Она

Выражаю признательность Наташе Цветаевой из С.-Петербурга, Тамаре Schattenspieler из Новокузнецка, и другим девушкам с проекта Ответы, которые помогли мне понять внутренний мир красавиц. 




  Она как всегда подъехала к своему дому на Кенсингтон-роуд далеко за полночь.
  Точнее, ее подвезли.
  Ну да, тот молодой засранец, что пристал к ней в клубе  «Марси-хауз». Подумаешь, что у него  «астон-мартин». Ну и что ?! Она и не на таких развалюхах ездила. И еще в гости набивается. Вот уж нет ! Голодранец с папой-миллионером. Мы так мелко не плаваем. Все это уже было в самом начале, а теперь уж никаких. Хватит ! Надоели эти нувориши, которые сейчас с миллионом, а завтра с голой задницей.
  Отшить его было недолго.
- Не сегодня, дорогушик. Сейчас всем пора баиньки. Но вот на-днях…Короче, позвони мне – я буду ждать. Ча-о-о…

  Господи, одни недоумки. И у всех на уме одно.
  Ее тело.

  Она захлопнула за собой входную дверь.
  Где эта тупая Патси Макдауэлл ? Вечно ее нет, когда нужна. А впрочем, зачем она мне сейчас ? Тупая девка-служанка. Правильно, незачем. Ах, да, я забыла – она же уходит на ночь к этому своему бойфренду из Ноттинга.
 
  Боже, как я устала ! Ноги болят, спина болит.
  Туфли полетели в одну сторону, сумочка плюхнулась на привходной столик.
  Как хорошо босиком. Это не вам, придурки, приходится ходить на шпильке 14 сантиметров, вихляя задницей, как дура, да и к тому же несколько коктейлей дали о себе знать.
  Ненавистные кольца из ушей – в стол. Колье от Бриганти – в стол ( а кстати, хорошо я тогда его раскрутила).  Платиновый браслет – в стол ( подарок сэра Кейта Эктон-Рональда).
  Из платья – вон ! Стягивает, и чешется все под ним, сил нет. Корсеты придумали идиотки.

  Теперь один ма-а-ленький стаканчик мохито и всего одну дорожку в нос – и в душ. А потом можно и отдохнуть.


  Теплые струи обвивают тело. Голову не мочим – прическа обошлась в шестьсот фунтов.
  Косметики нет, она ей не нужна. Поэтому стирать не надо.
  Осмотр себя.
  Зона бикини выбрита, и без прыщиков. Жоффруа знает свое дело. Хоть и гей, но женщин любит, как недостижимый идеал. На мой взгляд, если бы он решил сделать операцию, то стал бы похож на деревенскую бабу. Так что пусть ходит с членом. «Оно», то есть Жоффруа, придуркам и таким нравится.

  Все нормально вроде. Ну хорошо.

  Халатик из тончайшего афганского руна – на голое тело.

  Время – три часа ночи. Спать не хочется – кокаин сделал свое дело. Он отличный, герцогу Биконсфилду ( а хрен его знает, может очередной аферист) доставляют его из Колумбии. Триста шестьдесят фунтов за грамм. Шесть «дорог».

  Пульт. Плазменная панель на стене ( подарок от  «Хэрродс» за презент-шоу).
  Очередная жирная корова по Би-Би-Си рассказывает, как она счастливо нашла пятерых любящих ее мужей. Да кому ты нужна, дура ! Тебе только свиней пасти в Сассексе. Пятерых ! Надеюсь, одновременно. Меньшим числом с тобой не обойтись.

  Ладно, забудем. Успокоимся. Что-то я сегодня слишком напряжена. Майк не позвонил снова. Потаскун хренов. Ведь признавался в любви, скот. Все они такие, кобели, чуть что – к дешевой шлюшке шмыг. Мужиками надо пользоваться – и уничтожать ! Взять от них все, что можно – и уничтожать, разносить, втаптывать в грязь.

  Она глубоко вздохнула. Надо успокоиться.
  Почему не позвонил Майк ?
  Ревность ? Нет. Он же в курсе, что у нее много поклонников. Они уже говорили на эту тему. Бывает, что она и спит иногда кое-с-кем. Это издержки бизнеса.
  Но он не позвонил. Ну и черт с ним.
 
