Планета Тоттенхэм

Я живу во флэт-студии -
Маленькой комнате с душем и унитазом.
Соседи разной шерсти,
Пёстрые:
Внизу подо мной в пучине морской живёт кашалот.
Вы слышали как разговаривают китовые,
Вот точно такие же звуки
И день и ночь заунывно и жалостливо:
 - Уу-Ии,- и скребёт и кашляет.
Он зовёт кашалотиху на соитее.
И она ему,там далеко:
 - Ии-уу-ии.
Из темноты,
Из бездны,ему тоже скрипит
Чувственно и призывно.

Соседка справа -
Негритянка из Луанды по имени Ланду Манду
И день и ночь читает  сатанинские заклинания,
Быстро-быстро визжащим ржавым голосом,
С глазами чёрными полными пепла.
 
Это по-настоящему страшно,когда чёрная женщина c искажённой страстями косматой рожей садится на белого коня и мчится в ночи сквозь прелые джунгли и кричит свои заклинания в чёрное небо. Булькает по-ангольски,буквочет и буквакает и бубучит быстро-быстро. Она бухтит там в ночи,как все там-тамы Африки вместе взятые от Столовой горы до Атласских гор.

Сосед слева -
Негр из Сьера-Леоне.
Слащавый и гнусавый и в очках.
Он свидетель Иеговы и он тоже меня лечит...
/меня всю жизнь лечат люди с рыльцами в пуху/
Тоже шаманит,только как-то странно.
Носит по дому тапки и дисплей от компьютера.
То поставит в проходе на лестнице
И долго сидит и внимательно смотрит,
Вглядывается в них,"гипнотизирует".
Потом,вдруг,всё быстро перетаскивает на первый этаж
И всё прячет в клодовку.
 
Он работает в суде,записывает показания пострадавших граждан. Когда я у него спрашиваю что-нибудь,он морщит свою чёрную резиновую физиономию и говорит брезгливо:"Извините,не понял!?" Да я его и понимаю - от моего английского хоть у кого рожу перекосоёбит...

На первом этаже поляк высокий,
С пятнистым лицом и повадками сдуревшего вора,
Он нервный.
Рядом с ним совсем серый англичанин
И чёрный кариб со своим ****ым бизнесом.
Грузин сутулый с глазами людоеда,по имени Зураб
И по профессии свиной философ.

    Дом тихий спокойный.
Одна манда Ланду в ночи камлает,
С глазами чёрными полными пепла,
Сгоревших душ заблудившихся путников.
Дом полон звуков,шорохов,бормотаний
И я тихо радуюсь миру,
Валяясь на надувном матрасике у себя во флэт-студии
И таращу глаза
В голубой квадрат окна,
За которым очередной день
Играет тихо на музыке джаз Майлса Дэвиса.
Мир за окном похож на большую детскую книжку с картинками.
На тёплом ветру её страницы шелестят,переворачиваясь,
Трепещутся,показав на миг весёлую или грустную картинку,
Толпятся толкаясь.
Вот из очередной страницы вылетает стая больших жёлто-зелёных попугаев.
Они по хулигански о чём-то между собой матерятся и верещат непристойно,
Свистят по-хулигански,
Перелетая с дерева на дерево,
С забора на забор всей своей бесшабашной группировкой.
А вон там за соседним забором:
Злоба дня ощерилась клыками кабаньими,
Пучит очи рачьи,ищет жертву новую.
Жуткая жуткая злюка-гадина
Злоба дня когти точит - **аться хочет.
 
