Ветер времени Часть 3

               
          А в городе появился беглый литовский олигарх Закарявичюс. Будучи заместителем начальника политотдела группы советских войск в Германии, он еще в 1988 году понял, куда дует начинающийся ветер перемен. Быстро сориентировавшись в обстановке, с командой товарищей организовывал поначалу небольшие, но потом все более объемные продажи за рубеж списанной бронетехники, боеприпасов, воинского обмундирования, электроники. Армейское имущество странным и необъяснимым образом двигалось по железнодорожным станциям. Неделями простаивало в старых забытых тупиках, надолго задерживалось на перегонах. После пересечения государственной границы товарные вагоны бесследно исчезали. На место назначения приходил другой состав, который перенаправляли по написанному в документах адресу. Он приходил туда, но оказывалось, что и это не та станция. Вернее станция была та, а вот номер воинской части не соответствовал действительности. Путаница в грузовой документации была невообразимой.
         В итоге спустя длительный срок пустые вагоны возвращались домой, но куда подевался груз, не мог ответить никто. Ходили слухи, что контролировали, руководили и прикрывали подобные операции высокие чины из министерства обороны. Неизвестные посредники платили огромные деньги, открывали на доверенных лиц счета в швейцарских банках и европейских оффшорах, сообщая клиентам шестизначные суммы в долларовом эквиваленте. Немало пронырливых офицеров, главным образом политработников и командиров частей, сделали себе целые состояния. С падением Берлинской стены и началом вывода войск никто уже не стеснялся. На утилизации вооружения делались заоблачные сделки, и склады пустели с невероятной быстротой. Круговой порукой была повязана военная прокуратура, а высшему руководству страны было совершенно не до того. Торопились разоружаться, показывали миру готовность к диалогу, одним словом перестраивались.
         Закарявичюс уволился из армии после того, как весь контингент вывели в Союз. Напоследок умыкнул с друзьями эшелон бронебойных танковых снарядов кумулятивного действия и добавил себе на счета в банке на Каймановых островах четверть миллиона долларов. Но некоторые из его окружения забыли поделиться с влиятельными товарищами. И тогда эти товарищи поклялись отомстить, разыскивая их по всей стране.
         На родине через подставных лиц была создана сеть кооперативов, взят в долгосрочную аренду целлюлозно-бумажный комбинат и предприятия пищевой промышленности. Все это приносило приличный доход, и предприниматель решил параллельно делать политическую карьеру, вложив немалые средства в собственную предвыборную кампанию. Так он стал депутатом парламента республики и, установив нужные связи, влился в оппозиционную группировку. Но начавшийся передел госимущества в Литве и заказные убийства коммерсантов, заставили его на неопределенное время покинуть малую родину. Отправив семью в Белоруссию, сам, путая следы, скорым поездом укатил в Новосибирск, к доверенному лицу и сослуживцу бывшему прапорщику Санькову, служившему в канцелярии политотдела и принимавшему непосредственное участие в лихих махинациях. Прапорщик был расторопным сообразительным парнем, а главное преданным и во многом обязанным своему начальнику.
         Петя Саньков, старый друг и одноклассник Виктора, появился неожиданно. Витя и Малыш возвращались с репетиции. Шли, мирно беседуя, когда путь им преградила черная «Волга». Улыбающийся Петька выскочил, как черт из табакерки. Обнялись, обрадованные. Осенью 86-го призывались вместе, и Петр оказался в Германии, где прослужив в штабе писарем, остался и после протекции начальства получил звание прапорщика. Уволился недавно, прикатив домой на новенькой машине. Вообще-то было видно, что человек при деньгах и излучает жизнерадостный оптимизм.
Витя познакомил его с Сергеем и они, сев в автомобиль, с радостью вспоминали былые времена. Решили заехать в гости, отметить встречу и вскоре за дружеским столом весело поднимали бокалы. Поддерживал компанию седоватый мужчина с располагающим лицом. Доброжелательно улыбаясь, с удовольствием принимал участие в разговоре, и спустя некоторое время уже казался своим человеком, хорошим знакомым, весьма приятным в общении. Петр представил друзьям своего бывшего командира.
         – Антанас, – коротко отозвался беглый олигарх.
         Отметили встречу хорошо, и спортсмены вернулись домой далеко за полночь. Через несколько дней позвонил Петр, и они той же компанией собрались за столом. Но на этот раз разговор был серьезный. Не вдаваясь в подробности, Антанас спросил: нет ли у них надежного убежища на неопределенный срок?
         У Виктора была дача в Репьево и литовец, сказал, что это то, что надо. Чтоб парни не волновались, вкратце описал обстановку и обещал, что не забудет добра. Наутро, загрузив машину провизией, отвезли олигарха на дачу. Место было тихим, есть телевизор, электрокамин, резиновая лодка, рядом река. Стояла середина апреля, и можно было не опасаться заморозков. На обратном пути Петр сообщил парням, что улетает в Вильнюс, присматривать за коммерческими делами командира и заодно оценить степень напряженности ситуации. Пробудет там пару месяцев, не меньше. Просил не забывать Антанаса и раз в неделю привозить продукты и сигареты. Договорились поддерживать связь через Виктора. Напоследок отвалил приятелям кучу денег и умчался в аэропорт.
