Часть вторая. Тибет. Глава 1. Восхождение

                Глава первая.

                Восхождение.

                Глава о том, что значит быть счастливым.
 
        Медленно, но уверенно осёл поднимался по горной тропе с большой поклажей на своей спине. Рядом с ним, жалея его силы, шёл мельник Аким. Им удалось присоединиться к продовольственному обозу, и на осла взвалили часть груза, который надо было доставить в небольшое горное селение, где находился древний буддистский монастырь. Путь предстоял долгий и тяжёлый. Погода портилась, ветер гнал хмурые тучи, периодически покрывающие единственную тропу холодным плотным туманом. Но обоз, состоявший из десяти навьюченных яков, пяти тибетцев и двух присоединившихся продолжал, чуть ли не на ощупь своё движение вперёд, стараясь не задерживаться на открытом холодным ветрам перевале. У осла ещё было достаточно сил для такого путешествия, если бы не донимавший его в последнее время назойливый овод, который, то норовил сесть ему под глаз, то лез прямо в ухо. Осёл резко отмахивался головой и постоянно вращал своим хвостом. Упорство насекомого и сопротивление животного сильно забавляли Акима, он давно следил за противоборством двух несоразмерных существ и едва сдерживал свой смех. Но немного позже мельник оставил этот мелкий жизненный конфликт, его внимание поглотил солнечный горный пейзаж, который вдруг открылся над растаявшим облаком тумана. И пока мельник наслаждался красотой здешних мест, овод так-таки нашёл безопасное место на затылке осла, зарывшись от порывистого ветра в косматой гриве уставшего от борьбы животного.
        - Ну сколько можно отмахиваться от моего общества, –услышал осёл знакомый голос, - я уже битый час пытаюсь с тобой заговорить, а ты всё сопротивляешься и не хочешь угомониться.
          Осёл понял, кто так настойчиво добивался его внимания и, обрадовавшись, мысленно заговорил со своим старым собеседником:
          - Твои неожиданные перевоплощения, как всегда заставляют содрогаться всё моё существо.
         - Правильно, если ты заснул в своих мыслях, я всегда напомню тебе, что ты ещё здесь и сейчас, и этот момент, вдохновляющий все твои чувства, так же многозначен и всеобъемлющ, как и твои нынешние неугомонные думы.
         - Ты наверняка уже всё знаешь: как я подслушал разговор своего хозяина с его давним другом, и какой был из-за их планов семейный скандал, после которого Аким окончательно решил оставить на неопределённое время свой дом и отправился верхом на мне к гималайским вершинам. Сколько каменистых дорог мы оставили за собой, и какие претерпели лишения. Как много всего было нами осмысленно в пути. И вот мой хозяин уже так близко к своей цели и так счастлив, что я даже не знаю, что должно  произойти ещё, что бы сделать его более счастливым? Разве что только получить от какого-нибудь тибетского отшельника полный исчерпывающий ответ на вопрос о смысле жизни!
         - А что, ты думаешь, его ещё волнует этот вопрос?
         - Не знаю, тебе виднее.
         - Я могу всё знать о твоих мыслях, а вот частота размышлений человека отличается от моей, я могу судить о людях только по их действиям, но они лучше раскрывают состояние их души, чем несвязные мысли. И если твой хозяин, ещё куда-то стремится, значит, он счастлив не полностью или, всего лишь верит в своё счастье. Ведь быть счастливым – это значит причаститься ко всему сущему, потерять свои границы и стать бесконечным.  Это остановка времени и всяких целей, потому как ощущение времени как раз и есть ожидание осуществления какой-нибудь очередной мечты. Если человек не живёт, а спит, он наполняет себя мечтами, он ставит для себя иллюзорные цели и верит в необходимость их достижения. Человек, то и дело дурашливо выпрыгивает из подлинного бытия, он сочиняет из жизни игру по своим выдуманным правилам, чтобы чувствовать себя – фантазёра - комфортно. Для него главное поверить в значимость поставленных целей и тогда ему можно спать с открытыми глазами, всем сердцем предаваясь вымыслам, а реальность тем временем топчется за  дверью, пока не войдёт в образе смерти.
           - Да, но ведь у тебя и у меня, как и у всех других живых сущностей, стоящих на разных ступенях развития, есть общая для всех цель, объединяющая нас в стройный гармоничный мир. Неудивительно, что разум нынешнего человека, даже будучи полуслепым и сонным, начал догадываться о неком общем жизненном плане. Пусть человек пока ещё сильно запутывается в целеполаганиях и  абсурдно объясняет мироустройство, но ты же знаешь, будет гораздо хуже, если он намеренно, в поисках счастливой для себя жизни, прыгнет в лужу примитивных удовольствий и сочтёт её своим домом. Из людей уже многие обратились в свиней, цинично вразумляющих себя, что жизнь даётся только раз, поэтому надо, во что бы то ни стало, успеть схватить, съесть и покувыркаться. Поступая так, они считают, что обретают самое доступное, а потому и наилучшее счастье для короткой человеческой жизни. Если человек перестанет ставить для себя цели, пусть даже выдуманные, он деградирует и заснёт навсегда.
  Овод сел на правое ухо осла, потёр лапками свои крылья и так сказал:
  - О, конечно, у нашей движущейся, постоянно меняющейся Околооки – люди называют её Вселенной – есть своя цель. Но она также подвижна, как и сам мир, и эта цель – развитие. Самое интересное то, что предопределенных путей нет, ибо развитие идёт одновременно во множестве направлений. На самом деле счастлив тот, кто с миром заодно. А это значит, что когда у человека прекратился рост планетарного тела, ему нужно расти внутренне, начиная от ума и заканчивая чувствительностью пальцев, увеличивая свои возможности так же, как расширяется мир. Тем самым он будет способствовать формированию своих тонких тел и утвердится в искренних стремлениях души. Для полноценного самосовершенствования человеку не надо метаться из стороны в сторону, ему, наоборот, необходимо хотя бы на некоторое время остановиться и начать, не спеша, осознанно двигаться во всех направлениях  чувств и мыслей. И тогда он, вдруг, обнаружит, что нашёл свой дом и этот его дом – весь мир. У каждой живой субстанции есть центр восприятия – душа, она – зеркало Бытия и чем центрированнее живое существо, тем оно осознаннее, а значит, может лучше видеть, как отражаются в нём все движения и образы мира. Благодаря сознательной работе человека над собой его планетарное тело начнёт очищаться от грубых рефлекторных реакций и животных страстей.  Улучшая своё восприятие путём ежедневных медитативных практик, он на фоне утончённых чувств  заметит, как явственно расширяется его жизненное пространство. Неустанно поддерживая в себе разностороннюю пытливость и наблюдательность в зеркале человеческой души начнут отражаться небывалые вещи и мысли, которые лишь немногие из людей знают как божественное откровение. Такому счастливчику уже не надо будет гоняться за миром в поиске новых впечатлений, Околоока сама двинется ему навстречу, развёртываясь во всём своём бесконечном разнообразии. Достаточно будет отбросить свои прежние глупые измышления и стать пустым сосудом, готовым принять благодать всего бытия. А если на дне памяти и останутся какие-то из старых идей, то они преобразятся ещё более чудесным образом, нежели свинец обратится в золото.
  Осёл пошевелил боками, сдвигая поудобнее чуть съехавшую набок поклажу, и, поддерживая сказанное, констатировал:

