Мужчины или навеки твой. юра

                МУЖЧИНЫ
                или
                «Навеки  твой. Юра»


«Каждое   литературное   произведение
есть  жизненные  впечатления  авторов,
но,  если  кто-либо  узнает  себя  или 
другого  в  моих  антигероях    
по  событиям  или  поступкам,  то  мне 
придется  только  пожалеть,  что  миры
их  СОВПАЛИ»
Автор

                ГЛЕБОВА СКАЗКА
                или
                МЕЖ  ДВУХ  БРАТЬЕВ


                ///
        Это  было  время   моего  брожения   с  мужем.  Я  пыталась  с  ним  расстаться. Из  всех  чувств  осталось  только  разъедающее  раздражение,  от  которого  я  не  могла  избавиться  и  этим  изолировать  хотя  бы  ребенка  от  гнетущей  атмосферы.
Виталий  получил  направление  на  работу  в  Можайск  и  туда  уехал, я  же  уволилась  с  работы, чтобы  последовать  за  ним  из  городка Н., где  мы  жили,  но  была  в  неопределенности,  стоит  ли  мне  это  делать.
В  этот  момент  мне  позвонила  бывшая  сослуживица  и  сообщила,  что  умерла, будучи  в  гостях,  свекровь  другой  нашей  сотрудницы  Нины  Ивановны.  Сказала, что  было  бы  хорошо,  если  б  я  пошла  на  похороны,  чтобы  было  побольше  народа. 
Юра, муж  Нины  Ивановны, был  мне  знаком, но  не  близко. Они  очень  неважно  жили  в  семье  своей, и , надо  сказать, что  большинство  окружающих  симпатизировало  в  этой  ситуации, а  об  их  отношениях  знали  все,  именно  Юре.
Таким  образом,  я , выполняя , можно  сказать,  общественное  поручение,  оказалась  на   похоронах,  а  затем  на  поминках. 

        Это  был  конец  декабря  1964года. Здесь  я  познакомилась  с  приехавшим  из  другого  города  на  похороны  братом  Юры  Глебом.  Оба  брата  были  интересны  внешне  и  высоки  ростом.  Оба  внимательны  и  обаятельны.
Глеб  сделал  все,  чтобы  я  была  с  ним  все  время  до  его  отъезда.
Новый  год  я  встречала  с  ними.  Мы  с  Глебом  ушли  тогда  из-за  праздничного  стола  в  ночь,  брели  по  заснеженным  полям,  вдоль  занесенных  избушек   Липягов -  пригорода  нашего  городка,  он  целовал  меня,  он  говорил  с  восхищением: «Я  не  могу  поверить  всему  этому,  мне  как- будто  снова  девятнадцать  лет!».
Мы  пришли  на  железнодорожную  станцию, поехали  к  моим  подружкам  в  близлежащий  Куйбышев,  увидели  их  пораженные  лица,  бродили  по  утреннему  городу,  ехали  в  пустых  троллейбусах  и  вернулись,  наконец,  домой. 
Глеба  искали,  за  него  волновались. Здесь  тогда  находился  и  их  отец.  Все  боялись,  что  он  может  с  собой  что-нибудь  сделать  из-за  смерти  матери ,  к  которой  был  трогательно  привязан...
Для  меня  эти  дни  превратились  в  сказку.  Что-то  захватило  и  унесло.

До  этого  в  моей  жизни  было  только  одно,   сильное,  но  довольно  мучительное,  увлечение  -  мой  муж.  Правда,  вокруг   всегда  было  много  обожающих  меня  мальчишек.  Сердца  моего  они  не  трогали,  но  памятью  моей  были  отмечены. Мимо  нее  не  прошло  и  повышенное  ко  мне  внимание  и  забота  Юры  во  время  моего  общения  с  Глебом.
К  этим  событиям  добавилась  еще  и   «тетина   сказка»: моя  тетя  из  Киева  прислала  новогоднюю  посылочку  с  тортом  «Сказка».  И  вот  у  меня  в  гостях  Глеб  и  Юра  с женой  -  пьем  чай,  грызем  орехи,  довольные  лица  и  восхищенный  Глебов  взгляд!
Ах,  этот  взгляд... От  него  у  меня  внутри  все  переворачивалось,  сладко  замирало,  а  потом  неслось  куда-то,  как  на  качелях!  Во  мне  проснулась  женщина!   
…Этот  восхищенный  взгляд  Глеба!...
Домой  он  улетал  самолетом, и  продолжилось  все  в  письмах:                               

***
«Галинка!
Самолет   задержался   на   сутки  и  я  снова  попал  в  Н.,  но  поболтать  с  тобой  не  пришлось:  тебя  как  назло  нет  дома.
Как  ты  смотришь  на  то,  чтобы  написать  мне  коротенькое  письмо  на  адрес  Н-Ч,  главпочтамт,  до  востребования.
Мы  так  много  узнали  друг  про  друга  за  эти  дни  (и  даже  друг  друга),  что  так  сразу  все  оборваться  не  может.
Ты  не  представляешь,  как  хотелось  сегодня  с  тобой  поговорить  хотя  бы  по  телефону.
Целую.  Позвони  95-40»

***
«Здравствуй,  Галинка!
Большое  удовольствие  доставляли  мне  разговоры  с  тобой,  потому  с  удовольствием  пишу  тебе.  В  твою  пользу  скажу,  что мне  приходится  заставлять  себя не  писать  тебе,  так  как  если  бы  соответствующие  обстоятельства,  время,   я   с  удовольствием  писал  бы  тебе  каждый  день.
Галка,  мне  кажется,  что  ты  единственный  человек,  которому  я  могу  пожаловаться  на  свою  тоску  о  маме.  Эта  тоска  постоянно  дает  о  себе  знать.  В  тысячах  мелочей  мне  вспоминается  она.  Что-то  удерживает  меня  от  того,  чтобы  говорить об  этом  Ленке (жене), хотя  в  основном  в  жизни  я  получал  от  нее  почти  «материнскую»  заботу.  Только  человек,  перенесший  подобное,  может  понять  все,  что  творится  в  душе.  Другие,  мне  кажется,  представляют  большие  мучения,  чем  они  есть,  но  не  поймут  той  тоски,  которая  иногда  охватывает,  когда  какая-нибудь  ниточка  протягивается  из  настоящего  в  прошлое - к  потерянному.
А,  вообще, очень  хотелось  бы  когда-нибудь  с  тобой  увидеться.
Продержав  твое  письмо  три  дня,  я   после  того,  как  написал  тебе,  сжег  его .  А  ты  знаешь,  как  было  жаль  это, хотя  и  коротенькое,  и  грустное,  как  ты  сказала,  письмо.  Сожги  и  ты  эти  письма.  Они  тебе  ни  к  чему.  Я  лучше  тебе  еще  пришлю. Сожги,  мне  не  хотелось  бы,  чтобы  они  попадали  кому-нибудь   в  руки,  кроме  тебя.
Ты  любила  лирическую  фразу  начать  «Знаешь...»  Так  начну  и  я: «Знаешь,  мне  в  аэропорту  в  ожидании  самолета  и  в
автобусе,  когда  я  возвращался  в  Н.  и  ехал  утром  обратно  было  теплее  с  твоей  книгой».  Я  ее  еще  не  прочел.
Галка,  а  интересно,  помнишь  ли  ты,  в  один  момент  по  радио  передавали  песню,  пела,  по-моему,  Левко  «....наша  встреча  ошибкой  была...»  Ты  еще  кивнула  на  нее  мне.  Ну,  это  я  без  внутреннего  смысла  написал,  просто  штрих  того  времени. В  Н. я  не  имел  возможности  звонить  из  дома,  так  всегда    2-хкопеечные  монеты   имел,  а  как  только  улетел,  стало  даже  грустно:  для  чего  они  в  кармане  есть,  ведь  звонить  некому.
Галь,  а  что  говорит  при  встречах   Нина  Ивановна ( жена  брата)?  У  них,  по-моему,  опять  «не  все  дома»  в  прямом  и  переносном  смысле.  Юрка  (брат)  пишет: «... о  своих   (детях)  стараюсь  не  думать.  За  последние  16  месяцев  я  не  видел  их  10  месяцев».  Очень  жалко  его.  А  еще  тяжело  думать,  что  не  станет  меня,  потом  отца,  и  в  этот  момент  он  не  будет  иметь  хорошей  поддерживающей  его  "точки  опоры" - жены,  детей,  с  которыми  было  бы  легче.  С  этой  точки  зрения  я  иногда  думаю,  им,  может  быть,  лучше  расстаться  раньше.
Когда  я  уезжал,  Юрка  обещал  тебе  изредка  звонить.  Ну,  собственно,  сейчас  в
этом  нужды  нет  особой,  так  как  тосклив  был  для  тебя   переход  только  от  наполненности  событиями  дней  к  серости  послепраздничных  дней.  А,  вообще, в  эти  дни  в  нас  с  тобой   встретилось  большое  горе  и  одиночество,  и  сообща  было  на  эти  дни  побеждено  и  то,  и  другое.  Но  эта  победа  не  могла  длиться  долго.  Твое  отношение  ко  мне  было  обусловлено,  вероятно,  именно   им.  Потому  мне  и  хотелось,  чтобы  Юрка  звонками  нарушал  это  вновь  вернувшееся  к  тебе  состояние.
До  чего  чудесная  ты  девчонка!
Думаю  24-го  ты  пришлешь  мне  письмо  (раньше,  чем  получишь  первое  от  меня,  ты,  конечно,  же  не  напишешь).
Мне  нужно  кончать.
                Глеб
Ты  бы  знала,  как  стало  печально,  когда   из  Куйбышева  я  перед  автобусом  4-го  вечером  не  дозвонился  до  тебя.    У нас  стало  холодно.
Ну,  теперь  все».

