Продолжая

Шопенгауэр. О счастье.

                Всякое счастье ложно, если быть кратким в желании не повторять слова Шопенгауэра, что счастье отрицательно, а не положительно, что счастье не может быть удовлетворением и удовольствием; хотя сознаётся он далее, что оно - это освобождение от страдания…
                Я продолжу; пусть даже это освобождение не столь продолжительно, как нам бы того хотелось, но такой незначительный факт кратковременного облегчения (освобождения) признаётся нами как счастливое событие которое состоялось, это тот короткий шаг за результатом которого мы испытали удовлетворение, мы его прожили и теперь способны вспомнить, и вновь узнать.
                Теперь это то состояние, что запечатлело себя в сознании, как ориентир, что имеет власть над нами и в качестве мотива, и в качестве цели. Этот внутренний захват, становится нашей счастливой тюрьмой, но несмотря ни на что, мы снова хотим испытывать и предвкушать поимку жар птицы  и нам этого достаточно, что бы быть убежденными, что мир не совсем пал, и что маленькое счастье, пусть даже «для каждого своё», каким бы ложным оно не казалось, оно все же есть…
 
Шопенгауэр. О блаженстве.
               
                Философ выводит, что блаженный тот, кто одерживает решительную победу в борьбе над собственной природой; это существо чистого познания – неомрачненное зеркало мира, его ничто уже не может удручить, ничто не волнует ибо все связи с миром он обрезал…
                Когда читаешь эту мудрствующую зарисовку, навевается сходное состояние, что проводит странные параллели с образом йогина в медитативной позе долгого лотоса, долгого настолько, что исполняемая психотехника может считаться окончательно исполненной, исполненной настолько, что являет нам вполне уместный вышесказанный пример Шопенгауэра, то есть пример, являющий победу над страстями…
               
                О святое тело без страстей,
                которое так хочется наречь беднейшей тряпкою
                со спящею душой, достигшую блаженный дух во сне,
                в котором снов и нет, где око созерцает пустоту
                и тем блаженно и вполне свободно …
               
                Но все же на этом эмпирический результат по достижению предела  теперь прекращает всякие попытки по проживанию жизни, как драгоценного опыта; сей акт скорее отказ от опыта, когда воля спящего находится почти на нулевой отметке, когда она свершает одно единственное и главное усилие, это всеволевой акт по удержанию воли, когда воля удерживает самую себя от срыва в пропасть мира. Воля делает невозможное, что бы как можно дольше оставаться в разрыве, ибо разрыв обеспечивает связь с трансцедентнным.
                И нам, совершенно не владеющими механизмом по обретению такого состояния, по наивному заблуждению видится иная и совсем не красочная картина, в которой нет той описываемой легкости понимания. Лишь тяжесть неподъемного и запредельного смысла, точнее бессмыслия. Мозг отказывается усваивать и принимать то, что потерять почти все, оставив себе только замедленный ход непрерывного дыхания – есть полноценное обретение себя.
                Самолюбовь сразу жалеет нас и мы отказываемся терять себя, себя не отыскавших и не готовых расстаться с собой, не готовых сознательно и неотступно идти, идти  без оглядки в будущее и прошлое…
                В нас еще нет того бесстрашия с которым решительно бросаются в пожар, в нас еще слишком мало той воли, что направляла бы на поиски вселенских сил…
                Поэтому нам остается лишь кукушкино счастье и иррациональный ужас в ограниченном уголке тесных стен, что приводит нас к выводу, что ни тело ни сознание, а значит и сам человек не только не имеет право, а даже не достоин и самой жизни ибо она мыслится им, как порча; и не в каких аспектах – социальных, психических, биологических, человеку нигде нет места. И нет той плодородной почвы, где будет посеяно и вскоре взойдет и вызреет не отравленный плод, а плод духовного благополучия, который мы с полнотою и уверенностью, отбросив всяк отрицание и неверие, смогли бы безотлагательно признать; да, наконец-то мы располагаем жизнью – жизнью достойной человека…