И один в поле воин

Сильным духом посвящается…
Сесть за написание этой повести меня заставила история, услышанная мною в далеком детстве от одного хорошего папиного знакомого, проработавшего долгое время на крайнем Севере.
Я вырос на рассказах о путешественниках – покорителях Антарктиды и Арктики.  Зачитываясь об увлекательных приключениях знаменитых героев, я с очередной книгой в руках вместе  с Лазаревым, Беллинсгаузеном, Куком, Амундсеном и Нансеном миля за милей покорял суровые ледовые пустыни, изрезанные морщинами фиолетовых трещин и нагромождениями торосов.
 Детское воображение легко перевоплощало черно-белый текст книг в яркие красочные картинки, заставляя вместе с мужественными людьми переживать их лишения и страдания.
Странная вещь человеческая память. Иногда мы запоминаем рядовые, ни к чему не обязывающие нас события, и в то же время забываем важные мгновения жизни.
Спросите себя для интереса - что я помню из детства?
Наверняка большинство читателей вряд ли вспомнят что-то значимое из своего детства. Скорее всего, на ум придут обыденные безмятежного детства.  По крайней мере, со мной память проделывает именно такие шутки.
К примеру, я совершенно не помню свой первый звонок в школе. Ни как я стоял с цветами на школьной линейке таких же первоклассников, ни первый урок за партой.
Зато я очень хорошо помнил, как первый раз нес своей однокласснице до дома портфель.
Он отлично запомнил сюжет первой прочитанной детской книги про двух роботов Рама и Шиама.
Спустя много лет он мог пересказать прочитанную когда-то в далеком детстве фантастическую повесть «Пятеро в звездолет», поразившее детское сознание захватывающим сюжетом.
Рассказ, услышанный мною от папиного знакомого, произвел на меня не меньшее впечатление и врезался в память на всю оставшуюся жизнь.
Но оценить по настоящему, мужество и жизненную стойкость этого человека, оказавшегося один на один с суровой природой Севера, я смог только спустя многие годы, оказавшись сам волею судьбы в отдаленных районах нашей необъятной родины.
Этот папин знакомый, за давностью лет я уже не помню ни его фамилии, ни имени, появлялся у нас всегда зимой перед Новым годом с красивыми подарками,  кучей поздравлений и захватывающих историй о далеком Севере. Бывал он у нас проездом, направляясь к ласковому южному крымскому солнцу и морю. Как правило, останавливался он у нас только на одну ночь.
И в тот вечер родители,  как обычно, уселись с гостем за большой круглый обеденный стол в гостиной в готовности услышать новые захватывающие истории  от редкого гостя.
Нужно сказать, что в его багаже их было бесчисленное множество. Рассказчик он был искусный. Очередная его история звучала с таким вдохновением и интересом, что все присутствующие поневоле на час другой переносились в эпицентр освещаемых им событий, становясь на время свидетелями далеких безлюдных мест, где властвовали свои суровые северные законы.
Обычно я забирался на огромный кожаный диван, стоявший в дальнем углу гостиной и, навострив уши, старался не упустить ничего из услышанного, чтобы на следующий день поделиться интересными историями с друзьями во дворе.
И хотя мне не удавалось так красочно пересказать услышанное, я пользовался огромной популярностью среди сверстников, за приключенческие истории о далеком Севере и мужественных людях, которые населяют его бескрайние просторы.
Итак, по порядку...
Начиная с ранней весны и до поздней осени, папин знакомый  пропадал на буровых и в экспедициях с изыскательскими геологоразведочными партиями, обеспечивая их продовольствием, а также необходимым оборудованием и другими материалами.
Возглавляя  проводку на сотни километров колонны вездеходов, нагруженных под завязку, приходилось забывать об элементарных удобствах цивилизации. Спали, в основном в кабинах машин, а если повезет - на точках пока вездеходы стояли под разгрузку.
 Но, как говорится, хороший месяц год кормит. Это было как раз в те времена, когда за один короткий сезон можно было заработать хорошие деньги, а потом зимой поехать в теплые края, чтобы отдохнуть и поправить подорванное Севером здоровье.
Одна беда. С исчезновением с карт мира великой страны советов  сократились пассажирские перевозки между областным центром и периферией. Существовавший не одно десятилетие мценский вертолетный отряд с началом девяностых ежегодно стал сокращать количество рейсов в поселки геологов и нефтяников, сведя их в конце концов к нулю.
Таким образом, с наступлением полярной зимы полностью прекращалась связь базы геологов с внешним  миром.
Рассчитавшись по окончанию сезона с работниками денежными чеками, контора закрывалась до весны.  Полученные чеки можно было  обменять на деньги в центральном отделении Сбербанка любого города Советского Союза. Расчет денежными чеками ввели специально для того, чтобы получившие по советским меркам огромные деньги,  люди на радостях не пропили их в ближайшем городе. В поселке геологов местное отделение Сбербанка обналичивало работнику не более ста рублей в месяц. Тут, как говорится, сильно не разгуляешься. Учитывая дороговизну привезенных продуктов, этой суммы хватало только на питание и покупку самого необходимого. 
Понятно, что новоявленные отпускники становились перед выбором, где лучше отдохнуть и на что потратить заработанные немалые деньги?
Откровенно говоря,  выбор у них был не богатый.
Можно было остаться в поселке и в немногочисленном окружении таких же отшельников дожидаться следующего рабочего сезона, разнообразя  ожидание редкими выездами на охоту или рыбалку, когда это позволяла погода.
В качестве альтернативы был вариант добраться своим ходом до  ближайшего районного центра Мценска, имеющего железнодорожное сообщение с Центром.
При этом возникала только одна проблема. На чем преодолеть эти восемьсот километров, отделяющие поселок геологов от железнодорожной станции.
Времена, когда местные жители  за неделю успешно покрывали сотни километров безжизненной снежной  пустыни на собачьих упряжках,  канули в прошлое. Так что отпускникам приходилось надеяться только на свой личный транспорт и удачу.
Единственный приемлемый маршрут для автомобилей пролегал по зимнику, проложенному по  руслу небольшой северной речки, соединяющей Мценск с поселком геологов. С учетом ее извилистости длина пути увеличивалась почти на четверть и приближалась к тысяче километрам. Даже по северным меркам -  расстояние достаточно большое.
В целях безопасности, отъезжающие на большую землю отпускники, собирались в группы, как правило, не менее трех автомашин. В основном это были проверенные советские УАЗики и Нивы. Другие машины в условиях тяжелого бездорожья Севера превращалась в груду металлолома  буквально за два-три месяца их эксплуатации.
Готовились к поездке обстоятельно и неторопливо. Север не прощал головотяпства и русского «авось». Папин знакомый не помнил ни одной зимы, чтобы для кого-то тысячекилометровый автопробег не становился последним в его жизни.
 Обычно такие неудачники пропадали бесследно. Окоченевшие трупы становились добычей песцов и других местных хищников. В погоне за добычей их не останавливали ни стекла автомобилей, ни крепкие прорезиненные тенты УАЗиков.
При всех плюсах советских автомобилей, сводившихся к простоте конструкции, а также неприхотливости в техническом обслуживании и ремонте,  все они имели  один общий недостаток.
Если двигатель автомобиля, по каким либо причинам останавливался, то через полчаса моторное масло на сильном морозе  превращалось в густую желеобразную смесь, которая практически сводила на нет шансы его повторного  запуска без дополнительных подручных средств.
 К тому же маломощные отечественные аккумуляторы в условиях холода позволяли сделать не более двух трех таких попыток. После чего они превращались в бесполезные тяжеленные черные коробки, напичканные свинцом. Напряжение в бортовой сети автомобиля падало ниже критического значения. Электролит терял требуемую плотность и замерзал. Это был конец. После этого чаще всего не помогали ни паяльные лампы, ни буксир другого автомобиля.   
В связи с этим существовали определенные негласные правила, которым строго следовали все решившиеся на автомобильный пробег.
Во-первых,  двигатель машин глушили только в экстренных случаях. Обычно на дозаправку топливом или маслом, а также проверку основных систем автомобиля.
Все остальное время дня и ночи на пути движения двигатель автомобиля работал без остановки.
Если вдруг в двигателе обнаруживалась неисправность, и попытки его реанимировать в первый час не приводили к  успеху, такой автомобиль чаще всего бросали, перегрузив с него вещи и топливо на другие, следовавшие в колонне машины.
Поздней весной, когда река вскрывалась ото льда брошенная техника тихо уходила на дно, напоминая о себе на короткое время только маслянистым пятном на поверхности воды.
Второе правило гласило следующее: если беда случалась с одиночным автомобилем, что было исключением из правил, то его водитель и  пассажиры оставались на месте и любыми способами ждали прохождения следующей колонны. Попытка самостоятельно пешком добраться до ближайшего населенного пункта, находящегося за десятки, а то и сотни километров, была равносильна самоубийству. Это понимал каждый, кто пережил хотя бы одну полярную зиму.
Конечно, были  и исключения из правил в лице тех счастливчиков, кому  удавалось самостоятельно живым добраться до ближайшего жилья. Но это, скорее всего, было исключением из трагической закономерности, и рассматривалось именно как чудо. Таких счастливчиков местные знали в лицо.
Из рассказа папиного знакомого мы узнали, что в ту зиму у него изначально пошло все не так, как планировалось. Оформив в конторе двухмесячный отпуск, он вместо того, чтобы готовиться к дальней дороге, внезапно попал в больницу с диагнозом двухстороннее воспаление легких. Всему причиной была последняя охота. Там он сильно простудился, провалившись под лед на небольшом озере. Прогноз единственного терапевта был неутешителен. Как минимум две недели в стационаре.
Знакомые на трех машинах, с которыми он собирался добираться вместе до Мценска, ждать его выздоровления не могли. У всех были свои планы. На руках были билеты и путевки в санатории и дома отдыха. Кроме того, по местной традиции накануне охоты они, прихватив как обычно пару бутылок "Русской", сходили к местному шаману свериться  насчет погоды на ближайшую неделю.
В прогнозы местной метеостанции жители поселка верили слабо. Максимум на что  она была способна - это дать более-менее правдивый  прогноз погоды на ближайшие полдня, а дальше, как говорится палец в небо и гадай себе, сколько влезет.
Так вот, после совершенного ритуала шаман заверил отъезжавших, что ближайшая неделя будет благоприятной для поездки. Метели и других каких-либо природных катаклизмов не предвиделось.
Исходя из сложившейся реальности, наш герой прекрасно все понимал и, не дожидаясь объяснений своих знакомых, пришедших в тот же день навестить его в больницу, сам предложил им, не теряя драгоценного времени отправляться в дальнюю дорогу.
Чтобы успокоить своих гостей он  заверил, что, скорее всего, останется эту зиму в поселке или будет ждать возможной оказии с другими отправляющимися в Мценск, если таковые останутся к моменту его выздоровления и выписки из больницы.
На следующий день его друзья, погрузив необходимые вещи, убыли на трех УАЗиках в направлении Мценска.
Шаман не обманул. Десять дней в поселке стояла ясная морозная безветренная погода.
Почти две недели отпуска ушли на выздоровление.
Выйдя из больницы, папин знакомый вернулся в осиротевшее общежитие. Все отпускники успели убыть в отпуск.
Послонявшись пару дней без дела по опустевшему поселку, он  принял решение на  одиночный бросок по зимнику.
Договорившись с дядей Сеней, как ласково  называли единственного автомеханика в поселковом автосервисе, он уже на следующий день с раннего утра загнал свой УАЗик в гараж на диагностику.
Машину он купил в прошлом году в отпуске без очереди, переплатив за это почти две тысячи рублей. Но он не жалел потраченных денег. За прошедший год машина ни разу его не подвела. Случались мелкие поломки, но все они устранялись на месте подручными средствами. Наверное, это является главным достоинством отечественного автопрома. Наши машины ломаются гораздо чаще иномарок. Но в отличие от последних, в девяноста случаях из ста, поломка бывает смертельная и устраняется на месте.
Узнав о намерении хозяина автомобиля отправиться до Мценска в одиночку, дядя Сеня высказал свои опасения, вспомнив трагические случаи из собственной жизни.
Тем не менее, он заменил масло в двигателе, мостах, коробке передач и раздаточной коробке. Дополнительно  отрегулировал карбюратор и на всякий случай поменял свечи зажигания. 
Чтобы не греть с утра двигатель запоздавший отпускник договорился о том, чтобы оставить автомобиль на ночь в отапливаемом боксе.
Весь  вечер ушел на сборы в дорогу. Нельзя было  упустить ничего из того, что могло понадобиться в пути. В каком-то роде предстоящее путешествие было сродни плаванию одиночного мореплавателя, решившегося на покорение океана в одиночку на небольшом судне.
Поднявшись пораньше, наш герой отправился в автосервис за машиной. Термометр показывал минус тридцать семь градусов. Похвалив себя за сообразительность в плане того, что не нужно было в такой холод тратить время и бензин на прогрев двигателя, он еще раз выслушал от механика сомнения по поводу его намерений, отправился к общежитию.
Не глуша двигателя, он быстро загрузил все необходимое в УАЗик, и уверенно вывел автомобиль по укатанной колее за границу поселка,  направив к руслу закованной в толстый лед реки.
Со времени отъезда своих несостоявшихся компаньонов снега навалило прилично. Поэтому там, где поверхность реки была поперечно перехвачена белыми рукавами нанесенного снега, можно было отчетливо различить многочисленные следы от прошедших здесь за последнее время автомобилей.
Несмотря на успокаивающее мягкое бурчание работающего мотора, приходилось постоянно держать ухо востро. Кое-где, особенно в местах крутого изгиба русла реки, на пути движения попадались приличные  нагромождения льда. Самое интересное, что чаще всего, ледяные плиты образовывали своеобразные ступени, наползая одна на другую. Никто из местных старожилов не мог толком объяснить причину такого нагромождения. Со стороны это напоминало миниатюрные горные террасы.
Наезд на такую ледяную ступень на скорости грозил в лучшем случае пробитием шины и погнутым диском, в худшем – серьезной поломкой подвески. Поэтому расслабляться не получалось. Но в целом устоявшийся зимник был в хорошем состоянии. На отдельных участках удавалось даже держать скорость до тридцати километров в час.
В первый день были преодолены первые полторы сотни километров.  Наверное, они были самыми легкими, так как русло реки здесь было не такое извилистое и узкое, как дальше.
По прошедшему опыту он знал, что дальше дорога будет хуже. Ближе к середине пути русло реки пролегало через достаточно высокий горный хребет. В зимнее время там часто случались снежные обвалы, закупоривающие наглухо русло реки многометровым тяжелым снегом.
Первая ночь прошла спокойно. Предусмотрительно установленный в прошлом году дополнительный отопитель салона, в связке со штатной печкой давали достаточно тепла, чтобы ощущать себя комфортно в самую морозную ночь и забыться на несколько часов глубоким сном.
Хотя сном это можно было назвать с большой натяжкой. Те, кому хоть раз в жизни  приходилось коротать длинные ночи в одиночестве в подобной обстановке  знает, что  в экстремальных условиях наш организм вне  желания начинает перестраиваться, активируя заложенные в нас природой внутренние рефлексы и инстинкты.
Ты вроде бы спишь, но твой слух четко улавливает различные окружающие звуки. Твое обоняние анализирует витающие вокруг тебя запахи, успокаивая  или наоборот, посылая в мозг тревожные сигналы в случае, если обнаруживается что-то необычное вокруг.
Вторые полдня дороги прошли также спокойно. В обшей сложности, за полтора дня по показаниям спидометра позади осталось почти двести пятьдесят километров пути. Одна четвертая часть пути. Неплохо для одиночки. В колонне такой скорости, как правило, никогда достичь не удавалось. 
Погода пока благоприятствовала смельчаку. Стоял достаточно морозный, но солнечный день. По заиндевевшим боковым стеклам можно было судить о том, что температура опустилась ниже минус тридцати градусов.
Колеса родного УАЗика, козлика, как ласково называл его хозяин,  исправно наматывали километр за километром по твердому ледяному панцирю реки.
В таких условиях человек срастается со своим железным другом, воспринимая каждый звук, исходящий от работающих узлов и агрегатов, как работу собственного организма. И пока все работает нормально мы, тоже чувствуем спокойствие. Но стоит нам услышать тревожные нотки, как мы тут же делаемся заложниками  тревоги и стресса.
И хотя резво бегущий по снежному насту козлик не давал повода для беспокойства, чувство тревоги с утра не покидало водителя.
Мысленно он пытался списать это на превратности путешествия в одиночестве,  а также на то, что сегодня он преодолел так называемую точку не возврата. Таких точек на любом пути следования было две. Это  невидимый рубеж на пути  следования, после которого шанс добраться без посторонней помощи в одиночку пешком практически сводилась к нулю.
Никто никогда не рассчитывал эту точку. Но все местные старожилы по опыту знали,  как правило,  она находилась на расстоянии одного дня пути движения на автомобиле или трех дней езды на собачьей упряжке от места старта и финиша.
Сегодня в полдень он пересек первую точку. Теперь до второй отметки, дающей теоретическую возможность добраться до человеческого жилья пешком, оставалось около шестисот километров. Даже при самом благоприятном развитии событий это три-четыре дня пути, которые нашему герою предстояло проехать в одиночку и надеяться только на самого себя и милость всевышнего.
Третий день путешествия начался также спокойно. Лед на реке был достаточно толстым и спокойно выдерживал двухтонный вес внедорожника. Один поворот реки сменялся другим. Серая мгла полярного дня практически полностью скрывала от глаз берега реки.
На всем пути мужчина старался придерживаться правого берега, находящегося  с подветренной стороны реки. Там снега было значительно меньше, что снижало вероятность наезда на возможное препятствие.
Однако после обеда появились первые верные признаки изменения погоды. Вдоль русла, игриво опережая  движение машины, потянулась слабая поземка. Те, кто не знаком с северным коварством, вряд ли бы придали особое значение такой перемене. Но только не те, кто прожил за полярным кругом не один год.
Это был явный предвестник приближения пурги. И она не заставила себя ждать. Буквально, в течение какого-то часа висевшие на небосводе гирлянды звезд внезапно погасли, оставив одинокий автомобиль во власти полной темноты и бесконечного снега. Два прыгающих луча фар с трудом пробивали узкую полоску света на расстояние не более пятнадцати-двадцати метров.
Вскоре все потонуло в стене свалившегося неизвестно откуда снега. Метель разыгралась не на шутку. Проехав практически вслепую еще пару километров, мужчина решил остановиться. Двигаться дальше было небезопасно. При нулевой видимости можно было запросто наехать на торчащий ледяной торос, занесенный свежим снега. А это грозило серьезной аварией. От наезда на ледяной трамплин машина, как правило, переворачивалась, и поставить ее без посторонней помощи становилось  проблематичной задачей. Учитывая, что наш герой боролся с разбушевавшейся стихией в одиночку, такая авария ставила жирный крест на дальнейшей поездке.
Уже через пару минут фары полностью забились снегом и  выхватывали из темноты лишь два рассеянных бледно-желтых пятна на расстояние не более метра.
Поставив автомобиль капотом против ветра, так чтобы снежные заряды не забили выхлопную трубу, мужчине погасил свет, и, откинув спинку сиденья максимально назад, закрыл глаза. В сложившейся ситуации оставалось только ждать. Сколько продлится эта метель, было известно одному господу. Может день, а может неделю. Все было в его беспредельной власти.
В условиях вынужденной остановки нашего героя сейчас волновал только один вопрос - хватит  ли бензина на поездку. Все, кто отправляется на Севере в дальнюю дорогу, всегда предусмотрительно берет с собой топливо с запасом. Так, на всякий случай.
Такой запас топлива был в багажнике и у козлика. Помимо штатных баков на днище багажника автомобиля был установлен дополнительный бак из нержавейки на сто литров для дозаправки. Кроме того еще пять канистр предназначались именно на непредвиденные ситуации. Учитывая средний расход топлива при работе двигателя на холостом ходу ста литров  топлива в канистрах должно было хватить, как минимум, дня на три-четыре вынужденного простоя. А что дальше?
От этих мыслей неприятный холодок пробежал по спине мужчины, несмотря на то, что в салоне было изрядно натоплено. Если бы знать, сколько продлится эта метель. Сейчас он уже жалел, что не взял больше бензина. Свободное место в багажнике было, вещей у него было по минимуму. Только самое необходимое.
