Род, этнос, феодализм, капитализм, технологизм...

ФОРМАЦИЯ КАК МАТРЁШКА.
(и про советский народ)

Составить формации в виде «матрёшке» - это не просто нечто иллюстративно-художественное.
Это кажется деталью, но в действительности из-за идеи «отрицания» предыдущей формации возникли предрассудки и искажения в теоретических и прочих построениях эволюции общества. Например, древние общества, обнаруживавшие патриархальный родовой менталитет, признавались как переходный союз племен, как ещё несформировавшееся предгосударство военной демократии.  Даже, кажется, у Делёза встречался такой термин «урстаат», что означает изначальное государство. Но именно это первоначальное государство, в основе которого было традициональное следование родовым обычаям и религиям, а монарх-князь воспринимался  как отец рода, было и построена вторая после первобытной общественная формация.  Иногда революционерам казалось революционным отменить  семьи. Кто-то  считал, что достаточно армию как предрассудок распустить, и во всем мире наступит социализм или новое мышление.
Смысл принципа матрёшки как раз говорит о том, что предыдущая «формация» не исчезает, не аннигилируется, а уходит в основание.
То есть с возникновением первых государств идеология родового мышления не исчезала, просто она расширялась  в этнос и во главе этноса появлялась фигура сакрального монарха, то есть вождя главного рода, точнее наследника легендарного для всего этноса вождя-героя.   Род, семья остались, но потеряли свою исключительную функцию.
Не исчез при  последующих формациях и этнос.  Этнос означает «народ», на старославянском языке синонимом слова «народ»  было слово «язык», поэтому дохристианские религии славяне называли язычеством.  Христианство как и язычество было религией же, но имело новые функции. В нём было нечто такое, чего не было и не могло быть в язычестве (довольно высокая философски выстроенная мораль). Язычество – существует спонтанно, благодаря механизму традиции.  Внедрить новую религию, такую как христианство или ислам, возможно либо посредством религиозного компромисса, либо при помощи силы (в полной мере это удаётся, конечно,  лишь с помощью силы).
Капитализм естественно не отменяет, а секуляризирует религию феодализма. Механизмы  «феодального государства» также не исчезают (в каком-то смысле феодализм это и есть  вертикаль государства).   
Но вот далее, когда капитализм осваивается в своем бытии,  начинается не совсем  для нас привычное.
 Ленину понадобилось  понятие «высшая фаза»,  которую он назвал  «империализм».
Потому что многое происходило уже по-другому. Высшие классы современной России вели себя по-другому. На этом фоне Ленин разрабатывает теорию о социалистической революции и в частности  революционной ситуации. Специально говорю своими словами, чтобы уйти в сторону от  тотального цитирования, которое неизбежно уводит читателя от понимания сути (согласитесь, что цитируя, можно некоторую мысль как развить,  так и завуалировать  цитатками отсутствие оной или наличие совсем иной).  Революционная ситуация возникает, когда  в обществе возникает радикальный  политический и экономический кризис и когда есть «субъективный фактор» в виде научной революционной теории и партии, которая  эту теорию несёт.  То есть, большой  кризис и хорошая теория. 
После капитализма с его правом частной  собственности возникает, как нам думается, новый общественно политический строй.  Базисом которого становятся технологии , особенно сложные и  «высокие». Этих технологий много. Эти технологии продолжают развиваться. Эти технологии меняют профиль   общественной формации радикально.  Право уже играет иную роль, часто оно просто имитируется и симулируется.  Спецслужбы, СМИ, политтехнологи, пиар, НЛП, но  также и технологии,  относящиеся к сфере индустрий и производств (нанотехнологии, электроника, интернет, вычислительные технологии, ГМО и т.д. и т. п., - всё это не просто модифицирует характер производства и отношений в общества, они,  как и учили Маркс, Энгельс, Ленин,  меняют строй полностью. Меняют классовую структуру.
