Масонская ложа поэтов?

Заметки зрителя (читателя) с III фестиваля актуальной уральской литературы «Урал-транзит»
 
Бывали вы когда-нибудь на «Голубинке»? Это просто пятачок на Птичьем рынке, где собираются по воскресеньям голубятники — купить-продать, прицениться, присмотреться, потусоваться, короче, в среде своих, — рыбак здесь видит рыбака с полувзгляда. Чужие здесь не ходят, — вернее, ходят, конечно, зеваки, но воспринимаются (не воспринимаются) они как неизбежный фон, как истоптанный снег под ногами, как случайно выпавшие перышки из голубиного хвоста. Неторопливые ленивые беседы на особом языке, вскользь брошенная, но крайне важная хозяину оценка птице, нахохлившейся в углу клетки, — что-нибудь это вам напоминает? Так я представляю себе тайную масонскую ложу с ее обязательными ритуалами и знаками, подчеркивающими элитарность своих членов .
Я понимаю, что голубятники  обижены  на окружающий мир, ни в малейшей степени не интересующийся ими, и лишь причисляющий  фанатов-голубеводов    в лучшем случае к безобидным чудикам, а в худшем — изнурительная многолетняя война с собственной женой и домочадцами за право иметь такое хобби. Или такое призвание. А повлажневшие глаза голубятника, детский восторг на его лице никто не увидит — запрокинуто лицо в небо, туда, где кружит родная стая.

19 ноября в библиотеке имени Л.К. Татьяничевой летала в небесах духа целая стая поэтов. Кружили матерые птицы и недавно вставшие на крыло (да простится мне это сравнение) молодые поэты. Всего более 80 участников из Челябинска, Екатеринбурга, Н. Тагила, Кемерово, Кыштыма, Каслей, Коркино, Магнитогорска, Троицка, Снежинска и других городов Урала и даже из Москвы. Потому что имел место быть III Фестиваль актуальной уральской литературы «Урал-Транзит», то есть праздник Поэзии.


В первой части Фестиваля — «круглый стол» на тему «Проблематика формирования коммуникативного поля «Писатель—Читатель» на рубеже веков», и в процессе обсуждения мне и вспомнилась «Голубинка».

Нет, не тамошней лексикой, упаси боже, а сходной, мне показалось, обидой на окружающий мир, не проявляющий ни малейшего интереса к своим поэтам, поскольку публиковаться в газетах — невозможно: «Ведь  Вы, товарищ, не Губерман? — Н-нет… — А нам и Губерманы не нужны, и литературная страница наша давно закрыта», — из выступления на «круглом столе». Изданные за собственный счет книжки не имеют спроса; и вообще, зачем мы нужны, кому — себе!? Ну, себя самих-то любимых литераторы прекрасно знают, идентифицируют, не хуже рыбаков и голубятников, — и в жизни, (фестивалим вот), и в нечастых публикациях, и в интернете. Но остается, конечно, все же обида на читателя, переметнувшегося к бесконечным полкам Донцовой и Марининой, — отсюда и заявления молодых: читатель, де, нам и на дух не нужен (!?), и здесь, в зале, его нет — и хрен, мол, с ним. (Вот тут уж  я с трудом удержался от счастливого возгласа: «Здесь я, здесь, вот он я!»),   –    вовремя вспомнил историю лягушки-путешественницы и удержался в здешних небесах.

Несколько остудили пыл молодых мэтры уральской поэзии, члены жюри Евгений Туренко (Нижний Тагил), Евгения Изварина (Екатеринбург), высказавшиеся в том смысле, что поэт пишет прежде всего о себе и для себя, делай что должен — и будь как будет.
Различные встречи с читателями, пропаганда и агитация, реклама местных авторов на заводах и фабриках не рассматривались вообще, — видимо, как беспомощные советские методы.

