Правила игры. Глава 5. лесное озеро

Глава  5. Лесное озеро.

Джоли уверенно шла мимо разрушенной военной базы, мимо рыжих, от мочал, деревьев. Рыжий лес – непроходимая преграда для людей. Когда-то, в нереально – далёкие времена это был просто заповедник – земля, которую люди сочли полезным уступить дикой природе. Потом был взрыв на ЧАЭС, потом таинственный выброс. Образовавшаяся Зона подмяла лес под себя, превратив в непроходимую преграду.
Ходить в Рыжем лесу невозможно. Ветви облысевших деревьев обросли рыжей мочалой, одно прикосновение которой прожигает почти любой материал вместе с кожей. В лесу живут припять кабаны. Они ходят по своим, кабаньим тропам. Большие поляны облюбовали псевдогиганты. В лабиринтах подземных лаборатории водятся Снорки. Этакие человекообразные, плотоядные обезьяны в противогазах, бегающие на четырёх лапах. Впрочем, в лаборатории нам соваться не стоит. Там до сих пор работает странное приспособление, в просторечье именуемое «Выжигатель мозгов».
Джоли решительно шагала вдоль опушки Рыжего леса, высматривая видимые лишь ей приметы и признаки таинственной тропы. Длинные, коленчатые стебли камыша привлекли её внимание. Камыш, надо заметить был отменный. В два человеческих роста, с пышными метёлками, унизанными колючими, крупными семенами. Джоли срубала камышины под корень, отсекала метёлки, отчищала от листьев, а, похожие на бамбук стебли, собрала в аккуратную вязанку. Пояснила:
-Пригодятся. На воде гравиоконцентраты не просматриваются. Даже болт не слишком помогает. Зато камыш эта аномалия ломает наилучшим образом.
- А Электро? – насторожился я.
- Электро лучше фиксировать на глаз. Камыш сухой, но бережёного, как известно, Дима Шухов бережёт. И контактные пары лучше издалека замечать. Впрочем, последнее – не проблема. Там не глубоко и вода прозрачная.
- Где?
- В ручье, Рудый. Мы прямо по ручью пойдём. До лесного озера. А уже от озера – по дороге.
А ведь действительно!  Мелкий ручеёк, текущий по дну оврага – чем не дорога. Разумеется, если наверняка знаешь, откуда он течёт. Джоли, похоже, знала. Деревья в овраге когда-то изо всех сил тянулись вверх, к солнцу, высоко вскидывая ветви. Ни кустов, ни травы по руслу нет. Голимая, чёрная грязь по щиколотку. И это понятно. Кислота с рыжих мочал, стекая с дождевой водой и туманом, давно выжгла в лесу всю зелень. Поэтому я очень удивился, увидев в хрустально – прозрачной воде мелких рыбёшек. Мелкие, розовые лохмотья, плывущие по течению, привлекли их внимание. Моё тоже.
- Джоли, - окликнул я свою спутницу.
- Вижу, Рудый, - отозвалась моя дама. – Похоже, впереди изнанка. Сейчас проверим.
Луч мощного фонаря высветил впереди нас скрещивающиеся тени.
Изнанка – поганая ловушка. Заметить её можно только в солнечный день и только по неправильным теням. Эта пакость выворачивает, как перчатку любое попавшее в неё живое существо. На наше счастье, какой-то рыбке не повезло, и теперь сородичи с аппетитом обгладывали то, что от неё осталось.
Камышинкой, как щупом, Джоли попыталась определить размеры препятствия. Теперь по воде поплыли зелёные лохмотья.
- Не везёт нам, Рудый, - вздохнула эта дама. – Русло перекрыто. Придётся прокладывать тропу по берегу. Жаль. Грязь здесь фонит так, что счётчик Гейгера зашкаливает.
- А вода? – спросил я.
- Вода чистая. Её даже пить можно. Разве что чуть-чуть кисловатая. Вот такой парадокс. Так что доставай свой «Выверт». Он тебя от радиации защитит. Ну и антидот прими. Я тоже таблетку проглочу.
- Может, по колпачку? – спросил я.
- Ага. Чтобы антидот скорее вышел, - отозвалась Джоли. – Спиртное парень, остаточные последствия снимает, если снимает, а нам сейчас надо  радиацию внутрь не пустить. Таблетки и выверт для нас сейчас надёжней.
