1. Серыми глазами

                Все желанья и сны до ближайшей весны пусть останутся здесь с тобою…


    Было обычное воскресное утро. Может только солнце светило чуть ярче, чем обычно, или просто в небесной канцелярии тоже был выходной. Скинув с себя мрачное настроение будней и дождливо субботы, люди беззаботно гуляли по улицам, забыв о своих проблемах и неприятностях. В общем, кругом царила идиллия и только за моим столиком в небольшой кафешке царили нешуточные страсти. Произошло убийство и его следовало расследовать, но все было столь запутано, что уже и я не мог уследить, что к чему. Роман писался с трудом, мне и самому не нравилось как выходило, но что поделать… Сдавать его надо было уже через неделю, а готова была только половина. Поэтому, мне было не до того – вникнет читатель в логику сюжет и есть ли эта логика вообще.
    Я уже три часа сидел в углу этого не столь популярного заведения, периодически заказывая кофе и начиная уже раздражать персонал. Барабаня по клавишам ноутбука, я категорически не замечал людей вокруг. А они между прочим росли в своей массе, заметно прибавляя и в звуковом сопровождении. Но годы вот такого «творчества» воспитали во мне невосприимчивость к шумовому аккомпанементу моих мыслей. Я на секунду отвлекся и этой секунды хватило для того, чтобы понять насколько ничтожна моя жизнь.
    В кафе зашла она. Нет, не та Она, которая идеальная, которая Прекрасная Дама и все такое… В кафе просто напросто зашла единственная женщина, которую я любил за все годы своей бесполезной жизни, и которая придавала хоть какой-то смысл моему существованию. Вот видите, я никудышный писатель. Хотя, когда люди говорят правду и хотят сказать ее как можно более красиво, выходит вот такая вот банальщина.

    Прошло уже много лет с тех пор. Об этом говорило все, в особенности же два маленьких бесенка, которые держали ее за руки, весело таща к столику возле окна. Она почти не изменилась – только волосы из пышной необузданной рыжей копны превратились в аккуратно уложенный «боб». Кошачьи зеленые глаза также смеялись, рождая морщинки у век. Она меня не заметила и спокойно уселась напротив своих сорванцов, которые своими рыжим космами недвусмысленно давали мне понять, что ее мечта осуществилась. А мечтала она о многом, но в первую очередь о большой и дружной семье. Об этом не очень модно мечтать в нашем современном гнилом обществе, но она всегда делала все наперекор всем. Это в ней мне и нравилось. Да и не только это. Всё, если быть откровенным, мне нравилось в ней всё. И теперь, когда я вот так сидел и следил за ней, залитой солнечным светом, из своего темного угла, я понимал, насколько мало знаю жизнь.

    Что же случилось? Случилось то, что я был безгранично глуп и самонадеян!
Мы познакомились в университете, учились на одном потоке. Уже тогда я четко поставил перед собой цель: стать востребованным писателем, добиться признания и славы. Она же всегда лишь мило улыбалась моим наполеоновским планам и снисходительно соглашалась со всем, что я ей твердил. Свято веря в свой гений, я совсем не замечал, как она смотрела на меня. Сначала просто влюблено, но я этого не видел – и она сделала первый шаг. Потом она смотрела на меня как на единственного мужчину в мире, но я этого не видел – и она взяла меня за руку и провела через единственное счастье, что мне выпало за всю жизнь. А затем она начала смотреть на меня как на гения - и она сделала последний шаг. Вот и вся история? Спросите вы? Нет, хотя, наверное, все-таки да…

    Она играла со своими сыновьями, чтобы тем не было скучно ждать их заказ. Она показывала им разных зверей, а те, пытаясь успеть раньше друг друга, громко кричали ответы. Для всех троих не существовал больше никто в целом мире, и может, это от них солнце светило ярче, может, они и были солнцем в этой забегаловке?

    Она всегда во всем мне помогала, а я, как баран, давал ей все новые и новые поводы оказывать эту помощь. Я вел себя как девчонка-недотрога, за которой все должны бегать на задних лапках. Мне и моему таланту никто кроме меня не давал авансов, но именно я дал их себе сполна. Она же, ослепленная моей верой в себя, прониклась этим чувством и когда ей намекали на то, что я и выеденного яйца не стою, она жутко обижалась.

    Вот наконец им принесли две горы мороженого и мальчишки жадно набросились на лакомство. Она облегченно вздохнула и пригубила кофе, которое уже давно остыл. Она обвела взглядом помещение и ее глаза запнулись об меня. Я натужно улыбнулся, ее же улыбка была как всегда открыта. Я хотел было подойти, поговорить с ней, познакомиться с ее детьми, но она тут же отвела взгляд, усмирив тем самым мой порыв.

    Когда дело подошло к концу университета и начали вставать уже недетские вопросы, я сразу же заявил, что ни о какой семье речи быть не может. Я слишком поэт, чтобы быть человеком. Она беспрекословно приняла это. Но мне было мало. В то время, я пытался писать эпопею, бездарно подражая Толстому или Достоевскому. Но ничего не получалось, чего и следовала ожидать, будучи в трезвом уме. Но я и она, мы были опьянены моим эго, поэтому крайне болезненно воспринимали мои неудачи. И однажды она сказала, что должна уйти, что только она причина моего невезенья в работе, что она меня отвлекает. И я, я… я отпустил ее, безмолвно согласившись со всей той чепухой, что она несла. Да и она слишком любила меня, чтобы слушать.

    Мальчишкам было не осилить такие Альпы мороженого, поэтому они стали забавляться с едой. Она строго посмотрела на них, и одного взгляда было достаточно, чтобы они успокоились. Как я их понимал.

    А дальше… дальше я осознал, что все самое прекрасное, все единственное прекрасное я написал, когда она была рядом. Что она была моей музой даже, когда я ее еще не знал. Но войдя в мою жизнь и покинув ее, она сломала всё напрочь. Она воспитала во мне писателя, но он быстро одичал, лишь только она переступила порог. Вернуть ее было невозможно, она не сказала куда идет, она просто ушла, думая, что оставляет меня наедине с творчеством. Но его она забрала с собой.

    Я дольше не мог спокойно усидеть на месте. Захлопнув крышку ноутбука и оставив деньги за реки кофе, что я успел выпить за это долгое утро, я встал и направился к их столику. Ноги стали ватными, язык не отставал от них, и все, что я смог из себя выдавить было жалкое «Привет». Она благосклонно поздоровалась со мной и быстро перевела взгляд на своих ребят.

    Она была счастлива, ее мечта сбылась. А как же моя мечта? Я же и говорю: моя мечта была счастлива.


Другими глазами: http://www.proza.ru/2012/11/26/1786