Новый класс – это «сверхкласс»,  в котором солидаризировались банкир, заводчик, бюрократ, медиакрат, технократ,  творческая элита . Все они уже не слуги капиталиста, они вместе, одно целое и тамадой на этом празднике жизни скорее политтехнолог, политический пиарщик, медиакрат,  нежели заводчик или банкир (иногда капиталисты сами на побегушках у чиновников или медиакратов).  Но вряд ли стоит преувеличивать «организованность» этого класса, его главная функция и рефлекс  просты  - хапать. Технологии позволяют и хапать и  при этом прямо или косвенно парализуют солидаризм  общества («людей труда»,  как ныне принято говорить).  Чем сложнее технология, тем меньше в ней  задан человек.  Самые сложные и самые бесчеловечные технологии  -  военные.  Но все технологии, даже самые «бесчеловечные» могут быть использованы для  человека. Но  только, если такая задача поставлена. Технологии СССР защищали мир социализма, да и весь мир от агрессии империализма во главе с США.  Сейчас задача защитить человека отодвинута на второй-третий план (даже в военной сфере).  Технически технологии, бесспорно, очень сложны, но  их  социально-классовая функция  (эффективность по отчуждению человека) проста: они либо игнорируют «человека-личность» (технологическая поделка лекарств, фальшивые деньги), либо  даже целенаправленно предназначены приносить  ему вред  (атомная бомба, электоральные  политтехнологии,  новые незапрещенные наркотические вещества и т.д.).   
Когда мы говорим о «классе», мы имеем ввиду один из пары классов эксплуататор- эксплуатируемый.  Какой класс противостоит  «технократам»? Кто находится в оппозиции к сверхэксплуататору.  Алгебраически мы можем назвать его пост-пролетарием или сверхрабочим.  Этот сверхрабочий, конечно состоит не только из промышленных рабочих, а из всех людей труда, всех эксплуатируемых и не принадлежащих к классу  сверхкапиталистов.   Сверхрабочий не только подвергается тому, что из стоимости им произведенного продукта  изымается прибавочная стоимость, его труда, он также подвергается притеснениям со стороны чиновничества,  его сознанием манипулируют медиакраты,  политики и технократы подвергают его жизнь риску и прямому геноциду.  Теперь нужно определить откуда появится «восходящий класс».
  Раньше мы видели как из родового человека получалось первичное этногосударство (это происходило почти механически под влиянием военных ли, природных ли обстоятельств). В родовом обществе возникали изгои, не вписывающиеся в традицию, часто  они просто гибли или создавали  экспансию популяции, но иной раз они становились великими вождями.
Языческое государство преобразовывалось своими пророками путем создания религиозной реформы, которая  уже  делала это с помощью  «изгоев»  древнего мира. Появлялся феодализм, окормленные новой религией,  являющейся высшей стадией  «ветхого»  мировоззрения.
Капитализм есть абстрагирование феодальных иерархий,  феодальные  дворянские титула трансформируется в капитал, который становится как бы количественным выражением  классовой иерархии (и кого миллион – тот и граф).
Естественным образом капитализм, расширение образование, цветение науки порождают  появление технических новшеств, объем и сложность которых однажды  совершают качественный скачок. Так что возникает эра технологий с новым поколение социальных ужасов (первыми цветочками этой эры, видимо, следует считать первую и вторую мировые войны:  после первой мировой войны возникли режимы Гитлера, Франко, Муссолини, после второй – возникла фашистская империалистическая империя во главе с США.
Но сразу же в результате эффекта эры технологизма, проявившей себя в форме мировой войны рождается и СССР.
Если есть сомнения на счёт наступления эру технологизма, то напомним, что уже в первую войну 20 века (англо-бурскую) применялись пулемёты, бронепоезда,  тогда солдаты впервые переоделись в форму хаки, тогда начали применять снайперов,  тогда был использован бездымный порох,  магазинные винтовки, шрапнель, пехота стала прятаться в окопы, на этой же  войне появились такие понятия как диверсия, тактика выжженной земли,  концлагерь, на этой войне стали использовать телеграф, фотографию, кинематограф -  в Южную Африку приехали во множестве британские  журналисты:  Артур Конан-Дойль,  Редьярд Киплинг,  Уинстон Черчилль.  Россия была страной больших ножниц, больших противоречий, где-то она лишь входила в капитализм, где-то оставалась в феодализме, но у России были и железные дороги, и Броненосцы и Крейсера, в России изобрели Радио,  открыли таблицу химических элементов, условный рефлекс.  Социалистическая революция произошла здесь потому, что наряду с комком противоречий и радикального кризисом был также  мощный субъективный характер в виде гуманистической культуры, которая по определению Ленина явилась зеркалом русской революции, Ленин и большевики поняли социальную теорию Маркса также лучше европейцев, как русские ученые «лучше» европейских поняли  природу химических элементов или  эффект радиоволн. 