***
«Здравствуй,  Галинка!
Ты  знаешь,  мне  так  все  эти  десять  дней  хотелось  взяться  за  это  письмо,  и  я  взялся  бы,  но  ты  же  можешь  себе  представить,  что  не  каждый  день  у  меня  бывают  возможности  заниматься  "подпольной"   деятельностью.  Особенно  подробно  хотелось  описать  4-е  и  5-е  числа.  Это  просто  рвалось  из  меня,  а  сейчас  многие  мелочи  забылись.  Галка,  в  который  раз  получил  удовольствие  от  разговора  с  тобой,  теперь  на бумаге.  Ты  умная,  хорошая  и  очень  понятная.  Правда,  кое-что  ты  преувеличиваешь,  кое  во  что  сама  не  веришь,  но  это  ты  сама  знаешь.
        Ты  знаешь, все  это  время  я  думал  о  тебе.  Я  вспоминал  о  тебе  очень  часто,  а  если  сказать  общо,  то  ты  все  время  была  со  мной.  И  я  не  обижу  тебя,  если  скажу,  что  не  последнюю  роль  в  этом  сыграло  то,  что  при  всем  моем  спокойствии,  веселости  где-то  в  глубине  души  криком  кричит  горе  маминой  смерти,  и  то,  что  ты  встретилась  мне  в  этот  самый  тяжелый день  моей  жизни,  и  то,  что  у  тебя  сорвался  голос,  когда  ты,  в  то  время  мало  знакомый  мне  человек,  говорила  о  своей  умершей  10  лет  назад  маме.
Новый  год,  Липяги,  тетина  "Сказка"  и  все  третье  -  это  здорово,  но,  может  быть,  не  было  бы  так  глубоко.
Я  помнил  и  буду  помнить  о  тебе,  так  как  эта  страшная,  но  удивительная  из-за  встречи  с  тобой,  неделя  будет  всегда. Нечего  и  говорить,  как  я  думал  о  тебе  4-го  и  5-го,  и  вовсе  не  из  чувства  одиночества,  так  как  сильнее  всего  мне  захотелось  тебя  увидеть  тогда,  когда  я  вернулся  в  Н.  Но  было  поздно,  а  телефон,  по  которому  я  позвонил  еще  из  Куйбышева,  с  дороги,  и  с  почты  в  Н.  и  даже  из   Юркиной  квартиры  почти  в  час  ночи  (когда  я  хотел  хотя  бы  услышать  тебя,  так  как   увидеть  уже  не  смог  бы),  этот  телефон  не  отвечал,  и  я  подумал,  что  тебе  «тошно»  и  ты  поехала   «развеяться»  к  своим  подругам  в  Куйбышев.  Тут  я,  кстати,  понял,  что  не  увижу  тебя,  так  как   утром  рано  уеду,  когда  ты  не  вернешься.  Все  же  утром  я  с  почты  и  с  автобусной  остановки  еще  звонил  тебе  и  почти  опоздал  на  автобус  один  и  другой,  но  все  же  успел,  и  думал  о  тебе. 
И  дело  вовсе  не  в  одиночестве,  так  как   больше  всего  мне  хотелось  тебя  увидеть  хоть  ненадолго  тогда,  когда  я  был  с  Юрой  и  батей,  а  в  том,  что  Н.  связан  с  тобой.  И  я  постараюсь  еще  увидеться  с  тобой  и  побродить,  где  бы  то  ни  было,  но 
это  гораздо  сложнее,  чем  взять  сейчас  часть  отпуска  и  лететь  в  Москву  или  Ленинград,  так  как   за  десять  лет  мы  с  женой  привыкли  понимать  друг  друга  и  такую  бы  поездку  объяснить  было  бы  невозможно.
И  все  же,  если  я  буду  жив,  я  еще  увижу  тебя,  где  бы  ты  ни  была.  В  конце  февраля  попытаюсь  попроситься  в  командировку  в Красноярск  и  тогда  буду  в  Н.
Галка!  Но  это  не  должно  никак  влиять  на  твои  планы,  так  как  наша  дружба  без  будущего.  Я  не  мог  бы  принести  им  горя  (хотя  теоретически  уже  принес),  но  это  не  главное:  я  сам  не  мог  бы  жить  без  них,  так  много  сделавших  и  делающих  для  меня.  Они  моя  «точка  опоры».
Юрка  обещал  мне  чаще  звонить  тебе.
Не  раз  и  не  два  к  тебе  были  обращены  мысли  гораздо  более  теплые,  чем  пишу  сейчас,  но  это  ни  к  чему,  так  как  я  для  тебя  сейчас  только  воспоминание,  которое  потускнеет  с  мужем  и   будет  просто  задавлено,  когда  ты  встретишь   свою  горячую  настоящую  любовь.  И  все  же  очень  хотелось  бы, 
чтобы  твоя  память  обо  мне  была  светлой  и  по  возможности  долгой.  А  писать  сейчас  тепло -  это  тревожить  только  старые  чувства,  которые  могут  принести  тебе только  тяжесть.
Ты  обещала  быть  гордой  и  отдаться   только  настоящей  любви  или  семье  из-за  сынули  (как  я  люблю  этот  твой  суффикс,  особенно  слово  «мамуля»).  Ты  помнишь  это?
Галка,  как  хотелось  бы  снова  быть  на   автобусной  площадке  в  Новогодний  вечер.  С  тем  моментом  у  меня  теперь  связана  звучавшая  тогда  «Топ,  топ,  топает  малыш».  Вообще,  у  меня  с  любым  периодом  жизни  связаны  песни  сов.  композиторов.  Многие  из  них,  слушая,  адресовал  тебе.
Сегодня   утром   по  радио  передали  в  последних  известиях,  что  кто-то  готовится  к  севу,  к  весне,  а  я  подумал,  что  это  будет  весна  без  мамули,  что  придет  весна,  а  мамуля  ее  уже  не  увидит. Галка,  как  тяжело  все  это  переживать.  Третьего  числа  будет  сорок  дней  маминой  смерти.  Вечность  начала  свой  отсчет.  Ты  сейчас  там  недалеко  от  моей  мамули.
А вообще,  конечно, когда  бы  в  дальнейшем  я  ни  бывал  в  Н. ,  он  всегда  будет  пуст  без  тебя.
Как  много  всего  я  накрутил  в  этом  письме.  Вообще-то  говоря,  мне  бы  не  хотелось,  чтобы  у  тебя  сохранилось  это  письмо,  чтобы  оно  попало  к  твоему  мужу  или  кому-то  другому,  так  как  я  не  уверен,  поймут  ли  другие  наши  отношения,  не  спутают  ли  с  банальной  любовной  историей.  Я  бы  все-таки  на  твоем  месте  это  все  не  хранил,  доверившись  памяти  чувств.
4-го  я  не  хотел,  чтобы  ты  меня   провожала,  а  5-го  утром  я  был  бы  очень  рад,  если  бы  дозвонился  до  тебя.
Знаю,  что  не  получив  этого  письма  не  напишешь  (ну  и  зря),  а  получишь – напишешь  необязательно.                Пора  кончать.                Глеб
Какое  письмо  без  Р. S.   Вот  оно  мое:  1. Для  моего  характера  всегда  было  лучше,  когда  я  противопоставлял  волю  своим  чувствам  ( эта  формула  хороша  была  всегда  и  для  переживаний  и  для  радостей).  2. Не  люблю  ужасно  перечитывать  свои  письма».
               
                ///
Ответом  на  эти  письма  явилась  моя  просьба  больше  мне  не  писать.  Его  письма  не  приносили  мне  радости:  я  была  чувствительна  к  каждому  слову,  его  же  осмотрительность  мне  была  неприятна.
И  он  через  месяц … прилетел!
Использовал  специально  организованную  командировку  в  Красноярск,  куда  он  мог  лететь  только  с  пересадкой – в  Москве  или  Куйбышеве  плюс  Новосибирск.
Я  тогда  повела  его  с  Юрой  на  день  рождения  к  моей  институтской  подружке.  И  вот  там-то,  отреагировав,  вероятно,  на  мое  необычно  грустное  настроение,  он  вдруг  выпалил: « Я  люблю  тебя!  Ты  не  представляешь  даже,  что  все  это  время  только  ты  у  меня  в  голове,  каждую  минуту!»
Когда  он  собрался  лететь  дальше,  я  проводила  его  до  аэропорта,  в  который  можно  было  попасть  из  нашего  городка  Н.  только  через  Куйбышев.
Перед  отъездом  он  попросил  у  меня  мою  фотографию.  Вскоре  я  получила  очередное  письмо:

