Эпизод 2. 1

Эпизод 2.1.  Истории, рассказанные у костра

Солнце давно уже скрылось за горизонтом и стемнело как – то уже слишком быстро, а Джейс и Алиса все еще бродили по покрытому бесконечными снегами лесу Барадира. Иногда Алисе казалось, что они давно уже ходят по кругу, хотя конечно она не могла полагаться на свое мнение, это было бы некорректным. Что касается Джейса, то вечно хладнокровный и циничный странник, казалось бы, немного изменил своей вечной холодности, так как его настороженный взгляд и быстрые движения явно выдавали в нем некие страхи. Страхи.
-Мы не заблудились? – спросила Алиса максимально аккуратно.
-Возможно, - бросил ответ Джейс. – Но в любом случае сейчас это уже не важно. Мы не успеем на корабль сегодня, а следующий только завтра вечером. Надеюсь к этому времени мы выпутаемся из этих бесконечных снежных дорожек.
-Это не может быть Барадир? – осведомилась девушка.
-Вряд ли, - сказал Джейс, – я полагаю, что если бы он хотел нам отомстить, то не запутывал бы выход из леса, а просто послал бы нам волчат для забавы. Хотя если месть и отравляет его душу сейчас, то боюсь, что это всего лишь желание отомстить самому себе.
- Ты знал его раньше, да? – улыбнулась Алиса, еле поспевая за своим спутником, который с легкостью перепрыгивал сугробы подобно тому же дикому волку.
- Да, повелитель волков был моим…  другом,  – немного нахмурившись и промолчав больше предусмотренного этикетом,  закончил свою фразу странник. – Я, конечно, мог бы тебе рассказать что – нибудь про это, но не сейчас. Пожалуй, нам стоит найти себе ночлег.
-Ночлег... мм…  - Алиса сразу же себе представила домашний уют и вкусный ужин, который давно не представлялся ей, ввиду событий   последних дней, - а мы сможем найти тут дом?
-Ну, дом, не дом, - рассмеялся Джейс. – Но по – видимому что – то нам сейчас улыбнется. Видишь там, за холмом огонек? И пахнет костром и мясом. Если это викинги устроили привал, то уж точно они поделятся с нами своим ужином, да, девочка?
Джейс хохотнул и сжав свой меч устремился в сторону костра, который и правда дымил легкой струей за холмом. Алиса вздохнула и с трудом, но не без воодушевления грядущим ужином, поспешила вслед за своим спасителем и другом. Вроде бы жизнь начала налаживаться и словно в подтверждении этому где - то радостно ухнула сова. Должно быть, тоже нашла себе ужин в виде какого-нибудь мелкого создания не пожелавшего ночью спать.

Джейс осторожно выглянул из – за холма, однако затем решил отбросить осторожность и прямо вышел на поляну. Опасения были напрасны – на поляне мирно сидели трое мужчин, но на агрессивных  викингов они явно не походили. Это были, скорее всего, просто охотники и сейчас они спокойно сидели вокруг костра,  жаря  на огне свежее мясо, запивая вином из фляг. При виде Джейса и Алисы  они даже испугались и схватились за ножи.
-Приветствую вас! – вскинул руки в приветствии Джейс.
- Привет и тебе… – заметил старый охотник.
- Вы не возражаете, если мы  немного посидим у вашего костра и поедим? – спросила Алиса. – Мы заблудились в этом лесу…
-Мы заплатим,  – кивнул Джейс.
-Присаживайтесь,  – кивнул старый охотник, – вы должны понять нас – в лесу много разбойников и викингов, которых мы опасаемся, но вы явно не из их числа. Меня зовут Арольст, а это мои  друзья – Варног и Рапонд.
-Я Джейс, а это Алиса,  – сказал странник. – Мы ищем выход к пристани, но заблудились в лесу.
-Мы проводим вас завтра утром,  – сказал Арольст доброжелательно. -  Мы в этом лесу знаем все дороги, ну насколько, конечно, это возможно в наших чудесных краях. Нам необходимо кое - что закупить в порту, так что это будет как раз кстати… А сейчас угощайтесь, пожалуйста, мясо как раз зажарилось…
- Отлично,  – улыбнулась Алиса.
И они принялись за ужин. Алиса же, поедая самое, казалось бы, вкусное мясо в своей жизни, попутно разглядывала охотников. Арольст был уже довольно пожилой человек, ему было за 60 лет как минимум, тем не менее, он выглядел энергичным и сильным, да кроме того мудрым, как человек который многое повидал и осмыслил. Его друг Варног был полным рыжеволосым мужчиной лет около 40, с большими рыжими  усами. Весь его облик выражал некое ироничное отношение к жизни и глаза весело, но добродушно,  посмеивались будто, когда он смотрел на все вокруг. Рапонд был ее совсем юн – ему было около 25, поэтому облик его был немного скромным, но вместе с тем любопытным и полным надежд и стремлений, что вызывало чувство расположения к нему у Алисы.
-Вы охотники? – спросила Алиса. – Каково вам в этом лесу? Нас чуть не растерзали волки Барадира…
-Волки это,  конечно,  проблема,  – улыбнулся Арольст. – Но они все - таки в основном охотятся к северу отсюда, а здесь не совсем владения Барадира, а просто наш лес. Ну а кроме того…
-Кроме того… - продолжил Рапонд. – Едва ли волки что – нибудь сделают нам.
-Почему? – поинтересовался Джейс, – вы познали их ... суть?
-Ну, вы, наверное, знаете, что волки эти необычные, они практически как дети Барадира, – сказал Арольст,  поедая мясо. – Так говорят легенды…
-Это правда? – пробормотала Алиса, обернувшись к Джейсу.
-Сейчас на этот вопрос уже нет ответа, но я не исключаю, что так могло быть… – пожал плечами Джейс. – Когда я познакомился с Барадиром,  его уже окружала стая волчат…
-Есть красивая легенда... – сказал Арольст задумчиво. – Хотя, друзья мои, может это и правда, а может все это лишь воспаленный бред…
-Расскажите… – мило взглянула Алиса на охотника. – Все равно нам не уснуть в такую ночь, я очень люблю легенды…
-Ну…– Арольст обвел взглядом  присутствующих  и тогда Варног смачно крякнул, весело улыбнувшись, и начал повествование.

Случилось это очень давно, возможно пару столетий назад, а может и пару тысячелетий, никто не скажет вам точнее. Север это не Рим, в котором вся жизнь поделена на периоды правления императоров и расчерчена по годам, по десятилетиям, да по столетиям. На севере живут небольшие деревеньки, своей маленькой жизнью, в которой правители и события слишком ничтожны, ко всеобщему согласию, чтобы не то что вести летописи, но даже запоминать их и отрефлексировать. В результате неизвестно когда были эти события и были ли вообще.
Люди тогда были простые, еще более, чем сейчас – они жили охотой, собирательством, рыбной ловлей, далекие берега Рима были не то что не атакованы, но даже и не изучены, и когда где - то вдалеке рассекали волны галеры Юлия Цезаря люди только испуганно смотрели вдаль, туда, где горизонт окрашивает небо солнечным упадком.