         Сначала беглый олигарх от скуки удил рыбу, уплывая на лодке вниз по течению. Потом ему это жутко надоело, и он вручную вскопал весь огород, покрыв шесть соток земли аккуратными грядками. Купил у соседей семян, посеял овощи и укроп. Энергии этого человека не было предела.
         Перезнакомившись со многими садоводами, он организовал дачников на прокладку нового водопровода. Отыскал опытных электриков, они починили трансформаторную подстанцию, и свет перестал гаснуть. Он активно ходил по приусадебным участкам, предлагая всем желающим приобрести и удобрить огороды фосфатными удобрениями. И заинтересованные огородники в полном объеме получали продукт.
         Его частенько видели в соседнем товариществе, где он восстанавливал сломавшуюся семь лет назад водонапорную башню. В ближайшей деревне мобилизовал безработных старушек, те носили садоводам домашнее молоко, масло и сыр и неплохо зарабатывали. В итоге сколотив бригаду опытных рабочих, взялся реконструировать подвесной мост через реку. Его популярность росла с каждым днем, люди доверяли ему и заслуженно уважали. Предлагали возглавить сообщество огородников-любителей и, завершив объединение дачных кооперативов, стать их председателем.
         Своей неукротимой энергией и обаянием он разбил сердце одинокой дачнице, заведующей трестом ресторанов и столовых. Женщина как будто обрела вторую молодость, бережно окружив предпринимателя вниманием и заботой. Бурными ночами изматывала уставшего общественного деятеля, а утром не хотела отпускать. Но олигарх был непреклонен, и она с нетерпением ждала его к ужину, уезжая до вечера на свою ответственную работу. Познакомила с родным братом, командиром авиационного полка дислоцирующегося за соседним леском. Они сразу же нашли общий язык, подружились. А в день Победы Антанас в числе приглашенных гостей принимал военный парад.
         Виктор с Сергеем раз в неделю наведывались к нему. Привозили продукты, часто не имея возможности застать его на месте. Он благодарил за хлопоты, а вскоре сообщил, что пока привозить ничего не надо. Пока он будет жить у своей возлюбленной и раз в три дня звонить парням, чтобы не пропустить известий от Петра.

         Прошло несколько весенних недель, и мистерия была окончательно утверждена. В сокращенном варианте проходила отдельной программой на танцевальных вечерах в «Отдыхе». Через час после начала, когда публика уже достаточно разогрелась, на сцену выходили артисты. Феерию урезали до трех номеров, где очевидным апогеем являлась пространственная инсталляция с Клеопатрой.
         Молодежь радовалась чрезвычайно. Торжествующие крики, свист, гром аплодисментов провожали участников. Девушки по-прежнему блистали на сцене, упиваясь лучами восхищения. Затем вечер продолжался, и разгоряченные посетители веселилась до самого закрытия.
         А вся труппа собиралась за накрытым столом. Эфиопам за выход платили пятьдесят рублей каждому. Остальные актеры получали намного больше, это была их работа. Малыш безрезультатно ухаживал за костюмершами. Эдик по уши влюбился в Марину и совсем потерял голову. Смотрел на нее преданными глазами, безнадежно вздыхал. Екатерина Карловна больше не вспоминала ту ночь, Витя также помалкивал, не рассказывая об этом никому.
         Однажды за столом он увидел симпатичную незнакомку. Светлые волосы подчеркивали матовый загар, голубые глаза таинственно мерцали в приглушенном свете. Девушка о чем-то шутила с прекрасными баядерками, они весело смеялись и ни на кого не обращали внимания. «Красивая!» – подумал Виктор. Все молодые и интересные женщины здесь были недоступны, сколько ни пытались друзья завести с ними более близкое знакомство. К танцовщицам подсела Катерина и долго слушала разговор, временами бросая взгляд в его сторону. Потом стала о чем-то шептать на ухо незнакомке, и спустя несколько мгновений Витя увидел, как они направляются к нему. Глаза тревожно забегали, он поднялся из-за стола, чувствуя легкую оторопь.
         – Знакомься, это Виктор, – режиссер запросто представила его девушке.
         – Ирина, – улыбнулась она.
         Витя стоял в смущении, не зная, что сказать.
         – Ира моя младшая сестра и я давно хотела, чтобы вы встретились, – Катерина с лукавой улыбкой взглянула на него. – Пообщайтесь, потанцуйте, – сделала шаг в сторону и незаметно растворилась во мраке гримерной комнаты. Девушка присела рядом. Витя осязал запах ее духов, и у него сладко кружилась голова. Собравшись с мыслями и пока не ведая, на какую тему можно говорить, предложил бокал вина. Выпили молча.
         – Может быть, спустимся вниз, потанцуем? – Ирина с иронией глядела в его побледневшее лицо.
         На первом этаже громыхала дискотека. Но объявили белый танец и девушка, положив руки на плечи растерявшегося кавалера, повела легко и свободно. Она прекрасно танцевала, и он боялся сбиться с ритма, чересчур крепко прижимая ее к себе.