    Страницы переворачиваются,торопят друг друга,шелестят на ветру. Да,там за окном кругом засада и капканы,от которых можно укрыться на время в своём челноке. Лёжа на коврике,мир за окном под музыку-джаз не так агрессивен и я оттопыриваю нижнюю губу и пускаю пузыри и мычу нечленораздельно,выражая свои сокровенные чувства. Пузыри плавно и невесомо кружат по комнате,а под потолком,натыкаясь друг на друга,хлопаются глухо и брызгают мелкими капельками на меня сверху. Уютно. На столе красная кружка с чёрным чаем и радио о чём-то шепчутся друг с другом. Старый холодильник бурухтанит,как цак из фильма "Кин-дза-дза",португальский флажок,прилепленный к белому кафелю,храбро торчит в настоящее,а рядом с ним фотография - я там валяюсь на травке под пальмой у Саграда фамилия в Барселоне. Всё по ту сторону окна и по эту поделено на мелкие квадратики,сектора-ячейки. Вот внутри - красная кружка,стол,стул,коврик и я, а вот снаружи - забор,забор,дерево,белый человек,чёрный человек,белка и Злоба дня,одинаковые везде - домик за домиком,домик за домиком. Это всё схоже с миром,отражённым фасеточными глазами гигантской стрекозы,глазами не моргающими,выпуклыми по всей своей матово-серебристой поверхности в мелкую сеточку. Моё отражение в этом кривом зеркале мира похоже на рыжего лохматого бомжа-татарина,который спит на белой деревяной скамейке перрона захолустного жэдэ вокзала. Его морда ноздреватая и бурая,он лежит на левом боку,поджав ноги в коленях и подложив под щёку ладони. Татарин сопит во сне,а из левой ноздри свисает большая зелёная сопля. Всё вокруг вращается вокруг этого чушка,вокруг его психического поля,а над его косматой и красно-рыжей головой болтается на ветру тёмно-синяя эмалированная табличка с белыми буквами:"СЛОВО ИЗ ПЕСНИ НЕ ВЫКИНЕШЬ",подразумевая бесконечные просторы Тартарии - территории с историей не в пять,а в пятьдесят тысяч лет. И ему всё одно,что на скамейке,что в пуховой перине,"что пулемёт,что водка - лишь бы сног валило". У него другое время,без колёсиков с пружинками - в его сжатом кулаке энергия бога и нет разницы для него,что сто километров,что двенадцать тысяч - всё оплачено Гипербореей в последнем Туле.

                фасеточныймирзаокномгротескный
разбитыйнаячейкипамятиинформац
ионногополякосмосанабледно-сер
ебрянойвыпуклойповерхностивсос
еднейячейке - сад у домаучасто
кзаброшен ончто-тозарываетичто
тополивает - кантуженныйразбил
сянамашиневремяотвременичтоток
опаяиполиваяонпоёт"Осоломио"го
лоскрасивыйичистыйамозговнетсо
всемегоженавночькличеткошкузов
ётдомойонамненравитсячерездвор
напротивживетоднабабадураповых
однымонахохочеткакзаводнаякукла

    Когда я иду по улице,я всеми фибрами впитываю этот Тоттенхэм. На улицах Тоттенхэма то говно,то кровь,то куски недоеденной пиццы. Вон лысый мужик,прислонив велосипед к фонарному столбу,с рычанием остервенело,рвёт старый матрац,какую-то лохматую рыжую шерсть. Он урчит грозно,будто это бездомный пёс роет нору,учуяв добычу. Мужик р-рычит и обдирает всю без остатка р-рыжую шерсть и пихает клочья в р-рюкзак...
 
 Тесные ряды прохожих двигаются вроде бы как плавно,но наполнены внутренней силой. Им чудится,что это один длинный караван в пустыне,а они все сидят между двумя горбами-кочками бежевых караблей пустыни. Наши люди все в жилетках,с чемоданами на колесиках и в крепкой обуви,все с амбициями драконов - каждый второй перец,каждая третья ведьма.

 Навстречу мне идут и глумливо заглядывают в глаза:
мусульмане,покрытые с ног до головы
зелёными,голубыми и жёлтыми арабесками.

 Джигиты-евреи в очёчках и белых гольфах,
с бородами и косичками,
в чёрных бурках-плащах
и папахах-аэродромах.

 Африканские женщины-бегемотики
с большими губами и жопами.

 Карибы обкуренные
в своих больших высоких
жёлто-красно-зелёных вязаных шапках.
 
 Поляки с мордами живодёров
и маленькие красно-коричневые латинос.

 Бразильцы,размахивающие и раскачивающие
пространство вокруг себя.