Барадир и тогда был повелителем этих мест, но жил не с волками, а среди людей, в небольшой деревеньке, которая называлась Урапфайен. Все знали, что он является повелителем леса, что от его воли зависит погода, урожай, улов – относились к нему очень почтительно и добро, он отвечал им тем же. Или почти тем же.
Он жил в царском, по деревенским понятиям, доме – двухэтажном, с прислугой. Впрочем, ему это было не нужно – он не спал, ничего не ел, правда, любил иногда пить вино в местном трактире. Едва ли он чувствовал вкус вина, но, наверное, ему хотелось ощутить ту гамму чувств, что проходят через тела местных весельчаков – а фантазия у него была отменная, как ни у кого. Поэтому он почти напивался – он почти хохотал, вместе с рыбаками, над их шутками, а еще больше над трагедиями, смеялся и пил все больше. Хотя, конечно, скорее всего он не чувствовал почти ничего.
Барадир любил путешествовать по деревням, а еще больше по лесу – он ездил на небольшой повозке с единственной лошадью и кучей безделушек, деревянных фигурок и ленточек за собой. Он любил, когда встречал по дороге детей – они, как правило, весело забирались в его повозку, он дарил им фигурки и ленточки, а они трепали его за бороду, не зная, что он король, а они его подданные, он представлялся им Мюллером, странствующим торговцем. И тогда он смеялся, смеялся от души.
Еще он любил море и часто он ходил около рек, которые несут свои воды неуклонно туда, в огромное бушующее море. Или же на своей повозке устремлялся в приморские деревеньки и подолгу рассматривал, как чайки носятся в своем оглушительно бессмысленном танце, крича и шумя, выпрашивая еду у рыбаков, которые всегда бедны, но всегда щедры, по крайней мере, если речь идет о птицах. Иногда он будто спрашивал птиц о чем – то, но едва ли они знали ответ, или же  наоборот говорили типа что еще не время, или что нет в мире смысла. Он обреченно пожимал плечами и бросал им корку хлеба – любили они это и его за этот нехитрый ритуал.
-Барадир… ты печален? – спрашивал его частенько старый рыбак. Имя его уже не известно, да только мало ли старых рыбаков за сотни лет жило в тех краях, так что уж не стоит и беспокоиться об этом.
-Да, старик, – отвечал Барадир. – Я чувствую пустоту мира.
-Но здесь все в твоей власти…- отвечал рыбак, выпивая вино.
-Тем печальнее. Это что же, получается, что пустота во мне, а не в мире … - говорил Барадир. – Понимаешь, мне мало.
-Мало чего? – уточнял рыбак.
-Всего... – пожимал плечами Барадир. Он был немногословен, часто не прощался, когда уходил, не здоровался, когда приходил. Он был словно тенью. Но люди прощали ему это, ведь они подозревали, что король и не может быть иным, тем более на севере.
Но иногда Барадир был вне себя от счастья. В такие дни он ходил по деревне с веселой улыбой и подпрыгивал при каждом шаге, они любил тогда прыгать с обрыва в самую глубину синего моря и плавал долго, до самого заката, некоторые говорили, что он обращался даже в некое подобие дельфина или морского зверя тогда, но должно быть они врали. Еще он любил тогда танцевать под деревенскую музыку и обнимал крестьян, уверяя, что они лучшие люди на земле. Но также он озирался тогда, озирался испуганно, и в итоге день радости обычно заканчивался тем, что Барадир устремлялся в свой дом и несколько дней не выходил из него, что - то бормоча себе под нос.
Однажды Барадир ехал на своей повозке по ночной лесной дороге и о чем – то, быть может, то ли мечтал, то ли вспоминал. Здесь, конечно, вряд ли можно реконструировать потоки мыслей в его голове, потому что король леса не так прост, как люди простые, но и не так сложен, с другой стороны, как те, что считаются колоссами мыслей и дел. Итак, он ехал среди всех этих бескрайних лесов, как вдруг на дороге, впереди, показалась рыжеволосая улыбающуюся девушка, в деревенском, но украшенном и красивом платье, с жаждой жизни в глазах и усмешкой на круглом лице.
-Привет тебе, король лесов! – рассмеялась она, подпрыгнув и помахав рукой.
-Привет и тебе... – кивнул Барадир.
-Я, конечно, не маленькая уже девочка,  – сказала она. – Но вы же не оставите меня здесь в лесу? Мне страшно здесь. Возьмите с собой!
-Я не знаю куда еду… – сказал тихо Барадир.
-А я знаю, что не надо ничего знать… – рассмеялась девушка. – Я же лесная странница, волчица, живу под луной и деревьями, на траве и снегу.
-А я живу везде… – подумав, сказал Барадир. – И нигде.
-Нам по пути? – спросила она, садясь на его повозку.
-У меня нет пути,  – сказал тогда Барадир.
-Забавно… – сказала девушка. И повозка скрылась в ночи.
С тех пор волчица и Барадир всегда были вместе. Они бродили по деревне и по кабакам, смотрели на восход солнца, а еще больше на его заход. Нельзя сказать, что это была любовь. Это было скорее партнерство двух стихий, которые умели играть и в симбиозе искали насыщения. Она искала исход жизни, он искал живительную влагу иссохшей печали. Они нашли друг друга. Он не стал веселее, но в нем что - то играло, что – то постоянно, хотя тихо, теребило заржавевшие струны его души, в попытке сыграть красивую мелодию, в традициях старых романтических саг про королей и принцесс, которые всегда счастливы, потому что таков закон их жанра. Она смеялась, кричала, рычала по – волчьи и изворачивалась, она умела радоваться дням и ночам, как дикий зверь, искренний в своей первобытной стихии красоты и неизведанности.
-Этот лес -  странное образование моего ума… - признавался Барадир.
-Все, что естественно, то не странно, – хохотала она. – А естественно в этом мире все…
А потом появились волчата, быстро превратившиеся в волков. Их лица были первородные и естественны, как ее лицо. Но в их глазах поселилась его печаль, печаль Барадира. Барадир любил гулять с ними и гладить их по шерсти, он сам иногда теперь превращался в волка и долго носился по ночным лесным тропам, высовывая язык и урча, добравшись до водопоя своим иссушенным ртом.  Волков было все больше, и Барадир объявил себя их королем.
-Что ты намерен теперь делать? – спросил как -то старый рыбак.
- Я убью ее,  – сказал тогда король волков и лесов.  – В ней слишком много зла.
-Наверное! – вздохнул старик. – Все время зло сопутствует жизни, не так ли?
-Я не делаю общих выводов,  – возразил Барадир. – Но я решительно готов. Кроме того у меня останутся волки, мои дети.
- Они не злы? – уточнил старик.