         – Сильный мужчина, – Ира улыбнулась уголками губ и Витя, застеснявшись, ослабил хватку. Медленная музыка несла на мягких волнах, темный зал отодвинулся, громкий звук вибрировал, то приближаясь, то удаляясь. Сияние софитов напоминало волшебную иллюзию, близость красивой женщины волновала сердце. Снизу начали вырываться струи тумана, который, клубясь и оседая, легкими облаками укрывал вальсирующие пары. Зрители аплодировали, и постепенно ритм стал ускоряться.
         Они опустились на низкий диван и пытались, перекрикивая музыку, сказать что-то друг другу. Но ничего не было слышно. Тогда поднялись на второй этаж и, заказав шампанского, сели за свободный столик. Долго говорили, глядя в глаза, не замечая бегущего времени. Когда музыка стихла, и вся публика разошлась, поднялись и они. Одевшись, вышли на вечерние улицы.
         Шли, держась за руки, по сверкающему огнями городу. Майский бриз приносил ощущение праздника. Тускло освещенные аллеи таинственно молчали, давно отряхнувшиеся от зимней спячки и вот-вот готовые одеться девственно бирюзовым нарядом. Аромат распустившихся почек кружил в сумеречном воздухе, проникал в открытые окна, накрывал дворы и отражался в лицах прохожих. Плыл над ночными проспектами, а сразу за городом сливался с благоуханием лиственных и сосновых лесов, зеленеющих луговых трав.
         Просыпающаяся природа дарила ощущение близкого счастья, чувства неизведанной новизны. Этот опьяняющий поток вливался в самую душу, переполняя сердце глубокой восторженностью. Куда-то спешащие автомобили обгоняли друг друга, ревущими тенями отражаясь в стеклах витрин. Ирина шла, слегка прижавшись к его руке, и он явственно ощущал жар ее тела. Она только вернулась из отпуска, от раскаленных жарких степей, бескрайних водных далей. Была вся пропитана солнечным светом, криком чаек, морскими зефирами, дыханием горных вершин. Он с радостным упоением слушал ее журчащий как хрустальные родники голос. Долго гуляли, наслаждаясь вечерней прохладой, пока не подошли к ее дому.
         Обменялись телефонами, и Ирина поднялась на свой этаж. С сожалением простившись, он будто на крыльях летел домой. Ему казалось, что наконец-то удалось встретить девушку своей мечты. Не хотелось расставаться ни на минуту. Созванивались каждый день, часами разговаривая по телефону, часто встречались в клубе. Ирину невероятным образом забавлял танец Клеопатры. Особенно ее веселили чумазые рабы-эфиопы, перед выходом гримирующие себя чем-то похожим на сапожный крем.
         Малыш, как только увидел Ирину, начал возмущенно роптать и клянчить для себя такую же эффектную амазонку. Он измучил Екатерину Карловну глупыми вопросами: нет ли у нее еще сестры, может быть двоюродной? Или какой-нибудь еще симпатичной родственницы? Катя только улыбалась в ответ и умоляла его быть осторожнее с костюмершами, ибо девушки они горячие и очень ревнивые. Но тот храбрился, отвечая, что будто легкокрылый мотылек готов погибнуть в пламени страсти. Все смеялись и никто ему не верил.
         С появлением Ирины жизнь Виктора наполнилась новыми красками. Никак не удавалось остаться наедине,  но он не торопился, полагая, что время для более тесных отношений еще наступит. Катерина бросала на него долгие взгляды, но Витя делал вид, что не понимает их значения. Ей предложили перспективную работу в Москве. Осенью она планировала перебраться туда и взять с собой ведущих артисток. Задумала потрясающий по смыслу спектакль, надеясь провести премьеру на новом месте. А пока готовила труппу к празднику Дня города, где актерам клуба отводилась главная роль.
         Однажды после очередных выступлений в клубе, Марина предложила Ирине, захватив с собой Эдика и Виктора, закатиться к ней в гости на всю ночь. Когда Ира сказала ему об этом, у него замерло сердце. Он боялся, что она передумает, но девушка безо всякого сомнения приняла приглашение.
         Взяли в баре шампанского, вина и вчетвером отправились продолжать банкет. По пути Эдик дурачился, говорил разные глупости и рассмешил всех. Он счастливо улыбался и нес Марину на руках, совсем не уставая. Та заливисто смеялась, иногда останавливая на лице гуляки выразительный взгляд. Витя мысленно вспоминал, о чем ему рассказывала Катерина…
         Марина с маленькой дочерью жила в уютной квартире. Ребенок все лето гостил у бабушки. Гости расположились за столом в просторной кухне. Поднимали бокалы, шутили и весело смеялись. Настроение было отличным, хозяйка сидела у Эдика на коленях и поила плейбоя вином, нежно обнимая его крепкую шею. Тот слегка захлебывался, но продолжал радостно улыбаться.
         Витя не сводил с Ирины глаз и не верил, что сегодня они будут вместе. У него в жизни на самом деле было совсем немного женщин. Обычно доставались подруги Серегиных пассий, малоприятные и весьма строптивые. Общение с ними обычно ничем не заканчивалось, но Витя шел на эти жертвы ради друга, ни на чем не настаивая. Сидел, слушал музыку и потягивал через соломинку сладкий ликер. Тенденциозные девицы смотрели на него с подозрением и затаенной неприязнью, делая вид, что они недоступны и находятся с ним лишь по воле случая, пока подруга в спальне развлекается с сатиром. Иногда попадались довольно симпатичные девушки, и за интересными разговорами пролетала вся ночь.