 Китайцы,рассматривающие своего внутреннего
красного дракона.

 Индусы,наёбывающие всё,что шевелится,
при помощи своей замысловатой религии.

 Португальцы - вечные пацаны,
умелые моряки,
умеющие в любой ситуации управлять своей утлой лодчёнкой...

 И я вместе с ними -
якутский коник
топчусь негоже в рок-н-ролле,
свингую с кабаньей рожей
на улицах Тоттенхэма:
 - Ша-а,прибамбасы африканские!
Посторонись,дай дорогу ходокам якутским -
прожжённым альтруистам,
упрямым детям далёкой северной земли
величиной с Индию.
/Бютэ кегенен,Саха-Якутия!/

 В бесконечном хаосе обжитых планет Вселенной только экзопланеты,типа "Tottenham" принимают меня таким,какой я есть.

    Мы тут все очень злые и очень добрые,мы разные,мы все повязаные,мы,как одна семья, у которой одна на всех кликуха-фамилия "Безнадега". Но нам так нравится,потому что мы мутанты.

  13
    2013-й начался просто,как и положено тринадцатому. Однажды когда меня не было дома. Полиция,перепутав адрес,сломала пополам дверь моей квартиры. Когда я вечером пришел домой,на столе лежала записка:"Приносим свои извинения,мы просто спасали чью-то жизнь и перепутали адрес !?" Я представляю,как они выламывают дверь,врываются внутрь и хором говорят:"Упс!" А там на полу сидят и пьют чай с пончиками Винни Пух с Карлсоном. Они тоже хором спрашивают задорно у чёрных шлемов покрытых перхотью:"А это ничего,что мы тут плюшками балуемся!?"
    Что уж говорить об остальных,если здесь даже у полиции вместо голов чёрные пожарные каски покрытые перхотью.
    Эта прослойка общества похожа на пришельцев из прошлого,на отпетых балтийских революционных матросов в чёрных бушлатах с крейсера "Аврора",закамуфлированного под унион-джек. Они закусывают ленточку своей бескозырки и небрежной походкой идут по Тоттенхэму на врага.
    А местные жители делают вид,что все нормальненько,потому что Тоттенхэм - это одна коммунальная квартира,в которой все сначала передрались,потом заебались и передружились. И теперь просто живут,жмурятся друг другу и балуются плюшками.

Н-е-е,это кино никогда не кончится...

Ланду Манду теперь вообще не спит.
Камлает,перекуривает,опять камлает,
Перекуривает...
Скоро все тёмные силы Вселенной будут,как в воронку,
Лететь в трубу нашего дома.

Валентин - чёрный гнусавый свидетель Иеговы
В Новый год напился и потерял все документы и ключи от квартиры.
Он стал походить на полного лузера
И вид совсем зашуганный.
Он там за стенкой как-то странно всхрюкивает
Время от времени.

У свиного философа Зураба,
Философа-сюрреалиста,
Имеюшего вид и замашки вора-рецедивиста
На столе вокруг компьютера всё заставлено пузырьками с лекарствами.
Когда я вижу его,я всегда задаю себе вопрос:
- Что лучше!? Вор по кличке "Философ" или философ по кличке "Вор"?
По его оригинальной и гениальной теории выходит,
Что все жители нашей очень голубой планеты и не люди вовсе никакие,
А просто свиньи независимо от религии и образа жизни.
Он каждому встречному,вдруг остонавливаясь,говорит:
 - А ты знаешь,что ты мне должен миллион!?"
Делает многозначительную паузу и добавляет обнадёживающе:
 - Ну ничего,ничего потом отдашь..."
 
