Всё - для тебя, 1999, 1-4 главы

(Текст опубликован в 2005 году в журнале "Край городов")

1999 земной год
         
1
Наконец ушёл 1998 земной год.
Я просто радовалась. Он не принёс ничего хорошего. Никаких приобретений. Был безнадёжным. Не получалось. Всё валилось из рук. Не имело конца и продолжения.
И начинался он плохо. Если вспомнить. С обидой в сердце. Которая пронесена через него.
Слёзный год.
Короче, прошёл даром. Прошёл – и слава Богу. Кончился. Иссяк.

1999 земной год сразу же принёс что-то вроде выражения Воннегута/Бутусова – В.С.О.С.
Время действия по сути. Моя новая эпоха. Решения без промедления.
Встреча Нового года была приятной и весёлой.
Я получше разузнала Женю. Она замечательная. Начиная от её яркой внешности. Добираясь до внутреннего состояния.
И Михаил. Просто хороший.

В памяти остались художники.
Ильдар. Узнав, что я – любительница «ДДТ», сказал:
– А-а, наш человек.
Сказал, что знаком с Шевчуком с детства. Больше хвалил Юрия Юлиановича. Одна лишь вещь охотно запомнилась.
– Сын у него недавно родился, знаешь?
– Да, конечно, – я улыбнулась и отвлеклась от своего французского.
– У него ещё один есть.
– Ну да, знаю.
– Да только Эля…
– И это мне известно, – я поспешно перебила.
Мне всегда казалось, что люди неправильно оценивают ситуацию. Рушат гармонию смертельности. Которую ломать нельзя. Но они не умеют. И им всё равно. Так пусть же молчат!
– Жаль, – он покачал головой. – А сын – это хорошо…
– Ещё бы!
– Да только девку-то он не любит.
Я промолчала. Во-первых, какая же она девка? Во-вторых, редкая женщина рожает ребёнка не для себя.
«Я получил эту роль, – привычная своей покорности судьбе, потекла моя мысль. – Мне выпал счастливый билет. Да, прав он. Прав Юра. И главное тут – донести, доиграть, а не как Бутусов: «Все, кто нёс, никто не донёс».
А Борис Борисович Филиппов смахивал на Ришелье. Может, потому его называли Белым Кардиналом?
Он говорил о пользе ношения браслетов и колец. И о том, что дешёвка не для меня. Есть другое.
«Да, я люблю золото, – мысленно. – Оно греет – как солнце. Но не ценю, как многие. Которые сами выдумали эту мифическую денежную дороговизну металла. Золото не есть даже олицетворение богатства».
– Ответьте мне, – сказал Борис, – когда наступает тот день, в который расцветают серебристые подснежники?
– Когда День моего рождения, – ответила я, ничего не вкладывая в свои слова и не прослеживая связи. – Я – не сторонница философии и глубокомыслия. Но представила, как сижу на склоне холма. В подснежниках. Которые тихо-тихо шевелятся и звенят. Ярко сияет солнце. Это обязательно.
– Ты их уже сорвала, – решил Борис. – У тебя есть талант. Любить сильно и самоотверженно. Но только однажды. И только одного. Я чувствую в тебе сильную энергию. Как бывает у Овнов.
Он сам 16 апреля именинник.
– Я двадцать третьего апреля родилась.
– Я же говорю. Эти несколько дней ничего не значат.
Он слегка обследовал меня своим биополем. Так это, что ли, называется? Он сказал правду: частые головные боли и что-то с ногами (действительно мои мигрени, а ещё тогда у меня постоянно сводило ноги, он взял это в ладонь и выбросил, отбросил от меня). Но, я думаю, просто моя нервная система угомонилась.
Вообще, он долго восхищался моей головой.
– Ты только посмотри, какая у неё голова, – говорил он своему другу. – К тому же она умна.
Я смутилась.
– В волосах – твоя сила.
О, сколько раз я слышала это именно от мужчин.
Он хотел бы представить мою голову скульптурно. Но я не согласилась.