Забитые снегом фары отказывались пробивать снежную завесу, и мужчина выключил их за ненадобностью. Вскоре штатные дворники с трудом справлялись со снегом, наметаемым с каждой  секундой все больше и больше на лобовое стекло. Образовавшийся за пару минут на резинках стеклоочистителей лед противно скрипел по лобовому стеклу не в силах очистить насухо стекла. Чтобы не испытывать лишний раз судьбу и не сломать дворники наш герой решил их больше не включать. Уже через пару минут обзор через лобовое стекло не было видно ничего кроме серой однообразной массы снега.
Ограниченный  обзор  оставался только через боковое стекло. Но за бесконечной стеной падающего снега различить что-либо было уже невозможно.
Убедившись, что запаса топлива в штатном баке хватит, как минимум  еще на несколько часов мужчина решил вздремнуть. Из световых приборов включенными оставались только подсветка на приборной панели.
Бросив на них беглый взгляд и убедившись, что давление масла и температура охлаждающей жидкости находятся в пределах нормы, он блаженно закрыл глаза и почти мгновенно провалился в дремотную муть.
Первые минуты перед глазами мелькали  убегающие назад километры дороги. Затем их сменили отрывочные картины из прошедшей жизни. Вот он на море в Крыму греется в одиночестве на теплом песчанике, наслаждаясь прерывистым шумом прибоя. Затем из  Крыма он переносится на Север. И вот он уже с коллегами по работе на грузовом вертолете МИ-26 облетает будущее место контрольного бурения.
Очнувшись от дремы, он не сразу смог понять, сколько пребывал в забытье. Казалось, он спал пару минут. Но взглянув на автомобильные часы, он с удивлением обнаружил, что проспал почти пять часов.
Странно, но чувство усталости осталось. Может быть, сказывалась неудобная посадка, а может излишняя нервозность, вызванная одиночеством и неопределенностью из-за налетевшей метели. К сожаленью иногда сны, посещающие нас, не приносят нужной эмоциональной разрядки. Наоборот, просыпаясь после тяжелых снов, мы чувствуем себя полностью разбитыми.
Сейчас мужчина испытывал что-то подобное. Тревога новой волной накрыла его пробудившееся от дремы сознание, открывая перед ним с разных сторон всю тяжесть ситуации в которой он сейчас находился.
Приспустив немного боковое стекло, он попытался выглянуть  наружу. Ничто не предвещало улучшения погоды. За окном  все так же мело. Завывающий  ветер со свистом гнал мимо козлика снежные колючие заряды.
Неторопливо перекусив взятыми в дорогу бутербродами и запив теплым чаем, пластиковая бутылка с которым лежала под выходными жалюзи штатной печки, мужчина вновь взглянув на стрелку топливомера. Та вплотную приблизилась к красному сектору.  Нужно было срочно дозаправить автомобиль. Укутавшись поплотнее в теплую куртку, он стал выбираться наружу.
Это оказалось непростой задачей. Водительская дверь была наполовину засыпана снегом и поддалась только после того, как мужчина навалился на нее всей массой своего тела.
Не успел он до конца вылезти из кабины, как его лицо моментально было залеплено кружащим в бешеном танце снегом.
Стараясь держаться к ветру спиной, он пробрался к багажному отделению автомобиля. Здесь снега было значительно меньше.
Открыв дверь багажника, он достал ближнюю канистру с бензином и заливную воронку.
Так же пятясь спиной, практически на ощупь, он добрался до  заправочного лючка, закрывающего горловину топливного бака. Открыв лючок и отвернув пробку он, прикрывая собой насколько это было возможно канистру, стал осторожно сливать топливо через воронку.
Как он ни старался, но прорывающийся между ним и автомобилем ветер сбивал тонкую струйку бензина за границу воронки, унося часть драгоценного топлива в серость метели. При этом ему с трудом удавалось удерживать выступающую часть воронки, чтобы ее не провернуло относительно горловины канистры.
Как не старался наш герой, но значительная часть топлива все-таки не попала по назначению.
Отпустив в сторону низвергнувшихся небес пару отборных крепких словечек, мужчина наконец опорожнил канистру. Завернув пробку и закрыв с трудом лючок, он бросил в багажник опустошенную емкость и забитую наполовину снегом воронку.
За те несколько минут, которые ушли у хозяина автомобиля на то, чтобы полнить топливом бак автомобиля он успел превратиться в снежного человека в прямом смысле этого слова.
Начиная с шапки и заканчивая унтами, все было покрыто сплошной коркой снега.
Через пару минут после того как он уселся обратно в машину все это стало активно таять, растекаясь по одежде и проникая под нее.
Ощущение было не из приятных. Пришлось снимать меховую куртку  и унты  для просушки.
Оставшись в свитере и  ватных штанах, он с наслаждением протянул ноги к работающей на полную мощность печке.
Кто не испытал этого блаженного состояния, тот не поймет, что ощущает человек, промерзший на морозе, а затем  попавший в долгожданное тепло. Лучше этого может быть только горячая ванна или душ с массажем. Именно тепло дает чувство успокоения и радости каждой заторможенной клеточке твоего организма.
Откинувшись удобнее в жестком кресле, мужчина испытывал неописуемое блаженство.
Светящиеся стрелки приборов и ровный звук работающего двигателя, как нельзя лучше, действовали лучше любого успокоительного средства. Но опыт, накопленный несколькими годами проживания за полярным кругом, подсказывали, что расслабляться рано. Одна канистра бензина уже была израсходована впустую. Сгоревший впустую в цилиндрах двигателя бензин ни на метр не приблизил нашего героя к конечному пункту путешествия.
Сколько еще топлива придется сжечь вхолостую, пережидая непогоду? Это вопрос не уходил из головы. Один, два, три дня? Больше он не мог себе позволить. Иначе все его мытарства будут напрасными.
Мужчина прекрасно понимал, что если непогода продлится пару суток, ему придется возвращаться обратно. И тогда с планами об отдыхе в этом году у ласкового южного можно было распрощаться до следующего лета.
Конец октября и первая половина ноября считаются среди старожилов самыми благоприятными для совершения длительных поездок. Со второй половины ноября и до самой полярной весны капризы погоды проявлялись намного чаще и грозили для автомобилистов серьезными неприятностями.
Поставив перед собой контрольный рубеж - вечер следующего дня мужчина, набросив на себя шерстяной плед, решил попытаться скоротать время за чтением.
Лучше всего для этого подходили дешевые детективы. Он не переставал удивляться, сколько в последнее время расплодилось писателей и любителей этого жанра.
В советские годы на прилавках книжных магазинов мастеров детективов можно было пересчитать по пальцам. С уст читателей не сходили имена таких авторов, как Агата Кристи, Чейз, Сименон и другие. Среди отечественных мастеров на слуху у всех были фамилии братьев Вайнеров, Шейдина,  Юлиана Семенова.
И все равно авторы детективного жанра были у нас в стране наперечет.
Сейчас на литературном поприще творилось что-то невообразимое.  В одночасье огромное количество новоиспеченных писателей, вообразивших себя некими гуру в области детективного жанра, бросились сочинять невиданные истории, замешивая их на мафиозной изюминке отечественного быта и особенностей национального колорита.
И откуда их столько взялось? Поневоле хочется с гордостью сказать - богата «талантами»  земля русская. Только вот одно "но". Из всего того, чем забиты книжные прилавки лишь ничтожно малая часть представляет собой что-то стоящее и заслуживающее внимание читателей. Все остальное даже к бульварным романам можно отнести с большой натяжкой. Детективчики с высосанными из пальца примитивными сюжетами и притянутыми к ним супергероями, которые ни в огне не горят, ни в воде не тонут.
Прочитал, одним словом и забыл. Пустое времяпровождение. Нашедшее широкий спрос, разве что у пассажиров общественного транспорта для того, чтобы скоротать часок-другой в сутолоке.
Мужчина придерживался мнения о том, что любая книга, к какому бы жанру она не относилась, должна заставлять читателя, прежде всего, задумываться. В этом ее основное предназначение. Если этого не происходит,  то, скорее всего, автор сам до конца не понял для чего он взялся за перо и какую цель преследовал при создании своего творения.
В далеком детстве наш герой на себе испытал силу действия книги. Сидя домой в очередной раз с фулюкулярной ангиной он прочитал "Дети подземелья" Короленко, предусмотренное школьной программой.
До сих пор он не мог забыть, какое потрясение произвела на него книга. Перевернув последнюю страницу, он стоял у окна, глядя на хмурый осенний день, а по его щекам непроизвольно текли детские слезы. Образ умирающей девочки Маруси в обнимку с дорогой куклой стояли перед его глазами, запечатлевшись на всю оставшуюся жизнь.
От нахлынувших скорбных чувств, он взобрался на подоконник и долго сидел в одиночестве пытаясь успокоиться.
Современные пьесы легким бризом проскальзывают в нашем сознании, как правило,  не задерживаясь и не оставляя ни малейшего следа от переживаний.
Так, ради спортивного интереса, спросите у любого читателя через пару недель, о чем была прочитанная им книга, заключенная в красивую яркую обложку с броским названием. Уверен, что в лучшем случае он вспомнит общую линию сюжета и не более того. А скорее всего, не вспомнит ничего.
Особенно удивляла мужчину лучшая и большая часть человечества, активно подхватившая эстафетную палочку Агаты Кристи. Каждая из них, почувствовав неожиданно для самой себя большим знатоком детективного жанра, принялись заваливать благосклонных читателей своими невероятными историями.
Наш герой никак не мог забыть безуспешную попытку прочитать не так давно один из таких бестселлеров. Честно говоря, привлекло его  симпатичное личико автора на глянцевой обложке книги степенно взирающего на своих потенциальных читателей.
Прочитав чуть более двадцати страниц мужчина, еще раз убедился в правоте народной истины: «Не все, то золото, что блестит».
Такой нездоровый бред не мог прийти в голову даже постоянному пациенту психушки.
Трудно представить какими познаниями общеобразовательной школы пользовался автор при сочинении своего детективного сюжета, но все придуманное до этого мастерами детективного жанра попросту "отдыхало» перед выдумками сочинителя в юбке.
За кружечкой пива в мужской компании, обсуждая прелести прекрасного пола, он при случае всегда пересказывал сюжет прочитанного произведения, чтобы лишний раз подчеркнуть особый образ мышленья слабого пола.
Вот и сейчас для поднятия настроения он невольно вспомнил содержание прочитанного, суть которого сводилось к тому, что автор рисовал образ некой супершпионки, способности которой могли дать фору знаменитому Джеймсу Бонду с его хитрыми техническими штучками.
История девушки супергероя, состоящей на службе некой таинственной и  мощной тайной силовой структуры России, начиналось с того, что она пересекает Атлантику на комфортабельном лайнере, попивая коктейли и обдумывая очередное порученное ей секретное задание.
В этот момент на другой стороне половины Земного шара кучка негодяев, узнав о незапланированном визите нежданного гостя, раздумывает о том, как бы избавить себя от нежелательного визитера дабы на лишиться своих незаконно заработанных миллионов долларов.
Подкупив алчных военных из министерства обороны, они успешно сбивают ракетой приближающийся к их континенту  самолет вместе с нежелательным гостем.
И тут начиналось самое захватывающее чтиво. Нашего суперагента падение самолета застает в самый неожиданный момент, а именно когда он находится в тесной туалетной комнате. Что она там делала, автор благоразумно умалчивает. Может быть по этическим соображениям, а может быть, не желая раскрывать явочные места, которые используют спецслужбы на авиалайнерах. Ну да бог с ним, не это самое главное.
Главное, что наша героиня понимает, что жить ей остается какие-то секунды, и времени на поиск выхода из этой щекотливой ситуации совсем нет.
Она слышит, как в салоне самолета царит полная паника. Крики отчаянья более сотни людей перекрывают дикий вой падающей с высоты нескольких километров многотонной машины.
Но не на таких напали! Где наши не пропадали? В отечественные спецслужбы конкурс  будет похлеще, чем в МГИМО. Туда так просто не попадают! И психологическая устойчивость у наших  спецагентов такая, что мама не горюй…
И пока большая часть приближающихся к гибели пассажиров взывают в своих молитвах к господу, а другая визжит в полный голос от отчаянья, наша героиня быстро оценивает обстановку и находит выход для спасения.
Вот тут мне хочется взять паузу в несколько секунд для того, чтобы каждый читатель поставил себя на место укрывшейся в клозете юной особы и попытался дойти своим умом до того, до чего может дойти загнанный в угол женский ум....
Что, ничего не приходит в голову? Можете успокоить себя. Мозг нашего героя, читающего весь этот бред,  тоже оказался бессильным перед трагичностью сложившихся обстоятельств.
Но героиня отечественного бестселлера знает, как спастись, чтобы выполнить возложенное на нее правительством страны секретное задание.
Она дожидается момента, когда самолет приближается вплотную к поверхности океана, и за долю секунду до того, как красавцу лайнеру превратиться в безобразные обломки при ударе о водную поверхность резко подпрыгивает вверх для того, чтобы компенсировать скорость падения самолета.
Каково? Это Вам не печенье в чаю макать. Вот до чего может дойти изощренное женское воображение. Законы физики на них не распространяются. Бедный Ньютон. Знал бы он, что могут сделать спустя несколько столетий  с его всемирным законом тяготения. Ложиться ему нужно было не под яблоню, а под пальму, чтобы после удара кокосом по голове никакие «бредовые» мысли в голову не лезли.   
Честно говоря, знаменитый барон Мюнхаузен со своими рассказами о полете на ядре и вытаскиванием себя, а заодно и застрявшую лошадь из болота, отдыхает!
Трудно себе представить, как в этой каморке в хвосте самолета можно так удачно и главное вовремя подпрыгнуть!
Ну, дальше все идет как по маслу! Наша героиня, будучи единственной из выживших пассажиров, выбирается из тонущего авиалайнера и вплавь отправляется к ближайшему берегу. Каким образом она определила правильное направление и смогла бултыхаться долгое время в леденящей воде остается загадкой.
Скорее всего, всем спецагентам в мозг вживляют чип с приемником GPS или отечественным ГЛОНАС и загружают необходимыми навигационными картами, в том числе морскими. А под кожу всесто силикона закачивают слой тюленьего жира, спасающего от переохлаждения...
И плавает себе спокойно такой супертюлень по океанским просторам. Проплыл миль триста, а ему внутренняя команда приходит на мозжичок и объявляет: «Через двадцать миль после сигнального буя поверните зюйд-зюйд-вест и проплывите шестьсот миль». 
Максимум на что хватило нашего героя - это дочитать до места, когда суперагент в юбке все-таки является в логово к нехорошим дядям и дает им прикурить по полной программе. Будут знать, как сбивать мирные гражданские самолеты.
За нахлынувшими воспоминаниями наш герой встретил утро, если так можно назвать новую фазу суток, смену которой удается определить только по исправно идущим часам.
Казалось метель не унималась. Но шестое чувство мужчины подсказывало, что сила ее заканчивалась. Властвовать ей еще не долго. Трудно сказать, на чем основывался его оптимизм. Те, кто прожил здесь не один год, объясняли это сменой песни ветра. Да, новичок поначалу не различает голоса ненастья. Для него все отголоски ветра на одно лицо. Но это далеко не так. Местные отлично умеют различать все тональности непогоды. Наверное, эти способности унаследуются из поколения в поколение. Старожилы по малейшему изменению тональности ветра умудряются предсказывать погоду на неделю вперед. А в разгар стихии, не выходя на улицу, чутко прислушиваются к тому, на какие голоса поет ветер за замерзшим окном.
Мужчина не обладал таким даром. Но звук ветра снаружи автомобиля сменил свой гнев на милость и только изредка пытался напомнить свои права, наваливаясь всей своей тяжестью на незанесенные снегом боковые стекла автомобиля.
К обеду ветер почти стих. Чуть позже перестал сыпать снег.
Вооружившись лопатой, наш герой около часа освобождал от нанесенных вокруг козлика снежных барханов. Вообще его всегда удивляло способность снежных зарядов наглухо блокировать стоявшие на их пути препятствия.
Казалось, русло реки за двое суток должно было завалить таким снегом напрочь. Но весь удар снежной стихии пришелся на отвесный левый берег. На всем его протяжении лежали полуторометровые снежные сугробы, разбросавшие свои белые длинные хвосты чуть ли не до середины реки. При этом на правом пологом берегу снег лежал только в расщелинах,  разделенных большими участками оголенного льда и каменистым грунтом.
Освободив из снежного плена своего железного друга, перед тем как тронуться в путь, мужчина под завязку заправил штатные баки козлика. На это ушли еще три резервные канистры. В багажнике осталась одна непочатая канистра и дополнительный топливный бак.
Теоретически при хорошем раскладе имеющегося запаса топлива при движении по бездорожью и включенном полном приводе, должно было хватить на семьсот-восемьсот километров. Этого было вполне достаточно.
И все-таки, на какое-то мгновение в голове нашего героя промелькнула мысль о том, что лучше отказаться от дальнейшей поездки и вернуться в поселок. Внутренний голос тревожно просигнализировал о том, что дальнейшее путешествие представляет реальную угрозу.
Разумом мужчина прекрасно понимал опасность дальнейшего путешествия. Да и что тут было не понять. Теоретическая точка не возврата была пройдена еще накануне. Еще одна такая  непредвиденная остановка и бензина ему не хватит. Тогда его вместе с козликом в лучшем случае найдут на обратном пути через месяц-другой те, кто будут возвращаться по зимнику назад в поселок. В худшем, если он вдруг собьется с маршрута, его могут вообще не найти. Пропасть на бескрайних просторах снежной пустыни плевое дело. Дикое зверье полакомиться его останками за милую душу. Восемьдесят пять килограммов человечины не плохая подкормка для хищников в условиях полярной  зимы.
Представив на мгновенье, как его окоченевший труп разрывают на куски различные дикие твари, мужчине стало не по себе.
Но как часто случается, логика не смогла одолеть расчетливый разум. Осознание того, что четвертая часть пути была  уже позади и скорее всего метели в ближайшие дни ожидать не следует, отодвинули инстинкт самосохранения на дальний план.
- Вперед! Только вперед! - скомандовал себе мысленно мужчина и  залив содержимое последних двух канистр в бензобак автомобиля, и, кинув прощальный взгляд не место вынужденной остановки, нажал педаль акселератора.
Казалось, козлик застоялся на месте, радостно заурчав своим стосильным двигателем и выходя на рабочий режим работы. И этот привычный шум работы автомобиля придал уверенности путнику.
Сейчас, держа уверенно руль и выбирая направление движения машины, он совершенно забыл о тех сомнениях, которые  теребили его душу буквально несколько минут назад.
Последующие два дня прошли без эксцессов. Несмотря на опасения, даже участок горной гряды, вызывающий наибольшие опасения они с козликом преодолели можно сказать на ура. Только в одном месте им пришлось сделать остановку для того, чтобы расчистить небольшой снежный занос. В остальном все было просто отлично.
Под конец шестого дня пути было пройдено почти семьсот километров.  Это было больше, чем две-трети от общей протяженности пути.
Утро седьмого дня не предвещало ничего плохого. Было очень тихо. Полярная серая мгла окутывала все окружающее пространство так плотно, что с трудом удавалось различить едва заметные очертания берега реки. Хотя ширина русла реки было здесь не более ста метров. Мороз заметно усилился. По тому, как перехватывало дыхание и пар, вырывающийся изо рта, мгновенно оседал на лице белым инеем, цементируя кожу, можно было предположить, что мороз приблизился к сорокоградусной отметке.
Плотно позавтракав разогретой на крышке головки блока двигателя  мясными консервами, наш герой мельком взглянул в зеркало заднего вида на обросшее черной щетиной лицо и улыбнулся. Бриться перед длительной дорогой и в пути считалось среди зимовщиков плохой приметой. Поэтому за неделю пути лицо покрыло жесткая черная щетина.
- Да, сбрить это будет нелегко! - подумал мужчина, проведя рукой по колючим щекам и подбородку.