 Октябрьская революция создала решала проблемы и по части избавления от недоразвитости феодальной  природы, производила  индустриальное и техническое  дооснащение страны, что обычно совершалось в рамках капитализма, но она принялась  развивать человека, человеческую личность. Развитие личности – это фикс-задача человека, относящаяся ко всем революционным переломам его истории. И первоначальные цари Рама, Салон,  Хуан-ди  – это личности, и  Христос, Магомет – это личности, личности Кромвель, Робеспьер, американские праотцы,  Гарибальди, Боливар.  Но в наиболее чистом виде «личности» - это революционеры-коммунисты:  Маркс,  Энгельс, Ленин, Сталин, Дзержинский, Мао, Ден Сяо Пин,  Ким Ир Сен, Че Гевара, Братья Кастро, Альенде, Чавес, Каддафи, Лукашенко, Зюганов. Но дело не только в  ярких фигурах коммунистического движения. СССР и другие соцстраны начали конструировать «новую личность» на государственном уровне.  В этом движение происходил и всеобуч, ликбез, создание нового искусства, новой системы образования, новой всенародной этики.  Кроме обычного внушения образцов для поведения, советский человек также понимал и логику личности.  Очень правильное и выразительное понимание о личности советский человек получал с детства.  Он получал это в семье, в школе, в кино, театре, на выставке, во дворе. В 80-ые годы уже не одно поколение получало это воспитание.  Но перефразируя Остапа Бендера:  если в стране ходят денежные знаки, кто хочет, чтобы у него их было очень много.  Некоммунистическая и антикоммунистическая мотивация, конечно оставалась.   Таковая мотивация  заключается отнюдь не в  ненависти  ко всему совковому, в целом это просто  ориентация на личный интерес в ущерб общественному (и всего-то).   Благодаря тому, что СССР постоянно находился во враждебном окружении, в военном, предвоенном и послевоенном состоянии, демократические формы (советская власть по замыслу  большевиком предполагалась как ультра демократическая власть) не сложились (существует множество исследователей, который очень аргументировано показывают, что в 1936, 1952 году делались попытки осуществить передачу власти от партийной верхушки к советам; современники помнят, что и начало перестройки воспринималось как попытка  демократизации социализма).
Общество не вполне понимало настоятельность этих перемен(возвращения к исконным идеалам советского строя), и номенклатура, охраняющая свои привилегии,  всячески стремилась представлять демократическое как буржуазное,  именуя «социалистической демократией»  брежневское статус  кво, где уже на деле состоялась абсолютная власть номенклатуры .  Ленинское   понимание демократии означало власть рабочих и крестьян (ленинская демократия – это «ультрадемократия рабочих крестьян и трудовой интеллигенции»).  Во время, гражданской войны,   войны отечественной, восстановительного периода, мобилизационный режим  не позволяет вполне проявиться демократическим нормам (военное положение – это именно  сворачивание демократических институтов, во время войны в приказном порядке всем управляет генералиссимус).    
К концу 20 века в мире установился технологический строй по-серьёзному, иногда его называют глобализм. Это тоже правильно, потому что глобализм это титульная технология этого строя, когда огромные активы выводятся из-под юрисдикции национальных правительств,  и под видом вхождения в рынок  включают национальные ресурсы,  предприятия, применяют иностранную валюту для финансовых операций. Если наши ресурсы принадлежат не нам,  большая часть доходов с наших предприятий принадлежит не нам,  деньги которые нам платят западные партнеры просто бумага напечатанная в Америке или Европе, а вовсе не эквивалент  трудом созданных материальных ценностей. 
Советские коммунисты не смогли вполне понять природу происходящего (китайские надо сказать поняли и ренегатство  десталинизации Хрущёва и ренегатство перестройки Горбачева ) и социализм в СССР практически был прерван.  Но важные моменты советского социализма сохранились. Сохранилась  Коммунистическая партия,  как в России, так и в других республиках, бывших соцстранах. Сохранился советский этнос с его культурой с его представлением о  «всесторонне развитой личности»  (и в определенном смысле существовании таковой личности уже). Сохранился советский уклад в республике Белорусь. Сохранилась советская  социалистическая периферия: Китай, Вьетнам,  КНДР, Куба.
