Гости

                Гости
           С Аней Тумановой мы попали в один класс, первый «В». Дети  оказались сплошь незнакомые, вели себя тихо и присматривались друг к другу. Аня сразу мне понравилась, да и она  на меня внимание обратила. У нас даже фамилии оказались созвучными: она  Туманова, а я  Султанова. Вскоре мы подружились. В школе редкий учитель  не путал нас. Аня то и дело оказывалась Султановой, а я  Тумановой. Мы были чем-то похожи друг на друга и, к тому же, пели в одном  хоре при Доме творчества. Бывало, Аня пропускала репетицию из-за ангины. Тогда руководитель  Ирина Алексеевна  на полном серьёзе интересовалась, где моя сестра, имея в виду Аню. У меня есть настоящая старшая сестра, Нина. Причем, с ней мы были менее похожи.
          У Ани  Тумановой была неполная семья: мама, Дарья Ивановна -  весёлая, гостеприимная женщина и младший брат Гриша. Их девизом было «всё уметь в жизни».
          Поэтому Аня, кроме пения, неплохо шила и имела врождённый вкус. Даже в раннем детстве её нельзя было заставить надеть вещи, не совпадающие  по цвету. Тумановы  всегда неукоснительно соблюдали этикет, когда  кушали. В правой руке нож, в левой вилка. 
           По окончании школы нам  с Аней очень хотелось поступить в один институт, но это было невозможно. У меня  были ярко выраженные гуманитарные способности, а у Анюты – математические.  Аня  посещала курсы по подготовке к поступлению на физмат, я обивала порог юридического института. На некоторое время мы потеряли друг друга из вида. У обеих появились  новые знакомые,  времени даже на краткие телефонные разговоры почти не оставалось. Этот период, как мы поняли позже, был дан лишь для того, чтобы разобраться, что друзья детства – самые надёжные.
          По окончании института мы почти сразу обзавелись мужьями. Аня стала уже не Туманова, а  Артёменко. Когда я встретила Виталия Ерёменко, то сразу поняла, что он моя судьба. У нас с Аней снова будут созвучные фамилии.
С замиранием сердца мы познакомили мужей, и они в  первый же  день нашли общий язык между собой. Это было для нас  чрезвычайно важно.
          Впоследствии мы только  все вместе  встречали  любимые  праздники: 8 марта, Новый год, День святого Валентина. Это было самое счастливое время в нашей жизни! Казалось,  что именно тогда началась настоящая жизнь: профессия получена, дети родились, живи, да радуйся.  Но именно тогда подруга сообщила мне удручающую  новость. Они с  Максимом  решили  навсегда  уехать в Евпаторию, на его родину. Быстрота решения была вызвана энергетическим кризисом, который был несколько лет назад. Вопрос был мгновенно решён, контейнер заказан. Свою небольшую квартиру  они продали, покупателя нашли в рекордные сроки. На Украине  за эти деньги можно было купить настоящие хоромы. К тому же, там фрукты, свежий воздух, море, родственники и весна по расписанию. Глаза у Анюты сияли, переезд для неё представлялся  панацеей от всех бед. Аню можно было понять: её дочь Валя  бесконечно болела бронхитом, на работе в Пенсионном фонде была  копеечная зарплата. Терять, в общем-то, нечего. Максим – классный программист и найдёт себе работу. 
          …Мне не хочется  вспоминать предотъездные  телефонные разговоры. Они ничего, кроме печали у меня не вызывали.  Анин наивный  восторг от всего происходящего только усиливал мою тоску. Я пыталась   предостерегать  её, считая, что решение об отъезде поспешно. Но что толку вставлять спичку в громадный маховик? Пришлось оставить это бесполезное занятие. В самом деле: пусть летят из нашей вечной зимы!  А общаться  можно будет посредством писем и телефонных разговоров.
              Артёменко уехали.
         …Я  с нетерпением ждала от них вестей с нового места. Мне пришлось привыкать общаться  гораздо реже. Из телефонных разговоров я постепенно узнавала, что у Артёменко  всё сложилось хорошо. Валечка перестала болеть, подросла. О Максиме Аня говорила  совсем мало, но я не была в обиде. Положа руку на сердце, сама Аня интересовала меня гораздо больше.