Для  такой щетины обычно использовали опасную бритву. Но для того, чтобы пользоваться ею, нужны определенные навыки. За несколько лет прожитых за полярным кругом мужчина так и научился справляться с этим опасным парикмахерским инструментом. Из-за чего предпочитал пользоваться для борьбы с длинной щетиной услугами профессиональных парикмахеров.
Километров через  десять машина натолкнулась на участок реки, поверхность которой представляло собой сплошное месиво из нагроможденных друг на друга льдин. Местами это было похоже на китайские террасы, каждая последующая ступень которой образовалась путем наезда одной льдины на другую. Отдельные ступени достигали тридцати-сорока сантиметров в высоту. Козлику такие препятствия были не по плечу.
Проходы между причудливыми террасами были обильно завалены обломками мелкого льда.
Никто не мог точно объяснить природу такого ледяного хаоса. Когда ни с того ни с сего ровная замерзшая поверхность реки под действием каких то внутренних сил начинала ломаться, превращаясь в непреодолимое препятствие для колесных автомобилей.
Кто-то объяснял это разностью напряжений, которое образуется, когда более теплые подводные течения начинают образовывать промоины, подмывая лед изнутри, а низкая температура наружного воздуха наоборот пытается как можно сильнее заковать поверхность реки в ледяной панцирь. Под действием возникающих сил лед начинает трескаться и приходить в хаотичное движение. Образуется что-то похожее на ледоход на относительно небольшом участке реки. В результате поверхность реки превращается в поле битвы отдельных льдин, наезжающих беспорядочно друг на друга. Потом все это замерзает  в необычные ледяные угловатые фигуры. Там, где лед тоньше он ломается, а там где толще образуются ледяные террасы.
Остановив автомобиль перед возникшим препятствием, мужчина решил пешком обследовать участок в надежде найти более-менее пригодный для автомобиля проезд.
Более часа ушло на осмотр затора. И хотя глубина его была не более ста метров, безопасного проезда мужчине найти так и не удалось. Более-менее ровные участки, зажатые между ледяными террасами, упирались в непреодолимый тупик.
Все это напоминало старую головоломку со стальным шариком и лабиринтом, через который его нужно провести к единственному выходу. Но в данном случае задачка не имела явного решения. По крайней мере, наш герой явного выхода нашел.
Мужчина стоял возле верного козлика и нервно курил, глубоко затягиваясь. Путей объезда не было. Берега реки в данном месте были круты. Возвращаться назад и искать подъем ниже по реке казалось ему малоперспективным. Да и вряд ли он найдет пригодную для козлика дорогу верхом по берегу. Там снежный покров наверняка был толще. А под ним  каменистый грунт, изобилующий малыми и большими валунами.
Наезд на крупный валун не сулил ничего хорошего. Как правило, от  удара в нижнюю часть автомобиля защиты двигателя не спасала.
Оставалось только одно – попытаться проехать со всей осторожностью  через ледяной затор, держась ближе к середине русла реки. Здесь высота торосов была ниже, чем по краям.
Достав из багажника автомобиля шахтерскую кирку, мужчина  прошел по выбранному маршруту, сбивая опасно торчащие ледяные  верхушки выпирающих вертикально льдин.
На выбранном пути были две ледяные террасы, которые представляли наибольшую опасность. Высота первой была около полуметра, а вот вторая в своем пике приближалась к метровой отметке. Объехать ее не представлялось возможным по простой причине. Рядом были еще более высокие террасы с более крутыми подъемами и спусками.
Сев в машину мужчина опустил передние боковые стекла, чтобы можно было лучше смотреть за передними колесами козлика и своевременно корректировать их направление.
Включив пониженную передачу, и заблокировав ведущие мосты между собой, мужчина мягко включил первую передачу.
Козлик, как будто предвидя предстоящую тяжелую для себя работу натужно заурчав двигателем,  нехотя тронулся с места.
При таком режиме скорость вездехода не превышала пяти-семи километров в час. Автомобиль ехал на постоянных оборотах, практически не реагируя на нажатие педали акселератора. Единственное что требовалось от водителя - это крутить рулем и выдерживать направление движения.
Длинный капот козлика практически не давал обзора в передней зоне,  и наш герой высунул голову в боковое окно.
Несмотря на черепашью скорость, автомобиль заметно раскачивало и ощутимо встряхивало от движения по неровной поверхности.
Достигнув уступа на первой террасе, мужчина дождался, когда колеса коснуться выступа нижней ступени и плавно нажав педаль газа, добавил мощности двигателя. Главная опасность при таком маневре автомобиля было не свалиться юзом в сторону.
Было видно, как передние колеса, благодаря глубокому протектору шин внедорожника, пытаются зацепиться за обледенелые выступы нижней льдины. Это удалось им только благодаря тому, что задние колеса  находились еще на горизонтальной поверхности и всеми силами придавали  козлику поступательное движение вперед.
В какое-то мгновение передние колеса предательски попытались вильнуть влево,  но опытный водитель успел среагировать и заложить руль в сторону заноса автомобиля, предотвратив опасный маневр.
Наконец, зацепившись передними колесами за нижнюю ступень террасы, автомобиль стал уверенно подниматься вверх, круто задирая капот. Вторая и третья ступени были заметно ниже, и козлик преодолел их без особого труда.
В момент, когда передние колеса уткнулись в последнюю четвертую ступень, задние колеса автомобиля как раз коснулись нижнего порога.
Это было самое неприятное, что могло быть в данной ситуации. В таком положении автомобиль терял самое главное, а именно, надежной опоры с несущей поверхностью.
Преодолевать одновременно два крутых препятствия передними и задними  ведущими колесами при отсутствии необходимой сил сцепления не может ни один вездеход, какими бы совершенными системами повышения проходимости он не обладал.
К тому же немаловажную роль здесь играет запас мощности двигателя. Отечественный козлик большой мощностью похвастаться не мог.
Это было сразу понятно, как только мужчина попытался взять препятствие на пониженных оборотах двигателя. Машина тут же заглохла и откатилась сантиметров на двадцать назад. Совершив пару безуспешных попыток, наш герой был вынужден брать препятствие на повышенных оборотах двигателя. Но тут  его подстерегала другая беда. Как только повысилась мощность двигателя, и повысился крутящий момент, ведущие колеса потеряли сцепление со скользкой поверхностью и беспомощно заскользили по кромкам льда.
Мужчина еще раз с горечъю был вынужден признать, что глубокий разветвленный протектор шин УАЗика хорош только на снежной целине и грязи. В данной ситуации они были абсолютно бесполезны, создавая эффект коровы на льду.
Выключив передачу, и подняв рычаг стояночного тормоза, он вылез из  машины.
Вооружившись лопаткой, мужчина стал усиленно срубать ледяные уступы перед колесами автомобиля. Лед по прочности не уступал бетону высокой марки. При этом приходилось быть крайне осторожным, чтобы не повредить покрышки.
Почти полчаса ушло на то, чтобы прорубить две колеи под колеса автомобиля.
Тяжело отдышавшись, наш герой закурил. Посмотрев на часы, он с удивлением отметил, что время близится к обеду. С горечью он должен был признать, что за истекшие полдня он практически не приблизился к конечной цели своего путешествия. Между тем стоявший автомобиль бесполезно сжигал драгоценное топливо. И это заставляло мужчину нервничать.
Бегло перекурив, он еще раз взглянул на проделанный проход в террасе и уселся на водительское место.
Каждому автолюбителю известно, что главное при трогании машины на подьеме - это не дать ей скатиться назад. В положении нашего героя это означало бы заново с нуля преодолевать ледяную преграду.
Опыт, как говорится, не пропьешь! Одновременно плавно нажимая педаль подачи топлива, и отпустив рукоятку стояночного тормоза, ему удалось схватить момент, когда козлик тронулся вверх.
Из окна мужчина с удовлетворением наблюдал, как передние колеса перевалили последний срубленный уступ и выехали на горизонтальную площадку. Теперь уже передний мост стал основным и помогал задним колесам тянуть тяжелый автомобиль наверх.
Наконец козлик оказался в горизонтальном положении. Верхняя площадка террасы ненамного превышала базу автомобиля.   
Спуск по ледяным ступеням доставил значительно меньше хлопот, чем подьем. Главное здесь было не дать машине соскользнуть вниз. Поэтому приходилось дополнительно использовать стояночный тормоз. Заблокировав с помощью него задние колеса, мужчина, можно сказать, по сантиметру спускал козлика  вниз только за счет тяги передних колес.
Срываясь передними или задними колесами с преодоленной ступени, подпрыгивала на несколько сантиметров, заставляя водителя переживать неприятные моменты.
Наконец первая терраса осталась позади.
Облегченно вздохнув, наш герой уверенно направил козлика по намеченному проходу к последнему препятствию, отделяющему его от ровного русла реки.
Подъехав практически к отвесному склону террасы, он предупредительно остановил автомобиль. Взять ледяной подъем общей высотой около полуметра было не под силу ни одному автомобилю.
Нужно было рубить проход в ледяной глыбе. И в отличие от первой пройденной террасы проделывание колеи для колес здесь было явно недостаточно. Дорожного просвета козлика все равно не хватило бы для прохода днища автомобиля. Требовался проход на всю ширину козлика.
И мужчина взялся за дело. В ход снова пошли кирка и лопата. На удачу, лед был не такой прочный, как на первой террасе. Иначе бы на обустройство прохода потребовался бы не один час.
Каждый удар кирки о лед сопровождался десятками разлетающихся серебристых осколков, вспыхивающих бенгальскими огнями при свете фар автомобиля.
Несмотря на усталость, накопившуюся за более чем недельное одиночное путешествие, дело спорилось.
Наметив очередную слабую точку в ледяной массе, мужчина точными ударами кирки откалывал очередной кусок льда внушительного размера и срубал острые края лопатой.
Навалив возле террасы значительную массу льда и снега, он отбрасывал их затем дальше в стороны, освобождая проезд для автомобиля.
Время шло. За тяжелой физической работой на морозе не хотелось даже курить. Прерываться заставляла только жажда и затекающие мышцы спины.
По самым скромным расчетам для расчистки прохода нужно было срубить не менее пяти-шести кубов льда.
Добравшись до верха, мужчина понял, что совершенно обессилел. С грустью он подумал о том, что вот где пригодились бы еще пара-тройка дополнительных пар рук.
И если бы не внезапная болезнь, не позволившая ему присоединиться к своей компании, они уже давно разобрались бы с этим ледяным барьером.
Пустившись в одиночное путешествие, приходилось надеяться только на свою пару рук.
Присев сбоку на верхнюю ступень, мужчина в первый раз за последние несколько часов работы закурил. Дрожь натруженных рук непроизвольно передалась тлеющему  в темноте кончику сигареты.
Смотря на эту подергивающуюся в руках желто-оранжевую звездочку, сейчас он был вынужден признать себе, что вся эта поездка изначально была огромной авантюрой с его стороны. И если бы сейчас у него была возможность вернуть события на десять дней назад, он остался бы до весны в поселке.
Находясь здесь, за сотни миль от человеческого жилья, один на один с суровой действительностью крайнего севера, он как никто понимал свою уязвимость от неблагоприятных обстоятельств. Случись что с ним или с машиной и все! Это конец! Надеяться не на что и не на кого. Медленная мучительная смерть от переохлаждения неминуема.
Стараясь отогнать мрачные мысли, способные как он не раз убеждался успешно материализоваться, мужчина щелчком запустил подальше дотлевающий окурок и тяжело направился к машине.
Прорубленный для козлика коридор был не намного шире автомобиля. Для того чтобы вписаться в него требовалась ювелирная точность. Фары автомобиля слабо освещали боковые стены прохода. Как только он подъехал к коридору их свет стал отражаться от ледяных стен, и, преломившись под черт знает каким углом, мощным пучком уходить во все стороны, слепя водителя.
Пришлось его выключить, оставив включенными только габариты.
Погрузившись в ночной мрак, мужчине приходилось  ориентироваться только через открытое боковое стекло только по левой границе коридора.
Направив козлика точно по центру прохода, мужчина включил первую передачу и, надавив плавно педаль газа, отпустил сцепление.
Угол подъема на террасу был около тридцати градусов. В условиях слабого сцепления со льдом, это очень много даже для полноприводного автомобиля. Главное в этих условиях - резко не газовать, не давая шинам, работающих на пределе своих возможностей, проскользнуть на льду.
Как мужчина не старался, но на половине подъема, когда двигатель козлика на пределе своих  возможностей стал беспомощно захлебываться от недостатка мощности, грозя каждую секунду заглохнуть, мужчине пришлось прибавить газу. То ли он не рассчитал, а может быть участок оказался более скользким, но козлик остановился на месте, беспомощно заскользив всеми четырьмя колесами по льду.
Зад машины тут же бросило вправо и жестко ударило о ледяной борт.
Чтобы не насиловать двигатель и не испытывать судьбу мужчина почти на ощупь был вынужден по миллиметру скатиться назад в исходное положение.
Снова выйдя из машины и прихватив из багажника штыковую лопату, он направился наверх к злополучному участку, где  от шин козлика остались отчетливо блестевшие под светом фар шлифованные ледяные пятаки.
Пару минут ушло на то, чтобы острой кромкой лопаты нанести на гладкую поверхность льда насечки.
Вторая попытка оказалось также неудачной. На этот раз козлик застрял  на перегибе ледяного подъема, когда передние колеса автомобиля уже перевалили подъем и оказались на горизонтальной площадке террасы.
Пришлось снова с максимальной осторожностью спускаться вниз, а затем срубать по максимуму ледяной перегиб, обеспечивая козлику возможность взобраться наверх.
Наконец с третьей попытки автомобиль  оказался всеми четырьмя колесами на верхней площадке.
Мужчина должен был с горечью констатировать, что на взятие подъема он потратил более трех часов. Очень много...
Не собираясь больше тратить напрасно драгоценное топливо, он направил нос автомобиля к спуску с террасы.
Несколькими часами ранее он обследовал спуск и тот показался ему вполне пригодным для автомобиля с таким дорожным просветом, как у него.
Приблизившись к краю площадки, он с некоторой опаской посмотрел в пугающую темноту. Даже включенный ближний свет фар мало что изменил. Спуск с террасы абсолютно не просматривался.
Желтые пятна света фар плясали по ледяному полю  где-то внизу метрах в двадцати от террасы.   
В очередной раз мужчина подумал о том, как не хватает ему сейчас компаньона в его путешествии. Будь у него сейчас напарник, он показывал бы ему дорогу. Сейчас приходилось больше надеяться на удачу, чем на технические возможности управляемого им автомобиля.
Подав козлика на пару метров вперед, нос автомобиля слегка наклонился. Свет фар нехотя приблизился не несколько метров к месту спуску, но еще не освещал его.
Открытое боковое окно уже не помогало. Серая мгла наглухо закрыла собой все вокруг.
Отпуская по чуть-чуть педаль сцепления, мужчина ждал прыжок с первой ступени. Наконец, после того, как задние колеса козлика выехали на спуск, свет фар встал на свое штатное место, освещая  дорогу.
Отчетливо стали видны пять ступеней, отбрасывающих черные горизонтальные полосы теней на низлежащее пространство. По ширине этих полос можно было ориентировочно судить о высоте уступов.
Самой широкой была вторая полоса.
Достигнув передними колесами границу первой полосы, автомобиль резко провалился носом вниз. Ударившись колесами об лед он подпрыгнул на несколько сантиметров вверх, и, качнувшись взад-вперед пару раз уверенно продолжил движение.
Проехав пару секунд в спокойном режиме, автомобиль достиг  границы второй ступени. При этом задние колеса еще не прошли первый уступ.
Нос козлика снова проворно нырнул вниз в поисках опоры для своих шестнадцатидюймовых передних колес. И здесь произошло самое неприятное.
Пока на доли секунды нос автомобиля завис в воздухе, задние колеса, сорвавшись с первой ступени, также оказались без опоры.
Сработал закон бутерброда, заставляющий падать его на пол самой вкусной частью в грязь.
Мужчина сразу понял критичность ситуации, в которую попал автомобиль. Одновременное отсутствие сцепления у всех четырех колес на скользком крутом спуске, чревато самыми печальными последствиями.
Не раз, смотря захватывающие фильмы про гонщиков он видел, как в снятых сюжетах раскрашенные спортивные автомобили легко переворачиваются после прыжка и одновременного приземления на все четыре колеса.
Здесь конечно такой скорости не было, но был лед, известный каждому автолюбителю своим коварством и непредсказуемостью.
И это коварство не заставило себя ждать.
Отрыв от террасы длился доли секунды, но они показались мужчине очень долгими. За это время в его голове успело пронестись несколько  возможных вариантов приземления. Но не одному из них не суждено было сбыться...
Дорожного просвета УАЗика оказалось недостаточным, чтобы колеса успели зацепиться за спасительную поверхность террасы. Автомобиль ударился о выступы ступеней днищем и заскользил в неуправляемом заносе вниз и вправо.  А в этой ситуации это было самое опасное.
Передние колеса, ударившись опорной поверхностью о выступ третьего порога с амортизировали, и это придало автомобилю еще большее ускорение в сторону.
На какую-то секунду вращающиеся задние колеса сделали робкую попытку зацепиться за вторую ступень, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить опасное боковое скольжение.
Время остановилось, невольно фиксируя все происходящее с автомобилем.
Попытки выровнять автомобиль за счет резкого поворота руля в сторону заноса козлика ни к чему не привели. Две тонны металла успели достаточно разогнаться на льду и не реагировали на действия водителя.
Следующий порог неуправляемый автомобиль преодолел, двигаясь под значительным углом по касательной.
Вцепившись изо всех сил руками в руль и упершись ногами в педаль тормоза, наш герой ждал очередного прыжка козлика. И прыжок удался на славу. Жаль, что это не могло стать достоянием отечественного кинематографа. Такие трюки обычно покоряются только опытным каскадерам.
Удар, соответствующий произведению двойного ускорения свободного падения на массу автомобиля, пришелся на правое переднее колесо. А так как законы физики действуют и в условиях крайнего Севера, то сила противодействия подбросила двухтонную машину вверх и, закрутив вокруг своей собственной оси, бросило уже левым боком на лед.
Последнее, что запомнил мужчина - это летящие в беспорядке вещи в салоне. Что-то больно ударило его сзади по голове и его сознание  отключилось.
Трудно сказать, сколько он пролежал в таком состоянии внутри автомобиля, распластавшись на внутренние поверхности правой передней и задней дверей.
Первое, что он услышал, приходя в сознание - это полная тишина, которая накрыла его вместе с темнотой полярной ночи.
Какое-то время ушло на то, чтобы он смог понять, где он? Невыносимо сильно болела голова и ныла правая сторона груди.
Стараясь не делать резких движений, чтобы не причинять излишнюю боль голове и груди, наш герой попытался ощупать свое ноющее тело. В бок упирались дуги тента. Посмотрев в ноги, мужчина кое-как  различил поблескивающий в темноте ночи проем лобового стекла. Значит, стекло цело. Это было уже хорошо. В противном случае в салоне автомобиля сейчас была бы уже такая же температура, как и на улице. Судя по тому, что он еще не чувствовал холода можно было сделать вывод о том, что в таком положении он находится не так долго.
Осторожно он попытался приподняться на правом локте. Рука скользнула по гладкой металлической поверхности. Это был старый армейский алюминиевый чайник, незаменимый спутник во всех его путешествиях на севере. Благодаря отличным теплопроводным качествам алюминия вода в нем вскипала за считанные минуты. Правда, также быстро она и остывала. Но для этого в походном скарбе нашего героя имелся отличный китайский термос, свободно держащий тепло не менее суток.
Он попытался отодвинуть холодный округлый предмет подальше от себя и услышал, как зазвенела слетевшая крышка,  прикрепленная к корпусу  чайника с помощью цепочки.
Наконец ему удалось приподняться, но встать в полной рост мешала рулевая колонка, закрывающая проем между спинками передних сидений и панелью приборов.
Мужчине ничего не оставалось, как попробовать перебраться к заднему ряду сидений. Морщась от боли и стараясь не задевать ушибленное плечо и грудь он с трудом протиснулся через лазейку, оставленную между подголовниками и крышей. В этой ситуации мягкий тент УАЗика давал большие преимущества по сравнению с цельнометаллической крышей. Единственное неудобство вызывали поперечные дуги в средней части крыши. Но их удалось благополучно миновать.