Логично, мадам. Даже спорить не стану. Остаточную радиацию будем в «Штях» снимать, а сейчас поступим так, как опытные люди советуют.
Попетлять нам пришлось. По руслу ручейка идти хорошо. Вода прогрызла мягкую землю до твёрдого основания. Течение в ручье не сильное. Если не обращать внимание на сырость, от которой отлично защищает походная обувь, шли мы по руслу, как по твёрдой земле. Жаль, выше по течению, ловушек в русле скопилось, как на паршивой собаке – блох. Не держатся ловушки на откосах. Вниз съезжают. Грязь вокруг ручья от радиации разве что не светилась, а на пологих откосах торчат мёртвые кусты с ржавыми мочалами на ветках. Потом откосы стали круче, и кусты с мочалами исчезли. Глянешь на такой откос и кажется, что ногу поставить некуда. Впрочем, когда кажется, - креститься надо. Идти, конечно, по такой крутизне не легко. А кто обещал, что легко будет? Но идти-то можно. Лишь бы не столкнуться с припять кабаном или слепой собакой.
Я лишь подумал, а Зона – поганка решила, что адреналинчику у нас в крови маловато. Прямо передо мной, по откосу, в ручей съехал отчаянно визжащий кабанчик Фейерверк, коим ознаменовался конец спуска (и конец жизненного пути) мутанта, посмотреть стоило. На нём разрядилось не менее трёх электро. Острый, освежающий запах озона гармонично смешался с чадом от палёной щетины. То ещё амбре.
От страха и неожиданности, я оступился и чуть не скатился вслед за свином. Удержался я только потому, что распластался по склону, как ящерица. Хвататься было абсолютно не за что. Джоли поспешила мне на помощь. Не понимаю, зачем? Я и сам справился.
- Всё-таки решились, гады!
- Кто? – не понял я.
- Кабаны, - пояснила Джоли. Они давно за нами идут. Я и на склон поднялась, только потому, что их услышала. Думала, что по такому, крутому откосу, спуститься к нам они не осмелятся. А эти твари вон что удумали!
- Что? Нас скинуть?
- Нет, атаковать они решили, а на пробу, подсвинка послали. Порядок у кабанов такой: через опасное место, первым, кого-нибудь из молодняка пускать. Как у вас, сталкеров, - отмычку. Свинские нравы. Впрочем, всё к лучшему. Картинка для них сейчас нарисовалась поучительная. Больше не сунутся.
Да, что и говорить: картинка нарисовалась. Кстати, о птичках…
- Джоли, я слышал, что именно в таких скоплениях аномалий может образоваться Чёрное яйцо?
- Может, - не стала спорить моя дама. – Только не забывай, Рудый, - артефакт «Чёрное яйцо» – легче воздуха. На открытом пространстве, как здесь, например, его не поймаешь.
Тоже верно. Один ноль в пользу Джоли. Только вот незадача, я хоть в Зоне не долго, а успел услышать, как парни судачили. Дело в том, что Чёрное яйцо – находка редкая и в последний раз принесла его из Зоны именно Джоли, месяца три – четыре назад. Чует моё сердце: где-то здесь её инкубатор. Парни рассказывали тогда, что Бубна даже сразу расплатиться с ней не смог. Денег кассе не хватило. Эх, наведаться бы сюда, как-нибудь с Боем. Глядишь, и поправились бы мои дела.
Пейзаж потихоньку менялся. Склоны оврага становились всё более низкими и пологими. На них появилась трава. Сперва это были одинокие травинки, потом они сплелись в редкую сетку. Индикатор аномалий всё реже и реже предупреждал нас о возможных опасностях. Я, ради интереса, включил счётчик Гейгера, но он лишь изредка и жалобно попискивал, как оголодавший и готовый «сдохнуть» телефон. Да тут ещё и овражек перегородила дамба. Если бы мы шли по руслу, - то упёрлись бы в неё, а так, - просто обошли.
 Длинное, чистое озерцо, травянистые берега, дохленький, зелёный подлесок между деревьями с рыжей листвой и никаких мочал или жгучего пуха. Чистое пятно. Что ж, в Зоне и такое встречается.
Вода в озере выглядела заманчиво.
- Мадам, - окликнул я свою спутницу. – Как насчёт привала. Место вроде ничего.
- Привал через пятнадцать минут, - неожиданно сухо отозвалась Джоли. – Можно будет пополнить запас воды, но купаться не советую. В озере живут угри.