«Вся надежда на Сеть!» — заявил член жюри, поэт из Кемерово Игорь Кузнецов, победитель прошлогоднего фестиваля, прочитавший малопонятные завораживающие стихи, оставляющие ощущение удивительной новизны и свежести. А где же толпы зрителей-слушателей, — джентльмены в котелках и пестрые клумбы экзальтированных девиц? Раньше, в 80-е годы, в актовом зале на выступлениях поэтов яблоку негде было упасть в нашем сугубо техническом вузе…

Я слушал и вспоминал почему-то далекое, из детства: старшие пацаны взяли меня, мелкого, с собой в поход «в дальние страны» на железную дорогу, смотреть проходящие поезда. И кто-нибудь декламировал родное, простое, деревенское:

Вот моя деревня,
Вот мой дом родной…

Тогда же и поразился   я   красоте и благозвучию, замечательной звуковой аллитерации, правде жизни, — и все это в нескольких строчках, — или позже осознал, — неважно. Важно, что эти простые слова заронили в душу первый детский восторг, ощущение причастности, открытия  прежде неведомого и прекрасного. Так и берегу его с тех пор, как талисман, как маячок негасимый.

Членами жюри являлись также известные литераторы: Андрей Санников, Василий Чепелев, Елена Сунцова (Екатеринбург), Дмитрий Кондрашов (Челябинск). Непосредственные виновники торжества, без которых праздник просто не состоялся бы — Александр Петрушкин, по инициативе которого и учрежден Фестиваль в 2003 году, известный челябинский поэт, руководитель литературно-художественного фонда «Антология»; Наталья Деревягина, главный редактор журнала «Транзит-Урал», и, конечно, Олег Синицын, поэт, бард, издатель, руководитель Литературного клуба «Подводная лодка» и Издательского Дома Олега Синицына, — борода, гитара, распахнутые настежь жилетка и душа — все при нем.

Андрей Санников . (Екатеринбург):
 «Погляди в зеркало – и, если не захочешь дать в морду мужику в зеркале – значит, нормально пишешь.»
Из книги «Прерафаэлит»

Идёт подводный снег
У мира в кинескопе.
А кинескоп-то сел.
На новый не накопим.

И вакуум зимы
Так медленно зияет,
Что можно всё забыть,
Что можно всё оставить,

Разглядывая снег,
Идущий через тело.
А сердце – только хлеб.
А сердце – только слева.

А. Петрушкин: «…Я пришел к выводу, что литература не нуждается в нас, но мы заставляем ее быть здесь с нами, во имя психофизиологических перверсий». (Из послесловия к книге «Анатомия. Стихи 2005 года»).

Александр Петрушкин.

Чтобы все пути вели над Первым из озёр,
Так уходит наблатыканный позёр.
Чем плотнее нас в Челябу дышит свет,
Тем прозрачней тьма и дифтерийнее просвет.

Во II части Фестиваля — собственно литературные чтения «Естественный отбор». Пять минут для участника, чтобы сказать, и пять же минут для жюри, чтоб услышать. Это и мало, и много, и  достаточно .  Во многом несовершенная, конечно, форма, но что делать — участников-то — 60 человек! Впрочем, Фестиваль, как живой организм, растет, развивается, и может быть, в будущем найдет лучшую форму.
 
Атмосфера восхитительная, — студенческая, артистическая, богемная, талантливо-приподнятая. Были, конечно, и личности, предпринявшие попытки эпатажа (а где их не бывает?). У некоторых молодых поэтов темы отчего-то сводились к небогатому набору — секс, пиво, наркотики, суицидальные мотивы и — мат.

Молоденький парнишка в бейсболке с огромным козырьком, по виду — предмет умиления дворовых бабушек, стихи закончил обещанием «снести череп» любимой, щеголяющей в «Сп…стыренных (смягчаю) у военкома штанах». За военкома обиделся, что ли. Во как, а по виду не скажешь. Другой почему-то все норовил уйти на встречу с Рыжим. Разумеется, Борис Рыжий — прекрасный поэт, но дождись же приглашения из потусторонья!