***               
« Любимая  моя  Галинка!
Еще  ощущаю  на  губах  наш  последний  поцелуй,  еще  звучит  в  ушах  твой  голос  (такой  дорогой),  еще  поет  существо  от  воспоминаний  о  том,  что  было  каких-нибудь  14  часов  назад  (сейчас  3  часа  ночи  московского,  сосчитай  и   поймешь,  о  чем  пишу)  -  а  я  уже  за  две  с  лишним  тысячи  километров  от  тебя,  ты  спишь  и  жизнь  начала  отсчитывать  часы,  дни,  месяцы,  которые  нам  суждено  не  видеть  друг  друга (тоскливо  думать,  но,  может,  даже  и  вечность).
Ты,  конечно,  представляешь  все  чувства  мои,  когда  я  смотрел  вслед  твоему  автобусу,  но  ты  не  знаешь,  что  до  сих  пор  стоит  мне  представить  тебя  и  тоскливо  сжимается  сердце.  Мне  кажется,  взглянуть  на  фотографию  твою  у  меня  не  хватит  сил.
Улетели  мы  вовремя  (должно  быть,  в  тот  самый  момент,  когда  ты  доехала  до  автостанции  в  Куйбышеве).  Я  подумал,  что  это  тоже  нелегко  придти  одному  на  место,  где  были  вдвоем.
Сейчас  7  часов  местного  времени  (разница  с  Москвой  4  часа),  а  лечу  я  в 
Красноярск  в  7.55  Москвы,  и  в  это  время  ты  будешь  уже  25  минут  на  работе.
Как  ты  добралась?  Неприятно  вспоминать  твои  слова: «Надо  уезжать  отсюда».  Сейчас  хоть  ясно  более  или  менее,  как  можно  тебя  увидеть,  а  другие  варианты  могут  или  затруднить  встречу  или  заставить  мучится  (последнее  могло  бы  быть,  если  бы  ты  жила  слишком  близко,  например,  в  Ростове),  так  как  с  количеством  встреч  увеличилось  бы  количество  расставаний.  И,  затем,  если  в  знакомом  городе  в  кругу  друзей  ты  можешь  обойтись  без  мужа  и  хотя  бы некоторое  время  принадлежать  мне,  то  одиночество  чужих  мест  толкнет  тебя  замуж.,  и  песенка  нашей  любви  будет  спета.  Согласна  со  мной?
Ты  знаешь,  здесь,  в  Новосибирске,  изумительный  современный  аэропорт.  Сижу  на  маленькой,  симпатичной  почте.  Удается  связаться  с  Юркой?  Я,  наконец,  поверил,  что  ничего  у  них  не  выйдет,  и  каждый  день  будет  идти  за  счет  здоровья,  нервов.
Сейчас  какой-то  счастливец  звонил  своей  гражданке  по  междугороднему  телефону.  Пришла  в  голову  мысль  позвонить  тебе,  но,  ведь,  всего  половина 
пятого  и  ты  спишь,  и,  вообще,  только  растревожусь,  а  услышать  ничего  не  смогу  по  причине   твоих  гостей,  сонного  состояния  в  данный  момент  и  сдержанности  в  разговорах  в  разговорах  по  телефону  вообще.
Я,  конечно,   «отрицательный»  за  то,  что  не  мог  противопоставить  железную  волю  своему  чувству.
Слушай,  неужели  ты  не  можешь  плюнуть  на  Нину  и  болтуний.  Не  беги  ты  от  них.  Можешь  рассказать  людям,  что  она  специально  толкнула  нас  с  тобой  друг  к  другу  в  Новый  год,  так  как  ревновала  Юрку.  Сама  она  сказала  примерно  так: «Я  специально  делала  это,  так  как  хотела  узнать,  как  далеко  это  зайдет  и  во  что  могут  у  меня  вылиться  отношения  с  одним  человеком  в  аналогичной  ситуации».
Она  сказала  это  в  тот  вечер,  когда  я  не смог  улететь  и  вернулся  в  Н.
Слушай,  напиши  мне,  пожалуйста,  сразу.  И  побольше,  и  поподробнее,  и  так,  как   приятно  было  бы  самой  получить  письмо.  Я  до  12  включительно  буду  в  Красноярске  ( по  адресу  Кр.7,  до  востребования),  но  ведь  туда,  кроме  «Люблю,  целую»  ты  ничего  прислать  и  не  успела  бы. 
13 утром  улечу  в  Москву,  14  буду  дома.
Скорее  бы  домой,  навстречу  твоему письму.
Ты  знаешь,  когда  ты ехала  в  автобусе к Куйбышеву,  был  интересный  концерт и  Кобзон  пел  новую  песню,  на  мой  взгляд  интересную,  в  которой  были  слова: «...пойми,  мне  так  глаза  твои  увидеть  хочется, но  ты  об  этом  лучше  песню  расспроси…»   
И  при  этом  я  вспомнил  твои  глаза  и  брови,  такие  милые,  и  даже  то,  что ты  говорила  про  мои.  И  еще  во  второй  строчке  этой  песни  заложен  еще  один  важный  смысл:  долго  еще  я  буду  относить   к  тебе  лучшие  из  услышанных  мной  песен,  хочется  напомнить  тебе  об  этом.  Поэтому  разрешаю  «расспрашивать  хорошие  песни»  о  том,  как  я  отношусь  к  тебе.
Местного  стало  уже  8 утра,  а  все  темно  на  улице.
Так  не  хочется  кончать  это  письмо,  так  хочется  обнять  тебя.
Большое  счастье  встреча  с  тобой,  но  и  мука  тоже.
Крепко целую.
Глеб
Р. S.     А  просто  «люблю,  целую»   тоже  счастье.   Опиши, пожалуйста,  в  письме, что  ты  делала  и  думала  оставшуюся  часть  дня  после  того,  как  мы  расстались. Ты  видишь,  это  письмо  "без  оглядки"  и  поэтому  пойми,  оно  адресовано  только  тебе  и  должно  быть  только  твоим.  Исключением  может  быть  только   твоя  сестра,  если  тебе  этого  вдруг  захочется.  Но  при  этом  она  должна  знать  о  моей  семье  и  моем  отношении  к  этому.
Вообще-то  говоря,  хотелось  бы  знать  хоть  один  адрес  человека,  который  будет  знать,  где  ты,  если  ты  для  меня  потеряешься."

                ///

        Телеграмму  мою  с  желаемым  текстом  Глеб  получил.  Возвращался  он  из  командировки   не  через  Москву,  конечно, а  снова  через  Куйбышев.  Но  тут  в  ситуацию вмешалась  Нина  Ивановна,  выйдя  из  тени  самым  безобразным  образом  с  использованием  народных  приемов.  Для  нас  троих  это  было  шоковой  терапией.  Чего  она  добивалась,  неизвестно,  но  именно  после  этого  момента  Юра  принял  решение  развестись  с  ней  официально.  Глеб  в  сметении  своих  чувств  улетел  домой.  Я  отправилась  к  мужу,  по-прежнему  находясь  на   перекрестке  своих  желаний  в  отношении  него,  но  общение  мое  с  Глебом  продолжилась.

