Глава 3. Кто ищет, да обрящет

      Держа впереди себя  фальшфайер,  и чувствуя  знакомое потрескивание в ушах, Винерт быстро погружался во мрак.
      Наконец, в мертвенном  пятне света он заметил что-то похожее на дно, и, изменив положение, коснулся его пятками.
      - Не менее двадцати метров, - выдало сознание, и ныряльщик внимательно  осмотрелся.
      В  пределах видимости  колыхались длинные плети водорослей, меж них изредка проплывали обитатели  дна, кверху неслись пузырьки воздуха.
      Кинокамеру Винерт обнаружил  почти сразу (она лежала на песчаном дне в нескольких метрах справа),   после чего, прошагав туда,  поднял  злосчастный «Арифлекс» и  нацепил на шею.
А когда собирался всплывать, заметил  на границе света еще что-то.
      Оно тускло блеснуло, и    Винерт  вытянул перед собой руку. 
      Прямо на него, из  лежащего на дне сферического обломка, пялился зрачок иллюминатора.
      - Что за черт? - пронеслось в мозгу, и человек сделал еще несколько шагов вперед.
      Обломок был не один,  рядом   мутно виднелись еще несколько, а на  песке, у самых   его ног, в  свете  файера искрился крупный, необычного вида кристалл.
      В висках у Винерта  запульсировала кровь,  нагнувшись, он схватил его с третьей попытки,  и, испытывая муки удушья, из последних сил рванулся к поверхности.
      Когда, отплевываясь и хрипя, ныряльщик  появился из воды, все почувствовали неладное и бросились  ему на помощь. 
      - Что случилось, Карл?  -  спросил у бледного Винерта Бегер, едва  общими усилиями того вытащили на берег. - У тебя такой вид, будто ты увидел дьявола.
      - Наоборот, - прошептал бывший подводник,  и  разжал  побелевшие пальцы.
В лучах заходящего солнца, на его ладони  ослепительно сверкнуло.
      - Что-то похожее на гетеродин* - осторожно приняв находку, - выдавил Шеффер.
      Все  остолбенели, а потом придвинулись ближе, рассматривая  то, что он держал.
      Кристалл был размером с  куриное яйцо и с геометрически правильными гранями. 
      - Там еще  обломки корабля, - отдышавшись,  продолжил Винерт, - я видел   часть обшивки с иллюминатором. И, скорее всего, летательного.
      После этих слов наступила  звенящая  тишина и все уставились на озеро. 
      -  Вот вам и разгадка горы богов! - нарушил ее, лихорадочно блестя глазами    гауптштурмфюрер. И первым выбросил руку в ее сторону.   
- Зиг… хайль, зиг… хайль, зиг… хайль!! - дружно  рявкнули пять глоток, и к небу троекратно унеслось эхо.
      Когда первый восторг улегся, к Шефферу подошел наблюдавший за всем со стороны мальчик, и, показывая на воду, что-то сказал по-китайски
      - Тот ему ответил, и монах почтительно поклонился.
- Что он сказал? - поинтересовался Бегер. - Переведи, Эрнст, нам интересно.
      -  Вернуть артефакт* обратно в озеро, поскольку он принадлежит богам.
      - И ты согласился?
      - Да, - осклабился тот. - Но чуть позже.
      Поскольку с гор опускались сумерки, а путь назад был не близким, решили заночевать у каменных зеркал. Одно из них  высилось  метрах в трехстах от берега, и группа ходко направилась к темному исполину.
Он был из черного гранита   и с гладко  отполированной  со стороны востока, чуть вогнутой боковой поверхностью.
      - Теплая, - коснулся ее рукой  Геер, и все занялись организацией стоянки.
      Вскоре  у подножья весело потрескивал костер, на походной решетке, дразня обоняние, шипели мясные консервы и побулькивал котелок с кофе, а на расстеленном брезенте стояла  обтянутая войлоком фляга с коньяком, пластмассовые кружки  и  золотились  россыпью пшеничные галеты.
      Первый тост подняли за Великую Германию, второй за Фюрера и дружно навалились на еду.
Юный монах пить отказался и довольствовался парой хлебцов, запивая их водой из тыквенной бутылки.
      -  Аскет, - сказал кто-то, и  немцы переглянулись
      После хлебали  кофе, и, дымя сигаретами, - строили предположения. Все сводились к тому, что найдено то, что искали, и это принесет пользу Великому Рейху.
