Мирись и больше не дерись

  Деревенька Болотово состояла всего из десятка дворов. Жили в ней, в основном, пенсионеры да  две семьи, обслуживающие небольшую ферму. По одну сторону деревни протекала быстрая и холодная речка, по другую ряд домов замыкал большой пруд.
   На всю деревню было только трое пацанов – братья Витёк и Юрка, да ещё Серёга. Но на лето к пенсионерам приезжали внуки, и деревня оживала, звенела с утра до ночи детскими голосами.
  Мальчишек набиралось человек восемь от семи до тринадцати лет, а девчат – всего трое:  двенадцатилетняя Любаша да Лида с Нинкой, десятилетки.
  В начале лета дети дружно проводили время, играя в прятки, жмурки, гоняя «попа», бегали с удочками на реку, варили уху на костре.
  Потом, от скуки или из озорства, мальчишки начали донимать девчат. То на речке камни в воду бросают, рыбу распугивают, то угольком из костра платье вымажут, а то и в игру не берут, грубят: «Нечего тут бабам делать!» Исходило это больше от местных, они были старше, самоувереннее приезжих пацанов.
  Обиделись  девчонки, отделились от общей компании, мимо ходят, отворачиваются. А мальчишкам неймётся: задирают, вредничают.
  Вздумали пацаны взять прозвища, как в каком-то кино. Витька назвался Ловкачом, Серёга – Амбалом. Надо ли говорить, что младшим клички давали они же. Все, так или иначе, согласились, только семилетний Колька взъерепенился, уж очень неблагозвучное имя ему придумали старшие – «Огрызок».
  А девчонки вдруг стали куда-то пропадать, утром соберутся, посидят на лавочке и исчезнут.         
  - Надо их выследить, - решили мальчишки.
  Даже интересно в шпионов поиграть. Сказано – сделано! Выследили ребята девчачий «штаб».
  На краю деревни ещё в начале лета разобрали и вывезли старый дом, а банька осталась. Около неё в лопухах и заметил Колька как-то утром мелькающие бантики. Когда девчата пошли обедать, мальчишки подобрались к вражескому штабу. Вот только дверь открыть не удалось. Почесал Серёга затылок и догадался.
 - Пойдём к окошку!
  И точно! Прикрыто окно, но не заперто. Залезли пацаны внутрь, а дверь-то изнутри на крюк заперта. На полках и подоконнике цветы в банках стоят, картинки на стенках висят, вырезанные из старых журналов. Начали мальчишки злобствовать, порвали картинки, разбили банки, а цветы разбросали и, довольные собой, пошли по домам.
 Вернулись девчата, расстроились до слёз. Да делать нечего, прибрались, окошко закрыли на шпингалет, а на дверь замок повесили  (выпросила Люба у бабушки, старый да ржавый).
   А пацаны, тем временем, тоже решили свой штаб соорудить: в кустарнике над рекой начали строить шалаш. Девчонки сразу смекнули, что к чему, и мстительно посмеивались: «Стройте, стройте!»
  Наутро успокоившиеся было девчата нашли свой штаб в ещё более плачевном состоянии, чем накануне: замок сломан, окно разбито! Когда мальчишки явились достраивать свой шалаш, поняли, что девчонки объявили им войну.  Жерди были сломаны, ветки для крыши разбросаны, топорик совсем исчез. Свирепо взревев, Ловкач и Амбал, в сопровождении свиты, кинулись разыскивать обидчиц. Сомнений не было, что всему виной «эти бабы».
  Девчата сидели на лавочке у Любиного дома. Увидев гурьбу мальчишек, не убежали. Лида, Витькина соседка, заявила:
 - Только попробуйте! Я Витькиному отцу расскажу, что вы первые начали. Сами виноваты, вас никто не трогал.
  Пастух Аркадий был крут на расправу, это знали оба его сына, а Серёгина бабка Антонина – ещё круче.
 - Прекращаем войну, объявляем перемирие. Вы нас не трогаете, мы вам вредить не будем, - предложила Люба.
 - Топор верните, - с досадой буркнул Серёга.
  Тихо стало в деревне, девчонки играют в своей бане, мальчишки шалаш строят. При встрече друг друга, вроде, не замечают. 
  Однажды сидели девчонки на траве у пруда, венки плели из полевых цветов и песенки пели. Ребята примчались купаться, взбаламутили воду в пруду, стали в девчат брызгать. Ушли девочки к Нининому дому на лавочку, оттуда сердито на мальчишек поглядывая. А те вздумали на плоту покататься. Отталкиваясь от дна шестом, выплыли на середину, где было довольно глубоко.  Все начали нырять, а маленький Колька сидел на плоту. Плавать он не умел. Серёжка сдёрнул  мальчишку в воду, а плот оттолкнул к берегу.