***
«Здравствуй, Галка!
Вот  уже  две  недели,  как  я  дома.  Оказался  вдвоем  с  женой, так  как   сын  на  карантине  в  садике.  Меня  с  головой  захватил  спорт.  Занялся  баскетболом,  даже  дома  не  бывал.  Потом  из-за  предстоящего  первенства  области  по  «Труду»  меня   взяли  запасным  в  нашу  команду,  на  четыре  дня  освободив  от  работы  для  тренировок.
Получил  письмо  от  отца.  Пишет,  что  Юрка  был  в  Москве,  и  прислал  вырезку  из  газеты  с  объявлением  о  разводе.
Очень  хотелось  сообщить  Нинкиным  сослуживцам,  что  рядом  с  ними  находится  человек,  способный  на самую  настоящую  человеческую  подлость. Но  теперь,  когда  тебя  там  нет,  одна  из  побуждающих  причин  сделать  это  исчезла.
Да,  видишь,  я  уже  знаю,  что  ты  в  Можайске и  письмо  твое  получил.
Подожди,  выпью  чашку  кофе,  устрою  себе  перерыв.
Ну  вот,  замечательная  вещь  черный  кофе.  Особенно  он  хорош  с  тортом  «Сказка».
Галка,  не  знаю,  как  отнестись  к  тому,  что  ты  в  Можайске.  Очень  хотелось  бы,  чтобы  это  действие  принесло  тебе что-то хорошее. Это  вполне  возможно,  учитывая  те  хорошие  слова,  которые  Юра  сказал  о  твоем  муже.  Галка,  не  будь  только  мелочной  по  отношению  к  нему  (я  тебя  мелочной  почти  не  представляю). Обязательно  напиши  мне,  как  живешь,  честно,  подробно,  как  другу.  И  как  бы  ты  не  относилась  ко  мне,  абсолютно  безразлично  к  этому  я  всегда  буду  считать  тебя  своим  другом.
«Страх»,  «испуг» -  это  не  совсем  то.  И  не  совсем  виновата  Нина  Ивановна.  Человек  не  может  быть  в  двух  лицах  сразу.  И  если  он  может  по  одну  сторону  двери  попрощаться  горячо  с  одним,  а  по  другую  тепло  встретиться  с  другим  в  один  и  тот  же  короткий  промежуток  времени,  то  он  лжет  и  там  и  там,  и  у  него  не  может  быть  сильных  чувств.  Иногда,  чтобы  остаться  самим  собой,  если  ты  человек,  необходимо  задавить  даже  сильные   чувства.  Нина  Ивановна  только  все  обострила. И  все  же  как  этот  человек  может  загадить  все,  к  чему  прикоснется.
Галинка,  очень  прошу,  не  храни  мои  письма,  особенно  прошлые.  Если  их  прочтет  кто-то,  будет  хуже  всем.  Не  поддайся  экстравагантности  своей  натуры  и 
сделай  так,  чтобы  этого  избежать. Пришла  в  голову  мысль,  что  ты  можешь  в  любой  момент  рассказать  мужу  обо  мне  и  этим  сразу  оборвать  все,  а  ты  как  друг  так  нужна  мне.
Когда  пишу  тебе,  не  хочется  отрываться.  Такое  же  бывает,  когда  пишу  Юрке. Не  хочется  заканчивать.
Не  оставляет чувство,  что  написал  десятую  часть  того,  что  хотелось  бы  сказать.  И  все  же  пора  кончать. Уже  час  ночи.
Глеб»
***
«Галинка !
Большое  спасибо  за  письмо,  уже  сейчас,  спустя  сутки  осознаю,  что  оно  доставило  мне  удовольствие.  Исключая  первую  половину,  где  ты  пишешь  об  отношениях  в  семье.  Твой  завуалированный  упрек,  что  друзья  в  тяжелую  минуту  не  бросают,  мне  кажется  несправедлив  по  отношению  ко  мне.  Честно  говоря,  я  в  тот  момент  все  меньше  замечал  у  нас  «дружбы»,  а  другие  отношения  под  оком  Нины   Ивановны  могли  стать  просто  противными.  Трусость  в  таких  чувствах  унижает.  И  если  нельзя  не  трусить,  не
опасаться  чего-то,  то  лучше  не  дать  волю  чувствам.  Это  сделать  было  не  слишком  трудно,  потому  что  по  натуре  своей  я  в  тысячу  раз  больше  ценю  дружбу,  чем  близость  между  мужчиной  и  женщиной.  Эти  вещи  для  меня  просто  несовместимы  по  величине  и  очередности.  Хотя,  при  определенных  обстоятельствах,  близость  тоже  бывает  красивой.  Так  ведь? Очень  тянет  к  отцу  и  Юрке,  а  они,  черти,  редко  пишут.  Юрка,  по  его  словам,  не  хочет  нас  окунать  в  эту  грязь,  а  чувствуется,  что  стоит  ему  это  многого.
И  почему  у  тебя,  у  Юрки  дома  не  все,  как  надо?
Ты  знаешь,  писать  тебе  большущее  удовольствие,  но  нет  никаких  условий  для  этого.  Сама,  наверное,  представляешь  возможности  для  этого.  Так,  за  это  письмо  сажусь  уже  второй  раз,  начав  его  вчера.  «Принца»  обязательно  прочту,  тем  более,  что  он  есть  у  нас  свой.
Все  время  не  оставляет  чувство,  что  ты  меня  идеализируешь.  Я  же  вижу  в  себе  все  гораздо  хуже,  чем  ты.  Собственно,  ты  однажды  сказала,  что  важен  не  я,  а  как  Ты  меня  воспринимаешь.  Если  тебе  это  помогает,  если  делает  жизнь  лучше,  то  я 
согласен,  чтобы  ты  ошибалась  во  мне  и  думала  очень  хорошо.
Много  раз  у  меня  что-то приятно  вздрагивало  внутри,  когда  я  видел  кого - нибудь  в  лохматой  женской  шапке  (я  носила  такую  шапку).  Фотография  цела.
Очень  счастлив,  что  представил  из  твоего  письма  места,  где  ты  живешь,  ходишь.  Пиши  подробно  про  свою  жизнь. Твое  последнее  письмо  мне  кажется  близким  к  идеальному.
Писал  бы  еще  десять  раз  по  столько,  но  надо  идти,  надо  кончать.  При  первой  возможности  напишу  еще.
Глеб
Не  вру,    очень  приятно  даже  писать  тебе.
Прости,  прости,  если  написал  коряво  и  бессвязно -  постоянно  мешают, возможно,  не  все  сказал.  Впрочем,  последнее  поправимо.»
На  конверте  дописано:  «Спешу  отправить  письмо,  так  как  в  субботу  в  Москве  ты  его  получишь».

               
                ///

        Больше  я  ему  не  писала.  Сказка  внезапно  прервалась,  оставив  Глеба  восхищенный  взгляд  с  отталкивающей  примесью  горечи,  ибо  трусость  не   унижает,  а  отвращает. «Не  дав  воли  чувствам  при  трусости»,  он  дал  волю  самой  трусости, иногда  даже   кокетничая  ею - ведь  хранил  же  он  мою  фотографию,  не  «закопал  ее  в  землю»,  а  вернул   много - много  позже  по  моей  просьбе.  Верно,  не  относил    трусость  к  области  чувств.  А  зря,  могло  и  прощание  быть  таким  же  прекрасным,  как  и  встреча...
Со  своим   мужем  я  так  и  не  осталась,  расставшись  навсегда.  А   навстречу  уже  спешил  Юра  со  своими   «Письмами».


 

                "НАВЕКИ ТВОЙ.ЮРА"
 
                ///
        Когда  я  встретилась  с  Ним,  мне было  двадцать  семь  лет,  моему  сыну -  пять, с  отцом   сына  я  была  в  разводе.
Он  тоже  был  в  разводе,  лет  ему  было  тридцать  шесть.
Встретились  мы  в  небольшом  городке  средней  полосы  России.  Решив  быть  вместе,  собрались  жить  в  Крыму,  где  Он  получил  работу.
Но  сначала  туда  уехал  Он  один,  а  я  с  сыном  спустя  семь  месяцев,  после  предоставления  Ему  квартиры.  За  эти  семь  месяцев  случилось,  что  мы  с  сыном  приезжали  в  Крым,  к  Нему,  на  отдых,  в  больнице  Ленинграда,  где  жила  моя  сестра,  я  лечила  свое  сердце,  но  главным  событием  для  меня ,  конечно,  стали  его  письма.

*** 
"Любовь  моя,  радость  моя!  Моя  ненаглядная!
Нет  ни  одного  мига,  чтоб  я  не  терзался  из-за  твоего  отсутствия.  Даже  ночью,  даже  во  сне  нет  мне  покоя  -  вся  моя  жизнь,  все  счастье  в  тебе.
Я  так  ждал  твое  письмо,  я  так  все  чувствовал!...  И  счастье,  и  боль    разрывает  сердце  -  я  благословляю  все,  что  связано  с  тобой...
Милая  моя ! Не  терзайся  прошлым,  не  надо!  Все,  что  произошло,  было  неизбежным!  Жизнь  так  заботлива  к  нам,  к  нашей  любви.  Она  очень  грешна -  несправедливостью,  тем  горем,  которое  она  приносит  людям  и  приносила  нам,  а  теперь,  во  искупление  зла ,  она  радуется  нашей  любви,  нашему  счастью.  И  она  никогда  не  простила  бы  нашего  отступничества!  Ни  одному  из  нас  не  будет  больше  счастья  без  другого!
Дорогая  жена  моя!  Милая  моя  Галочка!  Я  люблю  тебя,  люблю  всей  душой,  я  не  могу  без  тебя!  И  только  сознание  того,  что  все,  что  я  делаю  -  это  для  тебя,  для    твоего   счастья -  поддерживает  меня!  Приезжайте,  родные  мои!  Я  вас  больше  не  пущу  в  Н.  Все  у  нас  устроится  и  мы  будем  жить  счастливо, дружно  -  достойно!  Галка,  милая!
Ведь  я  понимаю  тебя,  я  хорошо  понимаю  тебя  -  я  сам  в  таком  же  положении  -  но  ведь  иначе-то  нельзя!  Это  последнее,  что  тебе  пришлось  пережить  -  хватит!  Я  обниму  тебя,  милая,  ты  свернешься  калачиком  -  станешь  такой  маленькой  -  маленькой  и  я  никому  не  дам  тебя  в  обиду.  Ты  будешь  спать,  а  я  тихонько  поцелую  тебя  в  глазки ,  в  шейку,  и  ты  улыбнешься  во  сне  чему-то  радостному...
Господи!  Мои  черненькие  хвостики!  Какое  счастье,  что  мне  дано  увидеть  в  тебе  все  самое  прекрасное, что  дано  женщине,  все  самое  дорогое,  что  дано  человеку!
Родная  моя  жена!!  Моя  милая  Галочка!  Наша  семья!  Наш  сын (мой)  -  Сережа  -  я  ведь  имею  право  так  говорить?!  Потому  что  это  не  только  просто  слова  -  мы  с  тобой  больше,  чем  кто  -  либо  другой  в  ответе  за   его  будущее.  И  ты  увидишь  -  наша  любовь  и  счастье  озарят  и  его  его  жизнь,  ты  будешь  самой  горячо  любимой  матерью  и  за  все  за  это  ты  будешь  любить  меня  еще   крепче!..  Нет  сил  оборвать  эти   строчки,  которые  какой-то  невидимой  нитью  будто  связали  меня  с  тобой  -  но  надо-  через  полтора  часа  самолет.  Лечу  в  Херсон  на  пару  дней.  Сейчас  пошлю  тебе  телеграмму  и  буду  с  нетерпением  ждать  -  как  добрались  до  Ленинграда?
                До  свидания,  моя  желанная,  моя  Галочка.
                Крепко  вас  целую                Ваш  Юра
Большой  привет  Ш.  и  С.   Прочти  Серому  следующий  листок.  Ох,  Галка,  так  много  тебе  хотелось  бы  сказать..."

