По Фрейду

-Ты заебал, Абадей, я уже устал списывать твоих покойников. Ты можешь как-то аккуратнее? Ну отсади почку, печень, сломай ногу, на худой конец, но не убивай ты их! Если б я не знал твоего батю, сидел бы ты уже на нарах.
-Дядь Толь, я не нарочно, вы же понимаете. С меня поляна, как обычно.
-Иди, обормот! Эх, свалился ты на мою голову…
Абадей рос в рабочей семье. Папа и мама, собака, хрущёвка, всё, как у всех. С детства у него была склонность к полноте, за что ребята часто смеялись над ним и усердно побивали. Он не мог ничего сказать им, дать сдачи, молча, он терпел и улыбался, делая вид, что всё это дружеские жесты. Часто он прятался в старой котельной и плакал сидя на трубах. Ему хотелось вырваться прочь, убежать, испариться, всё что угодно, лишь бы не видеть тех, кто издевается над ним, смеётся, пинает. Даже девочки издевались над ним, это особенно раздражало его, он не мог их ударить, советская мораль всё же была выше всех инстинктов.
Его внешность у взрослых вызывала улыбку: невысокого роста, нос картошкой, пухлые губы, тройной подбородок, карие глаза в кучку и длинные тёмные волосы.
Будучи подростком Абадей стучал в рок группе на барабанах, ребята относились к нему толерантно в силу своего возраста, но всё же иногда шутки по поводу его лишнего веса проскакивали. Это особо не расстраивало его, в целом всё было вполне по-доброму.
Молодость проходила пьяно и весело, постоянные тусовки, вечеринки, концерты. Но и здесь Абадея настигли грусть и разочарование. Все его друзья постоянно занимались сексом, имели подружек, рассказывали о своих похождениях, чем он, увы, не мог похвастаться, девушки не обращали на него внимания, как на парня, он был их добрым, пухлым другом. Обида снова начала копиться, зависть не давала ему покоя, он не мог спать по ночам, постоянно думал об изнасиловании, всё что угодно, лишь бы и он мог быть с девушкой, хотя бы раз. Денег и возможности снять проститутку не было - издержки маленького постсоветского города. Его рвало из себя, злоба лезла из ушей. Спасала частая мастурбация. Это успокаивало его и приводило в чувства. Наверно последней каплей в море негативных эмоций у Абадея стало то, что случилось с ним на одной из вечеринок на квартире приятеля. Этим вечером все напились сильнее обычного, в том числе и он. Спали, где попало и с кем попало. Сам же Абадей был абсолютно без чувств. Его знакомый, проснувшись ночью, в состоянии чуть лучше, чем у него, обнял его и попал ладонью прямо ему на грудь, которой завидовали многие девушки. Ни капли не сомневаясь в том, что это девушка, парень погладил его длинные волосы, снял с него штаны и молча трахнул в жопу.
На утро всё прояснилось. Позор и недоумение. Смех и грех. Все ржали над Абадеем и над парнем, что принял его за девушку, но парень и сам искренне смеялся над ситуацией. Ему-то что? В городе, где 50 % старшего поколения побывало в тюрьме, были свои понятия, и это не было грехом, скорее наоборот. А вот Абадей… Абадей получил «значок» опущенного. Такого не забудут. И он это знал. Теперь над ним будут издеваться подшучивать постоянно и беспощадно. Придя домой, он сначала хотел убить себя, потом убить их всех, потом убить их всех и себя, но молча он уткнулся в подушку и заплакал. Белой вороной, набравшись терпения, он закончил школу и сразу же махнул в другой город и поступил на юридический факультет.
Час расплаты над этими ублюдками, везунчиками, красавчиками, друзьями и недругами, над девочками и мальчиками был близок. Над всеми ними, над всеми, кто может видеть свой член сверху, над всеми, кто пользуется им с занимаясь сексом противоположным полом. Над всеми, кто получает удовольствия от жизни, банальные удовольствия - секс, алкоголь, прогулки, красивая фигура, чувство юмора. Он ненавидел чувство юмора и смех! Его воротило от шуток и хохота. Его теперь вообще воротило от людей, от этих ничтожных тварей, которые топчут его землю, пьют его воду, едят его хлеб.
Окончив учёбу и вернувшись в свой город, Абадей устроился на работу в милицию в патрульно-постовую службу. Он терроризировал выпивающих подростков, рассказывая им страшные истории о том, что с ними может случиться, если они продолжат употреблять в общественных местах, и, как он со своими товарищами яростно будет избивать их, пока они всё не осознают. Тех, что старше он приводил в отделение и с кучей таких же неудачников, как он избивал бедолаг до полусмерти, унижая их в процессе. Излюбленной карой «неверных» было зайти ночью в КПЗ и избив сидельца, положить его животом на нары и приставив дубинку как член, изнасиловать его ею. Случались и смертельные исходы, которые понимающее начальство умело «списывало». Забив до смерти первый раз Абадей очень испугался, побледнел, начал трясти мужика, извиняясь перед ним, испугавшись ответственности, он даже обоссался. Но его начальник – старый знакомый его отца, сделал так, что покойник оказался пропавшим безвести.
Потом Абадей поступил в милицейское училище, стал лейтенантом и переехал в областной центр. Ему было скучно. Став канцелярской крысой он лишился всех «развлечений». Иногда возвращаясь домой, он избивал гастарбайтеров, это придавало ему жизненных сил, он чувствовал себя властелином мира, командиром, царём, верховным жрецом, владыкой всех этих гражданских червей. Удивительно, но он даже женился. Быстро развёлся, потому что жена не смогла терпеть его постоянные побои и унижения, и снова остался один.
Однажды, возвращаясь домой тропинкой через тёмный лесопарк на него напали двое гастарбайтеров, которых он избил до этого. Они ограбили его, изнасиловали и убили.