Новоначальным подаётся благодать...

               
В мае 1992 года, находясь во Владивостоке и будучи абсолютно непросвещённой в вопросах веры, я вместе с сыном и внучкой осознанно приняла православное крещение и сразу же уехала к себе на Камчатку. Я не знала тогда, что в нашем селе некоторое время существовал кружок по изучению библии, что позднее из этого кружка организовалась православная община, что в старом здании библиотеки уже открыт православный храм,  что настоятель этого храма - бывший начальник налоговой службы, навсегда оставивший свою прибыльную должность и посвятивший жизнь священническому служению. Ничего этого я не знала. Просто молилась перед двумя бумажными иконками у себя дома истово и самостийно, считая, что мне не нужны посредники между мной и Богом, что крещение само по себе спасительно. Одним словом, невежеству моему не было предела, а гордыня заполоняла все уголки моей многогрешной души.
После перенесённого острого нарушения мозгового кровообращения мне пришлось оставить медицину и перейти на работу в районную библиотеку. Однажды шла я в обеденный перерыв из библиотеки домой и, проходя по мосту через речку Уксичан, прочитала приколотое к деревянной балясине объявление, из коего следовало, что в субботу, 20 октября 1995 года, в 8 часов утра в православном храме Спаса Нерукотворного  состоится заупокойная служба по случаю Дмитриевской родительской субботы.
Я усмехнулась – оказывается, ветхий домишко, в котором прежде размещалась библиотека до её переезда в здание бывшего райкома КПСС, нынче называется ХРАМОМ!!!
Усмехнувшись, я пошла себе дальше, но не успела сделать и нескольких шагов, как мост неожиданно задрожал и зашатался под моими ногами. Я перегнулась через перила и посмотрела на воду – никаких препятствий для тока воды, никаких посторонних предметов «за бортом» не обнаружилось. Прохожих не было. Я перевела дыхание и решила продолжить свой маршрут, но при первых же моих шагах мост вновь задрожал и угрожающе затрясся, как и прежде. В ужасе я всё-таки перебежала по нему на берег и оглянулась – по мосту спокойно шли другие люди. Пришла в голову мысль, что о сваи моста могла стукнуться шальная льдина, принесённая из верховьев стремительным потоком горной реки, которую я не заметила, но как это может быть? Ведь на дворе ещё только 19 октября, какие могут быть льдины?! Смутное беспокойство и ощущение вины  поселились в моём сердце. Возвращаясь из дома на работу, я с опаской ступила на мост и тут же ощутила знакомую дрожь мостовых конструкций. Ужас объял меня, и я, вернувшись на берег, дождалась пешеходов, пронаблюдала их неторопливое шествие и предприняла новую попытку. Мост раскачивался и дрожал, а как только я взглянула на белый лист бумаги с аналогичным объявлением (теперь уже с другой стороны моста), - тряска усилилась, и я опять вновь ретировалась на берег. Из здания районной администрации вышла моя подруга Н.П., строгий директор нашей библиотеки и спросила – чем это я здесь занимаюсь, когда время обеденного перерыва уже кончилось и что это за ритуальные пляски – то на мост, то с моста?! Я промолчала, что-то мешало мне тогда поведать своей подруге, убеждённой атеистке, о случившемся…
Вместе с ней мы спокойно и без помех перешли злополучный мост, а СЛУЧИВШЕЕСЯ не выходило у меня из головы. Утром следующего дня я встала пораньше, оделась и, не сказав домашним ни слова, вышла из дома. Долго стояла я у закрытых дверей Храма, собираясь с духом и не решаясь войти, но какая-то сила понуждала меня сделать первый  шаг, и я его сделала…
На следующий день, в воскресенье, после первой моей исповеди и причащения Святых Тайн, батюшка благословил меня на ведение духовно-просветительских занятий с прихожанами, не внемля моему противлению (ведь у меня тогда не было даже библии и, кроме романов Ф.И. Достоевского, Н.С.Лескова, И.С.Шмелёва, книги Сергея Нилуса «Великое в малом» и «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника, я ничего богословского не читала).
Будешь учиться сама и учить других - сказал отец Иоанн, а через неделю благословил меня ещё и на клиросное послушание. Так началось моё позднее воцерковление…

                Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

Прошло три месяца. Зимним вечером 19 января 1996 года, в канун праздника Крещения Господня,  в сельском храме Спаса Нерукотворного было немноголюдно. Смиренное  ожидание томило собравшихся на праздничное вечернее богослужение, прихожан. Служба задерживалась. Ждали батюшку, который должен был вернуться из командировки прямо к Всенощному Бдению. Я усердно готовилась к службе в этот великий праздник – анализировала свою непутёвую жизнь, каялась, молилась, готовилась к исповеди, читала  духовную литературу. Всё главное в моей жизни теперь было впервые, в том числе и великие христианские праздники: сначала Введение во Храм Пресвятой Богородицы, потом Рождество Христово и вот – Богоявленье!
Регент церковного хора А.Г. (она же – чтец) была в отъезде. На клиросе нас оставалось трое, и все мы были из разряда новоначальных - ничего ещё толком не знали и не умели без её руководства. Мне предстояло не только петь, но и быть чтецом на этой службе.
Наиболее просвещённой и опытной среди нас была В.П.,  обладающая прекрасным голосом и тонким музыкальным слухом, но страдающая логоневрозом и потому (пока мы ждали батюшку), она пыталась объяснить мне суть и особенности праздничной церковной службы. Собрав в «кулак»  волю и сконцентрировавшись, я старалась все запомнить, так как видела, что В.П. очень сильно волнуется. В то время я совсем ещё не знала канонов церковных богослужений,  лишь только потихоньку подпевала в хоре, прислушиваясь к голосам певчих, да осваивала церковно-славянский язык.
Батюшка приехал с большим опозданием. После долгой и трудной дороги, уставший, с тяжёлым рюкзаком за плечами, он с порога благословил присутствующих и быстрыми шагами прошёл в алтарь. За минуту до начала службы из алтаря вышел его помощник  Д.К. и сказал нам, что батюшка благословляет начинать службу не по уставу, значительно сократив её и как-то совсем по-другому (я тогда ничего не понимала в этом, да и нынче не могу вспомнить, что там было изменено).
Мы оторопели от неожиданности, а В.П. совсем запаниковала и стала лихорадочно листать богослужебные книги. Я мысленно обратилась к Богу за помощью и вразумлением. Ситуация сложилась «патовая», и мне пришлось взять руководство клиросом на себя. Тем временем батюшка уже начал службу, последовал возглас, и мы потихоньку запели. Вскоре В.П. сориентировалась в сути привнесённых изменений в ходе богослужения и стала помогать мне, указывая, что и где нужно читать и петь.
Служба шла своим чередом, без особых накладок, когда я вдруг заметила, что в Храме стало очень светло и торжественно, как будто одновременно зажглись тысячи свечей – алтарь светился и горел ярким, но мягким светом. На клиросе из-за занавески не было видно молящихся, и я подумала – как хорошо, что на службу всё-таки пришло так много людей, и каждый зажег свою свечу. Потом я почувствовала, что стены Храма вдруг стали постепенно раздвигаться, а потолок куда-то исчезать… и вот уже над нами синел бездонный купол неба с ярким свечением где-то в вышине; оттуда доносилось тихое пение, и слышался колокольный звон…
Мне подумалось, что в эти минуты горят тысячи свечей в храмах городов и посёлков Камчатки, Чукотки, Сахалина, Магаданской области, где православный люд славит сейчас  Крещение Господне и Святое Богоявленье!
Очнулась я только тогда, когда алтарник Д.К. стал читать шестопсалмие. Можно было перевести дух и осмотреться. Я выглянула за занавеску и увидела, что ничего сверхъестественного не происходит – людей в Храме чуть больше обычного, свечей не очень много и горят они там, где им положено быть, а внутренность алтаря мне вообще не видна (только лишь часть иконостаса). И нет никаких тысяч свечей, осветивших Храм настолько, что раздвинулись стены и потолок! Мне стало страшно, ведь перед службой я не испытывала ни экзальтации, ни восторга – только озабоченность и концентрация воли для того, чтобы не растеряться и не усилить панику свою и В.П. - всего лишь  горячая  мольба к Богу – помоги, вразуми, не оставь меня! И чудо случилось! Господь не оставил меня Своей милостью и благодатью, укрепив мой дух, разум и волю. Позднее, размышляя о происшедшем, я недоумевала, как я могла тогда видеть этот свет и купол неба, если ни на секунду не поднимала глаз и не отрывалась от богослужебных книг и как могли все молящиеся одновременно зажечь свои свечи?!

                Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

К тому времени, когда со мной происходили описанные выше события, я уже много лет страдала хронической сердечной недостаточностью, принимала сердечные гликозиды, а последние 8 лет жила только на дигоксине и капотене, так как один дигоксин мне уже не помогал. Я страдала жесточайшими приступами удушья (сердечная астма) при малейших физических нагрузках. Вскоре после событий, последовавших после 20-го октября, когда я с головой окунулась в Православие, у меня начались нелады с кишечником и появилась изнуряющая тошнота. В течение трех месяцев я «героически» пыталась восстановить работу кишечника – было испробовано все, но тщетно. Очень трудно пришлось держать  Рождественский пост – никакие овощи, фрукты, ягоды, орехи и крупы мой кишечник не переваривал. Я считала это дьявольским искушением на моём пути к Богу, поэтому выучила специальную молитву об исцелении от болезни и молилась ею сугубо.
Однажды, во время вечерней молитвы, прерываемой неоднократно по причине кишечного дискомфорта, я заплакала и обратилась к Богу с горячей просьбой вразумить меня и научить, как выйти из этого положения, чтобы не осквернять время молитвы. И тут неожиданно в моей голове рефреном стало звучать одно слово – «Мошковский». Мошковский – автор справочника по лекарственным средствам. Я с досадой подумала - все, что может мне предложить Мошковский, я уже использовала. Но слово продолжало звучать. Я прекрасно знала, что препараты наперстянки, которые я принимаю по поводу сердечной недостаточности, могут вызывать диспепсические расстройства при передозировках, но была уверена в том, что поддерживающая доза дигоксина подобрана правильно, так как я пользовалась им много лет  лет и хорошо переносила. Слово «Мошковский» упорно звучало в голове, и мне все-таки пришлось взять в руки справочник Мошковского. Я стала его листать и сразу же наткнулась взглядом на сноску внизу страницы, где мелким шрифтом было напечатано, что при длительном применении гликозидов (даже при абсолютно правильно подобранной дозе и хорошей переносимости) может наступить передозировка препарата за счет эффекта кумуляции и вызвать симптомы дигиталисной интоксикации, в том числе диспепсические явления, брадикардию и даже остановку сердца в диастоле.
Я посчитала свой пульс – 46 ударов в минуту! Дело оказалось серьезнее, чем я думала. Чтобы не спровоцировать синдром отмены препарата, отменять прием дигоксина следовало  постепенно, дозировано снижая дозу, но... мне (при такой брадикардии!) грозила остановка сердца!!! И тогда, истово помолившись, зажмурившись от страха перед возможными последствиями и рискуя впасть в тяжелую сердечную декомпенсацию, решилась я на немедленное и одномоментное прекращение приема всех сердечных препаратов.
Ничего страшного не случилось. Кишечник стал функционировать нормально, сердце без лекарств вело себя вполне прилично. Через три недели я рискнула пойти на лыжную прогулку.  И свершилось чудо – я вполне пристойно перенесла нагрузку. Удивлению моему не было предела – все последующие походы я переносила достаточно хорошо. Правда, при подъеме вверх, форсировании скорости на лыжах (или без лыж, по глубокому снегу) я всё-таки испытывала затруднённое дыхание, «стеснение» в груди и навязчивый кашель, но это были такие мелочи по сравнению с тем, что было раньше!
С тех пор живу без сердечных препаратов. Как врач я понимаю, что хроническая сердечная недостаточность неизлечима, ее развитие можно только приостановить, но не устранить и больные, страдающие этим недугом, обречены до конца дней своих, принимать сердечные гликозиды, либо их аналоги. Понимаю я и то, что мне было даровано Богом чудо выздоровления, позволившее, на протяжении ещё целых 16-ти лет наполненно жить, служа Господу и моим ближним. Воистину, Господь посылает своим неразумным чадам благодать Духа Святого на этапе новоначального воцерковления по их горячим молитвам в простоте сердца и незыблемости веры.

                Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

24.11.2012