         Но такой как Ира он еще не встречал. В ней было все: и красота, и интеллект, и чувство юмора. Она была многогранна и загадочна. Была в ней недосказанность, какая-то тайна, может быть, она тоже была ведьмой. «Какие, оказывается, ведьмы привлекательные!» – он вспомнил Катерину. Внешне Ирина была совсем не похожа на сестру, хотя общие черты, конечно, присутствовали.
         Время давно перевалило за полночь, когда Эдик забеспокоился:
         – А где мы будем спать?
         Гости встревоженно переглянулись.
         – Мальчики отдельно, девочки отдельно, – Марина шутливо, но крепко схватила его за ухо.
         – Пойдешь со мной, мой верный раб.
         Эдик, дурачась, на четвереньках пополз за ней.
         – Спокойной ночи, – Марина со значением взглянула на Виктора и, покачивая бедрами, удалилась в спальню.
         Они посидели еще немного, выпили шампанского, со смехом вспоминая, как забавлялся Эдик, притворяясь невольником. Потом возникла неловкая пауза, оба замолчали, чего-то ожидая. Витя попытался вспомнить, как в таких случаях поступает Малыш. Он уже встал на одно колено и хотел поцеловать ей руку… Ира с удивлением смотрела на него. Потом закатилась в звонком смехе, не обращая внимания на смущенно кусавшего губы ловеласа. Стало как-то обидно, и Витя не знал, как ему быть, позабыв встать с колен. Она все никак не могла успокоиться и, скрывая иронию, улыбнулась:
         – Лучше не делай так. У тебя не получается. 
         Витя расстроенный ушел в комнату, прилег на диван. Ее долго не было, но он слышал, как в ванной журчит вода и это вселяло определенную надежду. Она появилась внезапно, и он различил в темноте ее силуэт. Сильно забилось сердце. Девушка подошла и присела рядом, ласково касаясь его руки. У него заискрилось в глазах, по телу пробежала мелкая дрожь, дыхание участилось. Рядом находилась женщина, его идеал, которую он ждал всю жизнь. Близкий жар ее тела, чистый запах кожи, мерцание открытых глаз, предчувствие чего-то небывалого пьянило и дурманило голову, возносило из глубин потаенные инстинкты. Энергия страсти проникала в сознание, эмоции раскаленной лавой взрывались внутри, распаляя помутившийся рассудок. Все казалось нереальным. Он как будто увидел ее и себя со стороны.
         Казалось, что-то подняло его в воздух. С неистовой жадностью бросился целовать лицо, губы, грудь. Она не разжимала твердых губ, но чувствовалось, как в ней клокочет сдерживаемое пламя. Лишь однажды разомкнула она уста, и Виктор унесся в небеса, позабыв обо всем на свете. Не помня себя, опустил руки…
         – Нет! – она неожиданно сильно оттолкнула его.
         Он ошеломленно смотрел на нее, ничего не понимая.
         – Но почему нет? – он не хотел верить. – Почему?
         – Пойми, я так не могу. Пусть это случится, только не сегодня, потом… – Ирина с трудом переводила дыхание.
         Витя расстроился. В нем кипели неостывшие эмоции. Хотел, как делает Малыш, – опустить голову, отвернуться, прикрыть ладонью лицо и смахнуть набежавшую слезу. Но не получилось, его сильно лихорадило от обиды:
         – Почему не можешь? Наверное, тоже Его ждешь? – спросил с противной ехидцей.
         – Кого это Его? – Ира взглянула удивленно, не понимая сути дурацкого вопроса. – Ах, Его? – до нее начал доходить смысл Витиных слов. – Витя, ты что? Я же не Катя, ко мне ночью никто не приходит! – она весело рассмеялась.
         Виктор, осознав, что сделал одну глупость за другой, отбросил одеяло, резко поднялся и ушел в кухню. Дрожащими руками наполнил бокал, опрокинул залпом, закурил сигарету. Сидел один, размышляя… Вдруг крик пронзительный боли раздался из-за дверей спальни. Через мгновение раздетый Эдик с окровавленным ртом и обезумевшими глазами бросился к раковине. Витя вздрогнул от неожиданности, вскочил на ноги.
         – Что случилось? – он с тревогой и жалостью смотрел, как незадачливый повеса пытается остановить кровь холодной водой. Умывшись и чуть успокоившись, Эдик с обидой в голосе рассказал, как все произошло.
         Когда они вошли в спальню и потушили свет, Марина заставила его снять одежду и улечься в постель. Он лежал, расслабившись, а она скользящими движениями пальцев массажировала его спину. Ему очень нравилось и он, исполненный сладостного томления, предавался мечтательным грезам, уплывая мыслями в сады вечного блаженства. Незаметно нажим становился все сильнее. Воздыхатель чувствовал, как острые коготки нежно впиваются в его кожу. Ощущения были необыкновенно приятными, и Эдик постанывал от бесконечного удовольствия. С каждой минутой движения становились резче, ногти раскаленными шипами врезались в его плоть. Он мучительно долго терпел, полагая, что это так надо. Но боль становилась невыносимой, и Марина будто почувствовав предел, прекратила столь своеобразное вступление. Эдик видел, как она встала, потянувшись, словно дикая кошка и платье медленно опустилось на пол. У него зашлось дыхание от видения обнаженного тела недосягаемой богини. Но богиня наступила на него ногой и приказала лежать тихо. Он затаился в безмолвии, предвкушая никому не доступную, полную неописуемого блаженства усладу. И не ошибся.
