Лучше поздно, чем никогда

                Глава 1               

   Он включил ноутбук и тупо уставился на перечень файлов.  Чего он хотел сделать?  Нет, память напрочь заклинило.  Так и не вспомнив, что он хотел сделать, выключил компьютер и решил заняться мойкой посуды, которой скопилась целая гора, после уезда жены в командировку.  Но как только начал мыть посуду, тут же уронил две чашки и разбил.  Всё буквально валилось из рук.  Он не находил себе места.  Чего-то не хватало, и он догадывался, чего ему не хватает.  Рядом не было жены.  Не хватало её горлового смеха, не хватало её тёплых рук, милого тёплого взгляда, её юморных подначек и подковырок.      
   Когда несколько лет назад он вновь женился, то обрёл настоящее счастье.  Будучи дважды женатым до этого, он даже не догадывался, что семейная жизнь может быть такой счастливой.  У них с Лидой была полная семейная гармония.  Удивительная тактичность, женская мудрость и, как это ни странно, настоящая сильная любовь, творили поистине чудеса.  Любое семейное дело превращалось в маленькое театрализованное представление.  Если Лиде нужно было повесить полку или сделать что-то ещё, она напрямую его об этом не просила, а пыталась сделать сама и тогда он, видя женскую беспомощность, бросался ей помогать.  И делал всё это не по принуждению, а с охотой.  И она никогда не забывала его за это поблагодарить и даже иногда поцеловать.  Порой, приглашая его к столу, она извиняющимся тоном говорила, что приготовила кушанья наспех, что сегодня нет настроения делать кулинарные изыски.  Но и то, что она приготовила, было удивительно вкусно и аппетитно.  К картошечке, которая обязательно была посыпана свежим укропчиком, прилагались грибочки, хрустящие огурчики, ломтики удивительно вкусно обжаренного мяса.  И всё это делалось, без обычной суеты, вздохов, а с шуточками, и тонким юмором, ненавязчиво и красиво.  Ему с ней было просто интересно заниматься чем угодно, помогать стирать, или ловить рыбу, играть в шахматы или читать интересную статью в журнале.
   Обычно любое занятие сопровождалось какой-то детской непосредственностью, искренним желанием своим поведением привнести элемент счастья.  В этом не было желания просто угодить, это бы было ненатурально и фальшиво.  Нет, она всё делала с чувством собственного достоинства, и одновремённо как бы советуясь.  После её приглашения к столу, он был готов есть сырую картошку и не предъявлять претензии, а наоборот похвалить.  Причём всегда всё с юмором, шуточками, ласковым взглядом, нежным обращением, но без слюнявой слащавости и показушности.  Всё натурально и естественно.  Они стали друг для друга необходимы как воздух.
    Учитывая, что дети и его и её жили отдельно и самостоятельно, у них было много свободного времени.  Порой они, используя это, занимались музицированием.  Оба могли играть на гитаре и они часто, когда было настроение и возможность, усаживались на диван и занимались совершенствованием игры, иногда сопровождая это напеванием играемых мелодий.  Чаще всего это были какие-нибудь цыганские романсы.  Особенно удачно у них получался романс (Глядя на луч пурпурного заката  ) и ещё несколько в таком же духе, и они, бывая у друзей в гостях, иногда это с огромным успехом демонстрировали.  Их игру нельзя было назвать профессиональной, но манера игры на гитаре, душевность исполнения, чувственность пения, неизменно всегда всех приводили в восторг.  Для многих друзей и знакомых их союз был эталоном семейной жизни и они сами удивлялись порой той гармоничности жизни, когда стали жить вместе, лишь жалея, что это произошло так поздно.  У лебедей биологическая пара образуется один раз и на всю жизнь и когда один из них погибает, то и второй не может жить.  Нечто подобное испытывали и Глеб с Лидой.  Они сами удивлялись той гармонии, что была между ними.  Вот и сейчас Глебу не по себе из-за отсутствия жены.
    Не в силах побороть искушение услышать родной голос, он набрал номер её телефона.  После несколько посылок вызова, раздался её знакомый певучий говорок.
    -Ало, говорите, не слышу.  Ало, говорите….
    -Здравствуй родная, я страшно соскучился, без тебя дом как сирота и я тоже.
    -Тридцать лет без меня не скучал, а за два дня моего отсутствия соскучился?  Стареешь, Язев.  Но, тем не менее, мне это приятно слышать.  Говори ещё ласковые слова, я по тебе тоже скучаю.
    -Милая, у тебя в номере гостиницы большая кровать?  Я хочу приехать, - неожиданно для самого себя сказал он.