      - Завтра возвращаемся  в Лхасу, - выдул из ноздрей тонкую струйку дыма Шеффер. - Там постараемся найти акваланг,  вернемся обратно и ты, Карл,   внимательно  все обследуешь. Возможно,  удастся поднять еще что-нибудь, для отчета. И все следует сохранить в тайне. Иначе  нас отсюда вышвырнут.
      - А как быть с парнем? - оглянулся  Геер на  сидящего в отдалении  в позе Будды мальчика, который, судя по всему, погрузился в молитву.
      - Он ничего не расскажет, - покосился штурмбанфюрер на Бегера, и тот понимающе кивнул.
      Перед самым утром, когда  край неба окрасился в пурпур, к завернувшемуся в халат, спящему под скалой монаху, тихо подошли двое. У первого в руках был  медицинский шприц.
      Затем послышалась возня, легкий вскрик, и  они вернулись.
      - Как это случилось? - бесцветным голосом  спросил настоятель Шеффера, когда вернувшись в монастырь, немцы положили перед ним застывшее тело мальчика.
      - Его укусила змея, в ногу, - скорбно ответил тот и возвел глаза к небу.
      Настоятель  кряхтя нагнулся и осмотрел распухшую стопу трупа. На ней багровели две крошечные точки…

      Надежды на приобретении акваланга в столице, не оправдались. На ее многолюдном базаре и в торговых лавках, таких не оказалось.
      - Дремучее средневековье, - возмущался Бегер. - Никакого технического прогресса.    
      И тогда  Винерт проявил свои изобретательские  способности.
      Он купил у старьевщика, торгующей военной амуницией Первой мировой войны, два французских  противогаза, а в китайских магазинчиках, тонкую, полую внутри бамбуковую трость и  немного натурального  каучука*.
      - Сделаю дыхательную трубку, - сказал он. - Как у ловцов жемчуга. И принялся за работу.
      Все это время Шеффер с Бегером тщательно изучали карту Юго-Восточной Азии, и делали какие-то вычисления, а остальные  не находили себе места.
      На вторые сутки  дыхательное устройство было готово, его опробовали в текущей неподалеку реке, и Винерт остался весьма довольным.
Изделие позволяло оставаться под водой до семи минут, было герметичным и не давало сбоев.
      Затем они сообщили навестившему их Чжасчи - Тобгялу,  что собираются  изучить находящиеся за озерами отроги Гималев, и, вежливо отказавшись от его услуг, на следующее утро отправились в путь.
      Теперь  группа следовала на лошадях, прихватив с собой для конспирации альпинистское снаряжение,   и времени на дорогу ушло вдвое меньше.
      Озера встретили их небывалой силы грозой и блеском молний, которые раскалывали клубящееся  тучами  небо.
      - Недовольны высшие силы, нашим появлением, - сидя в наскоро поставленной палатке и слушая громовые раскаты, - сказал Краузе.
      Все молчали и каждый думал о своем.
      Утро зародилось хмурым, с моросящим  дождем и лежащим на воде туманом.
      Наскоро попив сваренного на спиртовке кофе, отправились к знакомому месту у скалы.
      Там, под напряженными взглядами коллег,  Винерт разделся, тщательно приладил на голове дыхательную трубку, и, натянув на лицо резиновую маску с очками, взял в рот загубник.
      - Да поможет нам Бог, - хрипло произнес Шеффер, и сунул ему  в руку фальшфайер.
      Винерт не спеша вошел в воду, затем проплыл нужное расстояние и, выбросив вверх сноп искр, исчез с поверхности.
      Потекли минуты тягостного ожидания.
      Все нервно курили, поглядывали на часы и ежились от пронизывающей сырости.
      На пятой минуте, неподалеку всплеснуло, и на поверхности возникла обрезиненная голова, с  торчащей  над ней трубкой.
      - Хр-р,  - выбросила  она в воздух брызги, и  Винерт призывно помахал рукой.
      Все с шумом забежали в воду, и,   приняв от него  что-то, бережно вынесли на берег.
      При ближайшем рассмотрении это оказалось матовым экраном, с частью выполненного из серебристого материала, покореженной  панелью и плоскими, встроенными в нее кнопками. 
      - Похоже, телевизионный приемник, -  высказал предположение Бегер.