         Марина взяла хлыст и стала неторопливо водить по его мускулистому телу. Эдик с наслаждением закрыл глаза. Спину ожег резкий удар, потом еще один, еще и еще, без роздыха, без перерыва. Он катался по кровати пытаясь увернуться от разящих ударов, но она, как взбешённая укротительница доставала его всюду. Эдик умолял, заклиная остановиться, но это ее только распаляло.
         Глаза фосфоресцировали во мраке, улыбка блуждала на прекрасном лице, она была восхитительна в гневе. Эдик невольно любовался ею, претерпевая сильнейшую боль и закрываясь руками. Наконец не выдержал, кинулся к ней, выхватил хлыст и крепко вцепился, пытаясь своими губами поймать ее губы. Как разъяренная тигрица вырывалась она на волю, неудержимая, жаркая, желанная до исступления. Все же ему удалось поймать ее обжигающие уста, и она с небывалой страстностью впивалась в его губы, не давая возможности перевести дух. Когда он уже готов был окончательно потерять сознание от буйного возбуждения, она милостиво позволяла глотнуть воздуха и, прижимая его голову к тугой груди, целовала вновь и вновь. Неистовая и желанная, вся искрящаяся рубиновыми звездами в этом дерзком безумном порыве.
         Задыхающийся, находящийся в обморочном состоянии он больше не имел сил терпеть. С исступлением начал ласкать упругие раскаленные полусферы. В глазах помутилось, ноги задрожали, спальня озарилась яркими огнями, и острая режущая боль пронзила мозг, рот заполнился кипящей кровью. Марина, не простив вольности, отреагировала мгновенно, прокусив ему губу.
         Витя слушал, веря и не веря. Стало жаль Эдика, и в то же время было в этом что-то комичное. Он вспомнил, что Катерина в ту ночь говорила, как жутко Марина разочарована в мужчинах. Эдик сидел в кровоподтеках от хлыста, с исцарапанной спиной, нижняя губа опухла. Вошла закутанная в простыню Марина, ее глаза искрились, настроение было отличное. Присела рядом с ним, взяла бокал с игристым вином и, поглаживая парня по стриженой макушке, ласково утешала:
         – Эх, бедняга, пострадал от своей несдержанности. А я тебе говорила: меня надо слушать. Раскатал мальчик губу, вот ее и прокусили! – шутливо усмехнувшись, взглянула ему в глаза. Он нахмурился, обиженно отвернулся. Замолчал.
         – Ну что ты? Не огорчайся, все у тебя еще впереди.
         – Правда? – он с доверчивой надеждой посмотрел на нее. – А ты не будешь больше кусаться?
         Витя и Марина покатились от хохота. В дверном проеме появилась Ирина. Не зная, что случилось, тоже стала смеяться. Эдик насупился и ушел одеваться.
Хозяйка на стуле чуть не плакала от смеха:
         – А вы-то как?
         Витя с нескрываемым огорчением махнул рукой, и Марина вновь схватилась за живот. Никак не могла успокоиться, все не верила, что у них ничего не было.
         – Ну чего же вы, ребята? Ведь меня об этом Катя попросила. Я и этого оболтуса лишь для компании взяла.
         Посидели еще немного, с улыбкой вспоминая события прошедшей ночи. В окна начал пробиваться робкий рассвет. Девушки планировали хоть немного поспать. Витя с Эдиком, попрощавшись, отправились домой. Шли пустынными сонными улицами, и огорченный Эдик все не мог успокоиться:
         – Ну как же так? Зачем она это сделала?
         Но Витя объяснил ему, что у чересчур темпераментных женщин есть такая игра, прелюдия. И если бы он не сопротивлялся, а потерпел, то все бы наверняка закончилось невероятным наслаждением.
         – А у тебя было подобное? – недоверчиво спросил молодой повеса.
         – Не было, – тяжело вздохнул Виктор.
Эдик зная, что Витя тоже потерпел фиаско, заявил, пытаясь подбодрить друга:
         – Тебе хотя бы губу не прокусили…
               
         В последнее воскресенье июня Новосибирск отмечал день Города. Центральную площадь украсили рвущиеся в небо гирлянды воздушных шаров, красочно выделяя фасады высотных зданий. В парках и скверах огненно полыхали тюльпаны, зеленый ковер трав покрывал городские газоны. Деревья шелестели густыми кронами, тополя отдавали невесомый пух, легчайшей тенью кружившийся в ослепительных солнечных лучах. Флаги и транспаранты колыхались над проспектами, создавая атмосферу летнего торжества.
