Вечер пятницы

    Так уж устроены люди, что жить в ожидании кого-то события им легче и привычнее, чем наслаждаться сегодняшним днем. Мы все время откладываем что-то на эти «волшебные» дни календаря. И одно дело прятать дорогое вино или новое платье до Дня Рождения или Рождества. Но порой мы опускаемся до того, что бережем собственную радость от победы, заботливо приберегая её до момента, когда можно будет отметить со всеми, продемонстрировав своё счастье публике. Беда вот только в том, что восторг – продукт скоропортящийся и долгому хранению не подлежит. Но современные люди – гениальные приспособленцы, которые приучились эмитировать практически все виды эмоций, в том числе и собственное счастье. И наше собственные эмоции и чувства гниют, разлагаются в театрах наших душ, где каждому из них найдена копия – более красивая, яркая, блестящая, заметная, но, увы, совершенно двумерная. Тонкий лист картона вместо самого персонажа.
   Но речь не об этом. Речь о самом главном событии недели работников всех офисов, предприятий и даже ВУЗов, в которых действует пятидневная рабочая неделя – о вечере пятницы. О, этот вечер пятницы! Сколько надежд возлагается на него в течение рабочей недели. А сколько грандиозных планов, которые обычно осуществляются в ближайшем круглосуточном баре. Целую неделю терпятся начальники-дураки и нудные преподаватели ради него. Вечер пятницы – новое божество в современном мире, который никак не может пресечь в себя языческие корни.
   И в грядущие часы мне тоже предстояло принять участие в этой еженедельной вакханалии учаще-трудящегося народа. Не моя идея. Но подруга стремительно вытаскивает меня на их традиционные пятничные посиделки в ближайшей кафешке. Я была мельком знакома с остальными участницами их «компании», но того, что я знала о них, уже хватало для почти полной картины. Редкое чувство, но идя на вечер я уже знала, чем он закончится. Все должно было быть мирно, чинно и банально.
   И, буквально перед самым выходом, я на секунду заглянула на свою страничку в интернете, дабы разгрести присланные сообщения. На многие я собиралась ответить позже, вернувшись домой, но одно из них привлекло моё внимание. Оно было от моей близкой подруги и содержало в себе гневную исповедь о прошедшем дне, заканчиваясь лаконичной фразой «Все достало, хочется пойти и утопиться». Подобные сообщения от неё – не редкость. Леся – человек эмоциональный, её способны разозлить и довести до истерики любые жизненные неприятности но, к счастью, она так же быстро от них остывает. Однажды, во время переписки, мне пришлось срочно отойти от компьютера, и, вернувшись, я обнаружила целую кучу с сообщений, начиная с «Как я ненавижу этого идиота» и заканчивая «Нет, я люблю его. Сейчас же пойду и позвоню». И, как ни странно, благодарность за то, что я её «выслушала». Подобным людям собеседник нужен скорее для фона, чем для реального общения.
   Я решила не обращать внимания на подобные выкрутасы подруги, но, стоя на остановке, я решила все-таки позвонить её и позвать гулять с нами. Пусть она и быстро отходит, но не оставлять же её убиваться выдуманным горем в одиночестве?
   Телефон не отвечал. Наверно, легла спать. Или рубится в видеоигры, включив звук в наушниках на полную. Или… Разум услужливо подбрасывал версии, но на душе было неспокойно. И, повинуясь этому смутному беспокойству, я поймала маршрутку, идущую до её улицы, и поехала в направлении, совершенно противоположным планам этого вечера. По дороге отослала коротенькую смс-ку, чтобы меня не ждали, и остаток дороги ехала, молча ругая себя на излишнее паникерство.
    Но дома её не оказалось. Пятиминутное насилие звонка привело только к тому, что вышла её соседка по коммуналке и сказала, что «Лесенька пошла гулять куда-то, полчаса назад где-то».
   И вот в этот момент мне действительно стало страшно.
   Какова вероятность того, что угроза, столько раз звучавшая в пустую, будет действительно воплощена в действие? Мала. Знаю Лесю, даже крайне мала. Но я уже быстро бежала в сторону единственного места в районе, где можно было утопиться – парка на берегу реки.
   Версия о том, что Леся выбрала бы именно такой способ уйти из жизни, вполне вязалась с её характером. Красивые жесты она любила. Пусть столь трагичные и нелепые, но красивые. И полет с моста должен был быть в её глазах куда более романтичным, чем банальный вечный сон от передозировки снотворного.