- Они - стихия. Я не могу их судить, -  сказал Барадир. – Нелепая, впрочем, история… Но я должен сделать все это, пройти через все, ради них, ради моих детей…
- Ты, кажется, любишь их, твоих  волков,  - задумчиво сказал старый рыбак. – Забавная история. Хотя я тоже, признаться, чаще люблю море  и его обитателей больше, чем все на этой планете. Мы с тобой оба рыбаки, Барадир, которые занимаются странным по сути своей делом… Но ты бросаешь очень глубоко. Кто знает, что там ползает на глубине, среди темной воды…
- Клюет... – пожал плечами король леса. – Не моя вина…
А потом волчица пропала. Барадир после этого долго не показывался в деревне, так что все уже начали думать, что он скрылся вместе с ней. Но потом его нашли на берегу моря, он стоял и смотрел далеко -далеко, туда, где солнце опускается в кровавый закат, стоял и плакал. И его плач отзывался громогласным воем волков по всем лесам, все - таки он был их королем и они чувствовали его боль.
-Все правильно,  – сказал старый рыбак, похлопав его по плечу тогда. -  Каждый луч рано или поздно скрывается во тьме, тем более отблеск темных вод.
И Барадир стал жить с волками. И редко встречали его в деревнях с того дня. Только иногда слышали крестьяне его смех, его хохот . Особенно ночью, когда луна тоже выглядывала на небо и волки пели свои грустные песни, выли на луну, тогда в их глазах словно вновь возникала искорка, той самой изначальной печали. Печали Барадира…

-Красивая легенда,  – сказала Алиса. – Если это правда, то я начинаю понимать Барадира, словно вы сейчас открыли его душу…
-Не доверяйте Варногу!  - расхохотался Рапонд, откусывая сочное мясо. – Наш плут давно влюблен в трактирщицу и поэтому особенно сентиментален и склонен к выдумкам и сказкам сейчас.
-Да что ты… - вспыхнул Варног и покраснел так сильно, что чем - то напомнил измазанных томатным  соком актеров со спектакля, что когда - то посетила Алиса.
-Да, да, ах- ха, – смеялся Рапонд. – Я –то знаю. Все это ложь, все… кроме…
-Кроме? – заинтересованно обратилась девушка Алиса, которая уже успела насытиться прекрасным шашлыком и теперь желала прикоснуться к пище духовной.
-Кроме темной воды... – задумчиво сказал Рапонд, но, тем не менее, не продолжил свою речь, а так и остался молчать, всматриваясь в горящий огнь неподвижно. И в этот момент Джейсу и всем остальным послышался какой – то шум, будто трещали ветки под тяжелой ногой какого - то незваного гостя, однако все стихло. Странник на всякий случай поднялся и осмотрелся вокруг, его примеру также последовали охотники, однако ничего не обнаружили. Лес вокруг оставался таким же темным и пустым, на сотни километров, не меньше, вокруг.
- Темная вода? – задумчиво повторила Алиса, навострив любопытные ушки, устремив свой взор на охотников.
-Это всего лишь легенда... – протянул старый  Арольст.
- И нет, вовсе нет! – энергично взмахнул руками Рапонд. – Но вы должно быть устали…
-Нет, нет, - сказал Джейс тихо. – Не думаю, что спать сейчас было бы хорошей идеей. А поэтому я с удовольствием послушаю еще одну байку.
-Джейс! – укоризненно посмотрела на странника девушка.
-Нет, это не байка… – улыбнулся Рапонд. -  Эту историю рассказывал мне отец и у меня нет оснований не верить ему… Хотя он был известным сказочником и фантазером, поэтому мог…
-Все наврать?  - рассмеявшись, не упустил случая подколоть своего друга рыжеволосый  Варног.
-Литературно обработать материал… Мм... да…  - протянул юноша. – Но все это чистая правда, как правда все то, что мы сейчас здесь, в самой чащобе страшного леса, сидим и наслаждаемся общением в прекрасной компании. Хе – хе. Итак…

Небольшая деревня располагалась с одной стороны на богатом торговом пути, особенно по меркам севера, но также и около прекрасного лесного озера, которое завершалось небольшим водопадом, прямо со скалы громко и весело бьющим по поверхности. Деревня была  достаточно большая, в ней было около 30 домов, не считая приезжих на ярмарку или просто случайных торговцев и путешественников, которые любили останавливаться в местном трактире, соединенным с постоялым двором. По этой причине в деревне всегда было шумно и весело, вино лилось рекой, заезжие акробаты любили показывать свои незамысловатые, но удовлетворяющие местный вкус фокусы, а жители деревеньки ощущали приятное постукивание осевших в карманах монет.
Словом деревня жила своей веселой и удалой жизнью, в которой каждый мог быть счастливым, если сам того хотел, разумеется. Правда была в деревне одна не то чтобы странность, но, скажем так, особенность – она касалась местного озера, в котором можно было купаться только с одного берега и нельзя было заплывать слишком далеко. Местные старожилы говорили о том, что далее озеро превращается в болото, на дне которого живет много опасных созданий и агрессивных хищных рыб, но никто и не думал нарушать негласный запрет заплывать далее старого пня, торчащего из озера. А на территорию темной воды, которая начиналась далее,  никто не покушался. Вода после старого пня и правда была темнее – кроме того какой – то мутной, да и словно иногда пенилась немного.
И жил тогда в деревне кузнец, которого звали Харальд. Было ему около 30 лет, а впрочем, другие говорят, что он был так же юн, как утренняя роса. Хотя смысл этого выражения до сих пор остается весьма и весьма неразгаданным. У Харальда были родители и два брата, с которыми жили они весьма радостно и счастливо, а также невеста, молодая Эйрия. Они собирались пожениться , чего сам Харальд ждал с неким испугом, но все же более с радостью и большими надеждами, как в тех книгах… ну, в которых описаны те самые большие надежды. Он был простым сельским кузнецом и скорее всего его жизнь так бы и прошла и спокойно и чудесно, если бы не тот незадачливый поворот судьбы, который произошел так странно, что это было похоже на постоянный заезжий балаган, в котором пытались шутить два печальных уставших клоуна.
Однажды Харальд шел по дороге в деревню и увидел телегу, которая была без лошадей, однако валялась посреди пути, накренившись и даже немного поскрипывая, угрожая сорваться в обрыв, которым дорога оканчивалась слева. Харальд подбежал к телеге и,  недолго думая,  ухватился за нее и втащил на дорогу, так что сбившееся и вертящееся по воздуху колесо смогло обрести свой покой на земле.  Не успел кузнец отдышаться, как справа раздалось достаточно вежливое покашливание.
-Привет тебе, Харальд... – сказал голос. – Я  ждал кого - то, но не знал, что это будешь ты.
Харальд обернулся, недоуменно озираясь, и увидел достаточно смешного, странно одетого, но молодого, в общем, человека. Этот человек был очень худой, небольшого роста, так что Харальд мог вполне перепутать его например с тонкой березой или липой, до того этот человек был странен на вид и слабо различим при солнечном даже свете.
