вымыл, бубенцы нацепил, гриву кудрями уложил, как у Елены завитки.
— Разреши, Елена Краса, тебе слово молвить? — спросил Алёшка.
Алёна головой кивнула, а сама победу чувствует.  Попович, одобрением поддержанный,  продолжает:
— Свет очей твоих ярче зореньки, стан твой словно берёзка…
— Клеишься ко мне что ли? — хмыкнула Елена. Попович от её слов поперхнулся, воздух как рыба, на берег выброшенная, стал хватать. А Алёна хохотать принялась.
Алёшкино лицо пасмурным сделалось, тихо так произнёс:
— Чудно ты, Елена говоришь!
— Так смысл то понял?
— Понял, но слова басурманские.
— Какие есть! Что сексом заняться мечтаешь со мной?
— Чем?
— Темнота! Переспать хочешь? — Алёна смеялась пуще прежнего. Алёшкины щеки багряными стали. Не привык он, чтобы девицы знатного рода такие речи в открытую вели.
— Поеду я, Елена, дела у меня…
— Ну, как дела переделаешь, к трём соснам возле озера приходи, на закате там буду, — Алёна открыла калитку и вошла во двор. Попович в полном недоумении поехал дальше по улице.
— Елена! Зачем мужчин в краску вводишь!— грозно окрикнула внучку Марья Ильинична. А  сама улыбалась уголками губ.
— Так повеселиться захотелось!
— Ну – ну, пошали. Завтра в обед мама тебя заберёт, озорница.
— Как заберёт? Ты же говорила я сюда надолго, — настроение у Алёны испортилось.
— Мать добилась,  восстановили твой студенческий,  теперь Елена надо на занятия ходить, хвосты сдавать.
— Да, не хочу я учиться! Зачем это? Здесь вольготней! — на глазах Алёны появились слёзы.
— Ба, я в Алёшку влюбилась. Поженимся, заживём семейно, а? — внучка с надеждой заглянула в глаза бабушки.
— Я на свадьбе твоей с удовольствием повеселюсь, и выпью за здравие. Только сюда к Алёшке сама добраться должна.
— Это как же я сумею? Колдунья ты, не я!
— А ты вечерком то и поразмысли. На то тебе и мозги дадены, — проговорила Марья Ильинична и вышла во двор.
 Весь остаток дня Алёна не находила себе места. Сто дней назад она рвалась домой, с бабушкой чуть не подралась. А сегодня не хочется возвращаться. Понравилось ей здесь. Конечно, тоскливо без Интернета, телефона, скутера. Сарафаны длинные наскучили. Юбку мини с топиком, джинсы с гипюровой кофточкой надеть душа требует. Да, только в этом мире спокойствие, умиротворённость, радость тихая Елену нашла. И свидание первое, настоящее намечается. Не то, что по барам с парнями обниматься. Алёна усмехнулась: « Что Алёшка скажет, что подумает, если я его первой  поцелую?»
 ***
 Алёшка промаялся весь день до заката. Идти, нет? Но ноги сами понесли к трём соснам. Елена там была, купалась! На берег вышла вовсе неприкрытая, нагая. От красоты такой зажмурился, побоялся ослепнуть. Смех услышал – перезвон колокольчиков.
—Ну  что, добрый молодец, согреть меня сможешь? — вопрос в оторопь ввел Поповича. И стоял так, пока поцелуй на своих губах не почувствовал. Сладкий такой вкус, мягкие, тёплые, жгучие губы его касались. И мысли даже про батоги улетели. Была, не была!
Точно теперь знал Алёшка, что именно эту женщину искал.  Потому никто мил не был прежде. Решил поутру идти к Михаилу руки просить, да задремал от непривычки, от бурных длительных игрищ любовных. Проснулся, когда солнце высоко светило. Пошёл на двор к Марье Ильиничне, ведунье. Прежде с ней хотел переговорить, приговор выслушать. Но у неё Михаила застал. Тот взглянул на Алёшку, улыбку в усы спрятал, грозно спросил:
— Почто пожаловал?
— Жениться на твоей дочери хочу! — сил набрался смотреть прямо,  не пряча глаз.
— Так уехала Елена Прекрасная к себе на родину, к матери. Когда вернётся нам не ведомо. Да и захочет ли? Она девушка умная, зачем ей наша окраина?

 ***

 Прошёл год. Алёна сдала очередную сессию. Хорошо сдала, хвостов прежних тоже не осталось. Отношения с мамой наладились, друзья в прошлой жизни остались. Да, кто из парней её компании в красоте с Алёшкой потягаться мог. Хиленькие, с пивом, энергетиком и сигаретой у рта. Всё пошленькие анекдоты рассказывали, над чувствами настоящими смеялись. Скучно с ними Елене теперь. К бабуле в любое свободное время ноги сами несут. Травы вместе собирают, заговоры заучивают. Удалось Алёне сглаз и младенческую у соседского мальчонки снять. Летала после этого, как на крыльях.
Единственное, что мать понять не могла, так это частые походы дочери в музей. А там картина висела, многими незамеченная. Сказка, пожимали плечами экскурсанты. А для Елены – жизнь настоящая. Там терема высились деревянные, заборы остроконечные, на лавочке девушки сидели в сарафанах вышитых. А в центре, словно, они с Алёшкой по мостку рядышком идут. И куст, как  настоящий  ракитовый от ветра клонится. Смотрит, Аленка, надеется, что вновь сможет попасть в сказку. А для этого половина пути уже пройдена. Бабушкины условия выполняются.
А Бабуля в день возвращения  Елены, непреклонная  была:
— Сюда больше тебя не приведу, и не надейся! Захочешь,  знания  мои переймёшь, научу. Но  секреты последние, основные, раскрою, когда мединститут окончишь. Незнайке в других мирах делать нечего!
А на робкий вопрос Алёны:
 — Так ты и в другие века переместиться можешь? — только пожала плечами, и скатёрку на столе расправила…
____________________________________________
*  Это одна из легенд про Алёшу ( Александра) Поповича.



© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №212111001730

Рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/11/10/1730