           Всё чаще подруга звала меня в гости, причём, не какими-нибудь фразками, типа: «Когда приедешь-то?», а: «Танюша,… когда ты ко мне приедешь? Ну, найди как-нибудь возможность!». Я ведь много лет знала её, чувствовала, что у неё не всё в порядке. Именно поэтому временно умалчивала  о том, что мой муж, Виталий,  ушёл из семьи, что я осталась одна с сыном-второклассником, что я  вою по ночам в подушку, что залезла утром в копилку к ребёнку, потому что не хватало денег на проезд в автобусе.  В моём нынешнем положении приехать в Евпаторию просто невозможно! Но именно тогда я поняла, что действительно хочу поехать к ней. Что мне терять? В самом деле, почему  невозможно поехать? Очень даже возможно!  Мы с Егором, моим сыном,  сделаем это!!
           Я стала копить деньги. Два долгих года  каждую свободную  копеечку клала на сберкнижку.  Сын довольствовался  малым: прошлогодним портфелем в школе, картошкой в мундирах на ужин. Он знал, что все жертвы ради  того, чтобы отправиться в Евпаторию к тёте Ане. Мы  мечтали об этом долгими зимними вечерами и засыпали с довольными улыбками на лицах. Сын даже взял  книжку-атлас  в библиотеке, и мы прикидывали со швейным сантиметром, какой  путь нам предстоит преодолеть. Я специально подгадала отпуск на июнь.
            Наконец, настал счастливый момент, когда  мы с Егоркой вынесли  из агентства воздушных сообщений два  синих  продолговатых  конвертика с изображением летящего самолёта. Ощущение было необыкновенное, как будто произошло чудо.  Дома  мы едва дождались, когда разница во времени позволит сделать  звонок Ане. Сквозь километры провода  прорвался  хрипловатый голос подруги:
           -   Алё?
           -   Анька, - закричала я. – Мы с Егоркой летим к тебе 27 июня!
            -  Это п-правда? У вас получилось? – мгновенно проснулась  Аня. – Неужели?
            -  Знай наших!  Встретишь?
            -  Ты ещё спрашиваешь?!
            -  Что тебе привезти?
            -   Ба- (она захлёбывается слюной) – балычка…
            -   Могла бы и не говорить, и так понятно! – хохочу я.
            -  Я вас жду! Ой, Танька, я теперь до  двадцать седьмого числа не смогу спать!
               … Она встретила нас  в Симферополе. Мы кинулись друг к другу, словно ближайшие родственники. Украдкой  утёрли глаза и носы. Я, всё еще не веря, что стою на симферопольской земле,  бегло оценила подругу. Она похудела, зачем-то остригла свои роскошные каштановые волосы и приобрела умудрённый взгляд. Анька тоже оглядела меня, заметила, что я  поправилась. Дочка уехала в деревню к дальним родственникам, пока Аня  пытается найти работу….потому, что Максим ушёл от неё. Вот это новости!
          ... Спустя два часа мы  мчались  на скором  поезде в Евпаторию, и никак не могли наговориться. Вот, спросите у меня, какого цвета были кресла в поезде? - ни за что не отвечу, не заметила.  Иногда среди разговора Анька тесно прижималась  ко мне. Она  совсем не слушала меня, а млела от счастья. Какая-то женщина из кресла напротив обратилась к Ане на украинском языке, но подруга как-то  односложно ответила  и покраснела. «Аня до сих пор не знает языка?! Как же ей трудно! А ведь вправду  языки ей никогда не давались…»
По дороге я  узнала о том, что почти в тот же период, когда  от меня ушёл Виталий, Аню бросил и Максим. Предпочёл тихой Ане бойкую местную женщину.
С работой у подруги плачевная ситуация. Украинское гражданство она не оформила, не хочет  терять  Российское. А двойное гражданство оформить нелегко. Без этого на работу устроиться невозможно, вот и перебивается Анька случайными заработками и алиментами, которые с каждым разом  в прогрессии уменьшаются.