  - Давай, учись плавать!
 Бедный Колька изо всех сил лупил по воде руками и ногами, его голова то скрывалась под водой, то появлялась на поверхности. Девчонки бегали по берегу, всплёскивая руками, мальчишки выжидали, что будет.
  Выбравшись на берег и откашлявшись, Коля заревел и побежал домой в сопровождении девчат. Вечером Серёга получил взбучку от Антонины. С тех пор маленький Колька перестал общаться с пацанами, его приняли в свою команду девчонки.
  Как-то в клубе соседнего села демонстрировали старый, всеми любимый фильм. Собрались в кино все, и ребята и девчата. Мальчишки заявили девчонкам:
   - Мы вас с собой не возьмём, идите сами. Посмотрим, как ночью через лес пойдёте!
  До села было всего два километра, а лесом именовался небольшой перелесок, который пересекала извилистая тропа. В обход, по дамбе, расстояние увеличивалось вдвое. Девчата и Коля, вооружившись фонариками, собрались у Нининого дома, крайнего к лесу. Мальчишки прошествовали мимо. И тут Нинке пришла в голову идея, которая заинтересовала всех:
  - Давайте сделаем чучело, похожее на привидение, спрячем в лесу, потом из клуба пораньше выйдем. Установим на дорожке, а сами спрячемся! Вот хохма будет!
  - Да-да, - тараторил Колюня, - это будет им наказание за то, что меня чуть не утопили и за «Огрызка»!
  Нина тут же притащила кол, которым её бабушка подпирала верёвку с бельём, Колька помчался домой, вспомнив, что видел в белье, приготовленном бабушкой к стирке, белую ночную сорочку с рукавами. Люба принесла дедову старую ушанку, а Лида – белый платок. Прибить к колу перекладину было делом одной минуты.
 Весёлой гурьбой с колом наперевес «мстители» помчались к лесу. Обрядив «чучело» в рубашку, шапку и повязав «голову» платком, остались очень довольны.
  В клуб пришли вовремя, расселись по местам, и тут в них полетели зелёные, твёрдые, как камни, яблоки. Яблоня – дичка росла у самого клубного крыльца. Кидались, конечно же, вредные Болотовские мальчишки. Колька, получив яблоком по затылку, заплакал. Кто-то из взрослых быстро пресёк беспорядки, и фильм начался. Бедный Колюня, всхлипывая, бубнил под нос:
  - Ну, паразиты, попомните!
  Чучело установили, воткнув кол в дно подсыхающей лужи, сами спрятались за куст у дорожки. Замелькали за деревьями лучики фонариков, мальчишки шли гуськом по узкой тропе.
  - Ой, что это? – шедший впереди Витька резко остановился, и Юрка наткнулся на него с разгона.
  - Ой, мамочка!
  - Спасайтесь! – раздались крики. Всё перекрыл Лидкин звонкий хохот. Не выдержав, захохотали все «злоумышленники», выходя из укрытия и включая фонарики.
  Придя в себя, Витька с Серёгой сжали кулаки и двинулись на обидчиков. Не страшен был даже гнев Аркадия с Антониной на фоне стыда за проявленную трусость. Девчата попятились. Любаша воскликнула:
  - Да ладно вам! Поймите, что зло наказуемо. Не трогайте нас, и мы вам ничего плохого не сделаем!
 Парни продолжали наступать. За их спинами сгруппировались остальные. Вдруг позади них чучело завыло, зашевелилось, словно пытаясь сняться с шеста, замахало белыми руками.
  К деревне неслись все вместе, забыв о конфронтации. Лида, схватив руку Вити, не выпускала её до самой деревни. Нина дважды помогала подняться, бегущим впереди, по очереди падающим, мальчишкам. Последним на лавочку у Нининого дома плюхнулся Коля, что-то прижимая к груди.
  Переведя дыхание, Серёга спросил:
  - И что же это такое было?
  Девчата пожали плечами:
  - Наверное, есть в лесу какая-то нечистая сила.
  - И она гналась за нами? Кто бежал последним?
  - Я, - ответил Колька, и все обернулись к нему, - никто за нами не гнался.
Он расправил то, что прижимал к груди. Это была белая ночная рубашка.
  - Смотрю, девчатам грозит беда, вот я и решил парней отвлечь. А рубашку надо  вернуть, пока бабушка не заметила.
  На несколько мгновений повисла тишина. Первой захохотала смешливая Лидка, все подхватили, и долго, взахлёб, смеялись, то хлопая себя по коленкам, то  держась за животы. Утром все вместе, дружно пошли в лес собирать соскользнувшую с ног обувь, оброненные фонарики. Подобрали и шапку, и кол, чтоб девчат бабушки не ругали.