- Угри – мутанты? – уточнил я.
- Они размером с хорошую анаконду, если не больше, - пояснила Джоли и добавила, как говорится: «для тех, кто в танке» – Как все приличные рыбы эти твари жрут всё, что пролезает им в глотку. Мы с тобой в их глотки очень даже пролезаем. Зато лягушек здесь считай, почти нет.
Лягушки в Зоне – те ещё твари. Некоторые из них вырастают до размеров доброго бегемота. Едят они, по определению Джоли всех, кто пролезает им в глотку и способны преследовать добычу как в воде, так и на суше. Хорошо, что их здесь нет. Хоть на бережку без опаски посидеть можно.
Красивое место и приглянулось оно не только мне. Каменный фундамент дома тонул в мягкой зелени. Ещё от строения сохранились две по пол стены, соединяющиеся в угол. Детектор аномалий ожил, но Джоли, не обращала на него внимания, шла к развалинам. Я за ней.
На внутренней стороне одной из стен, на явно самодельном стенде висели фотографии. Чёрно-белые, новенькие, глянцевые. И бумага под ними была новенькая, белая. Верхушка стенда истлела, но центр сохранился в первозданном порядке.
- Она опускается, - пояснила Джоли.
- Кто?
- Временная аномалия. Дом взорвали полностью. Ничего не сохранилось, а после того самого, первого выброса, - стены поднялись.
Временные аномалии штука опасная. Порой, в Зоне сталкеры находят вещи, над которыми, кажется не властно само время. В центре «Собачьей деревни», посреди улицы, до сих пор стоит новенький, детский, трехколесный велосипед. После того, как один парень пнул его, - все сталкеры обходят опасную игрушку стороной. Так что, если ты видишь в Зоне какое-нибудь «ретро» в идеальной сохранности, лучше не рискуй, испытывая судьбу, а сделай крюк. Правда, всё в нашем мире относительно. О «Вечном автобусе» я тоже слышал. Сталкеры периодически ночуют в нём и даже жгут костры, а он всё как новенький.
Джоли подошла к стенду достаточно близко, но на гладкие, деревянные половицы всё-таки не наступила. И я увидел, что её привлекло. Девушка на фотографии. Блестящие, подведённые глаза, густые, светлые волосы, яркий рот. Даже по чёрно-белой картинке это было понятно. Фотография располагалась в верхнем ряду, и Время уже стёрло лицо рослого, крупного мужчины за спиной красотки.
- Меня мой муж со второго курса, можно сказать, украл. Я в Смоленском, педагогическом, на химика училась. Приехала зимой к дядьке в Киев на каникулы и встретила свою судьбу.
Я недоумённо взглянул на Джоли и поразился. Несомненно, на фотографии была она.
- Меня тогда «Маркизой Ангелов» прозвали. Это уже потом, муж Маринки, Пётр. Ну, ты его помнишь. «Зятёк», он к нам ещё в «Штях» приставал. Так вот он меня из Анжелики в Анжелину Джоли перекрестил. В насмешку.
- Так вы здесь бывали?
- Мы? – Анжелина обвела фотографии рукой. – Конечно. И достаточно часто. Это база отдыха части была. Офицеры с жёнами сюда по всем красным датам наведывались. На озере лодки были, причал деревянный. А там, - она указала рукой, где именно, - место для костра и брёвнышки вместо скамеек. В подвале домика сауна была, на первом этаже – зал - прихожая, на втором – спальни: на четыре кровати каждая.
- И что, вчетвером, в одной комнатушке…
- Обижаешь, Рудый. Четверо в одной комнате? Кто же такую роскошь допустит. А по три человека на кровать? Валетом? Не хочешь? Весёлое было времечко!
- Погоди, Джоли, - я как-то не просекал фишку. – А дом почему взорвали?
- Борьба с привилегиями тогда по всему Союзу шла. И чтобы начальство не расслаблялось втайне от народа, все такие домики, (а их по стране уйма была), под снос пошли.
Джоли откровенно язвила, но суть её остроумия до меня не доходила всё равно. Что это за привилегии, нафиг, если начальство спит по три человека на койку? Ясно одно: я и Джоли из разных поколений и нам друг друга не понять. Разве что…
- Слушай, Джоли, так ты что? Здесь до взрыва жила?