         В микрорайонах открылись площадки художественной самодеятельности. В центре собрали сцену-помост, где с раннего утра гремела грандиозная программа-марафон с участием коллективов культуры. Были детские студии, народные танцы, выступления баянистов и балалаечников. Из провинции в полном составе прибыл известный хоровой ансамбль «Коромысло» и, взревев густыми басами, мощно грянул «Дубинушку». Самородки-плясуны из Колывани выделывали такие прыжки и коленца, что тотчас же покорили сердца пенсионеров, с восхищением взирающих на «барыню» и «трепака». Виолончелисты из Государственной филармонии сводили с ума творческую интеллигенцию, виртуозно исполняя «Лунную сонату», увертюры Антонио Вивальди.
         Артисты цирка поразили миниатюрой с участием акробатов, обезьян-павианов и длинного пятнистого удава, все время свивающегося в шевелящиеся кольца и едва не задавившего в объятиях Городовичка. Дружная бригада лесорубов демонстрировала искусство владения топорами и бензопилой. Брызгами щепки и опилки летели в близко стоящих зрителей. Но люди, затаив дыхание, видели, с какой легкостью опытные дровосеки управляются с огромными стволами. В стороне возле Центрального ресторана мерялись силой рабочие, изо всех сил пытаясь разорвать пеньковый канат и свирепым уханьем пугая любопытных прохожих. С полудня сцена переходила к артистам клуба «Отдых».
         Накануне вечером Виктор и Сергей встречали в аэропорту Петра. Командировка прошла вполне успешно, помощник привез Антанасу чемодан денег и множество всяких новостей. Политическая обстановка в республике разрядилась и ближе к осени ожидались события. Бизнес успешно процветал, компаньоны держали управление в руках, не забывая олигарха в изгнании и строго ведя бухгалтерскую отчетность. Конкуренты успокоились и больше не претендовали на передел рынка. Все же друзья советовали выждать еще несколько месяцев, намекая на скорый политический перелом.
         На следующий день встретились на празднике и ждали выхода Клеопатры. Екатерина Карловна одним взглядом очаровала Антанаса, тот обеспокоенно засуетился, начал настойчиво упрашивать Малыша о знакомстве со знаменитым режиссером. Сергей официально отрекомендовал его Катерине и олигарх, целуя даме руку, склонился в почтительном поклоне. Катя смеялась, но он с серьезным видом произносил комплименты и, всюду следовал за ней, помогая проверять готовность актеров и сценического антуража.
         После выступления иллюзиона с надуванием громадных мыльных пузырей начинался выход труппы. За кулисы пробралась делегация во главе с мэром. Он долго не отпускал Екатерину Карловну, ласково смотрел в глаза и о чем-то говорил. Оказалось, он приглашал ее и всех участников кататься до ночи на теплоходе, а потом всей компанией отправиться на остров Кораблик, где для гостей разожгут костры, и до самого рассвета будет греметь карнавал. Антанас стоял рядом и вежливо слушал. Катя, чтобы перевести разговор, с удовольствием представила олигарха. Предприниматель поклонился, и твердо пообещал доставить личный состав к пристани. Мэр обрадованно тряс его руку и просил не опаздывать. Катерина, глядя на них, только улыбалась и пожимала плечами, изображая полное равнодушие к задуманному мероприятию
         Наконец компиляция с мыльными шарами закончилась. Один большой переливающийся радужными пятнами пузырь, похожий на батисферу, долго плавал над головами удивленных зрителей и не хотел улетать. Люди прыгали, тянули руки к небесам, но не могли достать медленно вращающийся объект. Все же один расторопный ловкач ухитрился древком знамени, будто копьем, проткнуть его. Пузырь лопнул, обрызгав плечи стоявших зевак шипящей пеной. Знаменосцу попало прямо в глаз и он, уронив красное знамя, громко и с обидчиво кричал, растирая слезы по щекам.
         Эфиопы, измазав себя гримом, быстро отжимались, усиливая кровообращение и разогревая мышцы. Ниндзя делали невообразимую растяжку и тут же лихо садились на шпагат, одновременно нанося разящие удары по воздуху. Баядерки взирали на все это с выражением абсолютного безразличия. Объявили их выход, и рабы подхватили роскошный паланкин. Лучи солнца прожигали сгустившийся воздух, внизу шевелилось безликое человеческое марево. Лица зрителей выглядели как блеклые невыразительные вкрапления. Возле сцены стояли Петька, Антанас, Ирина. В разогретой массе народа виднелись лица коллег обвальщиков. Пригрезился раскрасневшийся от жары лик тети Раи, дяди Васины окуляры играли солнечными бликами.
         Малыш скосил взгляд и увидел строгое лицо супруги. У него на плече сидела Елена-Клеопатра, и жена, сдвинув брови, погрозила ему кулаком. От неожиданного испуга он сбился с ритма, чуть сбавил шаг и пяткой наступил на торчащую шляпку гвоздя. Ногу пронзила острая боль, эфиоп захромал, едва не уронив египетскую царицу. Но все-таки успел взять себя в руки и с блеском закончил выступление.
         Публика радостно ревела, рукоплеща и выкрикивая что-то одобряющее. Все звуки сливались в безумной какофонии. Зрители подкидывали кепки, панамы, бейсболки. Благообразный, еще крепкий ветеран, усыпанный звенящими орденами и медалями, в отчаянии метнул на сцену зеленый патиссон, который давно устал держать подмышкой. Добровольцы отвели старого бойца в тень и аккуратно усадили на пенек.