Если учесть, что компартии находится в перманентной оппозиции, существующие соцстраны близко не имеют того военного и политического паритета с США и НАТО, какой имел СССР, то в нашем арсенале остаётся только советский народ и идеология коммунистов  (фактически это почти одно и тоже).
Но это не так  уж мало.  Боле того в этом положении есть некоторая историческая выгода. Теперь мы вынуждены отнестись к «советскому человеку»  как к типу коммунистической личности  не только ответственно, теперь мы просто вынуждены  обратить внимание на идею, что это самое главное в коммунизме, пристальное внимание.   Перефразируя известную фразу Сталина о писателях, скажем так: другого социализма (госсобственности, системы стран варшавского договора, тотальной комсомольской, пионерской организации, бесплатной медицины и образования,  системы планирования экономики, государственного развития культуры с важнейшим из искусств кино, достижениями электрификации и космонавтики) у нас для вас нет.  Есть только это. Как пелось в песне  про  комсомольскую юность: хлеба краюшка и та пополам.  Советский народ  с его советской культурой и партия Зюганова. Больше у нас ничего нет.  Всё остальное или  пустопорожние фантазии или контрреволюция, заказанная компрадорским кремлём и заправляющим ими «вашингтонским обкомом».
И если вы уловили общий смысл статейки, то заметили, что из неё следует, что эру технологий, должна сменить какая-то эра сверхтехнологий.   Скачок происходит именно так. Формация генерирует в себе нечто доминирующее (почти  правило, что этот новый институт – в нашем случае технологию – генерирует изгой). В пост-первобытности это герой Прометей или Геракл.   На заре феодализма  - пророк типа Христа или Муххамеда.  Новое время благословляют  научные и политические революционеры, коих жгут на кострах и томят в Бастилиях.   Кто создал технологическое (то бишь,  пост-капиталтистическое, постиндустриальное общество) общество?  Можно конечно вспомнить  Циолковского, Кибальчича, Королева, Тимофеева-Рисовского. На что, наверное, вспомнят иные преуспевающую науку западных стран (хотя напомню, что Эйнштейн и Оппенгеймер были сторонниками социализма и марксизма, а последний даже был под судом за свой социализм) .  Но  как бы где-то кто по-разному ни жил, высокие технологии создаются учеными- анахоретами, такими как  Гриша  Перельман.
Но высокие технологии создают большие проблемы, как в своё время заметил академик А. Сахаров. Он полагал, что выход их этой ситуации в некой конвергенции , возможно понимаемая им  как царство небесное на земле, но его супруга Боннер понимала под мужниной конвергенцией уничтожение Западом  Советского Союза    до основанья, а потом … суп с котом.  Но этой сверхтехнологией, побеждающей ужасы цепных и прочих нехороших  реакций, является  не конвергенция, а некий «инструмент», развивающий личность. Гриша Перельман, решив нерешаемую теорему Пуанкаре, испытал разочарование. Ему не нужен был миллион. Он что-то утратил более важное, чем эта теорема, чем миллион, он даже не мог «сходить  девушкой в филармонию» (это казалось ему боле важным).  Высокие технологии производят отчуждение, более экстремальное,  чем  8 часов рабочего дня с выходными классического пролетария, и у создателей, и у  всех.
То есть, сейчас ключевой является тема «каким он парнем был». ..  Она самая, гармоничная и всесторонняя…
 Гагарин замечателен тем, что не был ни артистом, ни партийным карьеристом, ни выпускником престижного вуза типа МГИМО, ни известным писателем или  великим шахматистом. Он был просто хорошим летчиком и хорошим и очень советским человеком, «рядовым коммунистом»:  простым, приветливым, остроумным, симпатичным, скромным и одновременно смелым.  Королев кроме замечательного в научно-техническом смысле запуска, создал, сознательно ли, ненароком ли, нечто ещё.  Гагарин обаял своей «личностью» весь мир. Конечно, люди смотрели на Гагарина как на первого космонавта, человек небес, но видели в нём по факту улыбающегося советского парня,… человека небес….
                Андрей Козлов