  Пускай она придумала себе эту любовь. И вообще, кто он такой, этот Майк ? Так, мужчинка с хорошим телом, но не более. Какой-то грузчик. Ну и что, что поэт ? Нищий – и всё.
  Ей, привыкшей к роскоши, мужчины отдавали свои сердца, и что самое главное, кошельки и кредитные карты.
  Ха ! Пускай они не Аполлоны, и не Казановы, но ее будущее обеспечено. А что еще девушке надо в наше время ?
  У нее рекламный контракт только за прошлый год стоил четырнадцать миллионов.
  И дом в стиле  «Тюдор». И личный шофер. И горничная.
  Она сама себе хозяйка. Что хочет, то и делает.

  Нет, постой. Вспомни, подумай.
  «Вог» обломил тебе продление контракта. Было ? Было.
  « Вумен’с хэлс» отказался сотрудничать ? Отказался.
  А с тех пор, как умер месье Кристиан, то с той стороны вообще пусто.
  Тридцать лет для модели – старость.
  Ты вышла в тираж, дорогуша.

  Ну нет !
  Она вскочила с софы, на которой сидела, и подошла поближе к огромному, во всю высоту – от пола до потолка – зеркалу. Распахнула и скинула халатик.
  Плоский живот. Соски, нетронутые случайной беременностью ( это обстоятельство было специально прописано в одном из контрактов – окружия сосков должны оставаться маленькими, девичьими).
  Длинные стройные ноги.
  Ни капли жира ни на одном дюйме тела.
  Идеальный овал лица. Оленьи глаза, сводящие с ума мужчин.
  Да, она красива.
  Но Майк так и не позвонил. Сволочь.

  Что-то странное творилось с ней сегодня. Она ДУМАЛА. Не сказать, что она была бездумной дурочкой, но последние двенадцать лет, что она в серьезном рекламном бизнесе, приучили ее к тому, что думать в этом мире, где правят мужчины, в общем-то необязательно, а иногда даже и вредно.
  Зачем думать самой, когда твое тело, походка и взгляд, да плюс мужчины решают все за тебя ?

  Она решила сделать себе еще один мохито.
  Дура в телевизоре все еще что-то вещала про своих мужей, и поэтому она решила посмотреть какой-нибудь фильм. Какую-нибудь комедию потупее, чтобы отвлечься.
  Дисков у нее было много, и с фильмами, и с музыкой, и с разными шоу. Многие были перепутаны и лежали не в своих коробках.
  Она нашла коробку, на которой было написано название одного из последних комедийных творений. Достала диск. И вставила в проигрыватель.

  На экране была она сама.
  Не на подиуме, не в светской передаче. Не на вечеринке в Каннах или Милане. Нет.
  Это был ее выпускной вечер четырнадцать лет назад.
  Как, черт возьми, здесь оказался этот диск ? Ведь о нем никто не знал, и достать его из потайного ящичка никто не мог.

  Да, она и тогда была хороша. Просто прелестница. Косметика не требовалась ей и тогда, и сейчас.
  Она помнила тот вечер. Оператор был неопытный, и постоянно бегал от одной группы выпускников к другой, и просил их что-то говорить, чтобы, как он сказал,  «запечатлеть для истории». Так смешно было.
  И один мальчик, которому она нравилась больше всех остальных девчонок - и она об этом знала – все боялся подойти к ней и пригласить на танец. А она так этого хотела. Просто-таки изнывала от желания, чтобы именно он ее пригласил.
  Но он так и не пригласил, тюфяк.
  А потом они все вместе отправились встречать рассвет, и оператор смешно носился вокруг них, что-то колдуя со светом на камере.
  Она тогда жутко натерла ноги, потому что надела мамины туфли, которые были на полразмера меньше. Их семья была небольшого достатка, и купить новые туфли не было возможности.
  Но все равно – было замечательно !

  Она хотела после школы поступить в педагогический институт, но ее заметило модельное агенство. И пошло-поехало.