-Привет и тебе… – пробормотал он, неуверенно осматривая незнакомца.
-Тебе повезло, что ты встретил меня,  – сказал незнакомец. – Хотя может и не повезло, я не знаю.
- Ты как - то связан с этой телегой? – догадался Харальд.
-В общих чертах… – задумчиво развел руками его собеседник. – Но я благодарен тебе, что ты ее спас. Я перевожу в ней воду.
С этими словами он отдернул край холста, который закрывал багаж телеги и Харальд увидел, что на телеге стояли ведра с водой, темной водой, подобно той, что он видел в озере, за пнем.
-Зачем ты перевозишь воду? Это же из нашего озера? – вновь проявил чудеса догадливости юный кузнец.
-Ах ты… -  улыбнулся незнакомец и потрепал его по щеке, а потом, поняв, что не ответил на вопрос, пояснил. – Я водяной, дурачок.
- Ты? – растерялся кузнец.
 - Да,  - сказал Водяной, -  я знаю, ты удивлен, ты такой. Ты думал, что водяные это такие заросшие шерстью чудища, которые обитают на самом глубоком дне, резвятся с проказницами - русалками и похищают рыбаков… Стереотип, не более!
-Стереотип…
- Хотя, -  тут Водяной начал говорить тише. – Это мой брат. Только тсс.
-Брат? – недоуменно смотрел на него юноша.
-Да! – отмахнулся тот в ответ. – Только не говори ему. Он ужасно немодный человек, чудище озерное и все. Хотя русалкам нравится и вообще… но он дикарь. Другое дело я! Во - первых, я моден и элегантен, хе - хе, ну тут без вопросов и сомнений. Но еще я коммерсант – я торгую, я езжу по стране. Поэтому я уже практически стал похож на человека, если бы не они.
-Они? – испугался Харальд.
-Водоросли! – усмехнулся Водяной, - лезут у меня из ушей все время. Как у вас сопли из носа, так у меня водоросли. И на суше выделяемость возрастает катастрофически, в экстрамего объеме, так что я прямо не знаю, что делать.
С этими словами он начал искусно и быстро вытаскивать водоросли из ушей, как факир ткань из шляпы, так что около его ног  появилась изрядная куча всего этого ушного богатства, а он просиял, удовлетворенный освобождением своей головы от этой несуразности.
-Фуу… кошмар! – вздохнул он. – И это я еще такой модный, современный. А мой, извини, брат, мой брат? Да если он начнет водоросли выкидывать, то Рим смоет волной… Это уж точно!
-Да… уж, - пробормотал незадачливо Харальд, не зная, что еще сказать или ответить в связи со всем этим, всем перечисленным так неожиданно свалившимся на его бедное сознание.
-Мм… – кивнул Водяной. – Но я не об этом. Я же о тебе.
-Обо мне? – испугался кузнец.
-Да, - сказал Водяной. – Понимаешь ли, я пришел… Хотя, я не могу сказать, что я пришел. Но мне кажется, что наша встреча сегодня не случайна и возможно небо улыбнется тебе сегодня. Прямо сейчас.
-Вот как… - сказал Харальд еще более растеряно.
-Да!  -  сказал Водяной и, подпрыгнув, приземлился с другой стороны от кузнеца. – О, прости, я просто разминаю ноги такими акробатическими упражнениями, нам водяным, уж поверь, не так легко на суше и поэтому приходится исхитряться. О чем я?
-Обо мне… – робко напомнил кузнец.
-Да! – заорал Водяной, так что стало слишком громко и деревья будто даже нагнулись под этим криком. – О, извини, извини, извини. У меня водоросли затыкают уши и я с трудом понимаю, насколько громок я для вас. Да. Да.
-Ничего… – улыбнулся Харальд.
-Ты хороший, -  потрепал Водяной его по щеке. – Ууу! Так вот. Ты спас мою телегу, мой товар, мой навар. Да. Я благодарен тебе, да. Хотя я скорее всего мог и так… Не важно. Вообще я должен расплатиться с тобой, помощь за помощь, услуга за услугу, кровь за… Нет, это не то. Последнее - это не то. Но я должен помочь тебе, друг!
-Хорошо... – подумав, сказал Харальд.
-Нет! – заорал Водяной. – Не будет исполнения желаний. Я не умею. Русалок тоже не могу, мне они сами нравятся, они такие красавицы… О, если бы ты знал, если бы ты знал…
Он откинулся спиной на повозку и в экстаз закатил глаза, энергично размахивая руками, так что Харальд поневоле поверил в его счастье на дне озерном.
-Да! – очнулся Водяной. – Но! Но, мой друг. Но, но, но. У меня есть тебе… для тебя. Два. Сюрприза.
-О… - неопределенно скривился Харальд тогда.
-Да! – сжал губы Водяной. – Только тсс! Мой брат не должен знать. Он и торговлю мою не одобряет, а если узнает, что я занимаюсь благотворительностью, то и вовсе на смех меня подымет! А репутация – это все. Все. Учти, друг мой.
-Я знаю это, - кивнул Харальд. – Но что…
-Тсс! – гаркнул Водяной. – Только шепотом, только тихо!
-Что вы имеете в виду? – шепотом просипел Харальд тогда.
-Я имею в виду, - сказал Водяной задумчиво, – хм, твой вопрос коварен, друг мой… ну вот, мой друг. Я открою тебе тайну Темной воды, мой друг, и даже дам тебе ее. Немного. Но так, как ты ... тебе хватит, я уверен.
-Ну, это же такая же темная вода, как в нашем озере? – уточнил Харальд.
-Аа,  - захохотал Водяной. – Чувствую я в тебе предпринимательскую жилку, ого- го, да го - го. Это хорошо. Но нет. Понимаешь, темная вода не всякая силу имеет. Над ней еще пошептать надо – есть тут одна бабка, старая – престарая, моя теща. Так только если взять темную воду, и она над ней пошепчет, то толк в воде будет. А коли не пошепчет – одна морока, побочные эффекты.
-Побочные? – снова уточнил Харальд.
-Ну да, как тебе объяснить сие… – почесался Водяной. – Скажу так. Вот, к примеру, решил ты из своей деревни переехать. Ну, в другую деревню, справа от дороги, так. Вот. Собрался, собрался. И из своей деревни – то уехал, но приехал не куда хотел, а приехал вообще в никуда, где тебя и нет, считай, понимаешь ли.
-Это вы про что?
- Ну,  это если бабка не пошепчет,  – объяснял Водяной.
-А если пошепчет? – заинтересовался кузнец.
-Ну, ежели пошепчет… - задумался Водяной. – Тогда как бы поедешь. Хотя вот ведь, уехал ты из своей деревни, да, а куда приедешь еще большой вопрос, но это хотя бы ответ, уж прости за каламбур.
- Я не очень понимаю все это, - признался Харальд.
-Ладно! – сказал Водяной. – Хорошо, я раскрою тебе тайну, только ты должен уж пообещать, что никому не скажешь ничего про это все. И учти – обман Водяного может дорого тебе стоить.