        - Кстати, люди делают нечто подобное, когда в сомнительную  воду добавляют сухого вина, и тогда, через некоторое время, она становится пригодной для питья. О, если бы они также во все свои впечатления добавляли немного осознанности, они были бы здоровее духом и счастливее бытием! Но, скажи мне, возможно ли такое чудо, чтобы человек когда-нибудь стал полностью сознающим себя и мир существом?

         Овод перелетел от правого уха осла к левому и сказал следующее:
         - Окружающий человека мир слишком впечатляющ. Он притягивает своей определённостью и конкретностью чувств, он слишком гипнотичен. Твой астральный мир чувств более легковесен, в нём много чувственной свободы, однако, в отличие от земного мира, он расплывчат и текуч, и скорее похож на управляемый сон. Мой же мир, ещё более удалён от конкретных ощущений, он словно стоит на вершине высокой горы, а все движения и чувства бытия происходят где-то внизу. Мне лишь остаётся некое общее виденье и тонкое сплетение не то чувств, не то мыслей. Моя радость – это покой и лёгкое колебание души. У человека на Земле всё иначе, там просто невозможно полное осознание всего происходящего. Даже ты, при наличии широкой свободы и сознательной воли, нежели у человека, порою, без оглядки окунаешься в поток своих чувств, и, в конце, не можешь дать себе отчёта ни о длительности, ни о качестве переживаемого, остаётся лишь краткий полуслепой восторг, не так ли?
        Осёл молчал, видимо вспоминая нечто подобное в своём бытии, а овод, не дождавшись ответа, продолжил свою речь:
         - Земной мир настолько плотен, что его можно потрогать, он хорошая опора для живущих в нём существ. Его изменчивость ограничена определёнными стихиями, он инертен, как смола, которую можно и подтолкнуть и притормозить. Его свойства просты и конкретны, он достаточно предсказуем. Земля – это превосходная глина для Творца, Он чувствует Себя здесь скульптором. В астральном мире Творец больше живописец, а в моём  – поэт. Наши души – это глаза Бога, а тела – руки, и мне кажется, Он настолько увлечён своим творением, что даже Сам не всегда всеведущ. Да и зачем Ему полная осведомлённость, иначе творчество стало бы механическим действием. Что может быть прекраснее, чем радость от появления  чего-то нового и лучшего?! Даже Бог – это не окончательный идеал, Он воспротивился самому Себе и сотворил из Себя вечно совершенствующийся мир. Можно сказать, что Бог нашёл своё счастье в созидании, Вседержитель умер и родился Творец. Человеку простительно, когда он забывается в своём созидании и увлечённо созерцает пёстрый одушевлённый  мир, полностью отождествляясь с ним. Разве может его самосознание устоять перед магнетизмом гармоничных форм, радугой цвета и музыкой тонких и глубоких звуков? Даже, когда он спит, его ум в единстве с душой продолжает созидать миры, правда тогда это получается у него спонтанно, без творческого намерения. Самосознание нужно человеку, чтобы он не засыпал наяву, в потоке своих случайных ассоциаций, чтобы не разменивал богатство земного мира на пустые фантазии незрелого рассудка. Ибо только в единстве с душой – с глазами Творца – ум становится разумом. Увлечённость человека поверхностным всезнайством рождает в нём хитроумного шута, который только и делает, что кривляется и принимает нелепые позы. Здесь-то самосознание больше всего и необходимо человеку, дабы опомниться и покинуть спектакль, устроенный его дутой гордыней. Лишь только знание, испытанное в действии, при терпеливом самонаблюдении, рождает истинного творца, который вырастил цветок мудрости на земле собственного опыта. Именно тогда человек может довериться своему углублённому чувству и дальновидной интуиции, чтобы решительно и вдохновенно начать созидание не только вне, но и внутри себя, ведь Бог творит во всех направлениях.