      - Только без ламп, - коснулся задней стенки Шеффер. - Вместо них какие-то миниатюрные пластинки и цилиндры. 
      Затем  остатки неведомого прибора определили в палатку и с нетерпением воззрились на Винерта, - рассказывай.   
      Глубоко затягиваясь сигаретой и преодолевая бьющую его дрожь, тот сообщил, что осмотрел   участок дна в радиусе двадцати метров и уверен, что это остатки летательного аппарата.
      - Почему ты так думаешь?
      - Там явно искусственного происхождения  обширная впадина, и часть обломков глубоко вошла в грунт, а он довольно плотный. Исходя из этого, напрашивается вывод, что аппарат рухнул сверху и с громадной скоростью.
      - Резонно, - согласились остальные, и состоялось второе погружение.
      На этот раз ныряльщик пробыл  под водой  значительно дольше, и очередная находка, оказалась еще более  интересной.
      Это был сферической формы почти невесомый шлем, с чем-то вроде прозрачного забрала и неизвестно назначения,   вмонтированным в лобную часть оптическим прибором.
      - Судя по нему, на дне могут быть и останки, команды, - передавая шлем  Краузе, и глядя на Винерта, - сказал Шеффер.
      - Вряд ли, - ответил тот. -  Некоторые фрагменты  покрыты окаменелостями, а следовательно, лежат там довольно долго.
      Между тем, Краузе  напялил  шлем себе на голову и издал возглас удивления
      - Да тут  прицел с градуированной сеткой! А разрешение у него раз в десять выше нашей  оптики!  Но что-то мутновато, сейчас попробую настроить!
      После этого он поднял   ко лбу руку и стал ощупывать прибор.
      В то же мгновение в его линзе что-то блеснуло, воздух пронзил подобный золотой нити луч, и со стоящей метрах в пятистах скалы, вниз с грохотом обрушилась вершина.
      На несколько минут все застыли в оцепенении.
      - Сними его, - только осторожно, -  громко сглотнул слюну Шеффер.
      Краузе бережно освободился от шлема,  положил у ног и все с испугом на него воззрились.
      - Такого нет даже у фантастов, - пробормотал кто-то, после чего немцы присели на корточки и стали рассматривать опасную находку.
       Вслед за этим, с великими предосторожностями,  ее тоже поместили в палатку и, оживленно переговариваясь, быстро направились к скале.
       - М-да, - покачал головой Геер,  - он разрезал ее как кусок масла.
       Свалившаяся вниз огромная базальтовая* глыба чернела  оплавленными краями, и была еще горячей.
       - Это именно то, что мы искали, парни - хлопнул по ней рукой Шеффер. - Не будем терять времени, за работу.
       Однако удача вскоре перестала им сопутствовать. Во время очередного спуска лопнул гофрированный патрубок  маски, и  Винерт едва не захлебнулся.
       - Все, Карл, иди в палатку и отдохни, - сунул посиневшему ныряльщику флягу с коньяком Шеффер. - А мы пока подумаем.
       На коротком совещании решили  довольствоваться тем, что удалось поднять (со слов Винерта остальные фрагменты были довольно крупные)  и  возвращаться в Лхасу, а оттуда в Рейх.  На доклад к Гиммлеру.
А перед этим исследовать окрестности. Для реализации  задуманного плана.
       Он состоял в том, чтобы вернуться сюда снова, но уже на транспортном самолете и с необходимым снаряжением, поднять из озера все, что там осталось и вывезти в Германию. Для исследований.  В том, что согласие на это руководство даст, никто не сомневался.
       Но нужна была посадочная площадка, и немалая.
       Ее они нашли к вечеру следующего дня, на обширном плато, примыкающим к озерам  с северо-запада.
       -  Здесь приземлится даже трехмоторный «юнкерс», -  констатировал  Шеффер, рассматривая  плато в  окуляры «Цейса». - Только следует убрать камни.
       На эту, выполненную с использованием лошадей работу, ушло еще двое суток, после чего экспедиция направилась обратно.
       В Лхасе «ученые»  снова были милостиво приняты регентом, который поинтересовался, удовлетворены ли они результатами.
       - О да, ваше первосвященство, - смиренно произнес Шеффер. - Мы прикоснулись к великой мудрости и возвращаемся в свою страну.
       -  А я прочел  труд вашего вождя,  - блеснул щелками глаз Джампел Еше. - Мир ждут великие потрясения.
