иван семёнович

Мама моя уже болела, лежала с инсультом, левая сторона чужая. Я день занята – то сына в школу, то готовить, то…
Короче – утром встаю, веду сына в школу. Бегу назад, по пути магазины, да ещё чтоб без очереди. Прилетаю – мама проснулась. Поднимаю её на стул, перестилаю постель, умываю, (чаще, обтираю всю её) переодеваю её и опять укладываю. Лечу на кухню – надо покормить. Обычно что-то оставляю с вечера, типа бульон, каша.
Накормила. Дала таблетки, укол. Всё.
Мама, полежишь? – она соглашается.
Иду в ванную – стирка. Потом полы быстро – быстро.
Купать маму помогал старший сын. На руках в ванну и из ванны.
Время подошло, бегу за сыном в школу. Привела, надо покормить. Опять посуда, мама, горшок…
Делаем уроки с сыном. Гулять на улице с сыном не получалось. Читаем книги, по переменке. Около мамы. Она слушает. Ужин.
Её накормили и сами идём на кухню. Ужинаем. Сын смотрит мультики, а мне опять посуда и на утро надо приготовить что-то.
На ночь маме лекарства, укол. И… вся ночь около неё. Надо сказать – за полтора года, что она болела, я спала в общей сложности недели полторы-две. Хронический недосып.
Днём, пока я занята делом, она высыпается и у меня на всю ночь занятие. Только отойду – Нюрка!
Подхожу – мама, я кто?
Нина.
А почему ты меня Нюркой кличешь?
Она пожимает плечами.
Уже позже я поняла – я похожа на сестру отца один в один! Голосом, фигурой, а ещё волосы укладывала так же как она. Вот мама и звала меня так. Может путала… А вообще – больной человек, кто знает, что там, в голове…
Протянула провод телефонный к ней в комнату. Давала и ей поговорить с подружками её. Она с удовольствием разговаривала. Подружки приходили, проведовали. Так бесцеремонно откидывали одеяло и удивлялись, что нет пролежней.
«Такая чистенькая лежит!»
Часто врача вызывала и опять же – мама была этим довольна. Она сильно верила врачам.
И вот в какой-то вечер мне позвонил Иван Семёнович. Это председатель ВОС. Бывший. Они, как бы и не дружили с отцом, но хорошо общались. Папка же тоже член ВОС. Иван Семёнович уже на пенсии. Он ослеп уже взрослым и так и не научился ходить один. Везде его сопровождали. Ослеп в Армии. Не знаю по какой причине.
Я сказала, что сейчас некогда, чуть попозже перезвоню.
Я освободилась уже часов в одиннадцать вечера.
Ну, раз обещала, неудобно – инвалид, да и старше меня… Я звоню. Он не спит ещё. Что да как, да почему. Охи, ахи…
Я перенесла телефон на кухню, чтоб маме не мешать и чирикаю. Спросила Ивана Семёновича - любит ли он стихи?
А какие?
Любовные  - любовные, про войну.
А у тебя и такие есть?
Ну, я же сама пишу…
Для него это было настолько неожиданно! И он попросил почитать.
Я начала читать. Он сначала комментировал, а потом замолчал. Я его спрашиваю, кричу, ну, думаю, уснул наверно.
Потом откликнулся. Спрашиваю, что случилось. Он говорит – я плачу.
О! этого мне не хватало. Что, не читать больше?
Читай!
И так вот мы почти каждую ночь перезванивались. Сбегаю, маму посмотрю и опять к телефону. А как он на баяне играл мне! Трубку положит возле себя и играет. Какую музыку, песни!
И вместе пели. Старенький, лысенький, а душа!..
Вот он мне все ночи и скрашивал. До трёх до пяти утра. Потом опять впрягаюсь в домашние дела.
Это ещё плюс к тому – я была после операции по-женски. Весь живот распорот, а я тягаю маму, да не отдыхавши.
А ему-то радость какая! Это общение. Он уже ночи не мыслил дождаться. Хотя, очень грамотный мужик. Радио слушал и телевизор, и мне всё разъяснял и рассказывал.
Потом мамы не стало и он очень жалел. Да и сам не задержался. Тоже ведь весь больной был.
Я вспоминаю это потому что это общение и мне надо было. Ведь я в такой яме была! Хоть в петлю лезь.
Похоронила мужа. Попала на операцию. Мама свалилась и этот уход. Сын младший упал с высоты – перелом основания черепа. Не было ни единого шанса, но выжил! Боженька помог.
Всё это таким комом на меня упало!.. Теперь уже спокойно говорю об этом. А тогда… Спасибо Ивану Семёновичу и всем людям, что были рядом. Иначе бы не осилила.