Миры 2

                2.

Первым делом они попали в пыльную серую комнатушку, заваленную кипами пожелтевших ненужных бумаг. Маленькое оконце заросло грязью, там в паутине висели дохлые мухи. Из-за бумаг едва удалось разглядеть утонувший в макулатуре массивный письменный стол, несколько баночек с окаменевшим клеем на нём, старинный засохший недоеденный бутерброд с заплесневевшим зелёным пушистым сыром и, наконец, можно было видеть щуплого маленького человечка в гигантских очках с такими толстыми стёклами, что глаза за ними казались чудовищно громадными.

Синерок воззрился на очки, а Ромес тихо сказал:

- Зато ему можно не слишком напрягаться, когда он строит глазки.

Синерок с этим охотно согласился. Щуплый человечек усиленно трудился, играя сам с собой в крестики-нолики на большом листе жёлтой линованной бумаги. У него имелась чернильная ручка, причём тоже весьма немалых размеров.

Ромес постучал о дверной косяк и сказал:

- Привет.

Владелец очков медленно взвёл на него большие задумчивые глаза, поразмыслил о чём-то и вновь углубился в крестично-ноличные бои.

- Я сказал - привет, - настойчиво повторил Ромес.

- Что касается всех наук, - ответил сидящий за столом, - то это просто игры, которые люди сами себе придумали, - тут он начертал очередной крестик и надолго задумался.

Ромес пожал плечами, Синерок кивнул, и они пошли дальше.

Ромесу и Ирайне исполнилось по двадцать три года, а Синерок был смешной лопоухой дворняжкой. Они открывали пути через миры. Впереди всегда шёл Эрик, ему было двадцать восемь лет, и он был Тенью Ромеса. Поэтому они никогда не могли встретить Эрика. Он искал пути и всегда в условленных местах оставлял дальнейшие указания пути, по которому следует идти и что делать дальше. На этот раз указания должны были быть в записке, которая лежала на деревянном столе в бревенчатом доме, стоявшем на берегу круглого озера в лесу. Дом этот то исчезал, то появлялся, и предыдущие предписания говорили, что подходить к дому, когда он исчезнет, смертельно опасно. Поэтому они стояли на берегу озера и ждали, когда дом появится. Возле лесного озера было хорошо: по-летнему шумела листва деревьев, пели птицы... Дом появился, и они, обойдя озеро по правому берегу - так было ближе - и пройдя мимо растущей недалеко от воды старой дикой груши, подошли к дому. В доме не было ни единой живой души. Пока всё шло как надо. На столе белела записка. Ромес взял её, и они все трое вышли из дома, читая по пути указания Эрика.

Им предписывалось выйти из дома и отправиться на юго-запад в посёлок, отыскать дом за высоким забором. А в том доме должно быть радио на стене и магнитофон на столе. Дальнейшие инструкции будут даны по радио, но их необходимо записать на магнитофон, чтоб запомнить.

 Пройдя в указанном направлении, Ромес, Ирайна и Синерок набрели на посёлок, состоящий, казалось, из одних заборов. Солнце светило нещадно, было жарко и пыльно. На улицах - ни души. Местные жители предпочитали отсиживаться в прохладных домах или спать где-нибудь в тени деревьев; в тенистых местах под разнокалиберными заборами лежали собаки, вывалив розовые языки и ленясь даже щёлкать зубами на пролетающих мимо мух.

   Ромесу понравился один забор с низенькой калиточкой из посеревшего дерева, и он постучал заржавевшим кольцом о металлическую пластину, предназначенную для этого. Через некоторое время ему открыл толстый добродушный усатый хозяин, и Ромес, а за ним и Ирайна с Синероком вошли во двор. Их сразу пригласили в дом, и пока Ромес пытался сосчитать хозяйских детей, обступивших его и тянущих за уши Синерока, Ирайна включила висящий на стене в комнате радиоприёмник. И сразу зазвучал голос Эрика, размеренно и чётко диктующий инструкции. Ирайна выслушала очень внимательно, но когда попробовала пересказать их Ромесу, обнаружила, что ни слова не помнит. Тогда она включила на запись стоящий тут же старинный пыльный магнитофон-бобинник и вновь подключила радио. Эриковы указания были успешно записаны и при повторном прослушивании уже с магнитофона  оказалось, что прежде, чем двигаться дальше, им придётся вернуться обратно к озеру и убедиться, что само место не изменилось. И если это будет так, то о дальнейшем маршруте будет сказано в записке, спрятанной в дупле старой груши.