    Он подозревает во мне умственно отсталого,потому-что я отказываюсь говорить по телефону. У меня от одного вида телефона паника. Там с другой стороны мира кто-то просит дать вразумительный ответ,типа "Да" или "Нет". А я твёрдо не уверен,как по-английски правильно звучат выражения: "Скорее Да,чем Нет..." и "Скорее Нет,чем Да..." Что хотят от меня эти психи,они хоть сами-то понимают? От меня ждут конкретных действий и ясных членораздельных ответов. Вот попробуй им всем объяснить на пальцах,что я прошёл пешком многие тысячи километров и у меня стёрлись рамки различия между конкретными ответами "Да" и "Нет". В таком состоянии эйфории,как у меня и нарушая все законы термодинамики хочется только строить хижину дяди Тома и деревяную дорожку через весь сад,что я делаю все дни напролёт,просто строить хижину дяди Тома и держаться подальше от этого "змеиного клубка",в котором колбасится общество.
 
Общество  внушало мне с детства и шептало на ушко,
Что мне должно быть стыдно за мой образ жизни,
За то что я такой спокойный и неторопливый.
Оно шепчет мне всю жизнь:
 - Посмотри,придурок,как мы все целеустремлённо строим будущее?!
И ты должен быть таким же суетливым чёрным рабочим муравьём.
Делай как мы!
Сделай так,чтобы и твоя жопа стала такой же кислой,как у нас.
Возвращайся опять к нам!
И мы снова медленно и аккуратно будем высасывать твою жизнь.
Плавно и с наслаждением ****ь твои мозги.

Но я почему-то предпочитаю
Сам себе е...ь мозги,
"Плавно и с наслаждением",
Погрузивши по уши свое внутреннее Я
В глубокий декаданс.
А я категорически отказываюсь окисляться и чётко формулироваться.
Я стою в сторонке,стараясь никуда не оформляться,
Но люди-формуляры ходят вокруг да около,
Пытаясь ну хоть как-то оформить
Моё растекающееся тело амёбы - социального паразита.


Я обожаю Лондон именно за то,
Что это очень большой рабочий муравейник,
Паранойя,конструктивистски оформленная.
Я восхищаюсь этим всеобщим сумасшествием,
У меня чувство эйфории,
Почти счастья,
Когда я двигаюсь сквозь толпы суетливых людей,
Зная,что я никуда не побегу вместе с ними
И торопиться не собираюсь всю жизнь,
Я просто неспеша строю хижину дяди Тома
И пью крепкий чёрный чай.
Мой день,
Каждый день
Свежий новый,румяный.
В окнах его домов
Отражаются солнечные блики
и тонкие отношения света и тени
Сплетают замысловатые орнаменты
Бесконечного кино.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 
Кашалот оказался странным чёртом из Манчестера.
Его странность приняла абсолютно необъяснимый облик.
С виду выглядит,как простая керамическая посудина,тарелка-чашка.
Время от времени,кто-то что-то туда заливает и выливает.
Странный "человек" пытается осознать,
Что именно с ним сделали в данный момент?
Но связь с Информационным полем Космоса потеряна
И он бьётся в необъяснимых конвульсиях остановленного разума.
Запрос посланный в виде слабого сигнала в сторону полой Луны
Теряется и затухает в мутном лондонском небе,не долетев до адресата.
Он снова что-то пытается скрипеть по батарее,
Но ответа нет,космос молчит.
Лишь журчит очередная новая струйка,
Заливаемая новым абонентом в его раскрытый череп,
Похожий плошку средних размеров.

Весь дом сидит на сигналах.
Мигающие синие и красные лампочки,
Точки и тире азбуки морзе,
Скрипы по батарее,
Бормотания неистовой анголки.
И так и день и ночь,
                особенно в полнолуние.

Вот что с людьми делает неустойчивое финансовое положение.
От безденежья человек начинает весь мигаться,вибрировать,и вспыхивать
И гаснуть радио-маячком отбивающим в Космос сигналы SOS.
Странное дело,интересный эффект.
Стоит им всем дать по мешку с деньгами и сразу все семафоры и камлания,
Азбука Морзе и Мурзилки с картинками прекратятся.
Простая вещь - куча денег в кармане
И человек становится гладким и пушистым.
Вот до чего доводит неразумная денежная политика финансовых воротил
И интенсивная реклама товаров по телевидению.
Там у пульта управления вертят,как хотят,такими психопатами.
А те только мигают
И моргают глазами конвульсивно
И корчат рожи друг другу.