Пробравшись назад, мужчина смог встать в полный рост. Нащупав рукоятку открывания двери, он сначала приподнял дверь вверх, а потом резким движением откинул ее от себя, насколько это было возможно. Но в отличие от штатных люков, которые оснащены стопорами, боковая дверь вездехода не была предусмотрена для этого.
Пришлось в качестве стопора временно приспособить найденную внизу кирку. Уперев деревянную рукоятку в проем двери, а  металлическую часть ударника в дверь, удалось зафиксировать дверь в поднятом положении.
Приоткрыв боковое окно со своей стороны, наш герой осмотрелся. Небо оставалось все также пасмурным, но восточный ветер стих. Тревожная тишина навалилась всей своей тяжестью.
За недельное путешествие он привык к постоянно урчащему шуму мотора козлика. Стоящая сейчас тишина била по ушам.
Предательский холодок страха вновь пробежал по спине мужчины под толстым свитером, связанным из плотной овечьей шерсти.
Мысль об остывающем двигателе переборола болезненные ощущения и буквально выбросила мужчину из салона автомобиля.
Опершись широко расставленными ногами на стойки двери, он попытался бегло оценить сверху повреждения машины.
На первый взгляд серьезных повреждений видно не было. Козлик лежал аккуратно на правом боку колесами метрах в трех от той самой коварной ступени, сыгравшей с ним злую шутку.      
Присев на корточки с краю автомобиля мужчина спрыгнул вниз. Приземление на лед отдалось тупой резкой болью в правом плече и шее.
- Только бы не перелом, - невольно подумал про себя наш герой. Ощупав осторожно плечо и шею, он немного успокоился. На перелом похоже не было. Скорее всего, сильный ушиб. А вот с грудиной было хуже. При попытке нагнуться вперед сразу перехватывало дыхание и ныло в подреберье.
Ощупав себя осторожно через свитер, мужчина обнаружил, что два нижних ребра неестественно выпирали наружу. Вот здесь явно попахивало переломом. Страшного в этом ничего не было. В детстве мальчишкой он уже ломал ребро, повиснув однажды на заборе.
Нужно было чем-то туго стянуть грудную клетку. Будь он в нормальных условиях, он не стал бы даже особо расстраиваться по этому поводу. Но в его положении любая травма могла обернуться трагедией. Для этого подошел длинный шарф.
Мужчина стоял рядом с опрокинутым на бок УАЗиком и все больше осознавал отчаянность своего положения.
С ним произошло самое страшное, что только могло произойти. Он прекрасно осознавал, что на сорокоградусном морозе без источника тепла ему долго не протянуть. Вероятнее всего не пережить даже эту ночь. Единственным его спасением был беспомощно лежащий на боку автомобиль.
Нужно было действовать. На память пришли сказанные несколько лет назад слова хирурга, вытащившего его буквально с того света после того как он по своему недомыслию попал в больницу с гнойным апендицитом.
Умудренный опытом хирург при первой перевязке бросил мудрую фразу:
- Хочешь жить – двигайся! Движение - это жизнь! 
И он ходил. С трудом по больничному коридору скрипя зубами и превозмогая стягивающую боль внизу живота из которого через незаживающую рану выходил гной и всякая дрянь.
Тогда он понял, что врачи и лекарства не панацея в этой жизни. Главное - это желание самого пациента бороться за свое выздоровление. А врачи лишь помощники в этом. И от их квалификации зависит, насколько эффективной будет эта помощь.
Сейчас ему предстояло бороться за свою жизнь. Он прекрасно понимал, что сейчас, как и много лет назад его спасение зависело только от него самого.
- Движение - это жизнь! - невольно повторял про себя наш герой, принимаясь за дело.
Первым делом он с фонариком внимательно  осмотрел автомобиль со всех сторон. Видимых повреждений видно не было.
Потом он вспомнил про аккумулятор. После падения он не успел выключить зажигание, то есть бортовая сеть автомобиля должна была работать, но фары и контрольные приборы в салоне не работали. Из этого следовали неутешительные выводы. Что-то не так было с аккумулятором.
В его мозгу сразу возникла картина, которую ему приходилось наблюдать не раз на севере. Замученные водители пытаются безуспешно реанимировать двигатель с помощью заводной рукоятки. При разряженном аккумуляторе и на сильном морозе – это практически безнадежное дело.
Вновь тяжело вскарабкавшись на автомобиль, мужчина на ошупь потянул рукоятку открытия капота на себя. Услышав знакомый щелчок собачки, он сполз вниз на лед со стороны лобового стекла и открыл капот.
Плохие предчувствия не обманули. Аккумулятор на штатном месте не оказалось. От удара его сорвало из корзины. Сейчас он висел на одном плюсовом проводе между блоком двигателя и колесной аркой. Самое неприятное, что через вентиляционные отверстия заливных крышек капал электролит. В очередной раз мужчина ругал себя  за безалаберность.
Сколько раз он давал себе зарок, чтобы при каждой установке аккумулятора  фиксировать его штатным крепежом.
Во всем виновата наша лень. Снимая вечером с машины аккумулятор, и унося его на ночь домой утром на морозе так не хочется возиться со штатным крепежом. Вот и результат!
- За все в этой жизни приходится платить, - с горечью подумал наш герой, осторожно отсоединяя болтающийся аккумулятор от спасительной клеммы.
Трудно было сказать, сколько электролита успело вытечь из аккумулятора, пока мужчина приходил в себя. Проверить его работоспособность сейчас он все равно не мог.
Для этого необходимо было поставить козлика на колеса. Но как это сделать одному, да еще с не перестающим ноющим боком.
Мужчина автоматически закурил. Часто и глубоко затягиваясь, он прокручивал возможные варианты спасения автомобиля, отбрасывая их один за другим. По хорошему, чтобы поставить двухтонную машину на колеса требовалось наверное человек десять, не меньше.
- Где взять еще девять или чем их заменить? - раздумывал наш герой, прикуривая автоматически от первой догорающей сигареты вторую.
Штатной лебедки автомобиль не имел. Да и вряд ли бы она могла помочь в теперешних условиях. В основном ее используют для самовытаскивания застрявшего автомобиля. Да и за что цеплять конец троса? За кусок льда его не закрепишь. Нужен надежный анкер. А где его взять посредине русла замерзшей реки.
Мужчина почувствовал, как мороз начинает проникать под одежду, сковывая тело и заставляя непроизвольно задерживать дыхание.
- Двигаться, нужно двигаться! - вновь тревожно зазвучало в голове, и он двинулся в сторону правого берега, находящегося ближе к месту аварии.
К тому времени, когда он ступил на заснеженный берег, в его голове созрел план, как можно попытаться поставить автомобиль на колеса. И, несмотря на всю его авантюрность другого выхода из создавшегося положения он не видел.
План состоял в том, чтобы поставить козлика на колеса с помощью упоров и рычага. Для этого ему нужны были деревянные клинья в большом количестве. Их можно было изготовить из топника, прибивающего в достаточном количестве летом к берегу. Правый берег был круче левого. Из этого следует, что  оно больше подмывается течением реки, а значит и топник нужно искать там.
Противно ныл правый бок, как будто к нему был подвешен груз в несколько килограммов. Но он старался не обращать внимания на эту ноющую боль. Сейчас не было времени на то, чтобы себя жалеть. Его жизнь болталась на волоске и он понимал это, как никогда.
Тугая повязка мешала сгибаться и делала его похожим на стойкого оловянного солдатика. Но с этим приходилось мириться, чтобы избежать возможных осложнений.
Cмещение костей чревато тяжелыми последствиями. Это он знал не понаслышке.
Обходя попадающиеся высокие нагромождения льда, путь до берега оказался, как минимум раза в два длиннее. Наконец ледяной участок был успешно преодолен.
От сильного мороза и невозможности дышать полной грудью дыхание постоянно сбивалось. Приходилось делать короткие остановки.
На его счастье снег под ногами был прочно скован морозом. Это позволяло более-менее свободно передвигаться. Но самое печальное, что под ним ничего не было видно. Пройдя вдоль берега вниз по реке метров двести он только в одном месте обнаружил торчащую из под снега промерзшую корягу.
На то, чтобы освободить ее из-под снега ушло не менее получаса. Прихваченная им штыковая лопата была коротковата. Верхний слой снега он прошел легко. А вот дальше было хуже. Углубляясь все глубже в снег ему приходилось нагибаться. А это в его положении было нелегко.
Освободив корягу из-под снега, он пришел к выводу, что нужно идти вверх по течению, туда, где русло реки делало заметный изгиб.
Подтащив корягу к месту, где он вышел на берег, он направился в противоположную сторону. На это раз логика сыграла с ним недобрую шутку.
Вселяло надежду тот факт, что притащенной коряги должно было хватить на то, чтобы на ночь разжечь костер. В его положении это была единственная возможность хоть как-то согреться и не превратиться в сосульку на морозе.
Жечь драгоценный бензин он больше не мог. Его и так было в обрез. Иначе все его попытки реанимировать козлика могут оказаться в принципе бесполезными.
Путь вверх по течению оказался несколько легче.
Метров через пятьдесят он был вознагражден за свои мучения. Из-под снега торчали два приличных ствола деревьев метров по пять каждый. Бросилось в глаза, что сучья деревьев были срублены топором. Скорее всего, этот подарок достался от летнего сплава. Может быть эти два ствола оторвались случайно, а может быть сплавщики специально вытащили их сюда, делая короткий привал на берегу.
Сейчас это было не главное. Главное, что эти два бревна должны были стать главным инструментом в поднятии козлика.
Вбив для ориентира возле драгоценной находки деревянный кол,  он вернулся к машине.
Постепенно усиливался ветер. Длинными витиеватыми хвостами поземка начинала поднимать колючую снежную крошку с реки и  заигрывая с мужчиной бросать ее ему в лицо.
При таком морозе такая игра не доставляла ни малейшего удовольствия нашему герою.
Нужно было срочно согреться.
Разводить при таком ветре костер на берегу реки было безумием.
Забравшись  обратно в салон автомобиля и прикрыв дверь, он достал из мешка химический обогреватель - последняя надежда для попавших в такую ситуацию людей.
Тому, кто придумал эти нехитрые, но достаточно эффективные приспособления для обогрева, нужно было давать Нобелевскую премию.
Отправляясь на охоту или в длительное путешествие, опытные зимовщики всегда брали эти металлические коробочки с собой.
В критической ситуации они позволяли хоть как-то поддерживать жизненное тепло в человеческом организме.
Без этих коробочек сейчас ему пришлось бы практически без особой пользы жечь найденные дрова, а после них все, что способно гореть с автомобиля. Для этого у него имелись четыре старые автомобильные покрышки, предусмотрительно закрепленные в багажнике.
Здесь эти бесполезные автомобильные аксессуары, от которых в обычной жизни большинство автомобилистов не знает как избавиться, были в особой цене.
На севере в редких поселениях вы никогда не увидите на свалках бесхозные автомобильные покрышки.  Местные жители отлично знают их ценность.   Главное сложность состоит в том, чтобы их разжечь. От спички и зажигалки это вряд ли получится. Для этого требуется бензин или жидкость для розжига.
Для того, чтобы разместиться в лежащей на боку машине, пришлось потратить разгрузить багажник и снять задний ряд сидений.
Сложив все имущество у задней двери, и прикрыв все это хозяйство брезентом, мужчина кое-как влез в спальный мешок. Внутрь мешка с боков, под спину и на грудь он положил четыре приведенных в действие обогревателя.
Ноющая боль в боку напоминала о себе при каждом движении.   
Тепло, исходящее от химических грелок действовало расслабляющее и вскоре ему удалось задремать.
Во сне он вновь ехал по заснеженному руслу реки в теплом салоне автомобиля. В правой руке он держал тлеющую сигарету, от которой исходил утонченный аромат табака. Тот кто не курил никогда не сможет понять то удовольствие, которое получает курильщик, неторопливо смакуя одну затяжку за другой и ощущая приближающее к губам тепло уголька на кончике сигареты.
Через какое-то время он проснулся от того, что спина основательно затекла, и он практически не ощущал ног.
С трудом вытащив руку из спальника, он посмотрел на фосфорецирующий циферблат Омеги. Стрелки показывали пять часов утра. Грелки уже остыли. Химической реакция в них шла около пяти часов. Так что свое они отработали сполна.
Как бы там не было, но ему удалось поспать. В его положении это было вполне достаточно. Теперь нужно было заставить себя встать и приступить к работе. Стараясь не делать резких движений, чтобы лишний раз не тревожить травмированные бок и плечо ему удалось выбраться сначала из спального мешка, а затем через дверь багажника наружу.
Ветер полностью стих. Было необыкновенно тихо. Ему даже показалось, что мороз немного отпустил. По ощущениям было немногим ниже двадцати градусов. Хоть с этим ему везло.
Наскоро перекусив холодным бутербродом, он прихватив ножовку и топор отправился к месту, где накануне оставил бревна.
Приближаясь к берегу он стал прикидывать сколько клиньев может ему понадобиться, чтобы поставить автомобиль на колеса.
Из институтского курса теории движения автомобилей он помнил, что для опрокидывания козлика в исходное положение ему необходимо приподнять его до такого положения, когда проекция центра силы тяжести  пересечет продольную ось машины.
Учитывая немалые габариты УАЗика, и проведя в уме несложные инженерные расчеты, получалось порядка полутора метров.
- Немало! -  отметил про себя мужчина.
Учитывая максимальный диаметр найденных бревен, получалось, что ему требовалось установить по борт козлика не менее десяти деревянных клиньев. Оставалось только решить задачу, как удержать эту сложную конструкцию на льду, чтобы она не развалилась под весом автомобиля.
На какой-то миг мужчина вновь засомневался в реальности  задуманного им плана. Для этого ему придется потратить массу времени и сил, которых, учитывая его теперешнее физическое состояние у него и так не много. А что получить на выходе? Неизвестно.
Усилием воли мужчина отогнал нахлынувшие сомнения, и, сжав тверже в руках инструмент, ускорил шаг. Работы предстояло много, а времени мало.
- Терпенье и труд все перетрут! - вспомнилась старая детская присказка.
Промерзшие бревна неохотно поддавались обработке. Зубья ножовки по миллиметру вгрызались в плотную древесину, издавая при этом плачевно-звенящий стон.
На распилку одного бревна ушло почти два часа.
Снова требовалось делать частые короткие передышки, чтобы отдышаться. Плотная повязка на теле сбилась и причиняла неудобство. Но поправлять ее на морозе мужчина не решался. Распарившись от тяжелой физической работы можно было легко подхватить воспаление легких. Только этого ему не хватало к имеющимся болячкам. Приходилось мириться с неудобствами.
Напилив, в общей сложности двенадцать чурбаков разной длины он приступил к приданию им требуемой формы.
Хорошо, что дед в детстве показал ему основные плотнические приемы. Дед был известный плотник в селе. И мог одним топором изготовить любую мебель, необходимую в хозяйстве, начиная от простеньких скамеек для дойки и заканчивая шкафчиками и табуретками.
Мальчишкой он любил в свободное время наблюдать за тем, как несколькими уверенными движениями топора бесформенная деревяшка на глазах меняет формы, превращалась в изящную деталь.
Изготовленная его руками мебель служила еще не один десяток лет и после его смерти. И при этом ей практически ничего не делалось. Да, может быть, она не отличалась тонким изяществом, но в добротности и долговечности ей нельзя было отказать. Это уж точно!
В отличие от ножовки, для обработки топором древесина подходила как нельзя лучше. Высушенное от долгого лежания на морозе дерево раскалывалось от легкого удара топора.
Необходимо было придать каждому чурбаку клиновидную форму. Для того чтобы обеспечить фиксацию одного клина относительно другого при сборке подъемника, мужчина пошел на хитрость.
Каждый чурбак он обрабатывал таким образом, чтобы наклонная поверхность клина получалась как можно более пологой.
На скошенной поверхности клина мужчина делал, насколько это  было возможно, скругленный паз. При этом противоположной стороне клина  он наоборот придавал полукруглую форму, чтобы обеспечить поперечную фиксацию клиньев относительно друг-друга.
Насколько такая конструкция могла обеспечить достаточную устойчивость при ее сборке на полуторометровую высоту оставалось только догадываться.
Второе бревно мужчина решил пока не трогать. Инженерное чутье подсказывало ему, что в процессе подъема УАЗика могут возникнуть различные непредвиденные обстоятельства и тогда длинное бревно может пригодиться.
- Порезать никогда не поздно, - подумал про себя наш герой, раскладывая полученные клинья и примеряя их один относительно другого. 
На первый взгляд получалось вроде бы неплохо. Установив несколько клиньев один на один, он опробовал шаткость конструкции и остался доволен. В целом высота должна была получиться даже больше, чем требовалось для возвращения козлика в нормальное положение.
На перетаскивание заготовленных клиньев и бревна ушел еще час. Тяжелая работа напомнила о себе нахлынувшим чувством голода.
Есть хотелось с такой силой, что сиреневые мурашки побежали перед глазами. Но терять время на приготовление горячего обеда было жалко. Пришлось обойтись снова несколькими бутербродами и холодным кипятком.
Учитывая прочность кузова автомобиля наиболее надежным местом для монтажа упора была центральная стойка между передними и задними дверями.
Но домкрат даже в опущенном положении туда не входил. Пришлось выдалбливать желоб во льду, чтобы подсунуть домкрат под автомобиль. По прочности лед не уступал бетону. Но все же у мужчины были сомнения насчет того, а выдержит ли лед точечную нагрузку от массы поднимаемого груза.
Еще раз, оценив место положения установленного домкрата, мужчина  стал осторожно поднимать с помощью него автомобиль.
Было видно, как пята домкрата вдавилась всей своей плоскостью в лед. Он провернул вороток несколько раз, но машина не оторвалась ото льда ни на миллиметр. Очевидно, домкрат выбирал зазоры и искал опору на льду.
Наконец усилие на воротке заметно увеличилось, и глаза нашего героя уловили еле заметное движение вверх крыши УАЗика.
Сердце тревожно забилось в тревожном ожидании того, что сейчас что-то случиться. Но нет, все шло нормально. Расправляющийся ромб подъемного механизма домкрата буквально  по миллиметру  поднимал тяжелую машину.
Выбрав рабочий ход до максимума подъем прекратился. В итоге всех манипуляций автомобиль оторвался ото льда всего сантиметров на пятнадцать, не больше.
Этого было достаточно, чтобы подсунуть в образовавшуюся щель первый деревянный клин. Для большей устойчивости опорная поверхность первого клина была плоской. Кроме того, для лучшего сцепления со льдом мужчина забил в нее не до конца десяток гвоздей.
Итак, первый клин был установлен на лед и вбит кувалдой до упора. В результате из-под крыши козлика выглядывала его хвостовая часть длиной не более тридцати-сорока сантиметров.
Осмотрев установку первого клина и оставшись довольным, мужчина опустил и вытащил домкрат. Под весом автомобиля клин просел на пару сантиметров, но все же автомобиль оставался на весу.
Наш герой стал готовиться к следующему шагу.
Для этого он отрезал от принесенного бревна круг сантиметров десять толщиной и, подсунув его под опорную пяту домкрата, стал осторожно поднимать машину. Автомобиль нехотя снова начал свое движение вверх.
Совершив поступательное движение вверх домкрат  замер в верхней мертвой точке.
Мужчина оптимистично посмотрел на итог своей работы. Автомобиль оторвался ото льда на высоту около тридцати сантиметров.
Не опуская домкрата, мужчина выровнял нижний клин и установил поверх него следующие два клина. Верхний клин упирался скошенной стороной в стойку автомобиля, а его нижней опорной поверхностью и рабочей поверхностью первого клина был оставлен зазор величиной не менее пяти сантиметров. В него мужчина вставил средний клин, который и должен был обеспечить подъем автомобиля на всю свою высоту.
Выровняв клинья относительно друг друга таким образом, что полукруглый выступы опорных поверхностей совпадали с пазами рабочих поверхностей, наш герой легкими ударами кувалды стал забивать средний клин между нижним и верхним.
Наступал ответственный момент. Теоретически средний клин при движении вперед должен был разжимать щель между своими собратьями, обеспечивая тем самым подъем автомобиля. Но это было в теории...