*** " Вот  и  закончилось  еще  одно  воскресенье.  День  строителя.  Было  и  светлое  утро,  и  солнце,  и  даже  море.  Но  не  было  тебя,  моя  милая,  моя  ненаглядная.  А  что  мне  жизнь  без  тебя?!
Смотрю  на  полный  пляж,  на  море  и  с  болью  вспоминаю  дни,  когда  я  не  был  одинок,  когда  мы  были  вместе.   Кругом  ребятишки ,  но  нет  такого  бесенка.  который  так  неистово  радовался морю,  как  Сережа.  Не  с  кем  побаловаться,  понырять.  И  надо  ж  так,  чтобы  только  в  последние  дни  почувствовать -  какое  это  удовольствие    поплавать  с  тобой...  Милые  вы  мои!  Мне  так  не  хватает  вас!  Мне  так  пусто  без  вас!   Сегодня  я  с  соседом  по  комнате  в  двенадцатом  часу  решил  поехать  на  море,  а  в  час  были  уже  в  Алуште.  Море  теплое.  Людей  -  море.  Но  вода  -  чистая.  Родная  моя,  я  ехал  в  троллейбусе  и  видел  -  до  перевала  столько  мест  хороших,  столько  зелени,  столько  полянок, 
прохлады.  И  думал  -  мы  будем  когда - нибудь  сюда  приезжать.  Галочка,  голубушка!  Я  очень  тоскую,  душа  мечется.  Ведь  было  ж  такое  время,  что  вы  были  рядом,  а  сейчас  -  это  боль,  это  -  мечта.  Твой  голос,  твоя  улыбка,  твои  глазки,  твоя  шейка  и  плечики,  твоя  спинка  -  милая  моя -  ты  не  представляешь,  какое  все  нежное  и  прекрасное,  какое  все  женственное...  Я  как-будто  на  коленях  перед  тобой,  лежащей -  уткнувшись  в  грудешки  и  крепко- крепко  обнимаю  тебя  всю!.. Господи  -  тоска  какая  -  слова  не  с  кем  сказать!  Хорошо-  тебя  окружают  знакомые,  а   мне  плохо,  тоскливо,  пусто.  Я  не  могу,  не  умею  жить  без  тебя,  я  не  хочу  жить  без  тебя!
Моя  жена,  моя  любимая,  моя  удивительная!..  Какое  счастье,  что  жизнью  ты  приговорена  быть  всегда  рядом  со  мной...
Милая  -  прости  мне  мой  "псих"  -  порою  трудно  сдержаться.  Вот  окунусь  завтра  в  вертеп  работы,  когда  каждый  день  -  полторы-две   смены  труднейшей  работы,  и  хоть  чем-то  заполнишь  пустоту...
Ну,  сядь  рядом,  миленькая,  дай  я  прижму  тебя  за  плечико!  Давай  посидим,  помечтаем,  посмотрим  на  волшебные  видения  облаков.  Или  просто  помолчим...
Галинушка,  черномазенькая!  Ты  уж  прости,  что  так  рассыпался  и  ни  слова  "делового".  Крепко-крепко  вас  целую
Ваш  Юра  и  папа.  14.08,  22  часа."


*** " Галка!  Моя  родная  Галка!  Моя  милая,  любимая, драгоценненькая!
Нам  просто  нельзя  разговаривать  с  тобой  по  телефону!  И  ты  совсем  зря  обиделась  на  меня.  Ведь  я  говорил,  что  "очень  жду  тебя"  ,  потому  что  очень-очень  жду  вас,  мои  любимые,  ведь  я  так  говорил  не  потому,  что  не  понимал,  почему  ложатся  и  на  Новый  год  в  больницу,  а  потому,  что,  значит,  путь  к  встрече  лежит  и  через  это. И  про  Сережу  я  сразу  же  догадался. Моя  милая!  Моя  ласковая!  Я  то  уж  прекрасно  знаю, что,  если  ты  обеспокоена,  положение  действительно  ерундовое.
Но  я  знаю  и  то ,  что  ты  не  можешь,  не  смеешь,  не  имеешь  права  поддаваться  своей  болезни.  Даже  если  б  все  врачи  мира  расписались  в   неспособности,  я  вылечил  бы  тебя.  Я,  правда!, - знаю  такие  средства.  И  ты  не  смейся!! Эх,  если  б  все  это  было  б  хоть  чуточку  раньше  -  разве  б  я  допустил,   чтоб  инерция  болезни  зашла  так  далеко!
Я  люблю  тебя,  Галка!  Мир  так  полон  тобой -  мир  так  пуст  без  тебя!
Господи - какие  лекарства  могут  сравниться  с  тем....-  нет,  не  буду  говорить  об
этом -  пусть  только  болезнь  знает,  что  и  после  лекарств  у  нас  есть  такое,  против  чего  она  бессильна  - жизнь,  счастье,  любовь...  И  еще  твоя  прелесть,  твоя  молодость...
Галка,  моя  Галка!..  Этого  можно  было  ожидать -  ты  ж  так  ослабла  за  последние  месяцы  -  вот  она  тебя  и  подстерегла.  Ну  и  что  ж - пройдет  этот  цикл,  и  опять  ты  станешь  здоровой.  И  еще  здоровей,  потому  что  такого  испытания  больше  не  будет  -  к  чему  ?  Мы  будем  жить  хорошо,  спокойно ( нервами),  счастливо.  Ну  а  пока  -  что  ж  сделаешь,  если  и  через  это  надо  пройти?!
Я  тебя  только прошу  все  время  помнить -  самое  главное  -  это  моральное  состояние. Плюй  на  мир  ,  Галка,  с  его  болезнями,  злом  и  лицемерием!..  Не  плюй  на  жизнь  -  не  надо  ее  обижать.  Все-таки  она  дала  мне  тебя  ,  дала  счастье,  любовь,  она  дала  способность  радоваться ,  удивляться.  И  я  тебе  говорю,  мои  милые  ребята,  я  очень  жду  вас !!  Я  проклинаю  каждый  день,  прожитый  не  с  вами.
Галочка,  моя  любимая!  Клянусь,  нет  женщины  на  свете  прекраснее,  чем  ты.  Я  так  счастлив  тобой,  моя  милая!
Я  жду  тебя.  Я  буду  ждать,  сколько  надо  (а  ты  ведь  знаешь,  как  мне  это  трудно  с  моим  нетерпением!).
Целую  твою  мордочку,  шелковистые  плечики  и  еще  ладошки  и  еще  ... -  не  скажу.
                Ваш  любящий  папа  и  Юра."


***"....... Галка!   Ты  не  представляешь,  как  мне  трудно  и  мучительно  без  тебя!  Выздоравливай  быстрее,  моя  милая!  Мне  очень  трудно  без  твоих  писем.  Я  очень  беспокоюсь  и стараюсь,  как  можно  ускорить  нашу  встречу.  Когда-то  же  мы  соберемся  снова  в  кучу!!!
Я  ж  ничего  не  знаю,  как  там  у  вас.  Как  Ш.  успевает   справляться  со  всеми  заботами,  как  там  Васек  и  Сашок,  когда  они  одни?  Я  уже  не  спрашиваю,  как  ты  себя  чувствуешь...  Галка!  Если  б  мне  сказали  раньше:  семь  месяцев  без  тебя  -  и  Симферополь  или  с  тобой ,  но  Петропавловск -  я  б  не  раздумывал  ни  секунды!  Я  люблю  тебя,  я  очень  люблю  тебя,  я  люблю
все,  что  связано  с  тобой,  я  люблю  жизнь,  может  быть,   теперь  только  за  то,  что  она  дала  мне  тебя..."


*** "  Мои  милые,  здравствуйте!!!
Галочка,  родная!  Уже  много  дней  от  тебя  нет  писем,  а  я  очень  жду  от  тебя  известий  -  как  чувствуешь  себя,  в  какую  сторону  движется  твое  состояние?
С  квартирой  все  будет  в  порядке,  но  это  требует  много  нервной  энергии.
Я  еще  раз  и  еще  раз  убеждаюсь,  как  страшно  пусто  мне  и  одиноко  без  тебя,  моя  любимая!  За  окном  мелкий,  теплый  дождь.  Как-то  изящно  шуршит  по  асфальту,  и  тут  же  звук  падающей  с  крыши  воды  -  какой-то  похабный  и  наглый...
А  вчера  иду  от  троллейбуса  к  общежитию  через  аллейку  и  вдруг  вижу  - почки! -  распустились,  доверчиво  раскрыли  свои  слепые  мордочки  навстречу  теплу,  а  завтра  нагрянет  холод...
Но  нет  ничего  подлее  и  презреннее  человека!  И  я  хочу,  насколько  возможно,  оградить  тебя  от  всего  этого.  Как  хочется  быть  скорее  вместе!  Ну  просто  писать -  рука  не  поднимается -  скорей  бы  отшлепать  вам  радостную  телеграмму...
Любимая  моя,  моя  радость,  моя  прелесть!  Мне  будет  очень  горько, если  и  завтра  не  будет  опять  письма.  Я  люблю  тебя,  я  люблю  вас  крепко - крепко.
Я  никогда  так  не  был  счастлив ,  как с  вами,  мои  родные.  Вот  устроимся,  поживем  здесь,  а  потом  махнем  куда- нибудь  - куда  захочешь  -  хоть  на  край  света  -  хоть  на  Камчатку  -  только  бы  быть  вместе,  только  бы  никогда  не  разлучаться.  Я,  Галка,  не  знаю,  может  быть,  в  ближайшие  дни  все  станет  ясным. Но,  если  уж  квартира  будет  (т.е.  ключи)  после  Нового  года  -  ну  уж  ладно -  ведь  вам  там  неплохо,  а  я  потерплю.  Вот  соберемся  вместе -  тогда  и  отметим  и  день  рождения  и  Новый  год.  Но  посмотрим...  Я  вас  очень  люблю,  мои  миленькие!"