2
Зима была холодной. По погоде. Но не по отношениям между связанными друг с другом.
Впрочем, зимой всеобщая спячка. Я практически ничего не помню.
Но именно зимой этот человек сказал: «Очень хорошо».
Потом странные молчаливые звонки.
Начались путешествия Ка. Вполне осознанные. И испытания.
Скоро явилась весна. Лёгкая и солнечная.
Меня с самого начала преследовало одно чувство. Обещающее чем-то случиться. Но посещало без каких-либо последствий.
Югославия. В общем, были свои проблемы.
Но Америка всегда не права. Нравственно и морально. На уровне психологии, что ли.
Единственное, что меня взволновало, – Шевчук в Белграде.
В последнее время я стала очень бояться. Войны. Неизвестно почему.

Однажды позвонила Настя. Сказала, что нашла нам работу на «сто миллиардов долларов».
Это оказалось сетевым маркетингом. Компания «Neways». Фигня, короче.
Больше ничего интересного.
Ах, нет. Шевчук на Пушкинской. Молниеносность происходящего. Непредвиденная беспомощность. Поскольку нельзя сделать много вещей в одно мгновение. Вот я и попала в столбняк. А Шевчук – уходил. А я – не девочка на побегушках у высшего промысла. Вот и весь сюжет. Хорошее предзнаменование.

Я много думала о себе. Как о бесполезности. Или я пока ищу – но не нахожу. Или не ищу.
Чего-то мне во мне не хватает. Какой-то оптимистичной веры. А которая есть, тихонько сидит в уголочке. И ждёт, когда объявят её имя в концерте. А его могут и не объявить, между прочим.

Играй, невесёлая песня моя, играй, играй… 
Командиры армии лет – мы теряли в бою день за днём,
А когда мы разжигали огонь, наш огонь тушили дождём.
Мы сидим у разбитых корыт и гадаем на розе ветров,
А когда приходит время вставать, мы сидим, мы ждём.
(В. Цой)

Переплетение. С мыслями о Нём. Здесь тоже всё не спеша. И уже неясно, Кто Он. Зачем Он? И есть ли вообще в мире тот, который есть Он?
И могу ли я войти в его жизнь? И да, и нет. Ведь моё место в тихом уголочке его души.
Могу ли я вообще проснуться утром абсолютно счастливой? Но тогда я уйду в другое измерение. А вдруг его там не будет? Но вдруг там Он будет ждать только меня. В сплошном одиночестве. И душевном своём изгнании.
Проснуться или нет в новое?
Я знаю, что параллельных миров не существует. В природе. Они есть только в нашем сознании. А оттого верю в возможность. Боюсь, правда. Как всегда. Боюсь встать не с той ноги.

У меня есть дом, только нет ключей,
У меня есть солнце, но оно среди туч,
Есть голова, только нет плечей,
Но я вижу, как тучи режут солнечный луч.
У меня есть слово, но в нём нет букв,
У меня есть лес, но нет топора,
У меня есть время, но нет сил ждать,
И есть ещё ночь, но в ней нет снов.

У меня река, только нет моста,
У меня есть мыши, но нет кота,
У меня есть парус, но ветра нет,
И есть ещё краски, но нет холста.
У меня на кухне из крана вода,
У меня есть рана, но нет бинта,
У меня есть братья, но нет родных,
И есть рука – и она пуста.

И есть ещё белые-белые дни,
Белые горы и белый лёд.
Но всё, что мне нужно,
Это несколько слов
И место для шага вперёд.