Сделав пару легких ударов по торцу выступающего среднего клина и убедившись, что тот надежно сел в пазы соседних клиньев, усилил мощность ударов.
Первые несколько ударов оказались по торцу клина ничего не дали. Клин углублялся между двумя другими, но автомобиль  упорно не хотел двигаться вверх. По всей видимости, средний клин выбирал свободные зазоры.
И лишь когда клин  продвинулся сантиметров на двадцать, автомобиль слегка колыхнулся. Каждый последующий удар поднимал машину на несколько сантиметров вверх.
Сердце мужчины учащенно забилось от радости. Он ликовал от того, что его план работал!
Когда средний клин поравнялся своим торцом с верхним наш герой стал наносить удары кувалдой попеременно по ним до тех пор, пока они не поравнялись с крышей автомобиля.
Удовлетворенный своей работой мужчина бросил кувалду на лед, собираясь перекурить. И тут случилось непоправимое.
Автомобиль, вывешенный на трех клиньях и находящийся под острым углом к поверхности льда, заскользил двумя опирающимися колесами. Доли секунды потребовались на то, чтобы УАЗик съехал по клиньям вниз на лед, разрушив собранную с таким трудом деревянную конструкцию.
- .....твою мать! - громко с отчаяньем закричал мужчина, и разнесшееся по руслу реки отборное русское ругательство через пару секунд пару секунд от берегов вернулось к своему автору.
Мужчина посмотрел на беспорядочно разбросанные клинья, лежащий  в прежнем положении автомобиль и заплакал...
Плакал он не от отчаянья, а от злости на самого себя, за свою бестолковость и собственную безалаберность.
Сейчас он был похож на героя киноромана Джека Лондона. Тот также в полном одиночестве замерзая на бескрайних просторах Аляски,  сделал непростительную ошибку, стоившую ему жизни. В последней надежде согреться от костра, разожженного от последней спички, он расположился под огромной елью.
И в тот момент, когда он протягивает к спасительному пламени свои замерзшие руки случается непоправимое.
Тепло, поднимающееся от костра, подтапливает снег на кроне дерева и оттуда срывается огромный снежный наст, засыпающий одинокого путника  и разведенный им с таким трудом костер.
Последней мыслью неудачника была о том, что он не выполнил  главное правило  - никогда не разводить костер под деревом в зимнем лесу.
С кувалдой в руках мужчина невольно сравнивал себя сейчас с этим бедолагой.
И хотя положение его было значительно лучше. У него были спички,  топливо и средство передвижения, хотя  временно и неисправное, в одном они были схожи. Они оба совершили непростительные ошибки, стоившие очень дорого. Герою приключенческого романа это стоило жизни, а нашему герою - потраченное впустую силы и время.
Стерев рукавицей заледеневшие на щеках хрусталики льда, мужчина вновь принялся за дело.
Чтобы не допустить повтора событий он в первую очередь принялся обустраивать упоры для колес, на которые приходилась основная нагрузка при подъеме автомобиля.
Взяв кирку, мужчина несколькими точными ударами сделал углубления под  колесами, находящимися по дальнему борту машины. Теперь при подъеме они должны были удержать автомобиль от скатывания.
Выкурив торопливо очередную сигарету, наш герой вновь приступил к  сооружению подъемника.
В этот раз работа спорилась.
Дойдя до установки пятого клина, мужчина отошел метров на пять от переда автомобиля, чтобы оценить свою работу.
УАЗик оторвался ото льда сантиметров на шестьдесят-семьдесят. Применять бревно в качестве  рычага для опрокидывания было опасно. Длина рычага была явно недостаточна. Такой вес ему в одиночку не удержать. При этом установленный из клиньев упор мог разрушиться.
И все же смущала надежность собранной конструкции.
Наш герой прекрасно понимал, что чем выше она становилась, тем менее она становилась устойчивой.
К тому же использовать дальше домкрат для установки дополнительных клиньев  становилось проблематично.
Опора под ним, собранная из отрезанных чурбаков, не внушала доверия.
- Да, лебедка бы сейчас не помешала...., - подумал про себя мужчина.
С ее помощью он поставил бы вывешенного козлика на колеса в два счета. Для этого нужно было только заанкерить один конец троса, а второй закрепить к автомобилю. Анкер в принципе можно было бы соорудить с помощью остатка бревна, пробурив для него лунку достаточной глубины во льду. Бур у него был. Не было вот только лебедки.
- Думать, думать! – давал в отчаянии сам себе наш герой, потянувшись в который раз в карман за сигаретой.
Интуитивно он чувствовал, что решение должно быть. Оно где-то витает рядом, но упорно не хочет открыть свою тайну.
Холод вновь напомнил о себе неприятным ознобом, пробежавшим снизу вверх по спине.
Отправив щелчком пальцев тлеющий окурок далеко в сторону, мужчина остановил свой взгляд на не распиленном бревне, лежащем метрах в пяти от места работ.
- Если бы его удалось использовать в качестве рычага...., - пронеслось у него в голове, - но вряд ли это получится. Плечо маловато, чтобы создать необходимое усилие для опрокидывания автомобиля.
На ум пришел давно забытый случай практического применения рычага. Случилось это шестом классе. Учитель физики, щуплый еврей,  решил наглядно показать, что такое момент силы на практике. Для эксперимента он выбрал самого здорового из класса, известного на всю школу хулигана Олега Тюркина.
Он предложил своему юному сопернику помериться силой в закрывании классной двери.
Встав по разные ее стороны, учитель попросил своего оппонента толкать дверь  изо всех сил в точке, расположенной сантиметрах в двадцати от дверных петель. Сам же одной рукой уперся в край двери с противоположной стороны.
Самоуверенный хулиган старался на совесть, упершись обеими руками и пытаясь преодолеть противодействие учителя, но потерпел полное фиаско. Физик легко и непринужденно одной рукой стал перемещать дверь в сторону соперника, несмотря на все старания последнего.
Да, против законов физики, как говорится, не попрешь.
Вот и сейчас мысль о применении бревна в качестве рычага показалась ему на первый взгляд вполне реальной. Вопрос был в другом, а хватит ли усилия на конце рычага, чтобы создать необходимый момент для опрокидывания автомобиля.
- Стоит попробовать! - решил про себя наш герой.
Но все усилия оказались напрасными. Засунув конец бревна в щель между автомобилем и льдом насколько это было возможно, мужчина подложил  под короткий конец рычага три клина и попытался надавить на длинный конец рычага. Но его веса было явно недостаточно. УАЗик даже не шелохнулся.
- Да, советские микрокалькуляторы самые крупные микрокалькуляторы в мире! – всплыло в памяти давно забытая присказка.
Вместе с высокой проходимостью отечественные вездеходы отличаются от своих аналогичных собратьев еще и внушительным весом. Этого у них никак нельзя отнять.
От идеи использования рычага пришлось отказаться. Для подъема такого автомобиля нужно было или удлинить рычаг раза в три или добавить человека три-четыре такой же комплекции, как наш герой.
- Фокус не удался! - констатировал неудачливый изобретатель, вытаскивая бревно из-под автомобиля.
Но мужчина не собирался на этом сдаваться. Самолюбие инженера брало верх над объективной реальностью.
Поставив бревно возле зависшей машиной, мужчина некоторое время что то прикидывал в уме.
В его голове созревала новая идея.
Сделав зарубку на бревне, он уверено взялся за ножовку, что-то приговаривая про себя.
Отпилив от бревна нужный кусок, он, вооружившись киркой и лопатой, выдолбил во льду лунку глубиной около двадцати сантиметров и диаметром чуть больше бревна на расстоянии в полуметре от машины.
Удовлетворенный результатами своей работы он присел на корточки и выдолбил такую же лунку напротив первой, но уже под висевшим автомобилем ближе к середине днища.
Закончив работу, мужчина вновь закурил.
Он взглянул на часы он и с горечью увидел, что день приближается к концу. Часы показывали пять часов вечера. И хотя понятие день в условиях полярной ночи, весьма относительное, усталость давала себя знать.
Травмированный бок и плечо напоминали о себе все больше, отдаваясь во всем теле тупо саднящей болью.
Вдыхая густой аромат табачного дыма, он снова подумал о том, что это место, где он уже почти в течение суток пытается решить в одиночку сложную инженерную задачу вполне возможно станет его последним пристанищем.
Если ему не удастся сегодня поставить УАЗик  на колеса, то даже если он переживет эту ночь, неизвестно как он себя будет чувствовать завтра и хватит ли у него физических сил, чтобы продолжить  работать. Чувствовал он себя прескверно.
Уходить от машины смысла не было. В таком состоянии он не пройдет и пятидесяти километров. Лучше уж замерзнуть здесь в машине, чем где-нибудь распластавшись на льду.
По крайней мере, здесь его легче будет найти. Отпускники через месяц-другой будут возвращаться обратно и мимо никак не проедут. Все таки машина на реке хорошо заметна, даже если ее и занесет снегом к тому времени.
Главное чтобы зверье к тому времени не потешилось над его замерзшим трупом и не растащило останки на много миль вокруг.
Попробуй тогда определи по ним хозяина. Хотя его машину в поселке знают, и определить горе-путешественника не составит особого труда.
- И все-таки мужчине хотелось, чтобы похоронили его по христианскому обычаю, предав, как и положено тело земле.
Удивительно, но он поймал себя на мысли, что размышления о своей грустной кончине его нисколько не расстраивают. Мало того он воспринимал это без каких-либо лишних эмоций и переживаний. Его мозг четко анализировал ситуацию, и подобно бездушному компьютеру совершал  запрограммированные однотипные операции, что-то там плюсуя и отнимая и совершенно не задумываясь о том, что на выходе его жизнь, а не какая-нибудь железобетонная конструкция. Ему по большому счету было все равно.
По опыту мужчина прекрасно знал, чем ему грозит такое равнодушие к себе.
За несколько лет проведенных на Севере он не раз убеждался в том, что зачастую люди, попадая в экстремальные ситуации, погибали не из-за холода и отсутствия продуктов питания. Основная причина их гибели заключалась в том, что они ломались психологически, опускали руки и переставали бороться за свою жизнь.
В отличие от диких животных, с развитием цивилизации человек во многом растерял инстинкт самосохранения. Психология общественного сознания, внушаемая нам с детства такова, что мы должны жить по каким-то надуманным и устоявшимся правилам даже тогда, когда нашей жизни грозит конкретная смертельная угроза.
Страх за собственную жизнь чаще всего толкает нас на смиренность и терпимость, чем на сопротивление и борьбу. Плохо это или хорошо – трудно однозначно сказать. Жизненные ситуации бывают разные и не подходят под единый шаблон. Единственное, что пугает во всем этом это то, что все чаще и чаще ловишь себя на мысли, что большей частью мы являемся бесполезными винтиками в большом государственном механизме.
И если из этого винтика случайным или по чьей-то злой воле выпадут несколько сотен тысяч или миллионов человечков-винтиков, что уже не раз случалось, то это никоим образом не скажется на его работе в целом.
Вспомните документальную хронику второй мировую войну.
Несколько десятков конвоиров ведут многотысячную толпу обреченных на смерть. И они идут даже не пытаясь воспрепятствовать своему неминуемому физическому уничтожению. Хотя каждый из них знает, что в автомате или карабине каждого конвоира всего несколько десятков патронов. И если допустить, что каждый из них найдет свою жертву, то все равно этого не хватит, чтобы уничтожить всех конвоируемых.
Но обреченные смиренно идут и идут, приближая с каждым сделанным шагом свой конец. Они смирились и полностью подавили в себе стремление к жизни в надежде на кого угодно, но только не на себя.      
В отличие от них, наш герой не собирался сдаваться. У него было желание жить и бороться за свою жизнь. Единственное его беспокоила усилившаяся к вечеру боль в боку. Несколько раз от резкого движения тела у него перехватывало дыхание. Было такое ощущение, что кто-то тяжелый наступил на грудь тяжелым кованым сапогом.
На несколько минут он был вынужден давать себе передышку, судорожно хватая холодный воздух широко открытым ртом и пытаясь восстановить сбитое дыхание. В конце концов ему это удавалось и он не спеша, прислушиваясь с тревогой к своему физическому состоянию,  приступал к дальнейшей работе.
Вот и сейчас убедившись, что к нему вернулись силы для продолжения задуманного, первым делом измерил расстояние от вывешенного автомобиля до дна лунок и принялся отпиливать от бревна куски требуемой длины. Эти два куска должны были выполнять роль силовых распорок. Для этого с одной стороны мужчина топором вырубил на них треугольные пазы.
После чего он отпилил от бревна еще два полуторометровых куска. Из них необходимо было изготовить упоры для распорок.
Для их фиксации на боку УАЗика одну сторону пришлось стесать по всей длине. В очередной раз мужчина был благодарен судьбе, что древесина была сухой от долгого нахождения на морозе и легко поддавалась ударам острого топора.
На все работы ушло еще около двух часов.
Окончив подготовительную работу, мужчина почувствовал смертельную усталость. Организм практически перестал реагировать на непрекращающуюся боль в боку и притупившееся чувство голода.
Единственным желанием было лечь и забыться хотя бы на несколько минут. Но усилием воли мужчина заставил себя продолжить работу.
Сначала он установил горизонтальную опору плоской стороной вдоль левой передней двери машины. Затем он подпер ее вертикальной распоркой, установив нижний ее конец в выдолбленную лунку. Легкими ударами кувалды подбил вертикальную распорку, выбрав рабочие зазоры.
То же самое он проделал со второй парой распорки и упора для задней двери автомобиля.
Окинув взглядом собранную конструкцию, наш герой остался доволен.
Теперь дело оставалось только за тем, чтобы дать равномерную нагрузку на распорки.
Взяв в руки кувалду, мужчина стал поочередно наносить удары по обеим вертикальным распоркам.
С каждым ударом распорки перемещались вдоль поверхности горизонтальных опор к порогам автомобиля, изменяя их угол относительно поверхности льда  буквально по миллиметру.
Вскоре  ослабленные клинья горохом беспорядочно посыпались на лед. Свою  работу они выполнили, обеспечив отрыв машины ото льда.
- Главное, чтобы не выдержали распорки! - думал про себя мужчина нанося точные сильные удары по распоркам.
Два колеса с противоположного борта автомобиля встали в выдолбленные лунки, надежно застопорив автомобиль от поперечного скольжения.
Теперь можно было не бояться утреннего повторения событий.      
Как только распорки перпендикулярно встали по отношению к горизонтальным опорам, обеспечив максимально возможный подъем, мужчина принялся за изготовление следующей пары распорок.
Прикинув угол их установки по отношению к опорным балкам, он решил не рисковать и увеличил их длину по отношению к предыдущим всего на пятнадцать-двадцать сантиметров. При большей длине была вероятность того, что новая распорка могла соскользнуть с опорной балки, и тогда весь вес автомобиля придется на соседнюю распорку. В том, что она сможет выдержать вес вывешенного на одну сторону автомобиля, у мужчины были большие сомнения.
Наступал самый ответственный момент. Вывешенные колеса автомобиля зависли сантиметрах в восьмидесяти от поверхности. До точки опрокидывания оставалось приблизительно еще столько же.
Здесь нельзя было торопиться.
Мужчина установил под опорные балки новые распорки впереди установленных ранее в те же лунки. Подбивая легкими ударами, он добился, чтобы  они надежно зафиксировались между льдом и опорными балками.
Почувствовав, как новые распорки пошли в натяг, мужчина усилил удары, нанося их поочередно.
Было видно, как с каждым ударом автомобиль постепенно подается вверх, ослабляя давление на старые распорки.
После нескольких ударов они вывалились за ненадобностью. Теперь автомобиль находился в  вывешенном состоянии, опираясь полностью на новую пару установленных распорок.
После того, как и эти распорки выполнили свою функцию, мужчина после замера приступил к изготовлению следующей пары.
В ту же лунку новая пара распорок уже не влезала.
Устанавливать новую пару распорок рядом со стоявшими было уже опасно. И мужчина решил рискнуть.
Сейчас автомобиль находился в таком положении, когда основной вес приходился уже не на распорки, а на опорные колеса с противоположной стороны. Осуществлять теперь подъем автомобиля, используя и дальше по две распорки было нецелесообразно. Да и запас древесины заканчивался.
А что дальше?
Мужчина принял единственно возможное в его положении решение продолжать подъем автомобиля, используя одну распорку. Изготовив   распорку большей длины, мужчина аккуратно выбил одну установленную распорку и, поставив вместо нее новую, повторил предыдущие операции.
Дальше подъем продолжался в шахматном порядке с поочередной заменой установленной опоры на новую большей длины. Во время замены   старая опора выполняла роль упора, поддерживающего автомобиль в вывешенном состоянии.
С установкой каждой новой опоры автомобиль поднимался в среднем  на десять-пятнадцать сантиметров. Но это была победа, казавшаяся нашему герою, еще несколько часов назад невозможной.
Если бы мужчине неделю назад сказали, что ему в одиночку придется переворачивать на колеса собственный УАЗик, скорее всего это было воспринято как неудачная шутка, или как теперь было принято называть - прикол.
Но сейчас он делал это своими руками и воспринимал свои действия, как обыденный свершившийся факт. И это несмотря на то, что он не обладал особенными способностями в отличие от тех силачей, которые в одиночку сдвигают нагруженные вагоны или тяжелые грузовики.
Все что у него сейчас было - это опыт и знания, полученные в техническом ВУЗе. Наверное, ему повезло, что он стал именно инженером, а не бухгалтером или экономистом, как сейчас было модно и престижно. Вряд ли бы здесь это пригодилось. Магия цифр и много томных финансовых отчетов здесь была бессильна.
Забивая предпоследнюю из оставшихся распорок, он на долю секунды заметил едва заметное покачивание автомобиля в сторону опрокидывания. Затем машина нехотя вернулась в исходное положение, передавая весь свой вес на установленную опору.
Наконец после очередного нанесенного по распорке удара автомобиль плавно повело в сторону от мужчины. Описав незначительную траекторию он упал всей массой на вывешенную пару колес и, подпрыгнув пару раз на амортизаторах замер в правильном положении.
Распорки вместе с упорами беспорядочно посыпались вниз, скользя по вертикальной поверхности дверей.
Глаза мужчины затянуло легкой туманной пеленой, размывая на время радостную картину.
Он интуитивно полез в карман. Умело выбив из пачки сигарету, мужчина закурил. Сделав пару глубоких затяжек и выпустив обильный дым через нос и рот, он невольно посмотрел на свои руки. Кончики пальцев, удерживающие тлеющую сигарету, слегка подрагивали.
Трудно было сказать, что было этому виной усталость или нервный срыв. Как он ни старался, ему никак не удавалось унять предательскую дрожь.
Вскоре пелена отступила, дав возможность в полной мере осмотреть  стоявший перед ним на четырех колесах автомобиль.
На боковинах левых дверей автомобиля были хорошо заметны вмятины от упоров. Несмотря на значительные повреждения двери открывались и закрывались нормально.
- Придется рихтовать и перекрашивать, - непроизвольно отметил про себя мужчина.
И тут же поймал себя на мысли о том, что сейчас это было не главным. Главное сейчас было завести двигатель. Иначе вся его сегодняшняя работа была коту под хвост.
Мужчина открыл капот и направился к месту, где были сложены перекочевавшие из машины вещи.
Он включил карманный фонарик и еще раз внимательно осмотрел снятый аккумулятор. Видимых трещин не наблюдалось и это вселяло определенную надежду на то, что он еще сможет послужить своему хозяину.
Обтерев насухо ветошью поверхность аккумулятора, мужчина со всеми предосторожностями установил и закрепил его в штатной корзине.
После этого он плеснул из канистры остатки бензина на тряпку и тщательно протер клеммы на аккумуляторе и зажимах проводов.
Знакомый сладковатый запах бензина приятно защекотал в носу. Кто технарь не любит этот аромат технического прогресса? После суточного молчания двигателя сейчас он был ему особенного дорог.   
Закрепив зажимы проводов на клеммах аккумулятора, мужчина бросил оценивающий взгляд на агрегаты, установленные в моторном отсеке. Все вроде бы было на месте и в исправности.
Последний штрих - это проверка масла в двигателе. Вытащив измерительный щуп, он не обнаружил на нем признаков масла.
В первый момент он недоуменно смотрел на чистую блестящую поверхность щупа с рисками, силясь понять причину исчезновения масла.