И злой огонек в этот момент мелькнул в глазах у парня- Водяного, так что Харальд тут же поспешно объяснил, что на все согласен и никогда и не подумает обмануть такого человека, как водяной, хотя он и был вообще очень честным парнем и никогда никого не обманывал.
-Итак, - сказал Водяной сразу каким – то очень жутким, хотя скорее театральным голосом. – Слушай же, кузнец Харальд и пойми. Темная вода – есть по сути своей форма создания миров, форма жизни. Окунувшись в темную воду,  ты можешь менять этот мир, создавать его заново из темной воды. Но было бы не совсем верно говорить,  что она исполняет твои желания. Да, мир меняется исходя из твоей воли, но темная вода прислушивается даже скорее не к той просьбе, которую ты произносишь при погружении в нее, а к потаенным и внутренним позывам и жажде твоей души, что может привести к неожиданным последствиям. Приведу тебе небольшой пример – однажды мой друг, купец, взял немного в подарок от меня темной воды. Он попросил ее о сказочном богатстве и тут же погрузил в нее лицо – и что же?
- Что же? – заинтересованно сказал кузнец.
-Он стал беден, как бродяга. Оказывается жажда богатства была в нем только лишь наносная, а на самом деле его душа просила о бедности, свободе, альтруизме… Поэтому, осторожнее с желаниями. Ахха.
-Вот как... – подумал Харальд. – Но получается, что все равно темная вода может создать для меня тот мир, о котором молит моя душа, стоит мне в нее окунуться?
- Да! – улыбнулся Водяной. – И никаких игр, с моей стороны во всяком случае. Эта сделка не принесет вам никаких потерь, я не злой джинн. Просто помогаю людям, которые помогли мне.
-Хорошо! – сказал Харальд. – Но если эта вода… если кто - то окунется в нее, то и моя жизнь станет игрушкой в руках его желаний?
-Не думаю, не думаю… - сказал Водяной задумчиво,  – ты знаешь, это очень правильный вопрос. Но темная вода не влияет на мир, не влияет на него. В этом мире все остается так же,  как было. Здесь дело в тебе – под влиянием воды ты переносишься в некую параллельную, альтернативную вселенную, где твоя жизнь становится твоей, такой, о которой ты всегда мечтал. А в этой реальности ничего не меняется и такой же кузнец Харальд, как ты, продолжает жить своей жизнью. То есть это вопрос бегства от мира, а не его изменения.
-Почти как иллюзия…
-Ну, - усмехнулся Водяной, – итак?
-Я благодарен тебе, я возьму воду. Но пока не хочу ничего менять в своей жизни, - сказал Харальд. – У меня хорошая семья, прекрасная возлюбленная, мне не о чем желать.
-Занятно! – подумав, улыбнулся Водяной. – Ты первый, кто так поступает. Но мир изменчив, желания могут появиться…
-Поэтому я и беру воду, - кивнул Харальд. – Я ведь всегда смогу воспользоваться ей?
-Да, - сказал Водяной. – Но я могу предвидеть будущее. И мне сдается, что ты уже очень скоро захочешь использовать темную воду.
Харальд кивнул и, поблагодарив еще раз своего нового знакомого, отправился в деревню, неся с собой большое ведро с темной водой.
-Ты хороший парень, - задумчиво сказал Водяной. – Но боюсь, что уже очень скоро ты начнешь свое путешествие в темную воду. Смотри, не заблудись, Харальд.
И Водяной схватил телегу и двинулся своим путем.

Тем временем Харальд  пришел в свою кузницу и первым делом подальше убрал ведро с темной водой в укромный погреб, где никто не смог бы его найти и воспользоваться водой, поскольку как ни говори, но Харальд все же слишком ценил этот подарок, чтобы позволить ему уйти из его рук.
-Так… - задумался он,  - да нет, вроде все правильно и нет ни малейших сомнений. Это так, про запас, на всякий случай, а так - то любому ясно, что мне пока желать нечего. Не нужно ничего. Главное у меня есть моя любовь, а больше ничего и не нужно.
В этот самый момент, стоило Харальду об этом подумать, в комнату вбежала Эйрия, его возлюбленная и невеста.
-Харальд! – воскликнула она. – Ты представляешь, в  нашу деревню приехал мой отец!
-Отец? - удивился Харальд. – Ты ведь говорила, что он уплыл в южные земли несколько лет назад?
-Да, - кивнула девушка. – Но видимо слухами земля полнится, мой милый. Отец узнал о нашей свадьбе и приехал специально поздравить меня! Пойдем скорее, он в трактире остановился…
Харальд поспешил в трактир и сразу понял, что видимо появление отца его невесты значительно взбудоражило жизнь небольшой деревеньки, так как у трактира собралось множество зевак и каких – то людей, которые были в некоем смятении и смущении, но, тем не менее, отчаянно бродили вокруг да около. Харальд еле сумел протиснуться через них и наконец смог разглядеть незваных и неожиданных гостей. Отец Эйрии был огромным усатым рыжим викингом, который сейчас восседал на огромном кресле прямо посреди зала. Он был просто огромен и на фоне остальных деревенских жителей и выглядел, честно говоря, просто какой - то горой, олицетворяющей что - то такое вечное, несгибаемое, неизменное и основополагающее, так что перед ним невольно хотелось встать на колени. Он напоминал странного богатыря из мифов и легенд, такого, который способен шутя разломать гору или выпить реку, что - то такое величественное и пугающее, вот так.
-Итак! – громко, таким жутким, леденящим кровь басом  сказал он, - в хорошем же месте живет моя дочь…
-Папа! – вскричала было Эйрия, но он так на нее посмотрел, что она тут же замолкла и даже как бы уменьшилась в росте, хотя была высокая и статная, вся в отца.
-Пока я сюда шел мне встретились лесные разбойники, - пояснил отец. – Они попытались обокрасть мой караван… Ахха. Ахха.
И он залился пронзительным смехом, таким, что словно вся природа вокруг сотрясалась, вторя его богатырскому сотрясанию. Тут Харальд понял, что значительную часть собравшихся зевак составляли спутники и слуги отца Эйрии. Также он обратил внимание на потрясающее богатство своего будущего родственника – в это сложно поверить просто так, но в то время и в том мире, в котором жила деревенька, статус и богатство человека было слишком легко определить, к этому и стремились. Поэтому в отце невесты сразу угадывался очень богатый человек – и в одежде, и в обуви из искуснейшего материала, и в золотых украшениях на руках, которые ослепительно прекрасно сверкали на солнце. 
-Ахха! – хохотал отец. – Эти разбойники вздумали, что если я сказочно богат, как сам Мидас, то меня можно обчистить догола на какой - то там лесной дороге! Ох уж эти  олухи и болваны! Но мои люди здорово взгрели этот сброд, им так давно не доставалось! Они бежали словно стая пуганных голубей…
И его свита хохотала в ответ.