- И до взрыва и после. Я тогда в Госпитале работала. Лаборанткой при пробирках. Кое-что слышала, кое-что видела, кое-что знала. И, главное, делала то, что мне старшие по званию велели. В общем, пошли-ка мы, парень, поближе к воде. Воспоминания – они в меру хороши.
На отдых мы расположились возле того самого места для костра. От бревнышек, правда, даже трухи не осталось, но место всё равно было выбрано с умом. Тут и зелёная полянка, и песчаный пляж, плавно уходящий под воду. Чуть в стороне, - в озере торчат замшелые сваи без мостков – останки лодочного причала. Купайся, загорай, жарь шашлыки, рыбачь, - всё под рукой.
Я пошёл к воде ополоснуть после еды руки. Крошечная, по местным меркам лягушка (этак в две ладони ростом) шарахнулась от меня в воду. Тёмно-коричневое, почти чёрное тело, толщиной с приличное брёвнышко, метнулось ей наперерез из илистой темноты. Угорь перехватил жабу поперёк. Розоватой мутью заклубилась лягушачья кровь. Лукаво блеснул чёрный, с золотистым ободком, крошечный глаз огромной рыбы. Всё это хорошо просматривалось на фоне чистого песка. Да, в таком озере лучше не купаться.
-Видел угря. Хорош. Закоптить бы такого!
- Бедняга, - засыпая угли песком, ответила Джоли. – Никуда им отсюда не выбраться. Ни через лес, ни по оврагу до реки им не доползти. Слишком большие выросли.
Разное всё-таки с ней у нас мышление.
- Да, кстати, Рудый, - я уже взялся за свой рюкзак, но Джоли что-то вспомнила. – Отдай мне мою долю артефактов?
- Долю? – я невольно оскалился.
- Мы напарники? – с напором спросила Джоли.
- Да! – я не скрывал раздражения. – Только эти артефакты мне псевдоплоть принесла!
- И вся добыча у нас пополам? – продолжала гнуть свою линию Джоли.
- Только твоя добыча: ноль да ничего!
- Вот и будь добр. Отдай мне мою половину. Право, Рудый, не жадничай. Тебе же легче идти будет.
Она ещё и поддразнивала меня, а ведь я и без того захлёбывался от злости. И не только потому, что не хотел делиться, но и потому, что спутница моя была права по всем пунктам. Да, выручка делится между напарниками поровну, но выручка же! Так я и сказал:
- Выручку делят! Не хабар!
- Рудый, - Джоли упрямо наклонила голову. – Мне хабар нужен, а не деньги. Я прошу лишь мою законную половину. Сам знаешь, ложка к обеду дорога. А насчёт псевдоплоти, зря ты так подумал. Малой шутки шутил. Зачем? Не знаю. В артефактах он лучше нас разбирается, только цены, в человеческом понимании, этим вещицам не знает
- Скажите пожалуйста! Малому расценки на хабар понадобились! Может быть, ещё скажешь, что он в сталкеры решил записаться? А что? Будет артефакты на сало и сахар менять!
- Даже если оно и так, Рудый, - это его дело, - остановила меня Джоли. - Короче, ставлю вопрос ребром: если хочешь идти со мной дальше, – гони половину!
А вот это был уже наглый шантаж, и я ничего не мог поделать. Без Джоли я даже обратно, к периметру не вернусь, потому, что дороги обратной толком не знаю. Скрепя сердце, я отцепил от пояса оба контейнера с хабаром и швырнул на траву:
- Дели! Но не забудь: земля, она круглая.
Джоли вытрясла содержимое контейнеров на пластик, чтобы какая-нибудь пустяковина в траве не затерялась, сказала примирительно: «Не заводись, хлопец. Отбери самое ценное и лёгкое. Тебе же легче будет. Мне не качество, мне количество сейчас нужно.
Я шагал след в след за моей крупногабаритной дамой и молча злился, параллельно пытаясь понять: что же именно меня так задело. То, что Джоли мой хабар споловинила? Ну и что? Всё равно раньше первого бара на наличность она его не обменяет. И не наличность ей нужна. Это слепому понятно. Так что же ей надо? Этот хлам? Зачем?
Под ногами у меня что-то блеснуло. Я наклонился и на автомате поднял клочок стекловаты: одного из самых дешёвых и безопасных артефактов Зоны.