    Несмотря на охватившую меня панику, я отметила, что парк в это время был очень даже красив. Эти фонари с выбитыми лампочками, мусор, грациозно гонимый ветром по дорожкам, неразборчивые крики шумной толпы ближе к северному краю – все это навевала некую таинственную атмосферу.
   - Остановись, юная дева, и ответь мне, какими дорогами ведут тебя вечерние звезды?
   Обернувшись назад, я подавилась заготовленной ответной колкостью. Человек, стоявший передо мной, никак не походил на современного жителя города, скорее уж, он был похож на жителя средневековой Европы. Разве что он был чистым и говорил на русском языке.
«Временной портал!» - было первой мыслью, посетившей меня. Возможность столь необыкновенного приключения мигом стерла все беспокойства по поводу пропажи подруги. Но, приглядевшись, я разочарованно вздохнула. Диагноз ясен.
   - Толкиенист?
   - Да, - охотно признал парень.
   Это было очевидно. Потому что вроде бы и одежка по канончику, и паричок правильный, но все равно как-то фальшивенько. Да и, занеси меня по правде в иное время, то этот храбрый рыцарь, скорее всего, первым делом накинулся бы на меня с мечом и криками «Ведьма!».
    - Я ищу одну прекрасную особу, не случалось ли вам встретить здесь её? – в тон парню ответила я, - Она должна быть небольшого роста и волос светлый, будто… мм… молоко?
   Парень усмехнулся:
   - Я белокурых дев встречал сегодня и не мало, но все они скорей отсюда шли.
   - Чтоб не нарваться на мечи?
   - И это тоже, но… - он нахмурился, стремительно подбирая слова. – Короче, подозрительных девушек не видел. А что случилось?
   - Да так. Кажется, её сегодня нужно спасать от смерти. Правда, не мечом, а словом. Так понятнее?
   - Кажется, да, - задумчиво ответил толкиенист. – Я Павел, кстати.
   - Алина. А где остальные? Или у тебя монофлеш-моб?
   - Да, разбежались. Одни пошли пить за те деревья, остальные присоединились к митингу. Там людям в средневековой одежде почему-то несказанно обрадовались.
   - К митингу?
   - Ну да. Оппозиция митингует. Я вначале обрадовался, мол, никаких гопников сегодня нам не встретиться – они подобные мероприятия чаще обходят стороной, потому что прибывающая милиция хватает их в первую очередь. А оказалось, что именно это и сорвет сегодняшнюю игру.
   - Аа… И ты развлекаешься, очаровывая встречных девушек, - усмехнулась я.
   - Ну не пропадать же костюму? Я его всю неделю к пятнице готовил.
И мы рассмеялись от нелепости этой ситуации. Это ролевик был забавным парнем, хотелось немного поболтать с ним, расспросить про их сходки, выведать какие-нибудь интересности, но тут со стороны реки раздался визг.
   - Самоубийца!  - крикнул кто-то.
   Я мигом бросилась к берегу, где уже начинала собираться толпа из зевак.
   - Пропустите! – крикнула я, прочищая себе руками проход, перегнулась через перила, и стала сосредоточенно смотреть во взволнованную водную поверхность.
   Буквально через несколько секунд «самоубийца» вынырнул и заплетающемся голосом изрядно выпившего человека произнес:
   - Михалыч, гони сотню, ты проспо-о-орил!
   - Санек, молодца, вообще мужик! – одобрили его действия стоявшие недалеко от всей толпы собутыльники.
   Зеваки разочарованно побрели от берега обратно в глубины парка. Женщина, поднявшая панику, смущенно ушла подальше, я облегченно вздохнула.
   - Я, конечно не эксперт, - сказал Павел. – Но на твою подругу по описанию он мало чем похож.
   - Да я вижу.
   - Жизнь сейчас такая, вот и кидаются все!
Мы обернулись и увидела маленькую старушку. Несмотря на возраст «за шестьдесят», выглядела она весьма бодро, размахивая агитационным плакатом.
   - Нестабильно всё. Страна катиться в пропасть за всем миром! – с блеском в глазах сообщала она нам. – Неудивительно, что многие, поняв это, решают руки на себя наложить!
   Я улыбнулась. Несмотря на всю свою нелепость, я с первых же секунд прониклась симпатией к этой странной старушке. Хотелось бы мне сохранить такой запал и бодрость духа в её годы!
   - Вы с митинга? – спросила я.