    -Господи, что это с тобой?  Через два дня командировка кончиться и мы снова будем вместе.  Два дня уж потерпи пожалуйста без меня.
    -Нет, я и два часа не вынесу.  Я себе места не нахожу без тебя.  Так что жди, скоро буду.  Меняй одиночный гостиничный номер на семейный. Цветы за мной.
    -Сумашедший!  А куда я любовника дену?
    -Это твои проблемы, дорогая.  Целую.
Через пять часов он подъехал к гостинице.  Войдя в фойе, подошёл к стойке с дежурным администратором и обратился:
    -Девушка, будьте  добры, подскажи в каком номере проживает моя жена, Язева Лидия, я ей цветы принёс?
    -Что-то ни разу в жизни не видела, что б муж дарил жене такие букеты, не смешите.  Но это так, к слову, не моё дело комментировать подобное.  В пятом номере Ваша дама, это за углом налево.
    -Зря Вы так сурово, неужели Вам муж не приносит цветы?  Это ведь от Вашего поведения, в первую очередь, зависит.  Ещё один вопрос, чисто технический, а не философский.  Организуйте пожалуйста в номер полусладкое шампанское, фрукты и хороших конфет.
    -Любой каприз за Ваши деньги, дорогой муженёк.  Может ещё и музыкантов под окно организовать.
    -Если это возможно, то буду премного благодарен. Ловлю на слове и вот деньги на это.
Когда он ушёл, дежурная обратилась к своей подруге:
    -Клава, слышала?  Как под муженька косит.  Ни разу не видела, что б муж жене, такие огромные букетищи дарил.
    Из проёма двери буфета выглянула Клава, в расшитом кокошнике на голове и подпоясанная каким-то детским фартучком, под стать её мини юбке.
    -А может правда муж?
    -Ну да, из Москвы прикатил.  Соскучился.  Жди, как бы не так.  Давай поспорим, что это не муж.
    -Ну что ж спорим.  На бутылку настоящего армянского коньяка, который вчера ко мне в буфет завезли, давно такого не было, надоело импортное пойло.
    А в это время объект их спора горячее обнимал жену, которая была несказанно удивлена его появлением.  Она считала, что муж во время телефонного разговора про приезд просто пошутил.
    -Глеб, что с тобой?  Ты не заболел? Такие марш броски делаешь и ради чего? Ради стареющей жены….  Господи, как я об этом мечтала в далёком детстве.  Если бы ты только знал….  Но ты был так далёк от меня, что не видел мои девичьи слёзы.  Ты никого не видел, кроме Ласкиной Гали.  Я же и в твой институт поступила тогда только из-за тебя.  На что-то надеялась дурёха.  А ты даже этого не понял и тогда, я, потеряв всякую надежду получить твою взаимность, перевелась в другой институт и там нашла Роберта, обрела семью, детей.
    -Лидочка, прости.  Был идиотом и не замечал твоей любви.  Если бы я мог тогда предположить, как мне сейчас хорошо с тобой, я бы в те времена пошёл за тобой на край света.  Нет, неправильно сказал.  Не пошёл бы, а пополз, пополз на коленях.
    -Да, Глебушка, нам обоим повезло, что мы, наконец, нашли друг друга.  Ты знаешь, мне недавно моя дочь сказала, что завидует мне, глядя на наши с тобой отношения, нам правда дико повезло обоим, иди ко мне.
    В этот момент раздался стук в дверь и голос дежурной по гостинице:
    -Шампанское и фрукты доставлены.  Откройте дверь, я сама не могу, руки заняты.
   Глеб подскочил к двери и открыл.  Вошла дежурная, держа в руках поднос и хитро улыбаясь при этом.  Поставив поднос на журнальный столик, она обратилась к Глебу:
    -Музыка, будет чуть позже.
    -Спасибо, не ожидал такого сервиса и так быстро.
    -Если захотите чего ещё, звоните, - ответила она и вышла, круто вильнув полными бёдрами.
    -Глеб, что это ещё за музыка?
    -Да это она о концерте по телевизору.  Давай за стол, у меня назрел тост.  Давай выпьем за нас, за то, что мы всё-таки нашли друг друга, за нашу любовь.  Как же мне повезло, что я, наконец, понял, кто есть кто, и обрёл тебя.  Никогда в жизни я не был так счастлив.  За тебя, дорогая!  Господи, как я в детстве тебя проглядел, дубина стоеросовая!
    За окном раздались гитарные переборы и затем гортанный голос цыганки запел знаменитый цыганский романс про очи чёрные. Гитаре вторила скрипка, выводя немыслимо-щемящие душу звуки музыки.
