Воробьёв и Жарптицына

Чижиков сказал:
- Баб на земле много. Но такая одна.
- Что же в ней? – удивился Воробьёв.
- Ты не поверишь, – хитро прищурился Чижиков, – у этой красотки все прелести из чистого золота.
- Да ну! – отмахнулся Воробьёв.
- Не нукай – не запрягал, – огрызнулся Чижиков.
И предложил:
- Поспорим!
Воробьёв сплюнул.
- Эй! Эй! – забеспокоился Чижиков. – Не веришь?
- Хватит, Петя! – миролюбиво произнёс Воробьёв. – Сходим лучше в кабак.
- Нет, друг мой.! Ты обидел Чижикова недоверием. Собирайся!.
- Куда?
- Поедем в поля. Она там часто гуляет
- Да кто она?
- Жарптицына. Я тебе битый час о ней толкую.
- А что это за диво?
- Сам увидишь.

Друзья оделись, как для загородной прогулки, и сели в трамвай.
Ехали долго, до самой окраины.

Вышли на конечной остановке. Прошагали с полкилометра пешком.
Внезапно асфальт кончился, обнажилась чёрная, жирная земля.
Было сыро. Ноги проваливались в хлюпающую почву.

- Куда ты завёл меня? – спросил Воробьёв.
- Тихо! – остановил расспросы Чижиков. – Спугнёшь. Вон она.

Вдалеке показалась карета, запряженная тройкой вороных коней.
Воробьёв раскрыл рот от изумления.
- Затвори своё едало! – прикрикнул Чижиков. – Прими приличный вид.

Карета подъехала. В ней сидела дама в блестящем платье.
На голове у неё была шляпа из золотых перьев.
- Здравствуйте, мальчики! – сказала дама. – Вы ко мне?
- Леди! – поклонился Чижиков. – Позвольте представить моего друга Воробьёва.
- Очень приятно! – улыбнулась дама.

Потом неожиданно предложила:
- Милый Воробьёв, садитесь в карету!
Воробьёв попятился.

Чижиков схватил его за шиворот и прошипел:
- Садись, болван! Такой шанс! Такой шанс!
- Я жду, – напомнила дама.

Воробьёв, кряхтя, влез в карету.
Лошади понесли.
Воробьёв от неожиданности качнулся и оказался в объятьях Жарптицыной.
Дама сразу начала его пылко целовать.

- Ты любишь секс на ходу? – спросила она.
- Не знаю, – растерянно произнёс Воробьёв, высвобождаясь из цепких объятий.
- Сейчас узнаешь! – пообещала Жарптицына и задвинула его в угол кареты.

Воробьёв с ужасом почувствовал, как длинные белые пальцы с розовыми коготками шарят у него в штанах.
- Мама! – закричал он и потерял сознание.

Пробуждение было тяжёлым. Голова гудела, будто с похмелья.
Воробьёв обнаружил себя лежащим на железной кровати в полутёмном помещении,
скорее всего, в старом заброшенном сарае. До его слуха донёслись разгорячённые голоса.
Ссорились мужчина и женщина.

- Мадам, – заговорил мужчина, и Воробьёв узнал нагло-просительную интонацию Чижикова, – мадам, я же старался.
- Он старался! – воскликнула женщина. – Он, видите ли, старался!
Подсунул мне какого-то импотента и ещё права качает.
- Он не импотент, – возразил Чижиков. – Он просто впечатлительный.
Давайте попробуем его ещё раз.
- Вот сам и пробуй! – закричала женщина. – А с меня довольно!
Обойдёшься сегодня без гонорара! Не заслужил!

- Мадам, – нежно произнёс Чижиков, и в его голосе Воробьёв уловил
хорошо знакомую угрожающую интонацию, – я ведь могу и пёрышки пощипать.
- Ты мне? – презрительно сказала женщина. – Пошёл вон!
И идиотика своего забирай. Впечатлительного.

Чижиков приблизился к кровати, на которой лежал Воробьёв, рывком поднял его с матраца  и сказал.
- Айда отсюда!

Подошла женщина. На ней не было уже ярких одежд, только обычные джинсы и куртка.
- Как ты? Очухался? Лечиться надо! – обращаясь к Воробьёву, насмешливо протянула она
и пинком распахнула дверь.
- Убирайтесь!

Друзья поспешили к выходу.

                Р.Маргулис