  Мало-помалу, через Милан, через Париж, Лондон, Нью-Йорк, даже Гонконг, через кровь в избитых ступнях, через интриги соперниц,  она добралась до вершины.
  Были на этом пути и многочисленные постели, диваны, столы, ковры на полах, даже общественные туалеты, в которых она убеждала мужчин, принимающих решения, о своей им нужности.

  Как-то раз она позволила себе влюбиться в парня, с которым познакомилась в кафе на авениде Хуарес в Мадриде. Ей было тогда двадцать два года, и мир моды ей немножко поднадоел.
  Она заявила тогда своему менеджеру-женщине, что все – она уходит. Женщина-менеджер вызвала своего босса, довольно симпатичного мужчину, который соблазнил ее самым романтичным образом ( она не знала, что он – босс фирмы), с цветами утром под дверь, с яхтами и пляжами, с роскошным лимузином, а потом предъявил видеозаписи, на которых они занимались сексом в очень щекотливой для нее ситуации, и пригрозил опубликовать их. Взамен от нее требовалось не покидать модельный бизнес.
  Сумму контракта увеличили на один ноль в ряду цифр.

  Тогда впервые она почувствовала себя проституткой.

  А потом приняла это как должное.
  Мужчины и женщины говорили ей, что нужно делать – и она делала. Она и хотела, и не хотела это делать. Она не могла понять, что же именно ей хочется. А времени, чтобы разобраться в себе, у нее не было. Ей не давали этого времени.
  Сегодня съемки здесь – завтра там. Сегодня променад здесь – завтра там.
  Ее выжимали, как лимон в мохито.
  Чертов мохито !
  Она с ненавистью швырнула неповинный стакан в стену. Зеленая жидкость растеклась по дизайнерским обоям и тихо сползла к осколкам внизу, у плинтуса.
  « Похоже на мою жизнь», - подумала она.

  Почему не позвонил Майк ?

  Она никогда не жаловалась на отсутствие поклонников. Ей завидовали девушки и ее желали мужчины.
  Девушки хотели « быть, как она» - красивой, желанной и богатой.
  Мужчины просто хотели ее трахнуть.
  В этом не было бы ничего зазорного, каждая девушка хочет быть желанной, но дело в том, что обычные девушки вправе выбирать себе парня, а ей такого права не давали. Точнее, этого права ей не давала сама ее жизнь.
  Ей надо было общаться в определенном круге, а мужчины в этом круге были, как правило, либо подтянутыми красавцами, но геями, либо гетеросексуалами, но в годах и толстыми.
  С этими последними что ей только не приходилось делать. Нет такого вида секса, который ей не пришлось бы испытать.
  Не всегда это было неприятно, но все же почему-то мужчины, а иногда и женщины из ее круга страдали какими-то явными сексуальными отклонениями.
  И все они были в-годах.
  Видимо, молодость ее юного тела позволяли им ощущать надежду, что они каким-либо образом участвуют в ее молодости. И она давала им такую иллюзию взамен на стоимость контрактов.

  ...нет, несчастный стакан, и особенно мохито в ее бедах ни при чем. Но она протрезвела. Стало быть, надо это исправить.
  У нее была припрятана бутылка обычного деревенского самогона. Отец как-то привез втайне от всех, особенно от мамы, потому что ей хотелось чувствовать рядом частичку прежней беззаботной простой жизни, а ничего лучше ей в голову не пришло. Однако бутылка так и стояла нераспечатанной. Что ж, пора это исправить, снова сказала она себе.

  В ее потайном личном шкафчике помимо этой бутылки были и ее старые школьные фотоальбомы. Она перевезла их к себе после того, как жутко рассорилась с родителями из-за того скандала с ней и с премьер-министром одной европейской страны.
  Ссора потом незаметно улеглась, но фотоальбомы она оставила у себя.
  Она никогда их не открывала с тех пор, как окончила школу.
  Ну, пришло время и для бутылки самогона, и для фото.

