Карлсон. Двадцать лет спустя

    Капрал  Ульрих  Йенсен вытер саперную лопатку о пучок волос случайно выбившийся    из-под  аккуратно уложенного дерна , довольно оглядел лужайку, засунул лопатку обратно в чехол и весело насвистывая, зашагал по направлению к казарме.
 
  Через два часа, капитан Гендерхольц , как обычно, в 22.15-ть, вышел на прогулку со

своим любимым  бладхаундом Смоки и уже в 22.38-мь, весь отдел криминальных

расследований, включая главного королевского судмедэксперта Удо Мендельсона, в

буквальном смысле слова «стоял на ушах»…

    Фрагменты  четырнадцати  изуродованных тел лежали на серых простынях. Оскаленные в последней предсмертной гримасе черепа с фрагментами сохранившихся зеленовато-коричневых кусков кожи, весело поблескивали в свете прожекторов.
    Свежий ночной ветерок развевал локоны какой-то рыжеволосой девицы с торчащим из височной части черепа, сверлом, а поодаль лежала ее под корень отрезанная грудь с кокетливо приклеенным на сосок колокольчиком на резиновой присоске.

    Аромат полуразложившейся плоти щекотал ноздри и нервы.
    Удо Мендельсон включил фонарик и его луч натолкнулся на выкопанный глаз выглядывавший из стенки развороченной ямы. Глаз смотрел прямо на Удо не моргая и его застывшая  остекленелость  выражало немое недоумение по поводу творящейся вокруг суеты.

    Полицейские вытащили еще три трупика связанные друг с другом оголенным электропроводом.
    В тех местах где провод плотно прилегал к телам , кожа вместе с мышечной тканью была прожарена до самых костей и хрустящей корочкой топорщилась в обрамлении оплавленной жировой ткани, чья гранулированная структура словно банановая гроздь свисала из распоротых брюшин до самых колен трупов.

    Из вскрытых кустарным способом грудных клеток торчали обломки костей и пожелтевшие листки телефонного справочника с обведенными красным фломастером номерами телефонов проституток и мальчиков по вызову.

    Внимание Мендельсона привлек странный предмет, поблескивавший в отверстии меж  ягодиц одного из трупов.

    Удо достал пинцет и аккуратно, стараясь не измазаться в каловых массах , извлек предмет на свет.  Это был полицейский жетон за номером « 1862» .

    Через десять минут было установлено, что жетон принадлежал трагически погибшему при невыясненных обстоятельствах три года назад сержанту Олафсону из специльного подразделения антитеррор.

   
   Капрал Ульрих Йенсен смотрел на затертую фотографию. С потрескавшейся от времени фотографии, широко улыбаясь, на него глядел отец. Йенсен гладил фото и шептал:
            
   -Прости меня папа… Прости… Я не мог поступить иначе..
Я любил Карлсона…  Он был добр ко мне и когда ты сутками пропадал на службе, когда я ждал тебя после школы чтоб вместе пойти в «Луна-парк»,  а ты не приходил,- только он, Карлсон , прилетал ко мне холодными ночами и согревал своим маленьким, теплым телом…     Он прижимал меня к себе и гладя по волосам, давал потрогать свой пропеллер.. Он любил меня, папа…

   А ты.. Ты-убил его!!! Я видел как  Карлсон падал на острые камни набережной и как ты, сплюнув с крыши на его распластанное по булыжнику тело, грязно выругался..

   Я любил и тебя и Карлсона, папа.. Но ты убил мою любовь …и я должен был убить тебя.. Прости меня…  Ведь я только хотел немного тепла и ласки…
   А ты так долго не приходил со службы…

   Йенсен вздохнул, еще раз погладил старое фото и спрятав его в нагрудный карман кителя, потянулся за телефонным справочником…