Осень

День начинался как обычно: с утра выпил чаю, бутерброды, умылся, оделся, не спеша пошёл.
Осеннее утро не просто дышало прохладой, а смердило на меня ледяным перегаром, листья опали, слякоть, серость домов, в этот период она особенно заметна. Короче, осень - дерьмо! Ненавижу осень и Пушкина, который её боготворил. Я не понимаю, чем может нравиться осень? Это всё равно, что описывать во всей красе, как умирает твой дед. Как осыпаются его последние седые волосёнки, как медленно он хромает до кухни, чтоб там, последним зубом почавкать кашу на воде, потому что от молока он дрищит. Потом с таким же цинизмом рассказать, как он повалился в прихожей, в последний раз вздохнул, прохрипел что-то про наследство, которое он завещает не тебе и «отошёл». Все, кому нравится осень либо врут, думая, что любовь к этому времени года придаёт им некий романтизм, либо они конченые циники, либо я боюсь этих людей и не повернусь к ним спиной.
Я шёл к остановке своей маршрутки, которую я только что проводил взглядом. До следующей было минут 20. Стою на остановке, разглядывая людей в проезжающем транспорте, их одежду, их глаза, пытаясь понять их настроение. Пытаясь понять, кто же из них любит осень? Или может Пушкина? Или может..? О, вспомнил! Ещё один осенепоклонник! Шевчук! Вот уж воистину русский поэт! Ну, этого можно понять, он уже со времён динозавров живёт в Питере, а там осень не кончается. Глупо было бы любить лето, которое там пару недель всего. Будь патриотом! Вот у нас в средней полосе лес и лес, лес и лес. Болото! Озеро, речка, полянка, снова лес. Топь! Потому я и не люблю горы, что у меня есть лес. Вот так же и Шевчук со своей осенью. Так, с этим разобрался.
Пока разбирался, гляжу, на проезжей части мужик на коляске – инвалид, ног нет. Как он туда попал, я так и не понял. Ну не суть, мало ли, может скатился случайно, может скатили? Народ-то у нас такой, его просишь одно, а он другое, и не тебе. Короче, метался мужик, метался, понял что приехал, стал у бордюра перед остановкой и смотрит на него. И народ наш православный весь смотрит. И прямо на роже написано у большей части: «Ну что, заедет? Не, вряд ли. Да заедет, что там заезжать-то, всего-то 20 сантиметров!». Меньшая часть думала иначе: «Так, утюг! Не, выключен. Вот, какой бардак в стране, довели родимую, инвалиды уже начали ездить по проезжей части.» Или такой вариант: «Зарплата пятнадцатого. Кредит восемнадцатого. Сын баран. Жизнь говно. Этот ещё в коляске маячит тут, места другого не нашёл, бездельник!» А я думаю: «Хорошо, что я не православный!» И тут меня что-то потянуло к мужику тому на коляске. Не иначе как погань какая. Может Велес? Подхожу к мужику, говорю : «Помочь?». Он мне сухо так и грубо: «Сзади ручки, дави. Это тяжело.» Надавил, мужик крутанул колёса и вот мы на бордюре передком. Осталось поднять всего мужика и закатиться, но не тут-то было. Спасибо нашим православным властям, этим богоизбранным людям! Низкий поклон вам, от рабов ваших! За этой картиной наблюдало с десятка полтора людей. Кто-то, жаль, до конца не успел всё посмотреть, пробегал мимо на свою маршрутку. Они бежали, а их золотые кресты били в «медь литавр». Да так громко, аж уши закладывало! Кстати сказать, у тех, кто стоял, они просто позвякивали, как колокольчик. Просто умиление… Я их понимаю, у них дела, работа важная, важнее моей, наверняка. И они обязательно в воскресение сходят в церковь и помолятся за этого мужика, если, конечно, не забудут. Надо же заказать службу об увеличении зарплаты и уменьшении кредита, об умственных способностях своих деток и глупости чужих, чтоб престижный университет, а потом большой кожаный кабинет. А потом…Я хочу стать владычецей морской! А мужик и так в коляске, ему уже всё равно.  Ох, уж эта мне осень… Как накинет так накинет. От бордюра до новомодной тротуарной плитки 10 сантиметров, а в этом промежутке пустота. Короче, я занёс мужика наверх, а из той ямки всё же проще , чем с проезжей части выбираться. Всё у нас для людей. Всё для избирателей.
Я обнёс взглядом всех этих людишек. Как вдруг! Тишина. Они как будто на секунду перестали думать. Мне даже страшно стало. И литавры замолчали… Но потом опять зазвенели, затрещали рабы божьи. Шум, гам, веселье, гуляй, народ православный! И вообще, можешь не работать сегодня. Сегодня Блаженный Николка! Пришёл Николка - работать нет толка! Мужик на коляске с батоном колбасы уже едет обратно куда-то.
Осень свистит, смердит, бесит, сука!