3
Виртуальная Реальность дописана. Всего лишь. Взять и написать следующее.
Но тут началась Клипомания «Время и Любовь».
Объясню.
Пожалуй, с клипов всё и началось. Ха, я сама не верю. Начало – гораздо круче. Но я о фактическом.
Итак, ни одного оригинального клипа от «Наутилуса Помпилиуса». В данном случае.
И вот – «Золотое пятно» в моей судьбе. Не удержалась в зарисовке воображения. Но написала не до конца. Что-то потом ещё было. Предшествующее. От каждой полной песни, как правило, рождаются связные картинки. Всегда. Только списать. Я и списала. По наиболее яркому «Князю тишины».
А клипомания (сама по себе) развивалась у меня давно. При желании может получиться (по-другому и не хочу представлять) целый сериал.
Трудность заключается в специфичном стиле: практически отсутствуют длинные распространённые предложения. Двусмысленность и более. Насколько хватит умственных ассоциаций. Стало быть – бесконечность.
Но, кстати, сложности может создать и первоначальная бессмысленность. Но это прочная прямая связь одного с другим. Первого с последним. По кривой или круговой не умею.
Здесь встретится много личных осознаний. Личное мировосприятие, слегка запутывающее. Наше Время. И Любовь.
Они включены в название.
Поскольку Любовь шагает через Время. Но не сквозь. Время её моделирует. Либо сохраняет, либо стирает. Либо преображает, когда обошлось без фатума и злого рока. Сохраняет и хранит всегда, вечно, когда не обошлось. Преображает – в привычку. Порой в дружбу, в ответственность, в осознание иного. Не более. Или да, бесследно стирает.
Я предпочитаю неизбежность сохранения.
Те же происшествия со Временем. При фатальностях оно бесконечно. Привыкая, регулярно меняют батарейки (по-другому не скажу). Стираясь, Время прерывается, разрывается в определённом не нами месте. Неизвестно, восстановит ли свою целостность.
Мне пришлось совместить понятия. Но Время опережает Любовь. Увы, не наоборот. Ведь оно даже не перетекает в неё, как поступает она.
Что касается оформления. Берутся тексты целого альбома. Как правило. Есть вещи, которые я на дух не выношу. Например, всю «Разлуку». Непереносимость этого слова.
(Да, хорошо, если бы каким-либо способом возникла инструментальная версия. Вроде «Атлантиды». Я бы не смогла без музыки так широко размыслиться.)
Все используемости (тексты песен) в реальности должны прозвучать. Они дополняют общую картину. Чаще даны в авторском исполнении (не в моём в основном), либо в бутусовском (постигаем новые горизонты). При этом они показаны наглядно. Изображения того, о чём идёт речь.
Эпиграфы по характеру могут быть выполнены таким же образом. Как и редкие эпилоги. Или просто текст выводится на экран.
Это слегка грандиозная задумка. Но вполне осуществимая.
Клипомания для меня – совокупность всех любимых мною наследий. То, из чего сложился для меня конец ХХ века. Мощный культурно-генетический пласт. Сверхмасштабный уровень.
Флаг в руки – кому?

В принципе ты, Слава, страшный и стрёмный. Для меня. Или, скорее, опасный человек. Но… Могу доверить первый шаг тебе. Знаешь, мне не всё равно. Но разве ты оценишь?
Прочти без предубеждения.
Кто я такая – представлюсь в следующий раз. А он неизбежен.

4
Вот и конец – это всё для тебя. Оно было нацелено на тот момент, когда я впервые и реально соприкоснулась с ним.

Здесь же. Мне бы мечталось сказать о творчестве. Не обобщая. Не о чужом. О своём. Какая я в нём есть.
Для чего – не знаю. Дано. А значит, никогда не постигнет мысль о ненужности. Оно лёгкое. Меня никогда не терзают его муки. Оно течёт свободно и способно. И окончательный вариант очень мало отличается от черновикового.
Как мне пишется? А вот практически так:

А потом, словно дьявол с серебряным ртом,
Он диктует строку за строкою,
И когда мне становится страшно писать,
Говорит, что строка моя.
Он похож на меня. как две капли воды,
Нас путают, глядя в лицо,
Разве только на нём есть кольцо, а я без колец.
И обычно я и ни то и ни сё, но порой я кажусь святым,
А он выглядит чёртом,
Хотя он – Господь, но нас ждёт один конец.
(Б. Гребенщиков)

Во всём это – мужское начало.
Я слушаю – и записываю. Стараюсь успевать. Мне некуда деваться – я приучила себя писать. Естественно облекая в свой язык, систему письменных знаков, привлекая доступные материалы и закрепляя свой успех на бумаге.

11 августа кто-то ждал давно обещанного конца света. Я – очень. Но какой он? Может, он и был, а мы не успели заметить.

За часом час бежит и падает во тьму,
Но властно мой флюид прикован к твоему.
Сомкнулся круг навек, его не разорвать,
На нём нездешних рек священная печать.
Явленья волшебства – лишь игры вечных чисел,
Я знаю все слова и их сокрытый смысл.
Я все их вопросил, но нет ни одного
Сильнее тайны сил флюида твоего.
Да, знанье – сладкий мёд, но знанье не спасёт,
Когда закон зовёт и время настаёт.
За часом час бежит, я падаю во тьму
За то, что мой флюид покорен твоему.
(Н. Гумилёв)