***  "Моя  радость!
Получил  еще  одно  письмо.  С  фотографиями.  Большое  спасибо!  Жду  следующих. 
Знаешь  -  я  по  несколько  раз  перечитываю  твои  письма  и  как  будто   подставляю  зажмуренное  лицо  под  поток  ласковый  и  теплый... Ты  на  фотографии  так  хороша,  что  аж  сердце  замирает!  Любимая!...  Моя  самая  прекрасная  на  свете!  Моя  немножко  " снежная  королева"...  Родная  моя!  Я  беспокоюсь  за  квартиру ,  беспокоюсь,  что  может  получиться  она  позже. Порою  думаю  -  может  потерпеть , подождать -  все-таки  вы  на  обжитом  месте.  Конечно,  очень  хотелось  бы  привезти  вас  в  новую  квартиру,  но  жить  еще  больше  двух  месяцев  в  разлуке - это  сверх  моих  сил!
Все-таки  как  спокойно,  надежно,  когда  вместе...
Чтобы  лечь  с  Сережей,  рассказать  какую-нибудь  сказку...  Ты  не  представляешь,  Галка,  как  мне  все  это  дорого,  как  не  хочется ,  чтобы  жили  мы  больше  месяца  отдельно!  Милая!  Сразу  же  сообщи,  когда  возвращается  садик.  Скажи  Серому,  что  я  скучаю,  жду  вас  к  себе.  Скажи,  что  велел  поцеловать,  и  поцелуй  сначала  в  одну  щечку,  а  потом   в  другую...
Ах,  Галка, Галка...  Аж  стон  вырывается  из  моей  груди  -  как  представлю  тебя  в  своих  руках  -  такую  милую,  нежную...  Я  люблю  тебя,  моя  прелесть,  моя  королева!...  Ты  мое  счастье,  любимая!..
Крепко  тебя  целую
твой  Юра"

***
"Господи,  Галка,  если  б  ты  знала,  как  я  исстрадался  без  твоих  писем!!! Если  б  ты  знала,  как  я  тебя  люблю  -  просто в  этом  все  самое  прекрасное  в  моей  жизни.
Уж  я-то  думал  что  тебя  нет  рядышком.  Пусть  все  будет  проклято -  я  больше  не  могу  без  тебя,  нет  больше  сил  терпеть  разлуку.  Моя  Галка,  моя  любимая,  моя  ненаглядная!   Если  б  ты  знала,  как  я  изболелся  душой,  мне  тысячу  раз  плевать  на  твою  болезнь -  если  нет  какого-то  действенного  лечения -  заберу  тебя  сюда  и  баста.
Галка,  моя  Галка!  Каждый  день,  прожитый  с  тобой  -  это  счастье. Я  люблю  тебя,  я  очень  люблю  тебя!
Вот  увидишь  -  будем  мы  вместе , и  все  быстро  наладится!
Крепко  целую  тебя,  моя  родная,  и  Серого.
Юра  и  папа.
Милая  моя!!!!!!"

***   
"Здравствуйте,  мои  птенчики!
Получил,  Галочка,  твое  письмо  и  прошу  тебя  -  потерпи,  не  терзайся  -  будь  спокойной. 
Побереги  силы  -  они  еще  понадобятся.  Милая  моя!  Ты  говоришь  про  свои  письма...
Ты  не  представляешь,  как  они  помогают  мне  переживать  разлуку.  Никогда  в  жизни  я  не  видел  еще  столько  ласки  и  нежности,  как  в  твоих  письмах.  И  письма  твои,  и  стихотворение...  Ты  знаешь,  я  сам  тянулся,  искал ,  ждал  такое  стихотворение, чтобы  помогло  мне  выразить  свою  душу,  и  так  все  это  было  дорого,  что  иногда  найдет  тоска  -  тревога  и  думаю  -  неужели  опять  "сдуру"  возьмем  и  соорудим  инцидентик...
Галочка!  Сейчас  по  радио  передают  "Аиду".  Как  хочется  когда-нибудь  послушать  эту  оперу  вместе.  Она  такая  прекрасная.  А  вчера  я  стоял  перед  афишей  Свердловского  оперного  театра  и  очень  жалел ,  что  нет  тебя.
..................................."


*** 
"  Здравствуй,  дорогой  мой  сыночек!
Много  дней  прошло  с  тех  пор ,  как  вы  улетели  из  Симферополя...  Ты  помнишь,  как  я  вас  провожал  на  аэродроме,  как  вы  сели  в  самолет  и  видели  меня  через  окошечко,  а  потом  самолет  взлетел,  а  еще  долго  махал  вам  вслед...
Мне очень хотелось улететь вместе с вами, но я  остался в Симферополе, чтобы получить квартиру  и  забрать вас сюда. Я очень скучаю без вас, мне очень  хочется, чтобы мы снова были вместе-ты, мама и я.  Помнишь,  как  хорошо  было  на  море?  Помнишь, как ты нырял?  А  потом  мы  так  радовались,  что  ты  научился  плавать...  Я  часто  смотрю  на  фото-графии,  которые  прислала  мама.  Некоторые  снимки  сделал  ты  и  получились  они  здорово -  молодец!  Я  тебе  купил  еще  несколько  книжек  и  обязательно  пришлю  через  несколько  дней.  Мне  очень  хотелось  бы  почитать  их  тебе,  вместе  посмотреть  картинки,  но  давай  немного  подождем,  и  тогда  я  приеду  за  вами,  заберу  вас  сюда,  вот  тогда  и  почитаем  все  твои  книжки.  И  еще  я  буду  рассказывать  тебе  сказки  -  ты  помнишь  их?
А  теперь  расскажи, как  вы  живете,  как  прошел  твой  день  рождения,  понравился  ли  лук,  который  я  тебе  подарил.
Родной  мой  мальчик!  Слушайся  маму,  помогай  ей,  маме  бывает  трудно  одной,  без  меня,  поэтому  я  тебя  прошу,  будь  ей  хорошим  помощником.  Когда  вы  приедете  сюда,  мы  на  нашем  " Москвиче"  поедем  на  море  и , если  будет  тепло  ,  искупаемся.  А  потом  мы  побываем  в  детском  парке,  снова  покатаемся  на  карусели -  ты  помнишь,  как  мы  катались  когда-то? Я  очень  люблю  вас  -  тебя  и  маму. 
Крепко  вас  целую  -  поцелуй  маму  в  обе  щечки  за  меня,  а  она  пусть  поцелует  тебя. Твой  папа."

***
"  Здравствуйте,  мои  родные!
А  знаете,  откуда  я  вам  пишу?  Из  Севастополя!  Выехал  вчера  в  срочную  командировку.  Автобус  с  ревом  пожирал  километры  дороги,  пока  не  ворвался  в  какой-то  поселок.  Короткая  остановка  и  снова  в  путь.  Теперь  уже  равнина,  покрытая  виноградниками  и  плантациями  табака , сменилась  отрогами  гор.  Дорога  петляет,  то  поднимается  вверх,  то  стремительно  сбегает  вниз  и  кажется,  будто  вихрь  погони  за  железной  дорогой  закрутил  ее ,  а  та  то  рвется  в  сторону,  то  нырнет  в  тоннель,  а  потом  вдруг  в  изнеможении  замирает,  и  автобус  сходу  переезжает  ее  раз,  потом  другой...
Вечером  вышел  в  город.  Идешь  по  вечерним  улицам  и  так  чувствуешь  себя  чужим  -  чужим  в  этом  чужом  городе!  Тоска...  Неуютно  на  земле...
А  сейчас  я  сижу  на  почте,  наедине  с  вами...
Галка,  моя  Галка!  Я  так  соскучился  по  тебе,  любимая!  Я  просто  не  хотел  бы  разрешать  себе  писать  тебе  письма,  пока  не  будет  что-то 
определенного  с  переездом,  но  ведь  ты  ждешь  их!  Все  к  черту  надоело.  Давно  пора  разлуке  понять  сколь  она  нелепа  и  противоестественна.  Больше  я  никогда  не  буду  с  тобой  расставаться  -  хватит!
Галочка  моя  милая!  Ты  посмотри,  как  несется  время!  Давно  ли  Большая  Лариска  -  тогда,  на  первом  вечере  у  Галки,  сверкала  своей  независимостью  и  все  у  нее  было  впереди...  Давно  ли  "их"  поздравляли...  Я  не  про  события - я  удивляюсь  времени,  которое  то  тянется  неимоверно  медленно,  а  то  ,  словно  горный  поток,  несется  стремительно,  все  меняя  на  ходу...
Родная  моя  Галинушка!  Я  знаю,  как  ты  устала,  я  знаю,  как и тебе  до отупения  осточертела  эта  разлука.  Я  уже  встречу  жду,  словно  цель  жизни. Но  уже  близко  праздник,  а  мы  условились  встретить  его  вместе!
Крепко  -  крепко  вас  целую
Ваш  Юра  и  папа."