           Я тоже выплёснула ей всё, что накипело, о своей неудавшейся семейной жизни, о трудностях воспитания сына. Такое не каждому расскажешь, правильно поймет лишь тот, кто прочувствовал подобное на собственном опыте.
           Вот, наконец,  мы подъехали к Аниному дому. Это девятиэтажка. Двор типичный, материковский. Возле подъезда  скамеечки с бабушками-рентгенами, к заборчикам кренятся кусты  сирени, тянутся вишни, завязываются тугие подсолнухи. Мне всё было  в новинку, как ребёнку, который   впервые приехал в парк с яркими каруселями. Бабульки не очень радушно смотрели в нашу сторону.  Жалко Аньку, ей четыре года приходится жить в такой обстановке! У неё теперь однокомнатная малогабаритная квартира, всё, что удалось выручить в результате  развода. С порога был виден  минимализм во всём. Простенькая мебель, на окнах тюль, на деревянном полу брошена ковровая дорожка, красная с зелёными краями, как в библиотеке. У меня сжалось сердце: раньше Аня  не потерпела бы подобного шедевра, а теперь жизнь заставила.
         В ванной комнате, куда мы с Егором зашли вымыть руки с дороги, оказался не лучший ассортимент. Дешёвый травяной шампунь, обрывок сетки вместо мочалки, кусок земляничного мыла и старое полотенце с Камчатки. У меня точно такое же.
          А вот  стол у нас получился шикарный: картошка – фри, соленья, маринады и балык. Ах, да. Вино. Настоящее, а не то, что у нас продают. Терпкий вкус настоящего, выдержанного винограда. Там один цвет чего стоит! Я гляжу, как Аня жадно  ест балык из нерки. Один кусок ещё не доела, а рука тянется за вторым. Одичала она здесь…Я на время вышла из-за стола, чтобы  уложить спать вялого, уставшего с дороги сынишку. Последней каплей было клетчатое байковое одеяло, которое сняли с производства в пятидесятых годах. Я  снова отправилась на кухню, собираясь с духом по пути.
            -  Поехали домой, Ань…
            -  Как ты себе это представляешь? – печально ответила Анюта.
            -  Ну, продашь квартиру…
            -  И ехать к маме на шею? Там ещё  Гришка кроме меня, его учить надо.
            -  Работать пойдёшь, у тебя всё же высшее образование. У нас  легче устроиться, чем здесь.
            -  Кем? На старой работе место потеряно. А от продажи  этой малогабаритки много не  выручишь. Да и, кто сюда захочет? Отправлять в  контейнере мне нечего, а половину стоимости квартиры всё равно  проезжу, - сказала Аня.
            -  Ну и что, зато там есть мама. Она не бросит тебя в беде! - пыталась спорить я.
            -  А здесь фрукты! Здесь весна  с  марта! Дублёнки и сапоги  отпадают как вид одежды вообще.  Вот, когда ты уезжала, в чём дети ходили по улице? – устало спросила Аня.
            - В шапках и комбинезонах, а то не знаешь?
            - Вот, – вяло резюмировала Аня. - И ты предлагаешь мне вернуться в  этот морозильник?
            - Анька,  зачем ты постригла свои красивые  волосы? – отчего-то спросила я, запоздало догадываясь, что за ними  нужен дорогостоящий уход.
            - А, надоели, - сделала беспечный вид  подруга. -  А давай, лучше погуляем?
            - А  давай, - соглашаюсь я и облегчённо вздыхаю.
              …Мы долго бродили с ней по тёмной набережной, вдыхали молочный воздух, вспоминаем глупые истории из детства. То и дело слышались всплески воды о прибрежные камни, совсем как у нас. Нам светили вслед  огни чужого города, мы медленно брели по серой плитке набережной. Уже совсем стемнело, пора возвращаться домой и готовиться  к ночёвке. Завтра Ане на работу. Она  продаёт для отдыхающих поп-корн.