       - Почему вы так думаете? -  насторожился   штурмбанфюрер.
       - В книге очень много энергетики и  внутренней силы. За таким человеком пойдут миллионы. Я, кстати, полностью разделяю   теорию рас. Миром должна править избранная.
       - Арийцы?
       -  У нас они называется несколько по  другому - арии.*
       - Мы рады найти единомышленника в Вашем лице, -   почтительно склонил голову Шеффер, - и обязательно сообщим об этом фюреру.
       - А еще передайте ему от меня подарок, - потянулся регент к инкрустированному, красного дерева столику и позвонил в стоящий на нем колокольчик.
       Из - за драпировки  в боковой части зала возник монах, мелко засеменил к сидящему напротив регента гостю, и, с почтением поклонившись, вручил ему  золотую статуэтку Будды.
      - Когда - то эта реликвия принадлежал великому императору Цинь Ши и приносила ему победы, - сказал регент. - Теперь пришло время вашего.
      Будда загадочно светился  улыбкой вечности.
      Затем, когда аудиенция завершилась, и все покинули дворец,  состоялась встреча с мастером боевых искусств Цзи Цинем и еще двумя монахами из Шаолиня,   которым было предложено поработать в Германии за весьма круглую сумму, и те дали согласие.
      Последний, перед отъездом вечер, решили отдохнуть и предаться удовольствиям.
      Бегер, Краузе и Геер   отправились в бордель, развлечься с азиатскими красотками, а Шеффер с Винертом,  - в китайскую курильню, их в городе было немало.
       - Опиум на Востоке очень хорош, - разлагольствовал по пути бывший моряк. - Я его впервые попробовал в Гонконге, куда свалил сразу же после  окончания войны. Очень помогает от депрессии.
       А вот и то, что нам нужно - показал  пальцем  на  неприметную дверь, в длинном ряду  неказистых строений.
       Когда, пригнувшись, они вошли внутрь, где-то мелодично звякнул колокольчик,  и в душном полумраке  возник  толстый человек с масляной улыбкой.
       - Чего сахибы* желают? -   пропищал он и чуть поклонился.
       -  Мира грез и иллюзий, - ухмыльнулся  Винерт. - И что б нас не беспокоили.
       - Прошу следовать за мной, - последовал ответ, и все прошли за плотную ширму.
       За ней открылся небольшой зал, с висящими у потолка  чадящими лампами, а под ними,  в расположенных вдоль прохода  перегородках,  расположившись в живописных позах на  тростниковых циновках,  булькали кальянами  разношерстные посетители.
       - Нам нужен отдельный кабинет, - брезгливо поморщился Шеффер, и вся тройка проследовала дальше.
       Комната, куда привел европейцев толстяк, была  более привлекательной, с лежащим на полу ковром,  несколькими подушками   и курительным прибором в центре.
       - Одну минуту, - снова пропищал он и исчез в дверном проеме.
       Скрестив ноги, Шеффер с Винертом уселись на ковер, а в комнату скользнула смуглая, в расшитом шелком халате,  девушка.   
       Прошептав приветствие,  она привычно заправила кальян  темным шариком, зажгла, и  протянула гостям янтарные мундштуки на гибких трубках.
       - Как тебя зовут, красотка? -  приняв свой, поинтересовался Шеффер.
       - Янлин* - последовал певучий ответ, и девушка упорхнула.
       - Ну, как твои ощущения Эрнст, нравится? -  затянувшись пару раз, не спеша, выпустил вверх дым  Винерт.
       - Еще не понял,  - ответил штурмбанфюрер. -  Опиум вроде бы добывают из мака?
       - О да, - последовал кивок, - и есть несколько легенд и мифов, связанных с этим чудесным цветком.
       - Давай легенды, это интересно.
       - Еще бы, - мечтательно смежил глаза бывший моряк и продолжил.
       - Согласно одной, когда Господь создал землю, животных и растения, все были счастливы, кроме Ночи.
       И как ни старалась она при помощи звезд и светящихся жучков рассеять свой глубокий мрак, слишком много красот природы Ночь скрывала, чем, естественно, всех от себя отталкивала. 
       Тогда Господь создал Сон, сновидения и грезы, и вместе с Ночью они стали желанными гостями.