И тут он понял. За сутки лежания автомобиля на боку масло из поддона стекло в блок двигателя и скорее всего там загустело на морозе.
Решив немного подождать пока масло под действием своего веса вернется на свое штатное место, мужчина, не закрывая капота, уселся на место водителя.
В ответ на поворачивание ключа в замке зажигания контрольные приборы весело зажглись зеленоватым светом.
То, что аккумулятор был «живой» вселяло надежду, но вот хватит ли у него мощности, чтобы провернуть коленчатый вал при загустевшем масле?
Оставив приборы включенными, чтобы дать аккумулятору немного прогреться, он вновь направился к двигателю.
Проверив повторно уровень масла, он наконец увидел на кончике щупа  каплю бурого моторного масла. По тому, как она крепко держалась на щупе вопреки действующей на нее силе тяжести, даже не пытаясь скользить по зеркальной поверхности щупа,  было понятно, как сильно оно загустело на морозе за прошедшие сутки.
Мужчину не покидало нестерпимое желание вновь запрыгнуть на водительское место и попробовать запустить остывшее сердце автомобиля. Но голос разума настойчиво сигнализировал о том, что этого делать ни в коем случае нельзя.
- Не делай этого! - словно заевшая пластинка крутилась в голове одна и та же фраза.
Окончательно взяв себя в руки, наш герой вновь направился к сложенным вещам. На это раз он вытащил из нее свернутый конвертом кусок брезента – неотъемлемого спутника всех его длинных путешествий. И сейчас этот неказистый на вид предмет должен был сослужить важную службу.
Развернув полотно так, что оно полностью с трех сторон укрыло капот УАЗика, наш герой приступил к проведению реанимационных мероприятий с двигателем.
Для этого, как нельзя лучше подходила старая проверенная временем паяльная лампа. Ни один водитель не рискует отправиться в дальнюю северную дорогу без этого проверенного временем инструмента.
Подкачав насосом воздух, мужчина приоткрыл на полоборота кран и поджег брызнувший через сопло бензин. Недовольно шипящее топливо весело занялось голубым пламенем источая в первый момент достаточно густой дым.
По мере прогрева лампы мужчина постепенно уменьшал подачу топлива до тех пор пока пламя, вырывающееся из горелки не приняло устойчивую голубовато-розоватую коническую форму.
Окончательно отрегулировав лампу, он поставил ее вниз под картер двигателя УАЗика таким образом, чтобы тепло максимально накапливалось под носовой частью машины, укрытой брезентом.
Теперь нужно было следить за пламенем, чтобы  оно случайно не повредило двигатель. Ему было хорошо известны случаи, когда некоторые горе-умельцы умудрялись при разогреве двигателя спалить свои машины. Излишне большое пламя от горелки легко перекидывалось на узлы и агрегаты  отечественных автомобилей, имеющих, как правило, многократные места  подтекания масла и спецжидкостей. Вспыхнувший факелом автомобиль не оставлял своим владельцам ни малейшего шанса на его спасение. 
Поэтому мужчина решил не отходить от горелки, внимательно наблюдая за пламенем. Минут через десять из-под днища автомобиля повалил густой пар. Это был верный признак того, что в ограниченном брезентом объеме температура перевалила за плюсовую отметку.
Дождавшись, пока заправленное в паяльную лампу топливо полностью выгорит, мужчина изрядно нервничая направился в машину.
Он выжал полностью педаль сцепления и, затаив дыхание провернул ключ зажигания в крайнее правое положение.
Ухо чутко уловило щелчок втягивающего реле и до боли знакомый визгливый звук работающего стартера. Автомобиль слегка завибрировал в такт оборотам маховика, но двигатель не заводился. Выждав секунд десять, наш герой был вынужден вернуть ключ зажигания в исходное положение.
Наш герой вновь ощутил, как от нахлынувшей тревоги ему стало трудно дышать.
Мозг судорожно перебирал возможные причины неудачного запуска двигателя и не находил их. На первый взгляд все вроде бы было нормально. Взглянув на амперметр, мужчина с радостью отметил, что стрелка амперметра все еще находится в зеленом секторе. Значит, аккумулятор еще имеет достаточную мощность для прокрутки двигателя, и у него, как минимум,  есть на это две-три попытки.   
Было ясно, что за время работы паяльной лампы электролит в аккумуляторе не успел полностью прогреться. А это значит, что если даже он полностью заряжен, то все равно способность отдать энергию в требуемом количестве у него значительно снижена.
Сделав педалей акселератора пару легких нажатий, мужчина выждал несколько секунд пока впрыснутое в цилиндры двигателя топливо испарится, и вновь повернул ключ зажигания на "Старт".
На этот раз через пару секунд прокрутки стартером двигатель пару раз нехотя чихнул, но вновь заглох.
Мужчина вновь ощутил, как отчаянье крепкими тисками сжимает его грудь, заставляя пульс учащенно биться.
Наверное каждый из автолюбителей хоть раз ощущал это неприятное чувство, когда верный железный конь без ведомых причин начинает проявлять свой своенравный гонор, не желая заводиться или глохнет на полном ходу посреди дорог.
И это в большинстве своем происходит в нормальных условиях, когда мы можем надеяться на стороннюю помощь автолюбителей или автосервисов.
Здесь надеяться было не на кого. Только на самого себя и чудо, которое могло оживить промерзший за сутки автомобиль.
И чудо свершилось...
На третьей попытке двигатель все-таки запустился, выбросив из выхлопной трубы солидную порцию едкого темного дыма и оставив на снегу черные оспины от несгоревшего избыточного количества бензина.
Мужчина, подождав несколько секунд, пока двигатель выйдет на устойчивые обороты буквально по миллиметру отпустил педали сцепления и подачи топлива в исходное положение.
Слезы радости вновь закрыли от него ветровое стекло.
- Что-то я стал слишком сентиментальным, - подумал про себя наш герой, прислушиваясь к устойчивой работе двигателя. Покинув машину, он направился перегружать сваленные на снегу вещи обратно в багажник козлика.
Последним он загрузил опустевшие канистры.
- Еще одна такая непредвиденная остановка и мне больше ничего уже не понадобится, - с сарказмом подумал он, закрывая крышку багажника и отбрасывая ногой от автомобиля разбросанные деревянные брусья и клинья.
Остановившись и подумав о чем-то своем, он открыл заднюю дверь и бросил внутрь салона несколько деревянных брусков, так на всякий случай.
Усевшись вновь на водительское сиденье, мужчина передвинул рычажки регулировки отопления салона на максимум и убедился, что поток горячего воздуха из отопителя уверенно разносит приятное тепло по всему салону козлика.
Взглянув на панель приборов, наш герой был неприятно удивлен.  Стрелка топливомера замерла возле красного сектора. А ведь он заправил козлика до полных баков только вчера вечером. Из этого напрашивался вывод, что часть топлива все-таки вытекла из левого бака, пока машина лежала на боку.
Он попытался посчитать в уме количество потерянного понапрасну бензина, но не мог.
Блаженство, которое испытывал наш герой, проведя почти сутки на морозе, и очутившийся в долгожданном тепле отодвинуло тревоги на задний план. Он ощущал, как многочасовое состояние постоянного напряжения начинает отпускать его, передаваясь каждой клеточке твоего организма и растекаясь истомой по уставшему промерзшему телу.
Затем все это начинает пудовым весом давить на твои веки. Ты не в силах противостоять этой силе и проваливаешься в забытье подсознания, переполненное причудами сновидений.
Вряд ли что может сравниться с этим ощущением.
Наш герой недолго противостоял силе, увлекшей его в пучины  царства Морфея. Почувствовав, как его обволакиваются теплом, поднимаясь с каждой секундой все выше и выше вдоль его тела, он блаженно закрыл глаза и, подумав о том, что неплохо было бы хоть что-то перекусить, погрузился в мир сновидений.
… Он лежал животом на гальке у самой кромки берега моря. Это была его любимая Алушта. Он любил этот небольшой черноморский курортный городок, приютившийся в ущелье и стекающий серыми раскаленными асфальтовыми улицами к побережью.
Здесь особенно поражало море. Он любил приезжать сюда поздно осенью, когда основной наплыв отдыхающих угасал, давая возможность спокойно расположиться практически в любом месте пляжа, не боясь, что сердобольные отдыхающие приняв по максимуму солнечные ванны и подзаправившись дешевым домашним вином могут случайно задеть тебя, пробираясь к своему лежаку или пивной палатке.
В это время года здесь было относительно свободно. Можно было часами лежать на берегу, отрешившись от окружающего мира, и не опасаясь обгореть под палящими лучами южного солнца.
Вечером можно было без толкотни пройтись по набережной вдоль палаток торгующими в изобилии местными сувенирами и по большей мере никому не нужными вещами. Но он все равно внимательно рассматривал различные значки, кружки и тарелки с изображенными на них яркими южными пейзажами, чтобы оставить на память о проведенном отдыхе.
Вот и сейчас наслаждаясь теплом, исходящим от гальки и легким шумом прибоя он представлял, как вечером пойдет по заранее известному маршруту и будет улыбаться, встретив заинтересованные на себе взгляды представительниц слабого пола, одетых в легкие полупрозрачные летние глубоко декальтированные платья или обтягивающие шорты с футболками или топиками.
Вот за это он  ценил южный отдых. Казалось, что все приехавшие сюда юные и не очень юные особы подобно цветку раскрываются под солнечными лучами, чтобы окружающие могли увидеть их внутреннее и внешнее великолепие.
Вечерняя набережная подобно цветочной корзине пестрела от этих цветков, давая возможность сильному полу в полной мере оценить силу женского очарования. И хотя нашего героя нельзя было  отнести к разряду бабников, но он как любой нормальный здоровый мужчина, вынужденный в силу своей работы большую проводить в компании грубоватых работяг, не мог спокойно лицезреть на красоток, дифилирующих перед ними с утра до вечера.
Со стороны это походило на некий народный кастинг в конкурсе красоты «Мисс Алушта». Вот только организаторами и участниками его были сами представительницы прекрасного пола. И устроили они его в свою честь, чтобы еще раз убедиться в силе женского обольщения перед которым мужчины превращаются в послушных кобельков, бегущих словно на привязи стаей за сучек во время брачного периода.
Мужчина придумал для себя даже некую игру, в которой он мысленно выставлял оценки каждой проплывающей мимо него очередной красотке.
Для удобства он располагался в одном из кафе на набережной в непосредственной близости от людского потока, двигающегося в обе стороны. Затем наш герой определял группу независимых экспертов из числа сидящих с ним рядом мужчин. После этого оставалось по их реакции  оценивать успех той или иной проходящей мимо красавицы.
Чаще всего экспертами становилась немноголюдная мужская компания, расположившаяся поблизости в кафе или на набережной.
По тому, как долго взгляды экспертов провожали ту или иную  проходящую особу мужчина выставлял ей определенную оценку по пятибалльной системе.
Нужно отметить, что выбранные для оценки особы редко получали оценку ниже трех баллов. Это вселяло определенный оптимизм, подтверждая, что несмотря на преодоленный в прошлом году сорокалетний рубеж он еще неплохо разбирается в женщинах. 
Внезапно приятные размышления мужчины были прерваны неприятным холодком, потянувшимся низом от гальки. Приподнявшись на руках, он с удивлением обнаружил, что лежит на снегу. Непроизвольно тело его дернулось вверх, пытаясь оторваться от холодящей белизны. На этом он проснулся.
Первое, что уловило его затуманенное сном сознание, была противная режущая слух тишина.
Приборы все так же обнадеживающе светились в полумраке салона, но двигатель предательски молчал.
Бросив беглый взгляд на топливомер, ему стала понятна причина тишины. Стрелка прибора покоилась на нуле.
- Черт! - выругался про себя мужчина.
Расслабившись после удачного подъема автомобиля, он совершенно забыл про дозаправку.
Фосфорецирующие стрелки часов показывали половину четвертого. Значит, он проспал почти семь часов.
Накинув на себя куртку, он выбрался из машины и направился к двери багажника.
Включив плафон, он взглянул на бесполезно валяющиеся  внутри багажного отсека канистры. Он открыл кран на дополнительном баке и услышал, как остатки топлива по шлангу устремились к правому топливному баку УАЗика.
Он точно не знал, сколько оставалось топлива в дополнительном баке. Последнюю канистру и часть топлива из него он использовал позавчера для дозаправки вечером.
Было  ясно, что оставшегося бензина до Мценска может не хватить.
- И что дальше? - тревожно спросил сам себя мужчина, - Дальше будет видно! - ответил он сам себе.
Сейчас было ясно только одно. Нужно двигаться. Ждать больше нечего. Каждая минута простоя при работающем двигателе - это несколько десятков не пройденных метров пути.
А их легче было проехать, чем потом пройти пешком.
Слив остатки топлива мужчина закрыл кран. После включения зажигания стрелка остановилась на отметке три четверти правого бака. В левом баке топлива почти не было. Стрелка находилась в красном секторе. Таким образом, в его распоряжении было около тридцати литров бензина.
Бросив банку тушенки под печку и включив ее на максимальный обдув, он решил не ждать когда она разогреется, а перекусить позже по дороге.
Запустив вновь двигатель и включив дальний свет, мужчина направил автомобиль в объезд ледяных заторов, стараясь держаться ближе к берегу.  Совершая накануне обход окрестностей в поисках бревен он убедился, что ледяные пороги там были ниже, а имеющиеся местами снежные заносы были для Козлика плевым препятствием.
Дневной пробег прошел без происшествий. Русло реки на всем участке было более-менее ровным. Несмотря на это средняя скорость была все равно невысокой. К вечеру спидометр показал, что он преодолел чуть более ста пятидесяти километров. Таким образом, средняя скорость составила около двадцати километров в час. Полный привод машины требовал повышенного расхода топлива. К моменту остановки на ночной отдых штатный бак автомобиля был наполовину пустой.
Дневной переход вымотал нашего героя окончательно.
Для экономии топлива он решил ночью обойтись только короткими запусками двигателя для его прогрева и поддержания тепла в салоне.
К вечеру поднялась легкая поземка.
- Этого только не хватало, - с горечью отметил мужчина, смотря на веселый хоровод снега, несущийся вдоль русла реки. И хотя до метели дело не дошло, запускать двигатель приходилось практически каждые полчаса. Холодный ветер быстро выхолаживал двигатель, унося тепло из подкапотного пространства в ночную тьму.
К утру стрелка топливомера остановилась на отметке одной четвертой  бака. Мужчина слил остатки топлива из дополнительного бака в основной и тронулся в свой последний переход. В том, что он последний не было никаких сомнений. Остатка топлива должно было хватить максимум до вечера.
А что будет дальше?
Про это он не хотел сейчас думать. С самого утра вся правая половина тела потеряла чувствительность, как будто заморозилась. И хотя тупая боль ушла, перестав досаждать своим постоянным напоминанием, мужчину не покидала тревога. Еще неизвестно что лучше с медицинской точки зрения, постоянно напоминающая о себе боль или потеря чувствительности. Что-то подсказывало ему, что теперешнее его состояние ничего хорошего не сулит.
На последней заправке в экономичном режиме ему удалось проехать  сто сорок километров, что было совсем неплохо, учитывая сложный рельеф русла реки.
Около шести вечера загорелась тревожная красная лампочка топливомера.
Первым  желанием мужчины  было остановиться, заглушить двигатель и еще раз обдумать создавшееся положение. Но разум взял верх над чувствами. Кратковременная остановка не могла ничего решить.
Наблюдая краем глаза за мерцающей тревожной лампочкой, наш герой вспомнил похожую ситуацию, произошедшую с ним во время службы срочной службы.
Произошло это в начале восьмидесятых годов прошлого столетия.
Призвали его служить в танковые войска.  Для освоения специальности механика-водителя его направили в учебную часть, находившуюся в поселке Сертолово недалеко от Ленинграда.
В учебном полку ему повезло. Он попал служить в роту по подготовке механиков-водителей на самый современный советский танк Т-80.
Удивительно, но в части параллельно готовили младших специалистов и на другие марки танков, в том числе и давно снятых с производства.
Было необычно наблюдать со стороны, когда на танкодроме части сходились самые последние образцы бронетанковой техники и их прародители, которые можно было увидеть только в военной хронике или фильмах про Великую отечественную войну.
Низкие и стремительные восьмидесятки своими шумными газотурбинными двигателями не могли перекрыть грохот и лязг, разносившийся от степенно двигающихся медленных и неуклюжих  ИС-2 и ИС-3.
Как оказалось, эти бронированные монстры, выпускающиеся в конце войны, нашли широкое применение для оборудования укрепленных районов на Дальнем востоке страны.
Тут же сновали легкие плавающие танки ПТ-76 и танки первого послевоенного поколения Т-54 и Т-55.
Одним словом машина времени в действии на небольшом участке местности, оборудованной различными препятствиями для отработки учебных упражнений.
Нашему герою достался старенький танк под бортовым номером «279». До капитального ремонта ему оставалось меньше одной тысячи километров пробега.
Суровый инструктор сержант Захаров не давал спуску нашему курсанту, заставляя его вникать во все технические тонкости.
И это ему нравилось. Он часами возился в парке, копаясь в моторно-трансмиссионном отделении танка. Он с усердием в который раз проверял регулировки двигателя, уровни топлива и специальных жидкостей.
На гражданке он даже не догадывался, что может в реальности может существовать такая боевая машина.
Это действительно было нечто, что удивляло и заставляло гордиться за свою страну, способную создать техническое совершенство в образе многотонного напичканного современной электроникой и мощным вертолетным двигателем танка.
Он хорошо помнил, как еще в школе он впервые услышал об этом танке от родного брата его друга, который вернулся из армии. Тот служил в Германии и рассказывал такие чудеса, что у мальчишек поневоле открывались рты от невероятных историй.
Особенно нашему герою запомнилась история о том, что этот танк может летать.
По его рассказу этот чудо-танк преодолевал минные заграждения по воздуху. Да, да! Именно так. Подъезжал к минному полю, взлетал и перелетал его. Представляете себе, какую подъемную силу должен иметь двигатель, чтобы перенести сорок тонн железа?
А тогда они стояли и слушали эти небылицы, открыв рты и ловя жадно каждое услышанное слово от «бывалого танкиста».
Сейчас он понимал, что, скорее всего брат друга не имел никакого отношения к танковым войскам. Он рассказывал им солдатские байки, которые чаще всего гуляют между теми, кто видит армию только из штабного окна или скотного двора подсобного хозяйства.
 Наш герой смог в этом убедиться, когда на одном из утренних построений полка майор из особого отдела отчитывал солдата из хозяйственной роты вклеившего в дембельский альбом письмом фотографии, где он снялся в танковом комбинезоне и шлемофоне, вылезающим из танкового люка. Солдат это все два года прослужил на свинарнике, и танки видел только издалека, хотя и носил танковые эмблемы в петлице.
Самое комичное состояло в том, что, не имея никакого отношения к настоящим танкам, в качестве люка он использовал канализационный колодец.
Майор долго и усердно махал перед дембелем фотографиями, грозясь упечь его в дисбат за раскрытие военных секретов. Как оказалось, канализационный люк на территории воинской части также является секретным объектом.   
Самые незабываемые впечатления остались у нашего героя первогодка от первого вождения. Невозможно передать те чувства, которые переполняли всю его сущность, когда он впервые на танкодроме отпустил педаль горного тормоза танка.
 Сорокотонная машина не тронулась, а буквально сорвалась с места в галоп, вжав тело механика-водителя в спинку жесткого сиденья. Приходилось постоянно ее сдерживать, нажимая на спасительный тормоз.
Казалось, что в бронированном чреве спрятан необузданный монстр, передающий свою энергию ведущим колесам танка.      
По всей трассе курсанта не покидало ощущение, что танк не едет, а летит, легко перемахивая большие и малые неровности дороги.
Теперь он понимал, почему солдаты между собой называют его летающим танком.
Радость  движения на скоростной машине омрачалась периодическим постукиванием по шлемофону инструктором, сидячим на башне в люке наводчика. Для этого им активно использовалось колено от штатной танковой антенны. Ее длины как раз хватало, чтобы дополнительно к голосовым командам по внутреннему переговорному устройству напоминать увлекшемуся механику-водителю о соблюдении скоростного режима.