  Вот она идет в первый класс. Косички, огромные банты, ранец, букет цветов. Боже, какой она тогда была замарашкой ! Никто не знал, что из гадкого гусенка вырастет принцесса-лебедь.
  Вот она в пятом классе. Уже сформировалась, как девочка, бегает по полю вместе с мальчишками, пытаясь научиться играть в футбол.
  Вот первый мальчик-поклонник из соседнего класса. Он помогает ей нести портфель, а ее папа умудрился уловить этот момент и сфотографировать. Потом долго смеялся вместе с мамой: « Смотри, заневестилась». А она краснела и жутко дулась и на родителей, и почему-то особенно на того мальчика.
  Слеза давно хотела скатиться из ее глаза, но так и не собралась.
  Вот выпускной бал, видео с которого у нее на диске. Вот грустные глаза того парня, что был ей так желанен, но который так и не подошел к ней. Он потом стал довольно известным ученым.

  Она отхлебнула прямо из горлышка.
  Тот, которого она наверное любила в школе, стал тем, кем хотел. Соседка по парте стала педагогом. Лучшая подруга вышла замуж сначала за нелюбимого, но быстро выяснила, что он - дерьмо, и сейчас, во втором замужестве жена известного писателя, нарожала мужу ( и себе) кучу детей, и полностью счастлива, живя его и их жизнью.

  А она ? Она сама-то как прожила свою жизнь до тридцати лет ? Добилась того, чего хотела ?
  А чего она хотела ? Стать богатой ? Стала, хоть и не жаждала этого. Стать известной ? Стала, но это не ее цель.
  Стать любимой ? Ну уж этого она точно не добилась. А хотела ли ? Хотела ! И тогда, на авениде Хуарес, и теперь, с обычным лондонским Майком, поэтом, работающим грузчиком, чтобы было, на что жить и писать стихи. Ведь Майк не знал, кто она, когда они познакомились. Так уж вышло. И была одета она тогда не для выхода в свет, а в обычную,  «уличную» одежду. Но ведь что-то же он в ней углядел такого, что нет в других девушках.
  А она – она предстала вечером перед Майком во всей своей красе «с обложки».
  И Майк сегодня не позвонил.

  Господи, зачем она это сделала ?! Типичное бабское желание выпендриться. Избалованная дура она, вот кто. Идиотка.
  Что она видела от всех мужиков, этих похотливых толстых потных козлов, что попадались ей на ее пути ?
  Ничего, кроме желания задрать ей подол и выпустить в нее свое семя.
  И их денег.
  Ни стихов, ни поцелуев при луне, ни серенад.
  Ничего…
  Никому не нужна ее душа, ее ранимость, нерастраченная нежность, ее желания. Ее мысли и переживания.
  Всем нужны только ее тело и лицо.

  Ее выпускной вечер и ее детские фотографии слой за слоем сняли напускную блестящую шелуху с ее души, и того, что осталось в ней, не хватило бы и на половину ее маленькой, неокрепшей, но такой естественной и счастливой сущности, которая присуща каждому ребенку.
  Та счастливая девчонка, которой она была в школе, исчезла под ворохом гламурности, шика и шуршания денежных купюр.

  И вдруг она с ясностью поняла, что это именно Майк положил диск с видео ее выпускного вечера в стопку других дисков. Как-то нашел ее потайной шкафчик.
  Положил для нее.
  Зачем он это сделал ? Он ведь так и не перезвонил.
  А если не перезвонил, хоть и клялся, то...

  И она отхлебнула еще два-три глотка из горлышка бутылки отцовского деревенского самогона, потом поставила диск с выпускным видео на постоянный повтор, а альбом со школьными фото положила раскрытым на столик посреди гостиной.
  А потом снова прошла в ванную комнату. В ее душе была бездна...


  ...ее нашла Патси Макдауэлл, когда утром пришла от своего приятеля, живущего в Ноттинге, и сразу позвонила в полицию.
  Коронер остался доволен тем, что следы самоубийства были ярко выражены, и не требовали дополнительного вскрытия. Ему было бы очень неприятно резать столь прекрасное тело.

  Майк позвонил на ее телефон в обед того же дня. Его телефон разрядился, а машина заглохла, когда он ночью ехал к ней. Он вез ей свою небольшую, плохо написанную поэму, посвященную ей.
  Вместо нее ему ответил коронер.



Написано с 22.30 часов вечера 25-го ноября по 02.27 часов ночи 26-го ноября 2012-го года.