***  "Родная  моя! 
Только  что  вернулся  с  работы  и  прочел  твое  письмо.  Галочка,  моя  родная  Галочка!  Я  умоляю 
тебя,  не  расстраивайся,  будь  хладнокровней!  Это  очень  трудно  иногда,  но  это  необходимо.  Обязательно  успокойте  Вилена.   Пусть  он  будет  мужчиной  и  при  Наде  не  показывает  переживания. Пусть, даже  если  очень  плохо,  держится  до  конца.  Это  надо!
Иначе  будет  еще  хуже:  от  переживаний  болезнь  только  ускоряется!  Пусть  будет  мужественным!  В  таком  положении  -  это  его  долг!
Галочка!  Меня  очень  взволновало  твое  письмо. Мне  обязательно  нужно бы  было  быть  у  вас.  Скажите  ему,  что  отчаиваться  -  еще  хуже.  Даже  если  бы  было  безнадежно!!
Мои  бедные  ребятки!  -  сколько  на  вас  напастей!  Любимая!  Умоляю... -  собственно  о  чем?  Ведь  это  так  тяжело... -  но  даже  если  бы  были  последние  дни,  и  то  их  нельзя  портить  отчаянием.  Галка,  моя  Галка!  Я  уже  видел  ее,  смерть,  она  меня  не  очень-то  страшит.  Нельзя  ей  поддаваться!  Пусть  смеются   сквозь  слезы  ей  назло!
Я  люблю  тебя,  я  люблю  тебя!  Береги  себя  для  нас.  Тебе -то  уж  никак  нельзя  пере живать...
Роднулечка  моя!  Может  быть,  и  мне  невыносимо  больно  , потому  что  от  первой  реакции  разве  защитишься?  Может  быть,  вы 
теперь  чуть-чуть  спокойнее - хотя, что  я? -  сегодня  операция,  и  все  решится...
Галочка,  моя  родная! Так  хочется  быть  рядом  с  вами,  мои  родные!  Нас  же  так  мало  осталось  на  земле.  Прости  меня  ,  родная , за  то, что  это  письмо  не  принесет  тебе  успокоения,  но  ты  ж  должна  держаться  и  Вилена  успокоить.
Лапочка  моя  ненаглядная!  Крепко-крепко  целую  мордочки  ваши   милые.  До  скорой   встречи
Твой  Юра."


***   
"  Здравствуй, милая  моя!  Здравствуй,  моя  королева!
Сегодня  утром  возвратился  из  Херсона.  На  тумбочке  меня  ждало  твое  письмо.  А  днем  пришло  второе.
Родная  моя  Галочка!  Мне  кажется,  что я еще  никогда  в  жизни  не  получал   столько теплых  слов  и  ласковых!  Я  счастлив,  что  судьба  мне  подарила  тебя.  Ты  для  меня  прекрасней  всех  на  свете!
А  у  меня  есть  пустой  флакончик  из-под  духов,  который  ты  хотела  выбросить  тогда,  во  Фрунзенском, а  я  припрятал.  Иногда  понюхаю  -  чем-то  ужасно  милым   пахнет...
Моя  милая,  родная,  голубушка  моя!  Так  хочется  прижаться  к  тебе  лицом  и  замереть  от  счастья!  Крепко  поцелуй  Сережу!  Целую  тебя  тысячу  раз
Твой  Юра."


***
                "Галочка!
Вот  и  пришли  последние  дни  66  года  -  словно  последние  метры  трудной  дороги...Мне  плевать  бы  на  эту  дорогу,  если  б  не  было  бы  рядом  тебя. После  разговора  с  тобой  беспокойство  уже  не  покидает  меня  -  как  у  тебя,  легла  ли  в  больницу,  что  чувствуешь  сама.
Раньше,  просыпаясь  под  утро,  я  мучился  мыслями  -  отголосками  минувшего  дня. Сдержанность  днем  мстила  ночью  бессонницей  -  этой  цепной  реакцией  мыслей.  Теперь  же  -  к  черту  дом,  интриги,  квартиру - теперь  мои  мысли  о  тебе.  А  ты  все-таки  молчишь - писем  так  и  нет  от  тебя.  Уже  больше  десяти  дней.
Ну  что  делать, Галка,  если  тебе  нужно  будет  полежать  в  больнице,  ну  что  делать,  если  тебя  не  будет  двадцать  восьмого,  и  в  Новогоднюю  ночь  мы  не  будем  рядом,  вместе -  я  тебе  скажу  только,  что  для  меня  все  самое  прекрасное  в  жизни  -  это  ты.  Ты  для  меня  в  жизни  так  много,  что  на  другое,  не  связанное  с  тобою,  меня  просто  не  хватает...
Ты  знаешь,  Галка,  вот,  кажется,  еще  последнее  испытание - и  все  станет  катится  легко,  словно  с  горки.  И  будет  своя  квартира,  и  будем  вместе, и  будет  опять,  как  тогда,  в  Евпатории :  тепло,  солнечно,  и  волны,  теплые  волны будут  ласково  лизать  наши  руки. Я  люблю  тебя, Галка,  я  очень  люблю  тебя!
Наступает  утро,  просыпается  жизнь.  Так  хочется  жить,  так  хочется  счастья!  Какая-то  приятная  бодрость,  какая-то  уверенность.. . Я  люблю  тебя!  Крепко - крепко,  мои  глазеночки!  Ради  счастья  с  тобой  я  готов  на  любые  испытания.  Мне  с  тобой  дано  было  узнать  тайну  жизни,  которую  она  открывает  так  редко...  Люблю  тебя,  целую Твой  Юра."


***
    " Галинка!  Опять  поездом  "Нева"  отправил  тебе  письмо.  Провожал  его,  как  тогда  вас.
Елки, елки, елки  -  все  куда-то  спешат,  суетятся.  Мне  же  за  заботами  не  чувствуется  приближение  Нового  года.  Может  быть,  потому,  что  нет  снега,  непривычно  тепло...
А  год  назад!  Моя  родная  -  с  какой  благодарностью  я  вспоминаю  утро  1  января,  когда  добрый  "Дед  Мороз"  принес  всем  нам  столько  подарков!!
Я  как  завороженный  смотрю  на  стол,  где  раскладывают  почту  в  общежитии,  я  не  могу  не  смотреть  в  сторону,  даже  когда  разумом  знаю,  что  там  мне  ничего  нет.  Сегодня - вторая  годовщина  смерти  мамы. Завтра  -  две  недели,  как  я  не  получаю  писем  от  тебя.  Из  всех  адресов  на  земле  у  меня  остался  только  твой  адрес.
Ты  молчишь,  ты  ничего  не  пишешь. Я  очень  прошу  тебя  -  береги  себя,  будь  умницей.  И  не  терзай  меня  своим  молчанием.  Крепко-крепко  вас  целую,  мои  любимые."

***       
"  Моя  королева!
Я  стоял  и  ждал,  когда  самолет  устремится  ввысь,  смотрел,  как  он  взлетает,  а 
сам  твердил : "Милые,  милые,  милые...",  и  видел,  как  вы  -  вот  там,  справа,  сидите,  а  земля  быстро  уходит  куда-то  вниз.
А  сегодня ,  в  воскресенье,  я  впервые  за  последнее  время  никуда  не  спешу  -  некуда  спешить.  Зашел  на  переговорный.  Навели  справку.  Говорят - на  три  дня  прием  закрыт.
А  я  вчера  подстригся.  Коротко.  Получилось  хорошо - тебе  бы  понравилось.
Как  ты  там,  миленькая,  дотащилась?  Как  хотелось  проводить  тебя  до  дома!
Какие  удивительные  дни  ты  подарила  мне  перед  отъездом !  Моя  милая!  Родная!  Я  люблю  тебя!!  До  сих  пор  чувствую   тебя  в  своих  объятиях!
В то  утро,  в  то  волшебное  утро! Да  хранит  тебя  моя  любовь!!  Крепко  целую.
Ваш  Юра."


***
      " Родные  мои  Галочка  и  Сереженька!
Куранты  бьют  последние  двенадцать  раз  уходящего  года.
Пусть  его,  пусть  он  уходит  со  своей  проклятой  разлукой.  Да  здравствует  Новый!
Поздравляю  с  его  наступлением  и  крепко-крепко  целую,  мои  любимые!
Я  сижу  один.  Я  здесь,  а  ты  там...  Передо  мной  "фрунзенские "  фотокарточки.  В  который  раз  я  перебираю  их  и  те  деньки.  Лапочка  моя  прекрасная!  Галочка  моя  ненаглядная!  Всем  сердцем  желаю  тебе  побыстрей  выздоравливать!  Жду  вас,  мои  милые,  очень  жду!
Я  один.  Я  с  тобой!  Свое  мы  выпьем,  когда  можно  будет!
Новогоднюю  ночь  я  проспал  хорошо.  Только  один  раз  проснулся,  когда  целовал,  целовал  твои  ноги.  Я  очень  жду  вас!  Я  люблю  тебя,  люблю  тебя,  бесконечно  люблю  тебя,  мое  счастье.
Ваш  Юра,  папа."


***
"Галка,  моя  Галка  милая,  моя  любимая,  моя  радость!!!
Ну,  прости,  прости  меня  за  то,  что  не  оградил  тебя  еще  от  одного  испытания.  Мне  больно  за  тебя  и  мне  тоже  все  это  надоело (со  стороны  отца).  Ты  же  знаешь  -  я  его  не  люблю,  но  терпел,  потому  что  так  положено,  и,  верь  мне,  я  оградил  бы  тебя  от  всех  этих  неприятностей,  если  б  был  рядом.  А  так  только  злость  и  досада. Мне  тоже  чертовски  все  это  надоело  - 
его  упреки,  его  бестактность.  Прости,  любимая,  что  я  не  уберег  тебя! Ну,  не  надо,  не  надо!  Больше  такого  не  будет  никогда,  ты  слышишь?!  Ты  мне  дороже  всех  на  свете!
Только  с  тобой  моя  жизнь  и  счастье. Ничего  -  вот  отойдем  от  разлуки  и  невзгод,  и  все  цветы  снова  зацветут  своей  прелестью. " Сбросьте  с  себя  груз  прошлого,"  -  сказал  один  из  героев  фильма  "Здравствуй,  это  я".
Ничего, ребята,  заживем  мы  еще  лучше  -  вот  только  б  собраться  нам  вместе  побыстрей.  А  потом  -  кто  знает:  может  через  год  -  два  захочется  рвануть  отсюда  и  поедем  куда  -  нибудь...  С  тобой, Галка,  не  заржавеешь,  не  заскучаешь  -  лишь  бы  мы  были  вместе,  лишь  бы  ты  не  заводилась  новым  циклом..."