       Со временем в людях пробудились страсти,  и один из них даже задумал убить своего брата. Сон хотел остановить его, но грехи этого человека мешали  к нему приблизиться.
      Тогда в гневе, Сон воткнул свой волшебный жезл в землю, а Ночь вдохнула в него жизнь. Жезл пустил корни, зазеленел и, сохраняя свою вызывающую сон силу, превратился в мак.
       - Занимательно, -  сделал очередную затяжку Шеффер, - валяй  дальше, Карл, я слушаю.
       - И люди стали добывать из  него опиум, курить и наслаждаться, предаваясь прекрасным снам. Ну, а  как  теперь,  ты что-нибудь  чувствуешь?
       - Да, - сонно ответил Шеффер,-  мне кажется, что я парю в воздухе.
       - Счастливого полета, - эхом отозвался Винер, - глядя в сиреневую, клубящуюся в кальяне воду.
       В это же самое время,  на втором этаже одного из китайских ресторанов, расположенном в самом центре, Бегер, Краузе и Геер, после изрядных возлияний, предавались любовным утехам.
       А когда, довольные и усталые,  стали расплачиваться, возник скандал.
       Хозяйка - старая размалеванная мегера, жестом потребовала двойную плату.    
       - Это за что? - спросил заплетающимся языком Краузе.
       - Та в ответ что-то завизжала и снова выставила два пальца.
       - Пошла вон, дура! - рявкнул Геер, и, отодвинув ее в сторону, вся троица направилась к выходу.
       Но не тут-то было. На вопли хозяйки прибежали четверо  здоровенных вышибал,    и завязалась потасовка.
       Первого Бегер тут же  свалил ударом ноги ( он неплохо усвоил уроки Цзи Циня), а на остальных уставились стволы «люгеров»*, которые его коллеги выхватили из карманов.
       На этом инцидент был исчерпан, клиенты беспрепятственно покинули гостеприимное заведение, и, громко распевая  «Лили Марлен»*, двинулись восвояси.
       Утром, со следами порока на лицах, они  мрачно следили за слугами, вьючащими отдохнувших яков, а спустя полчаса, увозящий драгоценные находки караван, направился к городским воротам.
       Впереди, как и раньше, покачивались в седлах  немцы, за ними с философским видом, шагали  яки, а сзади, на мулах, рысили слуги  и три  шаолиньских монаха, во главе с Цзи Цинем.
       Обратный путь был далеким и небезопасным.
       Уже около года на территории Китая  полным ходом шла очередная  война с Японией, которую активно поддерживала Великобритания, желтолицые дети  Страны восходящего солнца уничтожали всех без разбора, огнем и мечем  устанавливая новый порядок.
      На случай встречи с ними, у Шеффера имелось что-то вроде индульгенции, а именно бумага из канцелярии Императора Хирохито, с предписанием командованию Кватунской армией* в Китае, оказывать всяческое содействие германской научной экспедиции. Она тоже была получена ведомством Риббентропа, который весьма благоволил к «Аненербе».
       Оставив позади Тибет, спустя две недели экспедиция вышла к небольшому китайскому городку Гьитанг, расположенному вблизи границы с Бутаном*, накануне оккупированному японцами.
       - Кто вы и куда следуете?! -  выйдя из сооруженного на  въезде дзота*, и приказав каравану остановиться, - пролаял  низкорослый офицер  в пехотной униформе.
       За ним,  держа наготове «арисаки»*,  скалились несколько солдат.
       Предъявленное Шиффером письмо произвело на лейтенанта должное впечатление, и он лично пожелал  сопроводить путешественников в комендатуру.
       Она находилась в небольшом здании в центре, над которым развивался «солнечный флаг»,  а рядом, на деревьях, болтались несколько повешенных.
       - Весьма колоритно, -  хмыкнул Шеффер и первым спешился.
       Комендант, которому судя по всему  успели позвонить, встретил европейцев весьма предупредительно, предложил им сесть  и тщательно изучил письмо.
       - Куда следует ваша экспедиция? - спросил он по - китайски, возвращая документ Шифферу.
       - Мы возвращаемся на родину после научных изысканий,  - извлек тот из нагрудного кармана френча две сигары и протянул одну капитану, - угощайтесь.
       - О! настоящая «корона», - расплылся тот в улыбке, а стоящий рядом адъютант дважды предупредительно щелкнул зажигалкой.