         Переодевшись после выступления, Сергей хотел ускользнуть, слившись с ликующей массой, но был немедленно пойман за руку женой:
         – Быстро домой! Бесстыдник.
         – Но мы едем на остров…
         – Остров? – в ее глазах сверкали молнии. – Вот и живи на острове тогда. А я подаю на развод! – она быстро зашагала прочь. Жить ему было бы негде, ссориться с грозной супругой нельзя. И он, с обидой подворачивая стопы вовнутрь, низко опустив голову, покорно поплелся вослед.
         Антанас пригласил всех в ресторан. Заказали шампанского, клубнику и много-много мороженого. Олигарх был щедр. Подкупил оркестр, и музыканты без перерыва исполняли популярные баллады. Весело поднимали бокалы за успешного хореографа Екатерину Карловну. Олигарх объявил, что даже Симона де Бовуар, с которой он знаком лично, не может сравниться экспрессией и творческим потенциалом с художественным вкусом и фантазией талантливого сибирского режиссера. И что эта прекрасная женщина достойна всеобщего восхищения. С этими словами, склонив в поклоне голову, приник к пленительной руке.
         Катерина с пунцовым румянцем на щеках принимала восхищенные эскапады. Антанас шептал на ухо как змей-искуситель. Говорил, что если она не захочет отправиться на остров, то он поплывет туда сам. И одевшись во власяницу, опоясав вервием чресла, уподобившись отвергнутому отшельнику, который питается лишь акридами и диким медом, станет собирать на отмели речных моллюсков, в исступлении повторяя заветное имя. Катя смеялась и совсем не верила велеречивому олигарху.
         Петр не сводил очарованных глаз с Марины. Та заметила его интерес и легкими взглядами распаляла бывшего прапорщика, опутывая своим колдовским обаянием. Виктор с Ириной сидели рядом, слушая оживленный гомон. Время летело, и организатор торжества спохватился, что пароход ждать не будет. Начал спрашивать: кто за продолжения праздника? Антанас, Петька с Мариной, еще четверо участников застолья готовы были ехать немедля. Екатерина Карловна сначала засомневалась но, встретившись с младшей сестрой глазами, с улыбкой дала согласие. Вызвали такси и укатили на речной вокзал. Остальные гуляки, посидев и послушав, как музыканты исполняют попурри из хитов итальянской эстрады, начали потихоньку расходиться.
         Они медленно шли по праздничному городу. Везде играла бравурная музыка, народные гуляния продолжались до самой темноты.
         – Не жалеешь, что не поехала с Катей? – он влюбленными глазами смотрел на нее. – Наверное, весело там будет?
         – Нет, не жалею. Нам ведь тоже не будет скучно, – Ира загадочно улыбнулась.  – Потому что их не будет до завтрашнего утра!
         – Ира?!.
         – Да, мы едем к Кате, – и показала ключ от квартиры. – Только домой позвоню, чтобы не теряли меня.
         Она подошла к телефону-автомату, набрала номер и долго в чем-то убеждала родителей. Наконец вышла, вся сияющая.
         – Все в порядке. Едем!
         Витя подхватил ее на руки и закружил по тротуару. Летний вечер радужными красками вливался в молодые сердца. Все вокруг расцвело мерцающим оттенком ослепительной акварели. Взяли таксомотор и помчались по зажигающим огни улицам. Остановились на мгновенье, он забежал в ресторан. Купил бисквитный торт и бутылку армянского коньяка.
         Не успев прикрыть дверь, бросил на пол покупки и со страстным нетерпением стал целовать девушку. Ирина еле отбилась от него, заметив, что торопиться теперь некуда. У него в сердце ширилось романтичное ликование. Смотрел, как она разливает по чашкам чай, режет на ровные дольки торт. За окнами совсем стемнело. Приглушенный свет создавал флер иллюзии, сказки в которой живет юная принцесса. Наполнили рюмки и, глядя друг другу в глаза, медленно выпили крепкий душистый напиток. Внутри разлилось приятное тепло, голова слегка закружилась. Слились в безбрежном поцелуе и долго, очень, очень долго не могли разомкнуть губ. Внезапно раздался тревожный звонок в дверь.
         – Кто это? – Виктор озадаченно взглянул на нее.
         Ирина с удивлением пожала плечами и побежала открывать дверь. Как будто бы снежная буря, сметающий шквал, кружащийся вихрь ворвался в темный коридор и завертелся, забился, заблажил нечеловеческим криком, запричитал речитативом, залил все вокруг горькими слезами. Это оказалась близкая подруга, которую только что, каких-то полчаса назад, бросил муж. Навсегда. Она обреченно повисла на шее у Ирины. С обезумевшим взглядом и перекошенным от невыносимой горести лицом, трагическим голосом повторяла одну и ту же фразу:
         – Он бросил меня! Бросил! Что делать, что? – и все сжимала подругу в крепких объятиях, требуя немедленного ответа.