-Впрочем, о главном, - протерев выступившие от смеха слезы, сказал тогда отец. – Дочь моя, иди ко мне!
Эйрия бросилась ему на шею, и они обнялись, так как годы разлуки конечно не могли не усилить и без того крепкие родственные узы.
-Папа… - прошептала она.
-Эйрия! – воскликнул викинг. – Как ты подросла, моя дочь. Как изменилась. Ты уж извини меня, старого викинга, что я так давно не был с тобой.  Но ты сама знаешь – плавание к южным берегам это очень опасное и долгое мероприятие, которое не имеет такого простого начала и конца. Многое мне пришлось увидеть. Многое повидать, много невзгод и несчастий выпали на мою голову. Но я вознагражден! Ох, как же я вознагражден и, конечно, значит и ты, дочь моя! У нас теперь столько денег, что мы можем скупить всю эту деревеньку на корню, и еще десятки таких деревень! Я и не знал, где тебя искать, но тут вдруг проезжал мимо местного порта и там услышал разговор о свадьбе… Где он?
- Я здесь… - пробормотал Харальд немного даже выйдя вперед, что на самом деле поставило его в опять – таки некое уязвленное и смущенное положение, он чувствовал себя словно забывчивый ученик перед величайшим светилом науки, летописцем и придворным библиографом.
-Ты? – как - то так очень странно спросил викинг, что поставило будто бы несчастного кузнеца в полностью некомфортабельное положение.
-Мну… - пробормотал он.
-Ты? Ты? – вопрошал и вопрошал викинг и Харальд видел,  как усы этого человека все более и более начинали трястись в беззвучном смехе - хохоте, как будто он вот – вот разразится чем - то таким прямо очень страшно - веселым, безумным по – своему.
-Я… кузнец, - зачем – то добавил Харальд тогда, еще более смутившись.
-Так, - задумчиво рассмеялся викинг. – Дочь моя?
 - Да, папа, - потупилась Эйрия.
-Ты не выйдешь за него. Голодранец и… болван, - сказал отец. – Не думаю, что он тебе пара.
-Но любовь… - прошептала девушка и в этот момент словно самая прекрасная мелодия заиграла, похожая на свадебную, такую прекрасную и веселую, что будто птички, а не люди, насвистывали ее. Правда Харальд начинал понимать, что эта мелодия лишь в его голове, а на самом деле отец хмуро смотрит на дочь, а все насмешливо смотрят на него. Это было на самом деле весьма скверно и неприятно, он чувствовал, какое он ничтожество в этой даже деревне, стоило здесь появиться настоящему викингу, тому, который способен на многое, а выглядит так, будто способен еще более на большее, чем на самое многое. О, это было тяжело и печально, тяжело и печально, быть там, да еще и бедняге кузнецу Харальду, надо понимать это, чтобы не ошибиться в своих оценках.
-Любовь это… - задумался викинг,  - … не он.
Не слишком удачная концовка предложения, смысл философски смазался, но ведь и так было неплохо, о, неплохо, почти что закончено и лаконично, да.
-Не я… – пробормотал Харальд.
-Ну, ты неплох, - сказал отец. – Но посуди сам. Она богатая и прекрасная девушка, моя дочь, а ты никто. Мы ведь расцениваем тебя, как будто ты никто, и звать тебя никак, пойми. Лишь переплетение судеб свело вас вместе, а так бы ты и не узнал ее.
-Она бы приснилась мне во сне… - непонятно к чему попробовал в такой форме возразить кузнец.
-Сон… – задумалась Эйрия. – Мне кажется, все это сон…
- Собирайся, дочка,  – улыбнулся отец. – Мы уедем туда, где будем жить богато и счастливо, купим себе дворец на берегу озера, в тишине и богатом соседстве. Эй вы, собирайтесь!!!
И вся свита и слуги засуетились, закопошились, словно потревоженный муравейник, словно миллионы людей вдруг появились там, и все они устремились вслед за своим повелителем, прекрасным и таким богатым и его дочкой. Эйрия, проходя мимо кузнеца, печально взглянула в его печальные глаза, но покорно последовала за тянущим ее за руку отцом. Харальд был опустошен, но мысль о сне навела его на мысль, да, каламбур. Был шанс. Была темная вода, о да. И Харальд поспешил быстрее домой, с еще непонятными желаниями и мыслями, с еще не осознанными инстинктами и сумбуром, о, этим ужасным сумбуром в голове, но, тем не менее, с определенной волей – он должен был что - нибудь придумать, чтобы не потерять Эйрию, чтобы остаться с ней, ведь, как все сельские люди, он  очень трепетно относился к любви, к единственному, что было в его жизни тогда. 
-Я не позволю... – бормотал Харальд. – Чтобы этот... человек.. отнял у меня мою любовь… Эйрия – все, что у меня есть, и не ему разлучить нас.
Харальд не заметил и не понял, как он очутился дома, прямо напротив ведра с темной водой. Она бурлила сейчас, словно заигрывала с ним, словно предлагала ему свои услуги, темные услуги, кокетливо и зазывно. Он смотрел на нее, и словно улыбающееся лицо водяного вставало тогда перед ним в гуще темной воды.
-Яя… пришел… - пробормотал Харальд. – Что мне делать?
Вода еще немного побурлила, словно призывая его сделать тот самый жест, окунуться в нее, раствориться в ней, навеки, навсегда, на пару секунд, чтобы проснуться в новом мире, в новом месте, где все будет по - другому,  и ничто не будет мешать ему быть с Эйрией.
-Хорошо, - сказал кузнец. – Я хочу, чтобы все было по - старому. Я хочу, чтобы отец Эйрии не забирал ее у меня, чтобы он и его люди никогда не приезжали сюда.
Он немного помолчал, словно проверяя реакцию мира на его слова, словно выжидая чего - то и одновременно испытывая колоссальный страх, просто панический ужас, вот – вот. Но ничего не менялось – вода была тиха, никто не проходил снаружи дома, стояла абсолютная тишина. Мгновения и секунды тянулись вечно.
Наконец, он осмелился и потрогал рукой воду. Он вроде сначала не почувствовал вообще ничего – однако затем что - то такое приятное и холодное было явно ощутимо – вода была приятна на ощупь, но все же ничего необычного пока не происходило, кроме того, что страх постепенно выходил из его мироощущения, сменяясь спокойствием, такой гармонией, которая была словно разлита везде и играла с ним, вселяя уверенность.
-Темная вода… – задумался Харальд, – я не знаю, прав ли я, правильно ли я поступаю, но давай попробуем сыграть…
Он зачерпнул немного воды и быстро, стыдясь и боясь того, что не осмелится, ополоснул свое лицо этой водой. Сначала ничего – но вдруг вокруг все потемнело, словно художник вылил на холст слишком много черной краски – и Харальд упал в обморок, причудливо распростершись на полу, раскинув руки, но на его устах играла легкая весенняя улыбка.