Стриженная «под ноль» девушка, — ее миловидное личико не смогла испортить даже такая прическа, — вызвала вначале оживление в зале: «Лысая девочка!», — но после пришлось ей добавлять еще и томатного сока на голову, для иллюстрации, видимо, своих стихов из цикла…, в общем, из проблемного женского цикла. Молодежь! — что она понимает в маразме! Сдается, это просто детские болезни начинающих авторов, и если есть в ком искра божья — переболеют, а в ком нет ее — разлетятся, — летите, голуби, летите, я вам помашу рукой.

К огромному сожалению, из всего многообразия стихов — хороших и разных — челябинские корреспонденты СМИ смогли услышать и разглядеть только творения «Человека в бейсболке и компании». Даже в телевизионном сюжете «Делай выводы» смаковалось это, а ведь не факт, что паренек прочел бы именно эти стихи перед аудиторией, состоящей из детей и набожных старушек, сидящих перед телевизором…

Московский гость.
 Он так и был представлен. И выглядел соответственно — в огромной кофте толстой вязки ниже колен (блуза Поэта) и огромных башмаках. Прочитал, тем не менее, замечательные стихи (шорт-лист), ни на кого не глядя, ни на что не обращая внимания, — парит человек в горных высях. Позвольте представить: Артем Шепелев, процитировать трудно — завораживающую  вязь гиперметафор на слух не запомнить. Журнал «Транзит-Урал» будет публиковать победителей и авторов, вошедших в шорт-лист, — ищите там. А в Издательском Доме Олега Синицына выйдут сборники стихов Ольги Мехоношиной (Нижний Тагил) и Андрея Калинина (Кемерово) — I и II места соответственно.

Андрей Калинин (Кемерово)
 
Память – последняя штука
И через месяц
Когда разучусь читать
Научусь писать
И буду уметь
Ставить точки в удобном месте

Гость из Кургана (виртуальный, приехать не смог).
Дмитрий Шиляев.

Я вышел из дома на 10 минут,
Вернулся — прошло 20 лет.
Того, чего не было   –   уж не вернуть,
Что было — того уже нет.

А было иль не было — в этом ли суть –
У времени много примет,
Осталось одно лишь — Поклажа и Путь,
Фургон, уходящий в рассвет.

Что было, того у меня не отнять,
Что было, того не вернуть,
Что было, того не забыть, не понять,
И счастье – не цель, а Путь.
 
 
 .
Маргарита Еременко (Касли)

И ничего, что ели, спали.
Или — что спали еле-еле…
Любимые непунктуальны,
Как их раскрытые постели.
Меня сначала поразили стихи М. Еременко, прозвучавшие на Фестивале, а затем — ее небольшая заметка о литературных чтениях в Каслях  –    Журнал «Транзит-Урал» № 2. Цитирую: «Нет в литературе коротких и длинных дистанций, а также разрядов и весовых категорий. Что смешно, на самом деле, говорить, что Петрушкин, блин, поэт, а Надежда Яковец из Маука — нет, блин, не поэт. Она (поэзия) либо есть, либо ее нет». Простите, что цитирую без спроса, но уж очень хорошо сказано! Причем Маук — это просто железнодорожная станция. И там есть свое литобъединение. «Дорогу к Парнасу спросите в Мауке», — это название коротенькой газетной информации в каслинской газете «Красное знамя». — Браво, коллеги!

Позвольте же еще одну цитату. Александр Юдашкин, поэт, бард из г. Муравленко:

«У России много провинций,
И без них России не прожить!»

Ребята, я вас очень прошу: в следующий раз, когда пойдете на железку,   –    возьмите меня с собой — посмотреть на пролетающие мимо поезда. А может быть, если повезет, и пркатиться. До станции Маук.
 Огромная к вам претензия, господа студенты и старшеклассники: могли бы, нет, могли бы вы все же прийти на Фестиваль, посидеть пару часиков, послушать, выдать на выходе, выплюнув жёву, фирменное:
«А чё, пацаны, — прикольно!»

Говорят, стало модно сейчас на торжествах типа бракосочетаний заказать голубей, — и выпустить их в безоблачное небо. Так поэт отпускает стихи. Может быть, когда-нибудь станет модно и престижно в Челябинске знать своих поэтов.
 .