- Джоли, - окликнул я сварливо даму впереди меня. – Что артефакты топчешь? Или не нужны уже?
Джоли обернулась. На лице её сияла самодовольная улыбка:
- Вижу, Рудый, вижу. Ты лучше туда погляди!
Да, стекловата – самый дешёвый артефакт. Цена контейнера, плотно набитого этим лёгким, искрящимся волокном, - стакан прозрачного. Но то, что увидел я, – тянуло на приличные деньги. Если у периметра стекловата валяется редкими клочками по земле или виснет на ветках кустарников лёгкой, дырявой вуалью, то здесь она лежала плотным ковром.
Джоли с весёлым азартом разматывала столитровые, пластиковые пакеты и складывала их по двое: один в другой, для прочности. Из рюкзака опытная дама достала лёгкие многозубые проволочные грабельки на короткой ручке, предупредила меня:
- Я отгребать буду, а ты – пакуй. Без меня пласт не трогай. Упаси Чёрный Сталкер, вдруг рукой гнездо заденешь.
- Какое гнездо? – спросил я, совмещая вопрос с работой. Паковать стекловату казалось мне делом абсолютно безопасным. Кстати, радиоактивность стекловаты – ноль.
- Обязательно покажу, - отозвалась Джоли. – Обязательно.
Мешки наполнялись быстро и плотно. Один, второй… пожалуй, если правильно увязать поклажу, то каждый из нас, без затруднений, сможет нести три, а то и четыре таких чувала. Стекловата очень лёгкая, что, в сочетании с её абсолютной теплоизоляцией, делает её идеальным материалом для подстежки защитной одежды. Что для полярников, что для пожарных – без разницы. Так что, здесь нам светили не стакан и не бутылка прозрачного, а вполне достойная сумма в «зелёных». Пожалуй, зря я разругался с Джоли.
Грабельки наткнулись на что-то. Я понял это по тому, как Джоли поспешно отдёрнула их. Но поздно. Непонятным образом, тонкие, стальные зубья вдруг приобрели мягкую пластичность текущего парафина. Они прогнулись и обвисли, стекая в стекловату каплями жидкого, серебристо-белого металла. Выглядело это впечатляюще. Почти красиво. Да и Джоли, судя по реакции, была готова к такому повороту дел. Выудив из рюкзака запасные грабельки, она продолжила отгребать стекловату, аккуратно обходя и очерчивая опасную зону.
Всего в овражке оказалось три таких «котла». Приглядевшись внимательно, я увидел, что стекловата над ними шевелится и потихоньку растёт.
- Гнездо? – спросил я, указывая на шевелящуюся кучу.
- Да, гнездо.
- Чьё?
- Стеклянного червя.
- Он опасен?
- Зависит от обхождения. Сам он ни на кого не нападает, но если провалиться в гнездо, (а оно достаточно глубокое) – обратно уже не выберешься. – Джоли подняла испорченные грабли и пихнула их прямо в кучу шевелящейся стекловаты. Грабельки упёрлись во что-то, поколебались и начали медленно тонуть, превращаясь в искрящуюся, волокнистую массу.
- Тварь вроде «Тупого глотателя»? – уточнил я.
- Можно сказать и так. Только стеклянный червь не имеет привычки затаиваться. Если не его самого, то гнездо всегда хорошо заметно. Это раз. И ещё стеклянный червь не только производит стекловату, но и существенно снижает радиоактивный фон…
- Нафиг оно нужно, столько стекловаты!
Джоли уставилась на меня с откровенным сожалением, как на больного:
- А ты знаешь, Рудый, сколько тратят развитые страны на ликвидацию и переработку радиоактивных отходов? Уже за одно то, что страна предоставляет свою территорию под захоронение подобной дряни, - платят такие бабки, что от нулей – в глазах рябит.
- Гробовые деньги!
- Верно, Рудый, только не с такой тварью в загашнике. Смотри, - Джоли высыпала из контейнера свою долю артефактов (ту самую, что чуть ли не силой отняла у меня недавно) в одну из ям. – Через два месяца опять можно будет собирать урожай.
Правильно, любой артефакт – фонит. Невидимый червь получил порцию корма и ответил на это бурным шевелением. Может быть, тварь эта и была полезной, но у меня вызывала лишь отвращение. Хотя, конечно, идея Джоли насчёт её «огорода» заслуживала внимания. Минимум риска, максимум прибыли, как говорится.