   Что ж, пришлось возвращаться к лесному озеру. И вот они уже идут по его берегу. На первый взгляд, здесь всё на своих местах... Вот только когда они очутились здесь в первый раз, белый гриб, росший под старой дикой грушей, был слева от неё, а теперь он находился справа.

  - Что-то тут не так, - насторожился Ромес. И вдруг они увидели бесконечное множество отражений груши, уходящее в сторону озера и одновременно с этим - в бесконечный зеркальный мир. Эти отражения напоминали бескрайний коридор, который образуется, если поставить друг против друга два зеркала.

   - Эрик говорил, что следующие указания будут в дупле, - сказал Ромес. Ирайна сунула руку в дупло дикой груши.

   - Есть! - крикнула она и вытащила белую бумажку.

   Синерок печально вздохнул:

   - Да, но это ещё не всё. Зря мы сюда сунулись. Чтобы понять указания Эрика, придётся доставать бумажки из всех этих груш, а точнее - отражений нашей груши. А эти отражения груши тянутся в бесконечность. К тому же они почти бесплотны, а под ними - озеро. Нам никогда не достать указаний, как не уйти без них вперёд и не вернуться назад. Мы будем видеть эту старую грушу вечно.

   Ромес нагнулся над грибом под грушёй, туда же ткнулся носом вездесущий Синерок. Ирайна толкнула их в спины, и их куда-то потащило...

   Ромес сидел, подперев голову кулаком, и смотрел в сиреневое небо. Клетку покачивало на поворотах. Её несли здоровенные чернокожие люди с белыми волосами и глазами.

   Клетка с Ромесом была опущена на песок, который лизали голубые волны океана. Клетку открыли, Ромеса связали, обвинили в том, что он - Орко, демон лагун, - и опустили головой в воду. Ромес сумел задержать дыхание на восемь минут, а потом обнаружил, что может дышать в воде.

Его компаньон всадил ему в сердце нож и взял себе всё добытое золото. Ромес умер, воскрес и пришёл к компаньону через сорок лет, отразился в его зеркале, и компаньон сошёл с ума.

   Синерок был синей лошадью, и Ромес ехал на нём верхом. Небо было алым, а скала под жемчужными копытами Синерока - чёрной. Здесь жили маленькие угольно-чёрные гуманоиды, которые натягивали на себя ночь, чтобы пришельцы их не увидели.

   Ромес спёр в больнице банку консервированной крови, опустошил её и перестал смотреть на Синерока как на потенциальную жертву акта вампиризма.

Ромесу приказали кричать и прыгать по деревьям. Ромес залез на дерево, сучок под ним сломался, и он упал. За ним погналась птица-секретарь и начала бить по голове толстой папкой с надписью "Дело №". Тогда Ромес обиделся и сказал, что он - варвар и должен за восемьдесят дней объехать вокруг света. На кактусе сидел гриф Синерок и плотоядно усмехался. В клюве у него был зубной протез. "Однако", - подумал Ромес.

   Двадцатипятилетняя Кэтрин была журналисткой. (Ромес в этом не участвовал, как и Синерок, а смотрел на всё со стороны и слышал фразы, возникающие в голове одновременно с происходящими событиями). Кэтрин надо было написать очерк о сельской (или фермерской) жизни. Она поехала за город на автобусе, а дальше пошла пешком. Местность там была холмистая. Кэтрин присела отдохнуть, утомившись от долгой пешей прогулки. А в городе в это время начали происходить ужасные события, никто не знал их причины. Люди умирали мгновенно, а те, кто оставался в живых, сходили с ума. Над Кэтрин пролетел вертолёт, и хотя винт его ещё работал, лётчик был уже мёртв (это была прозвучавшая фраза). Внезапно винтокрылую машину занесло в сторону, она косо пошла к земле, но взорвалась ещё в воздухе. На Кэтрин посыпались горящие обломки. Она оглянулась и невдалеке увидела идущего к ней человека. Он двигался как-то странно, и лицо его было искажено. Он протянул к ней руки, и она побежала. Отовсюду сходились такие же страшные люди, и многие из них были наполовину мертвы, как ни странно это звучало. Кэтрин увидела впереди белый одноэтажный домик; в него входили нормальные люди и выносили вещи, складывая их на повозку, запряжённую быком. Кэтрин вошла в дом, и какой-то парень предложил ей остаться с ними. Это была какая-то религиозная секта. Люди хотели уйти куда-нибудь подальше из этих мест. Кэтрин согласилась. Она вышла, неся узел. Повозка стояла, накренившись, - быка съели ненормальные. Они сидели за камнями, а вокруг вдоль дороги горели костры. Ненормальные двинулись к Кэтрин, и тут земля содрогнулась. Все начали падать, домик развалился. Парень схватил Кэтрин за руку, и они побежали по дороге, а за ними медленно, неестественно кривляясь, потащились ненормальные. Так началась мировая катастрофа.