    Воздух местных джунглей пахнет первым зверем. Так и кажется,что сейчас из-за поворота выбежит группа разъярённых динозавров,гонящихся за самкой. Вот они догоняют её,валят и оплодотворяют вожделённо. По-моему в джунглях Экваториальной Африки ночью спокойней,чем в Тоттенхэме по ночам. Кошаки и мурки,самодельные урки шныряют по ночным садам в поисках добычи. Ревут и дерутся все вместе:лисы,барсуки,кошки,белки,негры,арабы,поляки,турки - делят добычу. Тоттенхэм забит до отказа еврашками. Еврашки - это такие лохматые рыжие зверушки типа сусликов. Они сбежались сюда со всего мира на тусовку и они здесь тусуются "плотно и с удовольствием". Они по сути своей были разные и с разными названиями зверьки,но желание стать европейцами сделало их всех одинаковыми еврашками. Чёрные,белые,жёлтые,оранжевые тут они становятся все рыжими и шустрыми.
    В этом интернациональном котле все варится,булькает,шумит,шипит,жужжит. Полицейские машины со своим душераздирающим воем сирен,группы захвата выламывающие двери совсем не тем гражданам безработным. Вертолеты гудят и кружатся и освещают прожекторами неблагополучные районы. Они все орут,камлают,гудят и воют всю ночь напролёт. Днем спокойнее и только днём можно выспаться. Глаза у всех красные,невыспавшиеся. Рожи оранжевые,чёрные,красные,белые,серые. Все дома в округе ведут,денно и ночно,неустанное наружное наблюдение. Англичане все с отёкшими от пива мордами,стучат на всё что шевелится,издает звуки и пахнет. Они говорят отрывисто-быстро,будто как сабаки полаивают:"Фа-а-ак,Фа-ак,фак,ФК."

Небо Тоттенхэма пёстрое,лоскутное.
По нему летают,ползают и царапаются разные мыслеформы.
Они скрещиваются,мутируют и рождают новые виды сознания.
Жители дружно играют с этими воздушными змеями,
В парках полулёжа,
В позах ленивых мандаринов.
Солнце встаёт когда ему угодно
И заходит,когда ему заблагорассудится.
Луна-потеряшка перекатывается зашуганно по небу,
Под кровожадный вой полицейских машин
И истерические вопли и стоны сирен скорой помощи.
Красные чемоданы -
Двухэтажные автобусы безустали перевозят пассажиров
С места на место,
А пассажиры,собрав глаза в кучу,все делают вид,что они тут живут.
Они озабоченно покупают в паундлэндах дешёвую мелочь
И приклеивают и прикручивают её к стенкам своих коробок-клеток.
Жизнь здесь бьёт фонтаном
И её упругого потока не может остановить ни нехватка денег,
Ни нехватка времени,ни нехватка пространства.
Мы тут живём и это наша Планета-Туттенхэм нам нравится,
Назло нашим завистливым и скучным "врагам".
Нам некогда скучать:
Ведь у нас так мало всего,
А так хочется успеть всё...

Тоттенхэм плотно упакован чудиками всех мастей.
Мы тут ходим все по одному и все вместе по кругу,
придуманному каким-то старым лохом-юмористом из Джубили-Джиг.
Серьёзных людей здесь нет совсем.
Все кто пытается выглядеть серьёзно
становятся всеобщим посмешищем,
"забиваются палками",
обмазываются в дёгте
и обсыпаются пухом ёбнутых ангольских папугаев.
Их гоняют по главной улице High road.
Их освистывают бразильцы
и охаивают африканские женщины-бегемотики
с большими губами и жопами.
На нашем Веселом Поле Чудес нет места квадратным головам.
Бедные люди - весёлые люди,
у которых в груди ещё бьётся сердце,
всунутое Богом в наши тряпичные тела.
Это маппет-шоу искренних чувств,
искренних людей.
И пусть мы очень простые,
но Богу мы нравимся
и он нам даёт быть самими собой
и "не даёт возможности врать друг другу".

   Продолжение и редактирование следует...