         Кое-как успокоили девушку. Усадили за стол, налили коньяку. Та выпила залпом, и начала с небывалым аппетитом поедать торт. Потом отшвырнула ложку и вновь залилась слезами:
         – Зачем вы меня сладким кормите? Я и так толстая.
Витя разглядывал удивительную подругу. Хоть она и была несколько полновата, но вполне миловидна. Растрепанные волосы торчали во все стороны.
         – Кто это? – спросила незнакомка.
         – Да, знакомьтесь, это Виктор.
         – Алёна, – отрекомендовалась брошенная кем-то девица, с подозрением глядевшая на Витю.
         – А ты уверена, что он тебя не бросит?
         Ирина от души рассмеялась.
         - Он не бросит. Он не такой.
         – Я тоже так думала! – истерично взвизгнула подруга. – А он подлецом оказался. Изменял мне с буфетчицей, представляешь?
         Она долго плакала, затем, опрокинув полную рюмку, вновь принялась за торт. Из обрывочных фраз Витя понял, что ее муж Никанор, помощник повара, взял и спутался с буфетчицей Нинкой, у которой одна кожа да кости и никакого высшего образования. Она уже давно стремилась разлучить любящих супругов. Несколько раз наводила порчу, сыпала приворотного зелья мужу в томатный сок, соблазняя его всякими хитростями. Никанор крепился, боролся, как мог, не желая этого, но все-таки не устоял. Бросился в грешную любовь, как в бездонный омут. А ведь она ему говорила! Предупреждала. Ах, он такой доверчивый…
         Витя с интересом слушал, изумленно наблюдая, с какой скоростью исчезает бисквит.
         …И вот сегодня вечером, возвратившись с приусадебного участка, где она с родителями пропалывала капусту и морковь, нашла на подушке записку: «Не ищи меня, я полюбил другую женщину». Всю одежду и магнитолу забрал с собой. Алёна не могла оставаться с таким тяжелым горем наедине и тотчас позвонила Ирине. Мама сообщила, что та ночует у Кати, и несчастная бросилась сюда, надеясь найти сочувствие и утешение. А Ирина, как оказалось, не одна. Подруга с неприязнью взглянула на Виктора, и тому стало неловко. «Опять ничего не получилось, – про себя расстраивался он. – Почему так?»
         А Алёна все плакала, все кляла судьбу и сокрушалась. Ира не зная чем утешить дорогую подругу, гладила ее голову, с сожалением смотря на Виктора. Он разочарованно поднялся и, со вздохом пожелав девушкам спокойной ночи, вышел на ночной проспект.

         На следующий день собрались у Петра, с улыбками вспоминая вчерашний праздник. Олигарх был до глубины души тронут обаянием Екатерины Карловны. Говорил, что она необыкновенная женщина и хотя, как он понял, у него нет никаких шансов на умопомрачительный роман, все же рад знакомству и готов быть возле нее безо всяких упований. Вспоминал, что в прошлые благословенные времена из-за таких вот прелестниц офицеры лишали себя жизни или теряли состояние и богатства, нисколько не жалея об этом. Уж Витя-то знал, как Катерина умеет обольщать!
         Петр увлекся Мариной. Губы у него были целыми, но левое ухо побагровело, увеличившись в размере. Он всего лишь позволил некоторую вольность во время медленного танца и сразу поплатился за это. Тем не менее, Петр считает, что у него есть шансы и вообще, пора бы уже подумать о серьезных отношениях.
         На острове преотлично провели время. Долго плыли на белом пароходе, восторженно любуясь панорамой речных просторов. Дамы отдыхали в комфортабельных каютах и готовились к ночному карнавалу. Мужчины, люди серьезные, городская элита, руководители предприятий, бизнесмены прогуливались по палубе, ведя светские и деловые беседы. Антанас наводил дружеские мосты, знакомился с нужными людьми. Представлялся литовским депутатом, предпринимателем из Вильнюса. Намекал, что хочет открыть в городе небольшой, но прибыльный бизнес. Какой, пока секрет. Его как-то сразу понимали, угощали джином и надавали множество визитных карточек.
         В небе зажглись звезды, река потемнела. Летние сумерки опустились темным покрывалом, завершая знойный день. Причалили к лежащему в тени острову, утонувшему в зелени кустарников и высоких раскидистых сосен. На берегу пылали жаркие костры. Языки пламени взлетали, освещая песчаные пляжи. Снопы горящих искр брызгали в темноте. В воздухе носились запахи тлеющих поленьев, на множестве мангалов готовился вкуснейший шашлык и аппетитный люля-кебаб.
         Дружно сошли по трапу и стали, дурачась и веселясь как школьники, гоняться друг за другом, всячески шалить и смеяться. Затем подкинули дровишек, и пламя взметнулось до небес, загудело дрожащей стеной. Водили хороводы вокруг костров, пели: «в лесу родилась елочка», радовались и шутили. Оглушительно взрывались петарды, сверкали фейерверки. Огнедышащая забава продолжалась до утра, разноцветным блеском озаряя спящий остров. На теплоходе звучала танцевальная музыка, берег трогала волна…
         Восторженные крики удаляющимся эхом далеко разносились окрест. Над рекой занималась заря, когда утомленные участники благополучно ступили на пристань, где их ждали автобусы и служебные автомобили.


ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2014/11/10/824