Дедовский метод, как правило, действовал безотказно.
Два-три удара по шлемофону и курсант за рычагами начинал тормозить на ухабах и неровностях трассы.
Доставшийся нашему курсанту танк огорчал только одним. Изношенный двигатель был чрезмерно прожорлив. Неоднократные попытки сержанта Захарова что-то в нем подрегулировать ни к чему не приводили. О неисправности знали в полку все, включая и зампотеха роты.
Вердикт специалистов сводился к одному: «До капремонта как-нибудь доходит!».
Полгода  в учебном полку пролетели как один день. Близились выпускные экзамены. Обучение механиков-водителей заканчивалось совершением стокилометрового марша в составе танковой роты.
Наш герой попал в группу, которая отправлялась на марш в субботу, как раз накануне праздника Дня танкиста.
По субботам в части проводится парково-хозяйственный день и парк закрывается и сдается под охрану раньше, чем в обычный день.
С учетом этого  командир роты принял решение начать марш на один час раньше обычного.
В семь утра курсанты были уже в парке.
Проверив технику и построившись в походную колонну, рота выдвинулась к дальнему танкодрому части, до которого было восемь километров.
Протяженность танковой трассы дальнего танкодрома составляла около десяти километров.
Таким образом, с учетом расстояния до танкодрома и обратно танкам предстояло пройти восемь кругов.
Танк нашего героя роты командир роты поставил замыкающим. Кроме инструктора в него сел зампотех роты старший лейтенант Васильченко, весельчак с Украины, большой любитель горячительных напитков.
Пристроив под попу штатный укрывочный брезент, он удобно устроился на башне в люке наводчика, согнав инструктора на место командира танка.
До обеда курсанты успели сделать пять кругов по танкодрому.
К часу дня прибыла полевая кухня со старшиной прапорщиком Матвеевым.
Во время приема пищи командир роты постоянно подгонял курсантов. Очевидно, у него были свои планы на этот вечер.
Наскоро пообедав и проверив матчасть, танкисты снова сели за рычаги.
На половине седьмого круга случилось непредвиденное, но вполне ожидаемое. Танк встал. Двигатель, протянув долгий плачевный свист, остановился. Услышав в свой адрес от зампотеха роты целую плеяду нелицеприятных слов, в основном, из командирского лексикона, наш курсант и инструктор бросились бегом открывать проверочные лючки на крыше моторно-трансмиссионного отделения.
Как оказалось, в танке закончилось топливо, хотя штатный топливомер показывал еще чуть больше одной четвертой баки.
Такие казусы случались и раньше с этой «чудной» машиной.
Но тогда с ними не было зампотеха и они не совершали длительный марш.
Узнав причину остановки офицер наконец вылез из люка и чертыхаясь на то, что ему не везет на умных подчиненных спрыгнул с танка и пошел в ближайшие елочки справить малую нужду.
Наш герой вместе с инструктором еще раз взглянули на сухой топливный щуп, закрутили его на место и стали ждать возвращения зампотеха роты.
 Вернувшийся офицер определил план их дальнейших действий.
- Ждем прохождения последнего круга колонны и дозаправимся топливом с других машин. Готовьте насос для перекачки!
 Курсант и старший сержант бросились исполнять указание офицера.
Достали из ящика ЗИП топливоперекачивающий насос, подсоединили его к бортовой сети танка и стали ждать подхода колонны.
Прошло около часа. Колонна не появлялась.
Стрелки часов показывали четыре часа вечера.
Старший лейтенант Васильченко нервно курил на башне, периодически отправляя в сторону притихших солдат язвительные шуточки.
Прождав еще полчаса, он по рации попытался связаться с командиром роты.
Радиоэфир молчал. Сделав несколько безуспешных попыток, он выключил радиостанцию и, спрыгнув с танка, направился по ходу движения за ближайший поворот, находящийся метрах в трехстах от остановившейся машины.
Было странно, что за все время, что они здесь находились мимо них не проехал ни один танк из соседних рот.
Обычно в это время на танкодроме не протолкнуться.
Здесь отрабатывают учебные упражнения и плавуны на своих ПТ-76 и середняки на Т-55 и Т-62.
Очевидно, накануне профессионального праздника офицеры полка решило провести обучение по сокращенной программе.
Вернувшемуся вскоре зампотеху порадовать подчиненных было нечем.
Танкодром как вымер. Окружающую тишину лишь изредка нарушали крики птиц.
Было понятно, что командир роты, скорее всего, решил не делать последнего круга и повел танковую колонну в парк части.
Удивлял лишь тот факт, что никто из колонны не заметил исчезновения замыкающей машины.
 Смеркалось. Осеннее неяркое солнце уверенно сваливалось к границе горизонта, напоминая о том, что световой день близится к своему завершению.
Выкурив очередную сигарету, старший лейтенант Васильченко обратился в инструктору:
- Так, Захаров! Ждать больше нечего. Давай бери руки в ноги и дуй в парк. Найдешь там командира роты и доложишь ему обстановку. Доставишь сюда топливо для своего прожорливого танка столько, чтобы хватило своим ходом вернуться в часть. Все понятно? – офицер выжидающе посмотрел в сторону инструктора.
Получив утвердительный ответ, офицер посоветовал передвигаться сержанту в ускоренном темпе, чтобы успеть дойти в часть засветло. А идти ему предстояло по грубым подсчетам километров двенадцать.
С явным неудовольствием от предстоящей прогулки сержант, прихватив карманный фонарь, ушел в сторону исчезновения колонны.
К шести вечера стало заметно темнеть. Кроны прилегающих елей вскоре заслонили собой солнечный диск, быстро погружая трассу в серую унылую мглу.
Сидящий на башне офицер вслух просчитывал вероятное время прибытия помощи:
-   До парка ходьбы минимум два часа. Пока он там найдет командира роты и начальника склад ГСМ и заправится. Еще час. Полчаса от парка сюда. Итого получалось, что в лучшем случае, помощь должна была прибыть не ранее девяти часов вечера.
 Отпустив в сторону сидячего на подкрылке левой гусеницы курсанта очередную порцию оскорбительных высказываний, зампотех обернулся в сторону кормы, к чему-то явно прислушиваясь.
Навострив уши, наш герой услышал где-то в отдалении слабый звук работающего дизеля.
Ошибки быть не могло. В их сторону по трассе двигался танк.
Вскоре из-за поворота, показался прыгающий луч прожектора, а через пару минут и сама машина. Это был старенький Т-55 из четвертой роты.
Старший лейтенант спрыгнул на землю и встал на пути подъезжающей машины.
Из остановившегося в нескольких метрах от него танка выпрыгнул низкорослый сухопарый младший сержант в промасленном и залоснившемся местами комбинезоне.
Из-за шума двигателя курсанту не было слышно, что механику говорил зампотех.
Наконец он повернулся в его сторону и махнул ему рукой, подзывая к себе.
Через шум офицер приказал ему сливать топливо из наружного бака танка в ведра и заливать сразу в танк.
Топливный насос предназначен для механизации заправки из бочек и в их случае был абсолютно бесполезен.
Достав из башенного ящика ЗИП двадцатилитровое ведро и шланг с грушей курсант, стал сливать топливо из запасного бака патьдесятпятки.
Для этого пришлось попотеть.
Как обычно, груша не хотела засасывать топливо из бака.
Пришлось по старинке засасывать топливо из шланга ртом. Наглотавшись изрядно солярки, нашему герою удалось в итоге залить в свой танк четыре полных ведра дизельного топлива.
Пока он укладывал на свои места ведро, шланг и закрывал заливную пробку на крыше МТО, Т-55 изрыгнув порядочную струю сизого дыма, уехал в сторону части.
 Усевшийся на свое место зампотех давал последние указания.
- Резко не газуй и не тормози. Включай вторую передачу и на постоянных оборотах двигаемся в сторону парка! Все понял, курсант? – обратился он ко мне с вопросом.
- Так точно! – бодро ответил наш герой, усаживаясь на свое штатное место и подключая гарнитуру к бортовой сети.   
 Он включил на несколько секунд тумблер подкачки топлива и нажал зеленую кнопку «Пуск». 
 Дождавшись пока двигатель отработает положенную программу запуска, курсант включил вторую передачу и плавно отпустив педаль тормоза повел машину в сторону воинской части.
Следуя указаниям зампотеха, он осторожно вел танк, стараясь не тратить лишнего топлива на торможение и ускорение машины.
   Несмотря на это, через три километра танк снова остановился. На этот раз оставалось ждать помощи только из части.
Оставив включенными из световых приборов только внешние габариты, офицер с курсантом продолжали ждать помощь.
На их радость и удивление не прошло и полчаса, как впереди со стороны части послышался знакомый свист приближающейся восьмидесятки.
Этот звук нельзя спутать ни с чем другим. 
Не прошло и минуты, как впереди по носу машины показался прыгающий по неровностям танкодрома луч фароискателя.
Вскоре рядом с ним резко клюнув носом, затормозил танк командира роты капитана Трофимова. На башне рядом с командиром роты в люке наводчика восседал сержант Захаров.
Из разговора командира роты и зампотеха курсанту стало известно, что инструктора они встретили в двух километрах от парка, когда направлялись на поиски пропавшей машины.
Самое смешное состояло в том, об исчезновении танка спохватились только когда после мойки стали расставлять машины по хранилищам и сдавать их под охрану.
Тут-то и всплыло, что одно место пустует.
Как получилось, что за все время обслуживания прибывшей колонны в парк никто не спохватился о танке зампотеха, оставалось для всех загадкой. Тем не менее, факт был на лицо. Оказывается и танк может пропасть.
Пополнив запас топлива за счет танка командира роты обе машины через пятнадцать минут бодро двинулись в сторону парка.
Вот такая история вспомнилась из далекого солдатского прошлого нашему герою. Сейчас он был в схожей ситуации.
Вперед! Только вперед! – подстегивал он себя, стараясь по максимуму сокращать объезды возникающих на пути ледяных торосов.
По его расчетам получалось, что до города он не дотянул чуть больше ста километров. В принципе на лыжах это расстояние здоровый мужик мог преодолеть дня за два-три. К нему не относилось. От неподвижного сидения в жестком кресле автомобиля он временами совсем не чувствовал правый бок. Нога и рука исправно продолжали давить на педаль газа и вращать рулевое колесо, но он практически не ощущал обратной реакции.
Как он сможет встать в таком состоянии на лыжи и совершить стокилометровый бросок он не представлял. Кроме того нужно было взять с собой самое необходимое. А это как минимум палатка, снаряжение, продукты, ружье и еще что-нибудь по мелочи.
Мужчина прекрасно осознавал, что он не сможет все это тащить на себе. Значит, придется сооружать волокуши и грузить все имущество на них.
Через полчаса двигатель стал давать первые перебои. Это стало проявляться на каждом более-менее приличном подъеме. Мужчина зрительно представил, как приемник топливного насоса пытается засасывать остатки бензина из бака, уровень которого при наклоне автомобиля оказывается ниже предельно допустимого.
Чтобы не оставить посреди реки грозящий заглохнуть в любую секунду автомобиль мужчина направил его к берегу. Вкатившись на береговую полосу, двигатель еще пару раз удивленно чихнул и замер.
- Alles! - подытожил вслух мужчина, выключая зажигание.
Срелки часов показывали без пятнадцати час.
Перекусив разогретой на двигателе банкой тушенки и галетами, мужчина приступил к сборам.
Первым делом он слил остатки топлива из всех канистр через воронку в паяльную лампу. С миру по нитке, а в итоге получилась почти полная емкость.
Дальше в ход пошли вещи. Палатка, спальный мешок, запасной комбинезон, фонарь, термогрелка и так по мелочи все отправилось в большой туристический вещмешок. Выбор еды был невелик. Тушенка, три банки рыбных консервов, галеты, чай, сахар. Вот в принципе и все, что оставалось из продовольственного запаса.
Прикинув хозяйским глазом на сложенный  багаж, мужчина остался доволен. Для трехдневного лыжного перехода этого было вполне достаточно.
Затем он достал из багажника пару охотничьих лыж и палки, притороченные с помощью специально крепежа к потолку УАЗика. На этих лыжах он прошагал не одну сотню километров в поисках охотничьей добычи. Это были настоящие охотничьи лыжи, подаренные одним из местных жителей еще в первую его зимовку. Несмотря на свою небольшую длину, чуть более метра, лыжи имели широкие полозья, что позволяло свободно перемещаться на них даже по рыхлому снегу. Кроме того, скользящая поверхность в месте установки легкого брезентового крепления была подбита оленьим мехом, что предотвращало их проскальзывание на обледенелой поверхности.
При отъезде на Север мужчина по совету друзей купил фирменные  дорогие Fischer в специальном северном исполнении. На них он откатал целую зиму. Но встав первый раз на настоящие охотничьи лыжи, изготовленные вручную по старинной технологии, больше не вспоминал про дорогой импортный инвентарь. При всех имеющихся наворотах они ни в какое сравнение не шли с настоящими северными лыжами. Замерзшие шерстинки меха как нельзя лучше препятствовали отдаче лыж. А это на скользкой поверхности обеспечивало комфортный ход. Никакие насечки на рабочих поверхностях деревянных или пластмассовых лыж не могли сравниться с натуральной шерстью северного оленя.
 И, несмотря на то, что за зиму мех стирался практически до основания и начинал лосниться на солнце, а на следующий сезон требовалась его замена, он этого стоило. Лыжи безотказно служили верой и правдой своему новому хозяину вот уже третью зиму.
Итак, необходимые вещи были собраны. Оставалось только соорудить  волокуши для их перевозки. При повторном осмотре содержания багажного отсека хозяйский глаз нашего героя не нашел на чем задержаться. Если бы у него была вторая пара лыж, тогда... Но запасных лыж здесь не было.
Случайно его взгляд остановился на коврике багажника. Размер был подходящий, где то метра полтора на метр. Выгрузив весь багаж снова на снег, мужчина занялся осмотром коврика. Он вспомнил, что этот дополнительный аксессуар ему практически силком навязал менеджер, оформлявший автомобиль в салоне.
Поначалу мужчина решительно отказался от приобретения дополнительного оборудования, включая и этот коврик. Но потом  сжалился над откровенно расстроившимся продавцом и, в конце концов, сжалился над его стараниями и взял этот комплект.
По большому счету он не видел в этой покупке никакого смысла. Большая часть автолюбителей в условиях крайнего севера стелили в салон под ноги обычные газеты. И это намного лучше и удобнее, чем резиновые коврики. Может быть, в Москве они себя и оправдывают. Но только не здесь. При посадке в машину на обуви остается снег. В тепле он тает и стекает на дно коврика. После того как автомобиль глушится вода в считанные минуты замерзает, превращаясь в сплошную ледяную корку. При следующей посадке пятки ног постоянно скользят по льду, норовя того и гляди соскочить с педалей, а это совсем не добавляет комфорта при управлении отечественным автомобилем. И это продолжается до тех пор, пока лед снова не превратится в воду. Короче круговорот воды в салоне.
А учитывая, что отечественный УАЗик не может похвастаться быстрым прогревом салона, ждать приходится достаточно долго.
Выливать каждый раз воду с ковриков чаще всего просто забываешь. И вспоминаешь о ней только при следующей поездке.
Коврик багажника был изготовлен не из обычной резины, а из полиуретана. Это давало надежду, что его хватит на три дня пути по снежному покрову и льду.
Проделав с одной стороны ножом две прорези, мужчина пропустил через них тряпичный буксировочный трос и завязал его концы двойным узлом. Недолго думая для крепежа багажа к коврику был использован канцелярский скотч, которого в запасе было три непочатых рулона.
Теперь предстояло примерить всю эту амуницию на себя.
Встав в самодельную упряжь и сделав несколько шагов вперед, мужчина явно ощутил болезненное давление грубого узла троса на грудь. Ему старому охотнику было хорошо известно, во что выливаются  первоначальные незаметные неудобства в экипировке через несколько десятков километров пути. Мелкие огрехи в обуви превращаются в кровавые мозоли, которые в условиях походной жизни грозят немалыми проблемами.
Продернув трос через прорези так, чтобы узел находился рядом с ковриком и, закрепив выходящие из него концы между собой скотчем, мужчина сделал возле машины контрольный заезд.
К удивлению волокуши легко скользили по льду почти не оказывая болезненного давления на травмированные грудь и бок.
Дернув на прощание за ручки дверей, и убедившись в надежности запоров, наш герой задержал свой взгляд на оставляемом посреди снега одиноком автомобиле. Горечь одиночества и тоски снова с головой накрыла его своим серым плащом, перехватив дыхание.
Не в силах больше наблюдать эту картину мужчина впрягся в самодельные стремена и, повесив на здоровое плечо карабин, уверенно зашагал с волокушами вверх по реке.
Зная особенность человеческого организма и психологию одинокого странника, пытающегося жалеть себя в подобной ситуации, он решил ставить перед собой конкретные задачи.
Сегодня до остановки на ночлег он наметил пройти не менее двадцати километров.  И так как шагомера и спидометра у него не было, то он решил считать шаги. Прикинув, что в среднем три его шага равны двум метрам пути, получалось, что ему необходимо было сделать не менее тридцати тысяч шагов.
Считать такое количество шагов было нелегко. Поэтому он решил пойти другим путем, а именно определить среднюю скорость своего передвижения с грузом. Отсчет первой полторы тысячи шагов  занял у него около двадцати минут. Из несложных расчетов получалось, что средняя скорость движения составляла около трех километров в час.
- Не плохо! - подытожил он сам себе.
Взяв поправку на возможные отклонения от маршрута, вызванные  обходом возможных препятствий на своем пути, им была принята для расчетов средняя скорость два с половиной километра в час.
Получалось нездорово. Для двадцати намеченных километров требовалось восемь часов ходу. А их у него не было. Стрелки часов приближались к двум часам дня. Таким образом, конечная цель могла быть достигнута не ранее десяти часов ночи.
Было ясно, что при своем физическом состоянии ему столько не осилить. Поэтому он решил вести отсчет от обратного, а именно от времени движения. А там уж что получится....   
С каждым часом пути груз за спиной становился все тяжелее и тяжелее. Усталость давала себя знать. Карабин также заметно прибавил в весе, стараясь при каждом удобном случае сползти с плеча вниз. В конце концов, мужчине надоело с ним бороться, и он засунул его стволом в притороченный к волокушам рюкзак. Идти стало гораздо легче.
Вскоре пришлось познать и все минусы полиуретана. Замерзший на морозе материал превратился в жесткий короб, который легко перемещался по снежному насту. Но еще лучше он катился под уклон, норовя каждый раз сбить мужчину с ног. И пару раз ему это удалось. Каждый раз, больно приземляясь на пятую точку, он непроизвольно вспоминал нечистого, наславшего на него все эти напасти.
К девяти часам мужчина полностью вымотался. И очередное падение на лед заставило его остановиться на ночлег. На этот раз волокуши были не виноваты. Сказалось коварство прибрежного льда, имеющего неровные наплывы. Припорошенный сверху снегом он практически не давал шансов  устоять на лыжах. Лыжи подобно концам хорошо смазанных ножниц легко разъехались в стороны, освободив мягкому месту жесткую площадку для очередного приземления.
Разбив палатку и неспешно перекусив, мужчина вынужден был признать, что фактический темп движения оказался заметно ниже расчетного. Помещая непослушное тело в спальный мешок, он вновь с тревогой прислушивался к своим внутренним ощущениям, пытаясь оценить  травму правого стороны тела.
Попытка лечь на травмированный бок отдалась резкой тупой болью, да так, что у мужчины непроизвольно навернулись на глазах слезы. С трудом восстановив дыхание, он осторожно буквально по сантиметру  повернулся на спину и за всю ночь даже не пытался менять свое положение.
Утром, наскоро перекусив холодными консервами, он с тревогой посмотрел на небо. Было понятно, что грядущий день не предвещает ничего хорошего. С севера надвигался снежный фронт. С каждой минутой ветер заметно усиливался, протягивая по насту длинные снежные хвосты.
- Только этого не хватало, - подумал с тревогой мужчина. То, что будет метель, было совершенно ясно. Через час-другой ветер достигнет своего апогея, и бороться с ним на открытом пространстве будет совершенно бессмысленно.
