Психомоторный заяц

Незнакомый заяц выбрался из-под дивана совершенно не вовремя. Он уселся в углу и принялся жрать морковь. Хрупанье и чавканье раздражало, отвлекало и мешало сосредоточиться на процессе самопознания. Лука поднялся с дивана и бросил в зайца тапком:
- Брысь, сволочь! - пояснил он свои действия.
Заяц, однако, и действия и пояснения игнорировал. Лениво увернувшись от тапка, он оскалился и зарычал.
- Ах ты гад! - удивился Лука и бросил в зайца второй тапок.
Оставшись без обуви, он понял, что бесконтрольные психомоторные акты до добра не доведут, и упал обратно на диван.
Нирвана была где-то совсем рядом, подмигивала призывно, демонстрировала прелести. Лука её прелести знал и без демонстраций, но слиться с нирваной в экстазе мешали посторонние звуки. Заяц сожрал морковь и теперь остервенело грыз левый тапок.
Несколько минут проведя в бессильных борениях с рассеянным вниманием, Лука не выдержал и встал. Он прошлёпал босыми ногами в угол и, не обращая внимания, на загоревшиеся зелёным огнём глаза зайца, его рычание и матерные слова, схватил животное за уши и оторвал от пола.
Заяц оказался на удивление невесомым, несмотря на свой приличный рост. Лука сначала не мог понять причины подобной странности, пока не присмотрелся...
Накладные картонные уши остались у Луки в руке, и он тут же увидел, что заяц был вовсе и не зайцем, а его — Луки - непосредственным начальником Сыромятиным. Там, где торчали уши, теперь матово поблёскивала незагорелая - зимнего образца — лысина.
- Вы рекламой подрабатываете, Иван Пантелеич? - догадался Лука.
- Нет, хотел застать тебя с Машкой, блудной женой моей, - ответил заяц Сыромятин.
- Она блудит с Теремковым, - покачал головой Лука. - Все жёны блудят с Теремковым.
- И твоя? - недоверчиво спросил заяц.
- И моя, - кивнул Лука.
Заяц Иван Пантелеич заплакал. Лука сходил на кухню и принёс бутылку водки и вязанку моркови. Они выпили водку в углу, и уже закусывали морковью, когда вернулась жена Луки. Она была весела после блуда с Теремковым, немного помята и восторженно глупа. Заяц Сыромятин едва успел натянуть обратно свои уши, а Лука — надеть изжёванные тапочки. Это спасло их от вероятного скандала.
Когда в окно постучалась ночь, и все блудные жёны крепко уснули, Лука и заяц вооружились топором и отправились расчленять Теремкова. Лука по образованию был патологоанатомом, поэтому запутаться в частях тела они не боялись.
Теремков открыл им в одних трусах. Вторые трусы валялись на полу посреди однокомнаты. Это были не трусы Теремкова, что заяц Сыромятин установил однозначно по вензелю «А», вышитому на исподнем, а Теремкова звали - Петюником. Его все звали Петюником — и сослуживцы, и начальство и блудные жёны.
Пьяный заяц, вооружённый топором, немедленно бросился расчленять Теремкова, но Лука остановил его, пояснив, что для расчленения необходим труп, а Петюник пока ещё трупом не является. Теремков попросил не расчленять его в присутствии жены.
- Ты разве женат, Петюник? - спросил Лука.
- Нет, - удивился тот.
Из ванной вышла жена бухгалтера Воробьёва Александра. Попросив ничего не рассказывать мужу, она быстро надела вторые трусы и скрылась в ночи.
Оставшись втроём, палачи и жертва выпили ещё бутылку водки «Журавли». После этого долго спорили о том, как правильно следует расчленять. Когда в окно вломилось утро, они уснули и не пошли на работу, потому что было воскресенье.
Проснувшись утром, оглушённый курлыканием журавлей в голове, Лука поплёлся на кухню за рассолом. В кухне он обнаружил холодильник и чью-то жену, в которой не сразу опознал свою. И не опознал бы, если бы из-под коротенького халата у неё не выглядывали трусы с вышитым на них вензелем «А». Только тут он вспомнил, что жену зовут Маша.
- А где Петюник? - спросил обескураженный воспоминанием Лука.
- Допился, - мрачно ответила жена. - В последний раз говорю тебе, Воробьёв, брошу я тебя. Так и знай, Сашенька: брошу и уйду.
- Куда? - вопросил он, пытаясь вспомнить свою фамилию.
В углу, на столе, жужжа моторчиком, яростно застучал в барабан психоделически окрашенный в розовое заяц.