2. Жизнь в жизнь вплетается, врезается

                2               


              Этот раздел книги «Радость – в труде»  посвящён встречам с известными поэтами, артистами, ветеранами войны, которые организовывала для школьников, сельской и городской молодёжи Елена Петровна Набиркина в разные годы:  во время работы в школе директором, возглавляя Ленинский отдел народного  образования, заведуя идеологическим отделом в райкоме партии и как член обкома партии. Но, прежде всего, продолжу рассказ о ней.
              Трудная дорога к знаниям «Знания – сила» – сейчас эта фраза до банальности известна и понятна. Но Люся Суслова (это домашнее имя и девичья фамилия Елены Петровны Набиркиной) убедилась в этом на собственном опыте.  С  раннего  детства  она приучена к самостоятельности.  Тяжелобольная мама подолгу лежала в больнице. Отец всё время был занят, поэтому Люся с первого класса работу по дому полностью взяла на себя. Учиться она пошла в румынскую школу (других не было), а там взаимоотношения между детьми зависели от материального благополучия родителей и от занимаемого ими места на служебной лестнице. На первых рядах в классе сидели отпрыски банкиров, градоначальников, далее – чада чиновников, опять-таки, в зависимости от ранга. Затем располагались места для детей прачек, уборщиков, торговцев, разносчиков.  Среди них сидела Люся. Общение между учащимися – соответствующее.  «Первые ряды» несли себя высокомерно, буквально выплёвывая слова презрения на сидящих за их спинами. Те, соответственно, лебезили перед сидящими впереди и презирали ряды последние. Представляете, насколько «заплёванной» была галёрка? Детей, сидящих на галёрке, мне хочется назвать высоким словом: «сильные». Сильные, не знавшие сытой жизни, не носившие новой одежды, шедшие по жизни сквозь презрение «богатеньких»,  жадно тянулись к знаниям с галёрки.
            После присоединения Бессарабии к России,  в городе Белгород-Днестровский  открыли русские школы, а в румынские школы ввели русский язык. Создали смешанную школу, куда перешла учиться Люся. Но улучшения отношения к себе она не почувствовала, во-первых, потому что пришла из «той школы». А где сидела Люся «в той школе», никто не спрашивал, просто, «ту школу» ненавидели. Советская власть сразу охватила вниманием беспризорников – их посадили учиться. Люся, благодаря занятиям с мамой русским языком по томикам Пушкина и Лермонтова, писала грамотно, хорошо знала родной язык, поэтому ей сразу дали  нагрузку. Великовозрастные  новички:  бывшие  «дзеня», «блин», «коза», «кобза»  (с ударением на «о»)  –   стали  её подопечными. Переростки, привыкшие к «кликухам»,  воспринимали дополнительные занятия  как должное, слушались девочку, признали её авторитет – защищали, даже заботились. В городском парке поставили аттракцион «Гигантские шаги». В праздники, особенно на пасху, было много желающих покататься. Плата за катание  простая – продукты, еда. Кто брался раскручивать колесо «гигантских шагов», «катать на бугая», как говорили в народе? Конечно, всегда голодные беспризорники.  Так вот,  Люсю мальчишки катали бесплатно, а колесо раскручивали так быстро, что она, сидя на верёвочной петле и держась за верёвку, летала вокруг столба на уровне прикреплённого к его верху  колеса, параллельно земле, и не показывала, как ей страшно: держала характер.   Афоризм «знание – сила» получил практическое подтверждение. Маленькую Люсю уважала не только «братва»: тяга к знаниям набирала силу, а учителей было мало. Именно из-за нехватки учителей,  с утра Люся  занималась  в своём шестом классе, а во вторую смену учила третьеклассников.  Став семиклассницей, она  преподавала алгебру и геометрию в шестом. Её стали приглашать в семьи, где дети плохо учились. За репетиторство платили хлебом, молоком – продуктами. Отмечу: русскому языку учили и в румынских, и в еврейских семьях, так что работы девочке хватало. За глубокие знания Елену Петровну Суслову (но свои и друзья продолжали привычно называть её по-домашнему, Люсей) в школе поощрили освобождением от экзаменов. А так как  она тяжело переболела плевритом, послали в санаторий Бугас, расположенный в Приморском районе. Кто именно позаботился о ней, Елена так и не узнала, но убедилась ещё больше: да, знание – сила, но ещё знания –  авторитет и уважение. А в их родстве (как выразилась во время беседы Елена Петровна), «всё замешано на науке, на образовании, на милосердии». Образование в то время не было обязательным, но кто имел деньги, кто хотел учиться – учился. В разговоре моя собеседница отметила, что люди, умеющие беречь в молодёжи интеллект и замечающие в ученике тягу к знаниям, были и тогда, в области образования тоже. Например, талантливую девушку Клаву, тётю Лены, в румынской гимназии учили бесплатно. Но по окончании гимназии,  за учёбу дальше, за экзамены на бакалавра  нужно было платить. Денег не было. Мама Лены увидела Клаву рыдающей, узнала причину слёз. Выход один, решила она: продать усадьбу, которая досталась ей  от умершей бабушки, и оплатить учёбу Клаве. Так и сделала, не поставив никаких условий. Это был благородный, бескорыстный поступок во имя знаний, во имя будущего