Он начал свое странствие в пучине темной воды, там, где реальность если и имеет значение, то не более чем волны, тихо и бесшумно колышущие воду. Итак, он лежал на полу, тем не менее, сознание было его далеко – в эти минуты он словно плавал на небольшом плоту, один - один, в бездне бушующего темного океана, причем пучина то поглощала его, но он не тонул – он словно лишь созерцал воду изнутри, веселясь и смеясь про себя, тихо – тихо, дабы никого не потревожить в этой пучине. Но потом вода выбрасывала его на тот самый плот, где он мог обессилено и бездвижно лежать словно часами, посреди этого бушующего океана стихии. Но недолго, нет, не так долго по сравнению с вечностью – скоро вода вновь подхватывала его и погружала в себя, где он дышал под водой темнотой, где он барахтался, не в силах не выйти, не войти в мир или из мира.
Но вот он вдруг резко очнулся – он лежал в своей кузнице, прямо на полу. А рядом стояла темная вода в ведре, ее было немного меньше, чем ранее. Значит ему это все не привиделось и действительно он воспользовался темной водой, чтобы изменить свой мир, свою жизнь.
-Харальд! – раздался вдруг жизнерадостный голос Эйрии. – Ты представляешь, радостная новость!
- Да? – насторожился Харальд.
-В деревню приезжает мой брат, Гранф, на нашу свадьбу,  – обняла Харальда невеста. – Ты не представляешь,  как я счастлива сейчас, это так чудесно! Он такой же кузнец, как и ты, думаю, он обрадуется нам, нашей свадьбе.
-Уф… - чуть слышно вздохнул от облегчения Харальда. – Я тоже рад, дорогая.
-Пошли, встретим его?  - улыбнулась девушка. – Он едет с северной дороги, мой сосед встретил его в деревеньке Паракейн два дня назад, он сказал, что сегодня должен приехать. Не верится что, наконец, мы увидимся!
-Да, конечно, - пробормотал Харальд. – Пошли.
И счастливые возлюбленные устремились в свой путь, весело улыбаясь и обсуждая тяжелую, но столь же и приятную для сердца подготовку к свадьбе. Это было на самом деле просто прекрасно, и сердце Харальда радостно и беспечно стучало, и тихо бурлила в ведре темная вода.

Тем временем Харальд и Эйрия шли по лесной дороге до соседней деревни, желая встретить брата Гранфа по дороге. Эйрия рассказала, что брату было уже почти 40 лет, но был он молод душой и телом, приятный и дружелюбный человек, и поэтому Харальд немного успокоился, так как, по правде говоря, опасался повторения истории с отцом Эйрии, из – за которой ему пришлось – таки воспользоваться темной водой.
-Гранф! – засмеялась Эйрия неожиданно. – Привет тебе, брат мой!
И действительно, на дороге впереди показался мужчина, достаточно высокий и крупный, но действительно дружелюбный и добродушный на вид, хотя выглядел он немного странно, словно,  так сказать,  немного изменчиво и отрешенно, но это можно было списать на общее переутомление и усталость Харальда, так как сейчас вообще весь мир был для него немного странным, видимо не без эффекта темной воды, думается. А брат и сестра тем временем мило обнялись,  и Гранф даже покрутил свою любимую сестренку над землей, так как встреча их действительна была небольшим чудом после стольких лет разлуки.
Но неожиданно Харальд услышал шипение. Это было очень и очень странно, словно это было шипение змеи или еще какого-то странного животного, но так громко, отчетливо и противно, что это просто поразило Харальда до глубины души – он никогда не чувствовал ничего подобного. Это был просто отвратительно мерзкий звук, часто такое можно сравнить с царапанием по железу, так это было мерзко.
-Вы слышите? – спросил он, опасаясь, что начал сходить с ума.
-Да… – задумалась Эйрия. – Да, да, но я право затрудняюсь сказать, о чем тут идет речь, собственно говоря…
-Может это местный колорит? – сказал Гранф в свою очередь, что показалось Харальду совсем уж безумно как - то, это было странное замечание, вряд ли будут спорить по этому поводу.
Харальд стоял в нерешительности, не зная, что делать и как отреагировать, это было странным, стоять в лесу втроем на лесной дороге из деревни в деревню, слышать шум и ничего не делать, но и сделать что - либо было невозможным, это все было странно.
-Пойдем... – предположил Харальд наконец.
-Да? – нахмурилась Эйрия. – Я не уверена, что мы так пойдем…
-Если уж такое дело, то тут так, - рассудил ее брат. – Вряд ли наваждение нас так легко отпустит, посудите.
-Вы говорите что – то не то… - прошептал Харальд.
И в этот момент раздался треск и шум, гам, топот приближающихся ног, что впрочем, не заглушило шипение, а напротив, будто, сделало его более многоголосым что ли, таким рассыпчатым по воздуху, что это было странно, это стало еще и страшно. Вдалеке, на дороге появились лесные разбойники. Они появились, как надвигающаяся морская волна и даже были выстроены в таком порядке, чтобы словно имитировать ее, словно чтобы сыграть в такую ролевую игру.
Их было человек десять, но точно почему – то Харальд не мог ни сказать, ни подсчитать. Все они были одинаковы, ну, более или менее, на вид. А значит и на душу. Хотя, как это ни банально, но очень среди них выделялся их главарь, тот человек, которого видно было сразу, несмотря на его, казалось бы, физиологические особенности. Как сразу догадался Харальд – именно он шипел, пытаясь свистеть, и от него в силу этого исходил этот невыносимый и ужаснейший звук, который пугал и не давал покоя нашим героям. Что касается физиологии – то все эти десять разбойников были высокими, широкоплечими, белобрысыми, одетыми в коричневые кожаные лохмотья. Главарь же был очень и очень маленьким, почти ростом с ребенка, тщедушным, старым, бородатым, с повязкой на голове и попугаем или просто куклой на плече, так что он напоминал какую – то пародию на пирата, состарившегося морского волка.
И вот эти десять разбойников бежали вперед, лихо отплясывая по пути, а на руках у троих из них и восседал, как на троне, этот странный главарь, пытаясь свистеть, но в реальности издавая только шипение и странный писк.
-Убивать! – заорал главарь противным сумасшедшим голосом. – Кровь их пролить!
-Как есть они! – заорал гул громких голосов разбойников и тут – то Харальд впервые ощутил не странность и страх, а какое – то чувство неминуемой катастрофы и ужаса, так что он захотел тоже что - то заорать, но неожиданно только прошипел что - то. 
-Спокойно! – сказал Гранф неожиданно для всех.
-Как? – удивленно вытянула шею Эйрия.
-Убивать? – на этот раз голос главаря звучал словно вопросительно, почти с отеческой нежностью.
-Спасать! – жестами сказал Гранф. – Не убивать. Я всех…
И он выхватил меч и поскакал, уподобляясь словно тем самым разбойникам, вперед, что – то лихо так насвистывая и улыбаясь, что вызвало у Харальда какой – то хрип печальный из души, но он удержался на ногах и не упал в обморок, имея почему - то к этому всю возможную предрасположенность.
