В Последний Путь!

С тобой общение приятно,
- Застолье, - более того,
И выпив, я скажу невнятно:
Важаю друга я маво


Джон вошёл и снял шляпу. Поминки были в самом разгаре своих русско-кавказских речей. Все сидели  полу-развалившись с подвыпившими лицами и позами; такая картина была ему не впервой, он никогда её не зачинал, но всегда с удовольствием и активно довершал.
Славик - его сосед, реял над своим обильно накрытым столом напыщенными фразами, афоризмами, метафорами и историями - вкраплёнными в его тосты.
 Делал он это, как всегда, вдохновенно, периодически сменяя, натренированной временем рукой, бокал вина стопочкой водки и наоборот; в то же самое время, его свободная от “дежурства” рука, выписывала воздушные пируэты, подчёркивая  законченные и незаконченные изречения её обладателя.
Славик был своеобразен во многом, но в особенности в том, что никогда не заботился о незавершённости некоторых своих застольных мыслей,  - их он милостиво предоставлял слушателям; ну а те, будучи разогретыми, как изнутри, так и снаружи, ждали этого момента и “довершали” их в меру своей заспиртованности;  обычно, шансов вставить  хоть что-то, в потоке хозяйского “словопада”, было мало, но пытаться не воспрещалось.
- Ах, сколько покойный доставил  нам приятных и забавных минут,  - тыкая при этом куда-то вверх,  не раз замеченным "возле носа", пальцем,  - возвестил Славик со свойственным ему ритуальным акцентом.
Да что там минут – часов, - многозначительно заключил он.  - Как дорого он нам достался, и как радовались мы, когда он стал нашим закадычным другом.
Вспомните! Сколько нового и интересного мы узнали из его неиссякаемых повествований, и где мы только не побывали благодаря его рассказам и показам.
А сколько бутылок пива было с ним выпито?  - на какое-то мгновение он сморщил переносицу, как бы пытаясь пересчитать в уме сколько же всё-таки было бутылок и продолжил. - Всегда, когда мы общались друг с другом, каждый из нас знал, что мы неразлучны до конца наших бренных дней.  Ах, какие это были вечера и как мы красиво сидели!
Мы хорошо помним, как он был добр к нашим детям и всегда находил чем занять этих неугомонных оболтусов; а они, в благодарность за это, были так привязаны к нему.
Да и наши жёны поглядывали на него с интересом, и, порой, толпились вокруг него, - при этом он кинул недовольно-укоризненный взгляд в сторону жены.
Вы, конечно же, помните, как они же, наши суженные, пытались нас рассорить с ним, но мы, будучи истинными мужчинами, не поддались этому древнейшему источнику насаждения вражды и неприязни между друзьями. 
Его жена обещающе посмотрела на него из кухни, - Славик отразил её взгляд с уже не реагирующей внешностью. 
Под впечатлением всего услышанного,  Джон, который всегда и при любых бесплатных распитиях успевал догнать остальных по количеству выпитого, умилённо сокрушался про себя, а иногда и вслух, что не имел чести быть знаком с покойником до того, как тот попал в некрологическую страницу истории; выступившие от таких мыслей слезы (да и не только от мыслей) мило текли по холмам его пухлых и розовых щёк.
- И вот настал момент! – С пафосом произнёс Славик. Все, кто ещё был способен при этих словах вскинуть голову, сделал это с помощью завалявшегося в них достоинства. - Его надо снести на кладбище – его вечное ложе, - заключил он, со срывающимся, то-ли от чувств, то-ли от выпитого голосом и многозначительно выпучил глаза.
Так исполним же наш последний долг перед ним и сделаем это прямо сейчас.
- Как! Вы, его ещё не похоронили?  - с ужасом воскликнул Джон, - и только сейчас собираетесь это сделать?!
- Да, и немедленно! – Горделиво-пошатываясь ответил Славик. – Он своё отслужил,  и мы его похороним  с заслуженными почестями.
- Да, ну для этого надо же куда-то ехать... я не думал, что вот так... я не готов...  - лепетал Джон.
- А кто собирается куда-то ехать, дорогой мой? Мы его за несколько минут -  и в “dumpster” (большой мусорный ящик). Вот и всё!
Адреналин  таких слов живо привёл Джона в до застольное состояние.
Что только не озарилось в его мигом отрезвевшей голове : «Боже мой! Это же русско-армянская мафия! Как я этого раньше не видел ..!  Да они его сами и угробили, а теперь устроили эту кощунственную панихиду с этим чудовищным захоронением, и только чтобы нажраться и напиться, ... у них же рожи, как из фильма “Крёстный Отец”, ... нельзя выдавать свои чувства, а то они и меня туда же.
И пока Джон перебирал в голове все возможные варианты своего спасения, Славик и один из его близких друзей, со скорбью на лицах и важно раскачиваясь, как бы отдавая дань традициям и выпитому, подошли к наотрез отказавшемуся работать телевизору и, символично пригибаясь под тяжестью “покойника”, понесли его в мусорный ящик. Аминь!