         На этом разговор осла с оводом был прерван ликующими возгласами Акима. Восхищаясь видами Гималаев, он, остолбенев от переполняющего душу и разум восторга, схватил за гриву своего осла  и радостно воскликнул:
         - Это похоже на сон из детства! Мне кажется, здесь родина моей прошлой жизни! Не могу поверить, мой дорогой вислоухий товарищ, что мы всё-таки добрались до этих величавых гор и теперь движемся по склону одной из них. Неужели здесь, мы наконец-то преодолеем самих себя и оставим внизу своё сумбурное прошлое? Я уже сейчас чувствую некое облегчение, словно сбрасываю с каждым шагом некий пожизненно сдавливающий меня груз. А если говорить о тебе, мой друг, то в конце пути ты тоже избавишься от бремени на своей спине и получишь заслуженную морковку. Я уже давно берегу её для тебя на торжественный момент нашего прибытия к месту, о котором можно было только мечтать. Мне же наградой будет безмолвное общение с тибетскими просветлёнными монахами. Наверное, как раз здесь, вдали от мирского, раскрывается истинный смысл жизни, когда можешь спокойно и размеренно созерцать мир, думать о высоких материях и распространять свои чувства, словно солнечные лучи. Какое счастье быть в горах и понимать, что ты никому не нужен, кроме как самому себе, и что ты, как небесное божество, волен принять любую форму жизни! Здесь действительно можно почувствовать присутствие Бога во всём сущем и пойти Ему навстречу через двери собственной души. В этом высокогорном воздухе я растворяюсь, как человек, и рождаюсь, как птица, которая свободна летать не только вверх или вниз, но и внутрь себя.
         Пусть на пути сюда мы пережили множество лишений: и голод, и пустыню, и отчаянье, и боль, но мы, не смотря ни на что, выжили и добрались до этих сказочных мест. Кто слаб духом, тому эти горы покажутся суровыми, для нас же, после всех испытаний, они земной рай. Не правда ли, мой друг?!
         Аким хлопнул своего осла по мускулистой ляжке и продолжил:
         - Да, твоя выносливость всегда была для меня в пути примером, если бы не ты, то я, наверняка, уже бы где-то в пустыне кормил собою ящериц. Шаг за шагом, преодолевая боль и усталость, я познавал себя не только разумом, но и каждой мышцей, нервом, позвонком. Благодаря тебе я научился общаться со своей душой, начал понимать её немую речь, её говорящую тишину. С интересом наблюдая за тобой, ко мне пришла догадка, что в отличие от всех других земных существ, люди за своей болтовнёй перестали слышать себя. Да, да, мой ушастый спутник, я всё время пытался уловить ход твоих мыслей, и, прислушиваясь к твоим внутренним движениям, невольно стал раскрывать свои. Оказалось, что в царстве души, чувства дружны и гармонично дополняют друг друга, что накатывающиеся страсти – это не более чем надуманные побуждения. Сквозь нелепый шум поверхностных размышлений я научился отчётливо слышать волшебную флейту души, и теперь она стала ведущим голосом моей жизни.
          Порою кажется, зачем все эти мимолётные чувства бытия, когда мы приходим на Землю и уходим ни с чем? Пока здесь живём, мы сильно привязываемся к временным вещам и слёзно жалеем, что не можем забрать их в иной мир. Но почему бы нам не привязаться к вечному и ценить только его, как в себе, так и во всём окружающем мире?! Однако вечное всегда ускользает от невнимательного взора и нечуткого уха, точно так же, как душу невозможно почувствовать всуе. А ведь именно в душе, в опыте её переживаний, можно найти подлинный смысл бытия, иначе жизнь это всего лишь розыгрыш смерти. И, как мне кажется, душа уносит с собой не багаж впечатлений земного мира, а собственное от него преображение. Поэтому, мой дорогой ушастый друг, только от нас, от того, как мы будем воспринимать свою жизнь, зависит в каком облике, и для какого мира мы её покинем!
Мельник ещё раз хлопнул осла по ляжке, поднял высоко голову и продолжил  восхождение.