    -Глебушка, милый, вот оказывается о какой музыке шёл разговор.  Ты из-за меня разоришься!
    -Ничего, как-нибудь выкручусь, зато какой взгляд получил от тебя.  Да это вообще бесценно.  Иди ко мне.
    За окном всё также горячо и залихватски пели песни цыгане.  Для захолустного провинциального городка это был бесплатный концерт и редкие прохожие останавливались и наблюдали редкое явление.  И хотя в городе жило много цыган и они часто устраивали импровизированные концерты внутри своих дворов, но такого ещё не было, чтобы вот так запросто, на улице, под окнами гостиницы звучал мини ансамбль.  Поняв, насколько необычно и вычурно всё это смотрится в наше время со стороны, Глеб, выглянув в окно, сделал знак цыганам и те удалились.  Лида и Глеб весь вечер проговорили про былые времена, когда они были молодыми.  Уже заполночь Лида уснула прямо на диване.  Глеб не стал её будить, а заботливо накрыл пледом и подложил ей под голову подушку. Голова гудела, буквально взрывалась от воспоминаний.

                Глава два               

     Закончив институт, Глеб поступил на родной завод, откуда уходил учиться.  Он здесь, в этом рабочем посёлке, родился и вырос.  Здесь его знала каждая дворовая собака, и он их тоже.  Ему было легко и просто работать.  Рабочие, знавшие его с детства, уважали его за компетентность, грамотную инженерную выучку.  Он был свой парень, но панибратством не занимался, а там, где это было нужно, был строг и справедлив.  Незаметно, как-то шутя, он сменяя разные должности, которые были всё значительнее и значительнее, добрался до чина главного инженера завода.  На заводе работало около двух тысяч рабочих и не меньше сотни инженерного сословия и у всех он имел непререкаемый авторитет и уважение.  У него, как и у всех живых людей, были свои заморочки и свои тараканы в голове, но кто не без греха.  Поэтому его воспринимало большинство персонала завода, как своего в доску руководителя, умеющего вовремя похвалить и не на шутку взгреть за ошибки и промахи в работе.
    Однажды к нему пришёл отец его одноклассницы по школе, который жил недалеко от него и попросил его помочь с ремонтом квартиры.  Пётр Иванович, так его звали, жил в старом, дореволюционном доме, построенном ещё в прошлом веке.  В своё время, он тоже работал на этом же заводе одним из главных специалистов, но был ужасно совестлив и честен.  Он не мог воспользоваться своим положением и ушёл на пенсию, так и не отремонтировав заводскую квартиру, в которой прожил с семьёй более сорока лет.
    Глеб с участием отнёсся к просьбе Пётра Ивановича и дал команду в ЖКО о выделении ремонтной бригады на квартиру родителей своей одноклассницы.  Но не это было главным, что его попросил о помощи отец одноклассницы, просто он уважал Петра Ивановича, как заслуженного пенсионера, отдавшего всю жизнь родному предприятию.  Спустя месяц он вспомнил об этом и, хотя это была не его сфера деятельности, решил проверить выполнение своей команды.  После работы он зашёл домой к Пётру Ивановичу.
    Ему обрадовались и усадили пить чай.  Это был целый ритуал, как у японцев или китайцев.  Жена Пётра Ивановича тоже знала Глеба ещё по детству и хлопотливо суетилась пытаясь всё сделать по высшему разряду, но при этом ни она ни её муж не проявили никакого подобострастия, а делали всё с шутками и каким-то внутренним достоинством.  К своему удивлению Глеб не ожидал от них такого и ему было интересно с ними беседовать.  Супруги много читали, были в курсе всех литературных новинок, следили за политикой, за культурной жизнью страны и Глебу было интересно беседовать с пожилыми пенсионерами.  И хотя ремонт был уже закончен в их доме, он, тем не менее, напросился к ним в гости ещё.  Ему радушно предложили заходить в любое, удобное для него время.
    И он этим не преминул воспользовался.  Не часто, как позволяло время, он забредал к радушным старикам и подолгу у них засиживался, играл с Пётром  Ивановичем в шахматы, восхищался чудным домашним вареньем Эмили Яковлевны.  Незаметно для себя, он стал у них своим человеком и они всегда были рады его приходу.  Во время этих посещений, о чём только они не говорили.