*** 
"Суббота...  Еще  вчера  этот  день  был  полон  затаенной  радости  -  скорой  встречи  с  вами,  предстоящего  воскресенья  -  день  надежды , ожидания...
А  сегодня?  Как  пусто,  одиноко,  неуютно  в  жизни.  Как  будто  каждый  день,  прожитый  без  тебя,  Галка,  потерян,  и  только  радость  встречи  может  оправдать  это. Зачем  жить,  если  не  жить  достойно?!  Зачем  любить, если  не  жить 
душа  в  душу? Наверно,  вот  также  -  великий  художник  создал  прекрасную  картину,  а  люди,  многие,  скользят  по  ней  равнодушным  взглядом.  Иные  пожимают  плечами.  И  только  ты  стоишь  -  не  в  силах  оторвать  взгляд  от  удивительного,  волнующего,  неповторимого...  Зачем,  зачем  я  так  люблю  тебя?  Зачем  я  так  жажду  счастья  с  тобой?  Зачем  я  не  могу  жить  без  тебя?...
Милая,  родные  мои  глазки!  Я  жду  тебя,  я  жду  того,  о  чем  мечтали. Еще  неделя,  и  вы  отправитесь  в  путешествие.  Ты,  Галка,  заслужила  хорошенько  отдохнуть.  Выспись.  Поживи  спокойно -  преспокойно,  насладись  морем. И,  может  быть,  южное  солнышко,  ласковое  море  и  моя  любовь  сделают  тебя  спокойной  и  мудрой  по  отношению  к  людям.  Приезжайте, милые!  Мне  вас  так  не  достает.  Здесь  раздолье  будет  для  Васьки. Я  не  хочу  приукрашивать  -  жизнь  всегда  немного  прозаичнее  мечты,  но  будем  бороться  за  счастье."

*** " 1  сентября  1966года.
Милая  моя!
Поговорил  с  тобой  -  и  целая  гора  свалилась  с  плеч.  Ехал  я  -  как  на  свидание  с  тобой  -  искупался,  оделся  -  приехал.
А  вот  уже  и  сентябрь  -  месяц  надежд...
1  сентября... Еду  утром  на  работу,  а  город  весь преобразился  -  будто  вдруг  снова  настала  весна  -  столько  ярко - белого  цвета,  столько  букетов  цветов!  А  через  два  года  и  мы  с  тобой  будем  отправлять  Серого  в  первый  класс,  и  вид  у  нас  будет,  вероятно,  такой  же  торжественно-  счастливый,  как  и  у  этих  мам  и  пап.
1  сентября... В  прошлом  году  я  мысленно  провожал Наташку  в  первый  класс (дочь).
Еще  одно  1  сентября. Жуткое,  страшное  - толпа  народа,  растерзанный  букетик  на  дороге  и  девочка,  прикрытая  чем-то,  лежит  возле  штахетника...  Нет,  нет  и  нет  !!!

Жизнь,  жизнь!  Жизнь  и  в  том,  что  мы  вместе,  жизнь  и  в  том,  что  мы  любим,  жизнь  в  терзаньях  разлуки,  жизнь  и  в  радости  встречи,  той,  которой  так  ждем  мы!
Разговор  - это  встреча.  Ты  не  можешь  представить,  как  волнуется  сердце  после  встречи  с  тобою.
Идешь  по  улицам  безлюдным,  притихшим  и  нет  тишины  -  словно  в  сказке  несется  волшебная  песня,  и  понять  мне  так  трудно  -  откуда  она?
Нет,  и  совсем  то  не  город  -  глухой,  безразличный -  просто  это  доносится    эхо  песни  сердца  моего...
Ярко  солнце  светило,  а  теперь  снова  хмурится   небо...
А,  может,  погода  -  это  тоже  настроение  -  только  Земли?..
Может  быть,  и  она  влюблена,  а  порой  и  ей  бывает  грустно?
Гнев  Земли  мне  кажется  грозою,  солнечное  утро  - радостью  ее...
Милая  моя!  ты  для  меня  такая  же  большая,  и  без  тебя  ,  как  без  нее,  я  просто  не  могу...
Как  Антей  когда-то  тоже  без  нее  ничего  не  значил...
Милая!  милая!  Милая! Мне  б  щекой  потереться  о  шелковистое  твое  плечо,  поцеловать  бы  твои  глазки,  носик,  ротик,  схватить  бы  тебя  в  родной  комочек  и  прижать  крепко-крепко  к  сердцу...  Но  -  нет!  Нет ! Слишком  невозможно  оторваться!   Слишком  невозможно  оторваться  еще  раз!...

Милая,  хорошая,  родная!  Надобно  теперь  письмо  прервать  - так,  пожалуй , можно   бесконечно,  но  уж  семь,  а  почта    до  восьми...
Лучше  - возвращусь  я  и  продолжу,  а  пока  -  люблю тебя,  целую  и  любовь  свою  к  твоим  ногам  бросаю  -  милая  с  письмом  моим  прими!

Мне  немножко  стыдно  посылать  эти  вирши.  Мне  немножко  стыдно,  что  я  у  тебя  не  поэт. Боюсь  перечитывать  -  а  вдруг  покажется  чем-то  вроде... а-а- возьми,  любимая!
Твой  Юра."


*** 
"  Родная  моя, милая!
Как  я  рад,  что  снова  могу  писать  эти  строчки!  Я  сильно  простудился,  метался  в  огне высокой  температуры  и  одинокий,  в  номере  гостиницы,  в  полубреду,  твердил  твое  имя:
" Галочка!  Галочка! Люблю  тебя ,  люблю  больше  жизни!  Люблю  все,  что  связано  с  тобой!"
Как  мы,  безумцы,  не  ценим  те  дни ,  когда  мы  вместе. Время,  прожитое  без  тебя, безвозвратно  потерянное,  и  остается  только  утешать  себя,  что  это  все  ради  будущего...
Я  очень  хочу,  чтобы  мы  снова  были  вместе,  хочу  обрести  душевное  равновесие.
Мне  очень  дорого  воспоминание  о  последних  днях, которые  мы  провели  вместе,  мне  очень  дорого  то  душевное  волнение,  которое  ты,  уехав,  оставила  мне  в  наследство  и  мне  хочется  воскликнуть: "О  небо!  Сохрани  наше  счастье!  Обереги  его  от  мелочей  жизни!"  Мои  родные  глазки!  Мои  родные  губки!  Крепко  тебя  целую, любимая!  Моя  прекрасная!   
Твой  навеки   Юра".
***         
             "Галка,  моя  Галка!
Я  изнемогаю  от  любви  к  тебе,  моя  родная,  я  изнемогаю  от  разлуки,  от  желания  нежно  -  нежно  взять  твое  лицо  в  свои  руки ,  в  свои  трепещущие  пальцы...
Поговорил  с  тобой  по  телефону,  свалился  на  диван  и  застонал  от  любви  и  страданья.  Милая,  любимая!!  Ничто  -  ты  слышишь  -  ничто  не  может  сравниться  с  тем,  что  значишь  ты  для  меня  в  этой  жизни. Все!!  Я  говорю  -  женщина,  любимая,  друг  -  но  все  это  не  то  -   все  это  как -то  немножко  меньше,  чем  то,  что  в  сердце  моем  к  тебе!
Каждая  минута  жизни  с  тобой,  моя  любимая,  -  это  счастье!  Я  просто  поражен  тем,  как  это  может  быть  много - любовь! И  каким  маленьким,  незначительным  оказывается  то,  что  недавно  еще  казалось  чуть  ли  не  основой  жизни.
Милая  моя!  Истинность  чувств  проверяется  в  критических  положениях.  Вот  когда  я  лежал  в  температуре  и  в  какой-то  миг  представил,  что  может  быть  воспаление  легких  ,  что  страшный  огонь,  сжигающий  тело  и  подавляющий  жажду  жить,  двигаться,  может  взять  верх  -  я  думал  лишь  о  тебе,  о  том, что  это  не  может  случиться  хотя  бы  потому ,  что  так  не  может  быть  -  тебя  оставить  одну...
И  еще  один  миг  -  тогда  (тогда  вечером, на  дороге),  когда  машина  стала  неуправляемой  и  летела  куда-то  в  пропасть -  в  этот  миг  я  думал  только  о  вас  -  о  тебе  и  Сереже.  А  когда  все  закончилось  благополучно  -  ты  помнишь,  любимая,- я  тебя  поцеловал,  и  это  было,  как  вечная  клятва  в  любви.
Любимая,  любимая,  любимая...
Ваш  Юра  и  папа."



                ///

Когда  я   приехала  в  Крым  насовсем, в  новую  квартиру,  то,  разбирая   чемодан  с  Его  вещами,  нашла  письма  и  фотографии  незнакомой  мне  женщины.
Оказалось, Он  с  нею  провел  ее  отпуск  в  Крыму.  Она,  по  письмам,  его  очень  любила.  Что  Он  ей  писал,  я  не  знаю.
При  расставании  я  вернула  Ему  письма.  Отказываясь  брать,  Он  сказал:" В  них  правда.  Сохрани!  Я  никому  за  свою  жизнь  не  писал  таких  писем."  Я  была  настойчива,  и  Он  забрал  их.  Свои  письма  к  Нему  я  порвала.
Прошло  достаточно  много  времени.  Однажды,  доставая  какие-то  вещи  из  дивана,  я  вдруг  увидела  связку  писем.
Это  были ...Его  письма.

                ***