Разум подсказывал, что нужно переждать метель. Но место, на котором стояла его палатка, было совсем открытое. Через пару часов ее заметет под самый верх и это при условии, что ее не унесет в чистое поле под давлением ветра.
Нужно было искать место у противоположного берега реки, находящегося с подветренной стороны.
Быстро сложив свои пожитки, мужчина встал на лыжи и, впрягшись в постромки направился по длинной диагонали к темнеющей вдалеке береговой линии.
В этом месте русло реки было шириной не менее трехсот метров. Первый мощный снежный заряд застиг на середине реки.
В один вокруг него встала непроглядная темно-серая стена, отгородив плотным кольцом от окружающего мира. Глаза и нос забивало хлопьями снега. Стараясь не сбиться с нужного направления, мужчина передвигался навстречу ветру почти горизонтально к поверхности. И даже в таком положении каждый шаг давался с невероятным усилием, требующим концентрации всей силы воли. Так он прошел не менее получаса, но долгожданный берег так и не появился.
На какое-то мгновение снежный заряд ослаб, и мужчине удалось сориентироваться. Совершенно неожиданным образом он обнаружил, что двигается не поперек, а вдоль русла реки. То ли ветер поменял свое направление или он кружил на одном месте, но направление  движения было совершенно другим.   
Скорректировав направление движения, мужчина насколько это позволял снегопад и тянущий позади груз, направился из всех сил в нужную сторону.
Трудно сказать, сколько времени ушло на то, чтобы преодолеть этот небольшой отрезок пути. Может полчаса, а может и час. Время практически не поддается измерению, когда наш организм работает на пределе своих физических возможностей.
О том, что наш герой достиг берега, ему удалось узнать только по характерному скрежету под ногами о неровности каменистого грунта.
Не в силах сделать дальше ни одного шага мужчина тяжело опустился на ближайший выступающий из под снега валун, повернувшись к ветру спиной.
Перед глазами прыгали темно-фиолетовые огни, визуально отделяя его от стены падающего снега.
- Нужно срочно ставить палатку! - скомандовал себе мужчина, но тело оставалось абсолютно инертным и не пыталось напрячься, чтобы исполнить внутреннюю команду.
Эта борьба с метелью за последний час окончательно надломила силу волю нашего героя. Оставаясь в оцепенении, мужчина четко осознавал, что каждая минута бездействия, стирает грань между жизнью и смертью. 
Разум пытался бороться с этим пограничным состоянием, посылая в мозг тревожные сигналы. Но с каждой минутой эти сигналы слабели и теряли жизненную силу.
Из опасного состояния мужчину вывело падение ничком вниз лицом в снег. Рот и нос в одно мгновение забились холодной рыхлой массой, вызвав чувство удушения.
Непроизвольно дернувшись всем телом вверх, мужчине, наконец, удалось сбросить с себя чувство отрешенности от происходящего вокруг.
С трудом освободив глаза от снега, он увидел, что метель внезапно стихла. Значит, он успел какое-то время пробыть в полном забытье, если пропустил смену погоды.
Снежный заряд, налетевший неожиданным образом, так же внезапно растерял свою силу, оставив после себя невысокие снежные гряды, витиевато пересекающие русло реки.
Сквозь ночную мглу робко пробивались редкие звезды, стараясь обозначить свое штатное место в серебристом бисере разбросанных по небосводу бус. И вскоре им это удалось.
Льющийся сверху фосфорецирующий свет отражался от кристальной белизны свежевыпавшего снега и искрящимися всполохами растекался параллельно его поверхности во все стороны.
Мужчина стоял на берегу и смотрел на это природное чудо, происходящее буквально у него на глазах. Ему не раз приходилось бывать свидетелем такой перемены погоды. И каждый раз он удивлялся той природной силе, которой буквально за несколько минут удавалось превратить ясную погоду в катастрофическое ненастье и наоборот.
Он завороженно смотрел на разворачивающуюся перед ним снежную панораму, стараясь запечатлить в памяти увиденное. С таким явлением звездного свечения можно было столкнуться только здесь на крайнем Севере. В средней полосе ему приходилось не раз видеть зимой ночное сияние звезд. Но там их свет холодный и еще больше усиливает чувство одиночества забредшего путника. Здесь все было наоборот. Отраженный от снега свет как будто заигрывал с ним, пытаясь отвлечь от тяжелых мыслей и придать уверенности  в своих силах.
Внезапно взгляд мужчины привлек неестественной формы снежный сугроб, выделяющийся из общей картины. Сугроб находился метрах в пятидесяти от берега чуть выше по реке.
Бросив волокуши возле валуна, мужчина скорым шагом направился к загадочному сугробу. И чем ближе он подходил к нему, тем тяжелее становилось на душе. Внутренний голос подсказывал, что ничего хорошего  его там не ждет.
Несмотря на тяжелое предчувствие, наш герой невольно ускорял шаг и вскоре почти перешел на бег. Если вообще эти вялые плохо скоординированные движения можно было назвать бегом.      
Когда до цели оставалось несколько метров, мужчина уже не сомневался в своих догадках.
Да, несмотря на полуметровый слой снег, не составляло труда догадаться, что перед ним был занесенный снегом по самую крышу автомобиль. С подветренной стороны блестел кусок алюминиевого бампера с черной  пластмассовой накладкой.
Впереди под углом угадывался капот машины.
Не раздумывая, мужчина принялся руками разгребать сугроб, отбрасывая снег в стороны, расцарапывая в кровь руки о жесткий спрессовавшийся ледяной наст.
Через пару минут напряженной работы взгляду мужчины открылось покрытое толстым инеем водительское стекло.
В полутьме невозможно было что-либо рассмотреть, и наш герой продолжал отбрасывать ненавистный снег, пытаясь добраться до ручки водительской  двери.
Машина была темно красная или бежевая. В сумерках трудно было понять. Но марку уже можно было определить. Это была "Нива".
Холодок страха с новой силой сдавил сердце мужчины.
Он узнал этот автомобиль. Это была Нива геолога из их партии Гоши Михайлова. Он вместе со своей семьей собирался уйти с той последней группой на большую землю, в которую из-за болезни не попал наш герой.
Мужчина видел его буквально дня за два до того, как угодил в больницу. По словам Гоши они с женой уже забронировали места в Сочинской "Жемчужине", отличающейся в Советские времена высоким сервисом обслуживания и высокой дороговизной.
Мужчина хорошо знал и жену Гоши - Светлану. Та работала старшим бухгалтером в заводоуправлении. Полтора года назад у них родился прекрасный сын Антошка. Прекрасная крепкая советская семья. И машину эту они купили месяца два назад с рук у мастера Иванова, уехавшего внезапно из-за болезни матери к себе на родину куда-то под Саратов.
Освободив наконец полностью водительскую дверь от снега, мужчина осторожно потянул за ручку. Поначалу дверь не подавалась. Скорее всего,  замерз дверной замок или резинки уплотнения двери намертво примерзли к проему.
Но как говорится: «Против лома – нет приема!».
После нескольких резких рывков дверь нехотя подалась.
Отступив вправо, мужчина с силой распахнул дверь и замер пораженный увиденным.
За три зимовки, проведенные на здесь Севере, ему доводилось видеть многое. Он не мог похвастаться железными нервами. Тем не менее, за эти годы он научился спокойно воспринимать суровую действительность, какой бы она не была. Но то, что открылось ему сейчас, ввергло его в состояние шока. 
В полумраке салона под клетчатым шерстяным шотландским пледом, подернутым тонким слоем инея, угадывались прильнувшие друг к другу два человеческих тела.
- А где же Антошка? – невольно спросил себя свидетель трагедии.
Мужчина как можно осторожнее потянул на себя затвердевший на морозе плед. Его взору открылись сначала обращенные друг к другу головы Гоши и Светланы. Поразило их выражение. Лица казались абсолютно спокойными и безразличными ко всему происходящему. Казалось, они сейчас громко засмеются над озорной шуткой, которую придумали по отношению к своему спасителю.
На уровне груди между супругами виднелся маленький комочек, завернутый в спальный мешок.
Судя по корке инея, покрывшего лица мужчины и женщины, тела находились здесь уже не первый день.
Сняв рукавицу, мужчина дотронулся до лица мужчины и невольно отдернул руку, почувствовав обжигающий холод кожи и ее каменную твердость. На морозе тела не просто замерзли. Он заледенели.
Не в силах больше смотреть на это, мужчина отошел от машины и, прислонившись спиной к занесенной Ниве, достал сигарету.
Ему долго не удавалось прикурить. Дрожащие руки никак не могли выбить пламя из замерзшей зажигалки.
Наконец после нескольких попыток он почувствовал, как долгожданный терпкий дымок заполнил сначала рот, а затем с глубоким вздохом устремился внутрь.
- Как же так? - спрашивал он самого себя, - как случилось, что эти люди оказались здесь одни? Еще до больницы он знал, что в последний переход собирались шесть семей на машинах. С половиной из тех, кто ушел в этот рейс он был хорошо знаком и ходил с ними не раз дальние переходы.
Мозаика злополучного ребуса никак не хотела складываться в его голове.
- Как эти трое оказались брошенными один на один с неисправным автомобилем? – в который раз задавал себе вопрос наш герой и не находил ответа.
 То, что виной трагедии была машина, стало понятно, когда мужчина отгреб снег от колесных арок. Ни одного колеса на штатном месте не было. Не было и штатной запаски в багажнике.
Это значило только одно. Бедолаги воспользовались последним средством для выживания на морозе. Жгли шины. Такое происходит только в тех случаях, когда нет никаких шансов отремонтировать автомобиль и помощи ждать не приходится.
Но где же были их попутчики? Мысль, что их могли оставить без помощи была абсурдна и не укладывалась в голове. На Севере такое не прощается.
Значит, причиной трагедии стало стечение каких-то непредвиденных обстоятельств. Но каких именно, пока оставалось загадкой.
В поисках разгадки он решил осмотреть внимательнее салон автомобиля.
Вскоре ему бросился сунутый в кармашек солнцезащитного козырька водителя лист бумаги.
Развернув тетрадный листок бумаги, при свете фонарика он увидел написанные неуверенной рукой последние слова Гоши. По сути это было их прощание с этим бренным миром:
"Если кто-то сейчас читает эти строки, значит нас уже нет в живых.
В нашей смерти никто не виноват кроме нас самих и непредвиденных обстоятельств.
На третий день пути у Антошки поднялась высокая температура и открылась рвота. Все, что у нас было с собой из медикаментов, не помогло.
На четвертый день пути ушли от колонны вперед. Два дня гнал без остановки, попеременно меняясь со Светланой. В конце второго дня пути в одиночку попали в буран.  Решили ехать дальше несмотря ни на что.
Сбились с пути. После того как буран закончился почти сутки плутали по тундре в попытках выйти к реке. Когда, наконец, нашли дорогу, застучал двигатель.
Состояние Антошки к этому моменту было очень тяжелое. Он практически все время находился без сознания и в бреду. Светлана  практически не спускала его с рук.
Сначала жгли бензин и лишнюю ветошь. Потом жгли шины.
Через сутки жечь было нечего. Пытаемся согреть Антона своим теплом. Дыхание у него с трудом прослушивается.
Неужели это конец?
Господи, помоги нам....
Если что, сообщите родным...".
Далее шли два адреса. Один в Новосибирске, где жила мама Светланы. Второй - адрес родителей Гоши в Краснодаре.
Теперь мужчине стало все ясно.
Уйдя в одиночку от колонны, они заведомо подвергли себя огромному риску. Скорее всего, они рассчитывали на то, что в случае чего их подстрахуют те, кто шел сзади.
Понятно, что скорость колонны всегда значительно меньше, чем скорость одиночной Нивы.
Но судьба распорядилась иначе. И вот они здесь, а те кто шел сзади, наверняка уже греются у теплого моря.
В этой истории ему было непонятно только одно. Почему те, кто дошел до Мценска, не убедились в благополучном приезде своих попутчиков?
Значит, было еще что-то, что помешало забить тревогу отсутствием в конечном пункте еще одного автомобиля. 
И тут мужчину осенила оптимистическая мысль.
- А кто сказал, что их не ищут? Может быть как раз наоборот!
Развернув еще раз смятое письмо, он взглянул на текст. Письмо было написано пять дней назад.
Мужчина стал неторопливо рассуждать вслух:
- Значит, Гоша с женой и больным ребенком ушел вперед колонны полторы недели назад. Два дня были в пути, день они плутали в буране, сбившись с дороги. Скорее всего, как раз в это время они и разминулись со своими попутчиками. Те в непогоду проскочили мимо них вперед. Один день семья жгла шины. Итого четыре дня, когда они еще были живы. Сколько им удалось продержаться в холодном салоне автомобиля оставалось загадкой.
Отсюда до города при хорошем ходе автомобильная колонна будет идти не менее двух суток.
- То есть, - продолжил он, - если их попутчики благополучно добрались до города и обнаружили, что Гоши и Светланы нет, то их будут обязательно искать. Пусть еще день-два на ожидание и организацию поисковой группы. В любом случае поиски должны были начаться около трех дней назад.
Мужчина знал, что в Мценске была поисково-спасательная группа МЧС. И у них вроде бы даже был вертолет. Но в условиях полярной ночи толку от него было мало. Даже идя на бреющем полете, можно было несколько раз пройти над занесенный Нивой и не заметить ее. На  специальное поисковое оборудование тоже было мало надежды. В условиях сильных естественных электромагнитных помех  они были бесполезны.
Оставалось надеяться только на обычную моторизованную группу, использующую гусеничные вездеходы. Эти неприхотливые машины верой и правдой служили на Севере уже не один десяток лет. И сейчас, несмотря на появляющиеся все чаще на буровых вышках и в геологических партиях комфортабельные зарубежные образцы, отечественные вездеходы не потеряли своей популярности.
На них по бескрайним северным просторам перевозилась основная масса грузов и людей.
На таком вездеходе в хорошую погоду от города до места трагедии можно свободно дойти за одни сутки. Но учитывая, что спасатели будут вести поиски, на преодоление этого расстояния им понадобится не менее двух суток.
Как правило, при поиске машины шли зигзагом, перемещаясь от одного берега реки к другому. При такой траектории движения  путь увеличивался, как минимум вдвое, а то и втрое.
- Значит, решил мужчина, - если Ниву ищут, то рано или поздно здесь будет спасательная группа и ему лучше остаться здесь.
Главное было не пропустить их появление. Занесенную по саму крышу Ниву заметить не так просто. Мужчина, вооружившись лопатой, стал откапывать машину, отбрасывая снег как можно дальше от кузова.
Закончив работу, он решил проверить аккумулятор. Тот еще подавал признаки жизни. Мужчина включил аварийную сигнализацию. Обойдя машину убедившись, что все фонари поворотов исправно подмигивают в такт, мужчина выключил сигнализацию. Он решил повторно воспользоваться ей только при приближении спасателей.
По понятным причинам ночевать в автомобильном семейном склепе он не мог. С другой стороны уходить далеко от машины он опасался.
Обнаружив метрах в пяти от Нивы ровную площадку, он решил разбить здесь палатку. После нескольких взмахов лопатой из-под снега,  цепляя за собой обгоревший колесный диск, показалась проволока шинного корда. Теперь было понятно правильность формы этой площадки. Здесь погибшие в последней попытке согреться жгли автомобильные шины.
За первым диском обнаружились еще четыре.
Желание ставить здесь палатку отпало само по себе.
Пришлось располагаться ближе к Ниве.
Несмотря на усталость от дневного перехода сон совершенно пропал.
Как только он прикрывал веки, перед ним всплывала одна и та же картина.   Замерзшие Гоша и Светлана, а между ними крохотное тело Антошки.
Он не заметил ту грань, которая отделила его сознание от реалий произошедших трагических событий. На какое-то мгновение чередующиеся в воспаленном сознании образы стали расплываться, уступая место более ранним воспоминаниям. Внезапно все было прервано отдаленным звуком работающего двигателя.
Еще пару секунд мужчина прислушивался, решая про себя, не показалось ли ему это. Но нет. До его слуха отчетливо доносился хлесткий стук работающего на повышенных оборотах дизеля.
Несмотря на онемевшую правую половину тела, мужчину буквально выбросило из спального мешка.
Оказавшись снаружи, он закрутил головой, пытаясь определить направление источника шума.
Сомнений не оставалось. Спасительный рев мотора шел снизу вверх по реке, отражаясь от берегов на многие сотни метров впереди себя. В эти секунды он как никогда был признателен конструкторам отечественным вездеходов, плюющих на экологические западные стандарты. Как здорово, что советские дизели слышны на многие сотни метров.
Бросившись к Ниве, наш герой повернул ключ зажигания и нажал кнопку аварийной сигнализации.
Отойдя на несколько десятков шагов от автомобиля, он убедился, что не заметить вспыхивающие оранжевые огни Нивы со стороны просто невозможно. Мороз крепчал, но видимость была превосходная.
Мужчина поднялся на береговой уступ и стал всматриваться в непроглядную темень в сторону, откуда раздавался нарастающий шум. В том, что вездеход двигался в его сторону не вызывало сомнений.
С каждой минутой звук работающего с характерным прицокиванием дизеля слышался все отчетливее.
Нахлынувший поток чувств железными тисками сдавил горло. Из глаз мужчины непроизвольно текли слезы и замерзали на щеках, образуя белые ледяные полоски.
Он попытался их смахивать рукой, но через секунду они появлялись снова.
Прерывистое дыхание с новой силой напомнило о травме. Но сейчас это было уже не важно. В промерзшем теле душа пела и ликовала.
Сознание того, что ему снова удалось обмануть смерть-лиходейку  породило в голове сумбур мыслей и эмоций.
Наконец за излучиной реки метрах в двухстах от того места стояла Нива показался подрагивающий луч света, а спустя несколько секунд из-за поворота вынырнул черный профиль  вездехода.
Вездеход развернулся на девяносто градусов и, подмигнув на кочке штатными фарами, и устремился вниз по реке. Луч закрепленной на крыше фары искателя на несколько секунд осветил противоположный берег реки, но заметив оранжевые всполохи аварийных фонарей автомобиля, переместился в сторону Нивы.
Бодро взревев двигателем, вездеход направился к находке.    
Не прошло минуты, как  отдающая сладковатым запахом солярки машина резко клюнув капотом, остановилась рядом с мужчиной. Сделав секундную перегазовку, двигатель смолк.
Из верхнего люка вездехода наполовину высунувшись, показался бородатый спасатель в ярко оранжевой куртке с наброшенной поверх черной шапочки капюшоном.
Широко улыбнувшись, на смотревшего снизу вверх мужчину он крикнул:
-  Григорий Михайлов? Живой, чертяка?
Не в силах ничего ответить мужчина стоял. Смотря в смеющиеся глаза бородача.
По мере того как пауза затягивалась улыбка спадала с лица спасателя.
Наконец, мужчина не выдержал и ничего не говоря, махнул рукой в сторону стоявшей рядом Нивы.
Посмотрев в сторону Нивы и догадавшись очевидно о произошедшей трагедии выбрался бородач через верхний люк. Следом за ним через из распахнувшейся боковой двери вездехода показались еще два спасателя. Гуськом они проследовали мимо остолбеневшего мужчины к автомобилю. Один из них нес небольшой медицинский чемоданчик с красным крестом на боку. Наверное, это был врач.
Мужчина чувствуя, что силы вот-вот оставят его, неуверенно подошел и облокотился на надгусеничную полку вездехода. Он не хотел еще раз смотреть на погибших.
Прикрыв глаза, он стоял на дрожавших ногах, упершись  головой в борт вездехода.
Из забытья его вывел бородач, легко дотронувшийся до плеча.
- Когда вы их обнаружили?
- Вчера вечером, - чуть слышно прохрипел мужчина.
- Опоздали, - закончил бородач.
- Да, опоздали....
Так закончилась эта история, услышанная от папиного знакомого.
К этому следует только добавить, что добравшись со спасателями  до города, мужчина вновь оказался на больничной койке. Запущенная травма, полученная при опрокидывании УАЗика оказалось серьезней, чем он предполагал.
В районной больнице наш герой провел больше месяца.
Семью Михайловых через день отправили для погребения авиабортом на  Родину.
По выздоровлению,  в начале февраля мужчина пристав к первой партии возвращающихся отпускников забрал свой верный УАЗик.