Ромесу было пятнадцать лет, он жил в небольшом доме со сводным братом (тому было под сорок). Брат выгнал его, и Ромес стал жить в другой комнате, используемой под кладовку: там находились узлы, верёвки, чёрные косметические карандаши, поломанная мебель и прочий хлам, а посреди этой каморки был колодец. Однажды Ромес упал в этот колодец, и живущий в этой же комнатке монах Синерок вытащил его и стал учить восточным наукам.

   Ромес научился рисовать на бумаге ходы, через которые можно было проникать сквозь пространство в детские сады, в которых тайно выращивали в детских горшках растения-водоросли для знатных людей и для пьяниц. Но рисовать надо было очень точно, потому что иначе можно было попасть не туда, куда нужно.

   Ромес расследовал важное дело: два года назад в детском саду похоронили скоропостижно скончавшуюся беременную сову. Ромес произвёл эксгумацию, и у довольной совы родился жеребёнок. Сова сидела на дереве и смотрела в окно круглыми жёлтыми глазами.

   В маленьком одноэтажном домике жил мужик, который где-то спёр амулет и знал, что теперь весь животный мир будет против него. Вокруг дома деревья росли тёмно-зелёные и высокие-высокие. Ромес проходил мимо и просто так зашёл в гости. Он сразу спросил:
   - Что здесь происходит?

   Жена и маленькая дочка мужика отсутствовали. В доме всё было разбросано, будто жильцы в страшной спешке собирались переезжать. Мужик стоял с баком керосина и присоединённым к баку резиновым шлангом с металлической трубкой на конце. Мужик что-то пробормотал про амулет, который нельзя было брать простым смертным, иначе против них восставало всё живое. И тут началось нашествие тараканов. Ромес поливал их керосином, отобрав у мужика бак. Потом откуда-то появились полчища крыс. От них отбивались руками и ногами, пытаясь спасти нескольких кур и большого белого гуся, принадлежащих мужику. Ромес не был простым смертным, а поэтому предложил забрать амулет. Мужик согласился и сказал:

- Хорошо, бери, но имей в виду: против тебя теперь будет всё.


 Ромес взял амулет и пошёл прочь. Справа тянулась высокая бетонная стена, слева - трамвайные рельсы. По путям ехал трамвай, за ним бежали две девочки - старшая впереди, младшая отставала. Они были одеты в грубые короткие балахончики. Младшая кричала:

   - Лулу, подожди меня! - но Лулу не останавливалась. В трамвае ехали их родители, не хотевшие брать их с собой. Лулу успела заскочить в трамвай, а младшая (кажется, её звали Саша) осталась. Ромес попытался как-то её утешить, и она сказала, что осталась теперь совсем одна. Ромес предложил ей остаться с ним. Они вошли в бетонную стену и попали к красивой королеве зла и льда. Саша превратилась в маленькую игрушечку. У королевы было много столов, заставленных игрушками, и она сказала, что если Ромес хочет вернуть Сашу, он должен забрать у неё, королевы, какую-то личную вещь. Они ходили у столов, королева показывала свою коллекцию игрушек, а Ромес пытался стащить её керамические чётки, которые она держала в руке. Королева сказала:

   - Не надейся на мою рассеянность - этого не бывает.

   Она взмахнула бусами, и Ромес полетел вниз. Он долго летел в тёмный колодец. Внизу был динозавр, вокруг всё время порхало что-то чёрное крылатое (не птицы и не летучие мыши). Ромес упал на ноги, динозавр бросился к нему, но у него был амулет...