       - А почему вы следуете именно этим путем? Есть короче, - окутавшись душистым облаком, - поинтересовался комендант и блеснул очками.
       - В горах полно партизан, а по нашим сведениям он самый безопасный.
       - Резонно, - кивнул тот, - троих я сегодня приказал повесить.
       После этого Мацумото, - так звали капитана, приказал адъютанту определить путешественников на постой и пригласил их к себе на ужин.
       Экспедицию разместили  в одном из пустующих домов, на соседней улице, слуги развьючили животных и повели их  к реке на водопой,  а остальные занялись обустройством.
       Вечером за немцами снова зашел адъютант, и они отправились на ужин.
       Стол был накрыт на лужайке за комендатурой,  под кроной раскидистого баньяна*.
       - Прошу вас, господа, - сделал радушный жест облаченный в шелковый, расшитый драконами, халат  Мацумото, и все удобно расположились на плетеных циновках, за низким, с гнутыми ножками столом.
       На нем уже стоял керамический кувшинчик с саке* в окружении миниатюрных    чашек,  традиционные японские суши, зелень и еще какие-то закуски. 
       - За нашего божественного Императора! - лично разлив саке,   провозгласил первый тост хозяин.
       - Ну и гадость, -  тихо сказал Бегер Гееру, вытянув свою чашку, - да к тому же еще и теплая.
       Затем последовал второй, за победу над Гоминьданом* и коммунистами, а когда плотно закусили - третий, за  Адольфа Гитлера.
       В этой связи следует отметить, что, являясь внешне нейтральной, Германия благоволила Японии в войне с Китаем. Ее военный атташе* оказывал услуги   Генеральному штабу, а в страну  Восходящего солнца,  регулярно поставлялись  цейсовская оптика, химическое сырье и броня с крупповских заводов.
        Холодные закуски дополнились горячей  китайской лапшой с мясом, именуемой   тюка - соба, а также тушеными овощами.
       Первый кувшинчик вскоре был заменен вторым, и беседа стала более непринужденной.
       - Позвольте спросить,  Шиффер - сан, а что за китайцы следуют с вами? -  поинтересовался у штурмбанфюрера Мацумото.
       -  Это монахи из Шаолиня, - мастера боевых искусств,- последовал ответ. - Они будут выступать перед фюрером.
       - О! - радостно потер руки капитан - А не сразятся ли они с нашими?
       -  У вас тоже есть такие мастера?
       - В императорской армии их много, -  значительно произнес Мацумото.
       - Ну, так как?
       Спустя пять минут у стола стоял Цзи Цинь, и Шеффер озвучил ему предложение капитана.
       - Почту за честь, - ответил тот. - Где противник?
       - Вот он, - положил Мацумото руку на плечо сидящего рядом  с ним адъютанта. - Лейтенант  Такаси, как и я,  потомственный самурай, а к тому же мастер каратэ, которому нет равных. 
       - «Каратэ»  это боевое искусство? -  на ломаном японском поинтересовался  Винерт.
       - Да. И  причем лучшее в мире.
       После этого лейтенант встал и отправился переодеваться, а тибетец  отошел на середину лужайки и снял  с себя халат.
       Вскоре Такаси вернулся (на нем была светлая куртка с черным поясом и штаны)  и противники, поклонившись друг другу,  заплясали по траве.
       Через секунду лейтенант ринулся в атаку, и все смешалось.
       Они наносили друг другу серии ударов,  делали молниеносные подсечки и броски,   падали по - кошачьи на ноги и  снова нападали.
       Однако техника Такаси была более жесткой, и он был подобен топору.
       Вскоре руки и смуглый торс Цзи Циня покрылись кровоподтеками, и Мацумуто победно взглянул на Шеффера.Однако тибетец сдаваться не собирался, и бой продолжался  по нарастающей.
       В очередной раз взмыв над противником, самурай с криком - иа!   попытался нанести противнику сокрушительный удар в голову, но вместо нее рассек воздух.
       В то же мгновение  Цзи Цинь  отказался у него  сбоку, последовал легкий тычок в печень, и бой кончился.
       Такаси  корчился на траве, а тибетец  снова поклонился и отошел в сторону.
       - Китайская собака, - едва слышно прошипел Мацумуто, и изобразил на лице улыбку.
       - Лейтенант выпил слишком много саке, - обращаясь к гостям, сказал он. - Иначе бы все сложилось по - другому...