    В один из таких вечеров, когда вспоминали прошлое, Глеб рассказал о далёком детстве, когда он с товарищами забрался в сад к Петру Ивановичу.  При этом хозяин услышал, как они трясут яблони, и выскочил на шум.  Все бросились бежать из сада, а Глеб, который залез на яблоню рядом с домом, вынужден был остаться на дереве, иначе его бы поймал хозяин.  Глеб красочно описал, как он с громко стучащим сердцем сидел на яблоне, пока Пётр Иванович ходил вокруг да около, не замечая скрывающегося в листве грабителя сада.  Только когда хозяин, громко ворча, удалился в дом, Глеб смог потихонечку слезть с огромной яблони и ушёл с полной пазухой белого налива.  Милые старички громко смеялись над страхами Глеба и одновременно рассказали о том, что оказывается в далёком прошлом, они, зная о любви своей дочери Лиды к Глебу, даже мечтали видеть его зятем.  Оказывается, они об этом разговаривали с моими родителями.  Это настолько удивило Глеба, что он проникся ещё большим уважением к забавным и интересным, таким непосредственным и милым старичкам.  Даже уехав жить и работать в Москву, он не забывал о родителях своей одноклассницы и, как только предоставлялась возможность, приезжал к своим родителям, а заодно обязательно навещал и их.  А когда умерли Глебовы родители, он, приезжая в родной посёлок, всегда останавливался у своих любимых старичков.  Как-то так получалось, что когда он приезжал, у них никогда никого не было из их детей, живших в других местах, но никогда не забывающих своих родителей и часто к ним приезжающих.  Но однажды во время его визита приехала Лида, его одноклассница.
     Была весна, в саду буйствовала сирень, её аромат был не только на огромной открытой веранде, но и волнами плавал по комнатам. Яблоневый сад был подобен невесте, весь в белом и розоватом цвете.  Отметить встречу собрались на веранде. У всех было приподнятое настроение, соответствующее цветущему и благоухающему саду.  Во время застолья выяснилось, что Глеб не виделся со своей одноклассницей почти двадцать лет.  За это время он был дважды женат, она тоже побывала замужем, а потом развелась.  В настоящее время оба были одиноки.  Судьба как бы нарочно толкала их друг к другу.  За это время оба безусловно изменились, но как это ни странно, оба прекрасно выглядели.  Лида стала импозантной дамой и если в детские годы она была худой, то сейчас располнела, но не расплылась, а была в самом соку.  Черты лица утратили былую детскую угловатость, приятно облагородились.  Её нельзя было назвать красивой, но в её лице было такое благородство, внутреннее достоинство, которое невольно бросалось в глаза и притягивало взор.       Появившиеся морщинки не только не портили лицо, а придавали ему определённое очарование, внушали уважение.  Про таких женщин обычно говорят, что они хорошо сохранились и их время не тронуло, а только облагородило и придало очаровательный шарм.  Как патина украшает бронзу старого памятника.
    Весь вечер прошёл под эгидой воспоминаний смешных эпизодов детства, их несостоявшегося сватовства, которого так хотели родители с обеих сторон.  Когда же пришло время ложиться спать, то родители Лиды ушли, сославшись на усталость, а Лида с Глебом  ещё долго сидели, перебирая далёкое прошлое.  И толи это очарование этого вечера и зов весны на них так повлиял, толи что-то другое, толи жизненная неурядица у обоих, но их так потянуло друг к другу, что оба удивились этому, но противиться не стали. Глеб пересел на диван к Лиде, а она, воспользовавшись этим, прилегла, облокотившись на него.  Обоим было покойно и сказочно комфортно.  Когда у него затекло плечо, он полуобнял Лиду и пристроил её голову по-другому, взяв её на руки, как берут ребёнка.  Она и не подумала сопротивляться, а наоборот поерзала и устроилась более комфортно на его коленях.  Они продолжали говорить о прошлом, о своих детях.  Всё это происходило так, будто не было двадцати лет разлуки, а всё это произошло вчера.  Им обоим нравилась эта удивительная гармония мыслей, тем разговора, какое-то семейное тепло связывающее обоих.  Когда Глеб, наклонившись над Лидой, приник к её тёплым горячим губам, то она не только не отстранилась, а наоборот, жарко ему ответила на поцелуй.  А спустя какое-то время обыденным, сонным голосом сказала:
    -Милый, пошли баиньки, что-то я устала от такой массы воспоминаний.  Надеюсь ты не храпишь по ночам.  Лично я, только сладко посапываю, так говорят мои дети.
    Утром их разбудил Пётр Иванович, придя их звать на чаепитие, глубокомысленно заметив при этом:
    -Долго же вы шли, к исполнению НАШИХ желаний, при этом он голосом выделил слово наших.  Но как говориться, лучше поздно, чем никогда.  Я искренне рад за вас. Галстуки одевать к завтраку не обязательно.  Пойду, обрадую бабку, вот уж она будет рада этому.