   - А как же! – ответила старушка. – Что мне, дома носочки вязать, когда в стране бардак твориться? Нет уж, мы ещё повоюем! – и, гордо развернувшись, она поспешила к толпе, где её возвращение вызвала всеобщую радость. Судя по всему, эта старушка была весьма известна и любима в переменчивой среде городской оппозиции.
   - А они забавный народ, - сказала я Паше. – Неудивительно, что столько ваших переметнулось.
   - Угу, - подтвердил он.
   - А сам-то почему не пошел с остальными?
  - Не люблю я это дело. Знаком я был с одним «борцом с системой». Так вот сейчас он против капитализма борется, а двадцать лет назад боролся за него.
   - Ну, мало ли. За двадцать лет назад можно многое пересмотреть, переосмыслить.
   - Да не в этом дело, - отмахнулся он. – Мне порой кажется, что «борец с системой» - это как диагноз. Они всегда были, есть и будут и, что самое важное, это всегда люди одного психологического профиля. Им даже не так важно, какой режим в стране. Им всегда хочется с ним бороться, чисто из принципа.
   - Хм… А ты слишком умен для поклонника фэнтези, - усмехнулась я.
   - А ты сейчас меня похвалила и унизила одновременно, - ответил он.
   - Да, - не стала отрицать я.
   Разговорившись, мы и не заметили, как подошли к самой толпе.
   Крайне не вовремя подошли к самой толпе, потому что именно в этот момент из-за ближайший деревьев появился отряд полиции, готовый повязать как можно больше «нарушителей общественного порядка». Как позже выяснилось, какому-то умнику ещё в самом начале демонстрации пришло на ум сжечь государственный флаг. А подобный вандализм весьма строго карается законом. И, дабы прочим было неповадно, отряд полиции повязал пару десятков человек. В том числе и нас, столь удачно подвернувшихся под руку.
   А старушку не тронули. Даже не смотря на то, что она называла всех полицейских «бюрократическими крысами» и даже попыталась поколотить одного из них своим плакатом. И ей осталось только стоять посреди внезапно опустевшего парка, грустно провожая взглядом «бобик», увозивший нас.
   В участке, «особо опасных митингующих» сразу отвели в камеру, а остальных согнали в одну комнату для допроса, чтобы не тратить много времени на оформление документов.
   - Имя, фамилия?
   - Павел Морозов.
   - Издеваешься?
   - Нет, - буркнул Паша. – Я бы показал вам паспорт, но он остался в другой одежде.
   - Конечно, - согласился полицейский. – А подтверждаете ли вы, Павел Морозов, что явились на митинг в такой одежде, чтобы таким вот нелепым образом осмеять русскую историю?
   - Что? – не понял Паша.
   - Отвечай: да или нет! – повысил голос полицейский.
   - Нет. Я толкиенист. Субкультура такая. Мы одеваемся как герои фэнтези-книг и проводим различные игры по их мотивам.
   - А, конечно. Так и запишем: псих.
   Тот только разочарованно вздохнул, не желая вступать в дальнейшие споры.
  - А вы, барышня, чего начитались?
  - Сообщений в контакте, - буркнула я.
  - Вот! Вот ещё одно подтверждение, что социальные сети – зло и разносчик лживой заразы, - радостно заключил полицейский, старательно записывая что-то в протокол.

    Часа через два нас отпустили, не предъявив никаких обвинений. Хотя, целый час выслушивать моральные проповеди капитана – было наказанием похуже одиночной камеры. Уже ночью, измотанная и опустошенная сегодняшними событиями, я повторно позвонила в дверь подруги. Она, зевая, открыла дверь, и удивленно спросила:
   - Алина? Что ты здесь делаешь?
   - Это лучше ты ответь, где ты была после того, как написала мне то сообщение?
   - Сообщение? Какое сооб… А, сообщение! Да я в магазин смоталась. Купила где каких вкусностей. Кстати, зайдешь на чай?
   Несколько секунд я держалась, а потом, уже не сдерживая истеричного смеха, сползла вдоль стены.
   - Ты чего? – спросила она, недоумевая.
   - Ты не поверишь, но твоё сообщение обеспечило мне самый незабываемый вечер пятницы в этом году.
   И мы смеялись, я – от нелепости ситуации, а она – над моим смехом. Из коридора соседней коммуналки выглянула компания, которая явно что-то отмечало в данный момент. Посмеявшись над нами, они вернулись в свою комнату, проронив что-то вроде «обкурились, наверно».
   Вечер пятницы завершался красиво.