Терпеливая лавка 1 Сб. Руны судьбы, 2007 г

1.
На старой скрипучей лавке солнечным весенним днем сидели два старика: Степан и Федор. Приближались майские праздники. Как всегда ко Дню Победы в цветнике деда Степана раскраснелись огромные тюльпаны и горделиво покачивали головками желтые нарциссы, а в палисаднике деда Федора, находившегося за забором позади лавки, на которой они сидели, душистыми ароматными волнами щекотали нос цветущие кусты белой сирени.
- Слыхал, по брехунцу передавали, что ветеранам ко Дню Победы подарки развозить будут?
- Ну и что?
- Да ничего, с одной стороны, вроде внимание, а с другой, как-то унизительно.
- Что именно: разве они будут кому-то лишние?
- В том-то и дело. Лучше бы создали людям достойные условия жизни, чем раз в год задабривать подачками и усыплять совесть показухой.
- На тебя не угодишь. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.
- Вот-вот, я и говорю, каждый так рассуждает. Но разве это не позор? - дед Степан погладил правую ногу, которую когда-то давно травмировал на производстве, - что-то мой «барометр» о дожде шепчет.
- Врет небось, смотри, которое солнышко! - пробурчал дед Федор, - и ты зря врешь, все не по тебе: подарки - плохо, без подарков - еще хуже. Когда ты научишься во всем находить что-то хорошее?
- А что может быть хорошего в этой стране? Разве ты не видишь, что творится?
- А что творится? Вчера что-то случилось?
- Случилось, случилось, только не вчера. Оглянись назад, попробуй хоть раз подумать собственными мозгами.
- Ну и что? - монотонным голосом, стараясь избежать назревающего спора, задал Степан свой любимый «дежурный» вопрос.
- А то, что наш народ не может жить без идолов. «Не сотвори себе кумира», - говорят мудрые, а мы, как те придурки, должны поклоняться если не одному, то другому.
- Ты это о чем?
- А о жизни нашей паскудной. Вспомни, исповедовали православие. Затем церкви - вдребезги, иконы - в костер, колокола - на пушки. Молодцы! Справились! А что изменилось? Понавешали портретов в каждой избе, понаставили памятников по три на каждом метре, построили мавзолей - снова кланяются!
- Ну и что?
- А ничего. Разрушали памятники, разоблачали идеологию, марали тех, кому поклонялись, искали новых кумиров. А все потому, что не можем мы существовать без этого. Нашему народу все равно кому кланяться, кого возносить. Вместо того, чтобы самим учиться строить свою жизнь и отвечать за свою судьбу, снова и снова наступаем на те же грабли, поручая все решать за себя каким-то дядям.
- Ну и что?
- Чего заладил: ну и что, ну и что, как попугай безмозглый? - вскипел от непонимания и равнодушного тона собеседника дед Степан, - тебе действительно на все наплевать или ты притворяешься? Мы выросли на Пушкине и Чуковском, а спроси своего внучонка, о «Золотой рыбке» и «Мойдодыре»? Разве он знает? Украина, Украина! Ну, хорошо, когда угнетали все украинское, нужно было бороться за национальные интересы, но разве нельзя возрождать собственную культуру, не лишая своих потомков жемчужин русской? Разве в сердце человека мало места? Неужели Шевченко, Симоненко, Коцюбинский и другие будут меньше весить, если вместе с ними наши внуки будут читать «Руслана и Людмилу», «Войну и мир», «Отцов и детей»?
- Да пусть себе читают, кто им мешает?
- Кто мешает? А ты видел школьную программу? Они сейчас русского не знают и изучают его на уроках иностранного языка!
- Слушай, я не понял, ты что, против Украины? - не выдержал дед Федор, тоже начиная заводиться.
- Болван! Я против дурости и ограниченности! Не умеем мы ценить одно, не унижая или уничтожая при этом что-то другое. Натура у нас такая. Если новая власть - надо поносить все, что сделано предыдущей. Историю переписываем не по истине, а угождая власти, по ее заказу!
- Слушай, чего это тебя сегодня понесло?
- Хорошо бы, если бы только сегодня, - услышав последнюю фразу, вмешалась в разговор жена деда Степана, которая проходила мимо из магазина. - Лучше бы сделал что-то полезное, чем с утра демагогию разводить, - буркнула она недовольно и, хлопнув калиткой, вошла в свой двор.
- И верно, чего? - уже примирительно сам себя спросил дед Степан.
Наступила короткая пауза, во время которой в голове деда Федора промелькнули воспоминания: он всю жизнь знал Степана. Они рядом сидели на горшках в детском саду, за партой в школе, за столом в техникуме. Почти одновременно стали обладателями велосипедов, начали бриться, влюбились. И все тогда было понятно, и никогда не возникали никакие споры. Недаром же на двоих получили одно безобидное прозвище: «Неразлейвода». Когда же произошли эти странные изменения? С какого времени каждый разговор начал заканчиваться почти ссорой?
- Правду говорит старуха, - поднялся дед Степан, - чего с утреца зря языками трепать? Пойду в огороде покопаюсь, вон как сорняки поперли после дождя! До вечера! - бросил он и пошкандыбал к своей калитке.
Дед Федор почесал затылок, тяжело вздохнул, поднялся и достаточно легкой для своего возраста походкой тоже направился домой. Утреннее рандеву было закончено.

Лавка тяжело вздохнула всеми ржавыми гвоздями. «Боже, как я устала от этих постоянных споров! - подумала она. - И за что мне такое наказание? Хотя бы раз все закончилось иначе! Упрямцы!»… Но она твердо знала, что вечером старики снова будут сидеть рядом, вспоминая прошлое, говоря о событиях настоящего и, как всегда, поссорятся, чтобы утром, как ни в чем не бывало, встретиться на ней вновь. «Что поделаешь, такая она, моя доля, – снова вздохнула лавка, - надо запастись терпением».

Но в этот вечер старикам не пришлось встретиться на лавке: «барометр» деда Степана никогда не врал - где-то ближе к полудню пошел обильный мелкий дождь, а на востоке даже глухо закашлялся весенний гром вслед за яркой молнией...