А Гранф тем временем достиг разбойников и вступил с ними в бой, улыбаясь от уха до уха и махая мечом от юга до севера, чем поставил разбойников в странное положение, так как они начали отлетать от него раненные в разные стороны, будто он был их упаковщиком на странной фабрике тел.
-Убивать! – снова и снова орал главарь, но разбойники были как - то скованы в движениях, и Харальд даже не мог и понять, танцуют ли они просто или действительно сражаются с его новым родственником.
В этот момент ситуация и вовсе начала развиваться стремительно. Гранф, желая по всей видимости продемонстрировать свою молодецкую удаль, свое желание и стремление всех спасти, вдруг стал вытворять совершенно неописуемые и великолепные вещи – он стал бегать по кругу и словно собирать всех бандитов в такой некий шар, наподобие шара для боулинга, при этом он хохотал и смеялся так залихватски, что Харальду начало казаться, что будто сам лес подпевает его новому родственнику, методично склоняясь то влево, то вправо, всем на удивление.
Но тут вдруг словно резкий свист снова пробудился в Харальде, будто идя от самого его сердца. Он оглянулся – о ужас! Главарь банды стоял прямо недалеко от него. Он хищно улыбался, а кукла попугая на его плече (да, это была лишь кукла) словно начала оживать в этот момент, словно в такт злодейству. Но Харальд еще не знал, в чем именно злодейство – но тут он понял – он увидел, как главарь методично и постепенно продвигает вперед свой нож. Но куда? Но зачем? Но как? Правда была ужасна. Прям перед главарем в этот самый момент стояла Эйрия, испуганно и словно замедленно оглядываясь вокруг, не в силах понять, что же происходит и того факта, что она вот –вот и станет жертвой злодеяния.
-Нет! – заорал Харальд. – Нет!
-Да, - смеялся старый главарь.– Но да, да.
И он медленно, смакую, запустил нож в грудь Эйрии сзади, и она упала замертво вниз, плача и умирая. Злодейство свершилось.
-Нет, нет! – заплакал в отчаянии Харальд. – Нет! Я убью тебя, сволочь!
Он побежал вперед, не разбирая дороги, подхватив какой - то топор, не ясно откуда валявшийся на дороге, с одной только целью – разрубить раз и навсегда проклятого главаря, который испортил его жизнь, убил ту, которая была для него одна в этом мире ценна и прекрасна. Он размахнулся топором и со всей силы и, исторгнув из глубин своей души самый нечеловеческий вопль, разрубил главаря пополам. Он тяжело опустился и взглянул перед собой – главарь тихо покачивался, с топором, застрявшим в нем, раскаивался на ветру, но при этом будто продолжая шептать что – то.
-Что? – растерянно пробормотал Харальд, глядя прямо перед собой.
-Не я… – прошептал главарь, закатывая глаза.
-Не я... – прошептал Харальд, отчего - то повторяя эти непонятные слова.
Он еще раз огляделся туда, где лежала убитая его Эйрия, любовь всей его жизни, теперь так неаккуратно и некрасиво распластавшаяся по земле. Он посмотрел прямо перед собой, на главаря – и, о ужас, это был не главарь. В спешке, не понимая, что он делает, он случайно пронзил не главаря этой непонятной банды, но своего нового знакомого Гранфа.
-Не я… - вновь шептал Гранф, раскачиваясь на ветру с топором в спине, указывая направо, где восседал на одном из своих слуг настоящий главарь. Главарь оскалился, размахивая руками.
-Убийца! – причмокнул главарь, глядя прямо на бедного Харальда. – Всех убил.
-Ну, подожди… – отошел от растерянности и бессильной злобы Харальд, – подожди же, проклятый бандит! Я поквитаюсь с тобой, да так, что тебе и не снилось, что ты еще пожалеешь. Уж не думаешь ты, что когда - нибудь такой, как ты, сможет расстроить мое счастье - мне поможет темная вода. Да!
И Харальд со всех ног подскочил и побежал к себе в дом, прыгая и размахивая руками по дороге, так он был переполнен чувствами и ненавистью, хотя страх уже ушел, давно ушел. Он жаждал отомстить – и в этот момент темная вода превратилась для него в светлую надежду. Ничто больше не пугало его, он мог изменить мир, и стоило лишь войти своим лицом и телом в пространство воды, как все это исчезнет, как странный сон – разбойники - пропадут  куда им и дорога, а его любимая,  напротив,  вновь будет с ним.
Разбойники его не преследовали – они вообще вели себя странно. Главарь почему - то нагнулся над Эйрией и словно даже плакал над погибшей, а его подручные повели себя и вовсе  безумно – они пустились в некое подобие пляса вокруг, то и дело вскидывая руки к облакам, то ли прося прощения за все свои злодеяния, то ли умоляя о дожде, а может и то и другое одновременно.
А Харальд тем временем вбежал в свою комнату, прямо к ведру с темной водой.
-Вот и я… – Харальд неуверенно взглянул на воду, она же потемнела кажется еще больше, но все так же грациозно и неподвижно плескалась о стены ведерка.
-Мне нужно мое чудо... – пробормотал он. – Ты знаешь, я имею на это право. Все должно быть не так, Эйрия должна быть моей. А разбойники должны испытывать страшные муки, должны бояться, должны вечно страдать, за то зло, что они причинили…
Харальд гневно сжал руки и посмотрел прямо в воду, словно стараясь взглядом проникнуть до самого ее дна, туда, где наверное и скрыта ее великая и пугающая сила, ее квинтэссенция, как сказал бы кто - нибудь, сумасшедший и мыслящий.
И вновь его трясущиеся руки зачерпывают воду, и вновь он старается и пытается не бояться, уверить себя в безопасности ритуала, но и он сам знает, что нет ничего страшнее ритуалов, к тому же древних и мрачных.
Но вот Харальд вновь, испытывая несказанный страх и трясущимися руками, но зачерпывает вновь темной воды и снова погружает свое лицо в эту странную стихию. Сперва не происходит ничего - он даже боится, что вода перестала действовать, но нет, вот его ноги подкашиваются и он падает на пол, ну, а его сознание, сознание его падает еще дальше.
Он открывает глаза – он находится на острове. Да – да, это тот же мир, где раньше он боролся с морской темной пучиной на маленьком плоту, но теперь его галлюцинация воплотилась в виде острова, на котором он сидит, поджав под себя ноги, будто собравшись медитировать.
Он не один. Рядом, прямо перед ним, сидит здоровенный филин, чем – то похожий на человека, чем - то прекрасный, но чем – то и очень страшный, своим животным спокойствием и величием. Филин смотрит на него огромными желтыми глазами, хочет вот – вот как будто взлететь, но никуда не полетит, чем верно обманул уже немало простаков. Он очень похож на кого - то, кого - то такого почти забавного, но невозможно вспомнить, ни на кого он похож, ни что во всем этом было тогда забавного.
-Привет, Харальд, привет тебе, - говорит филин, путая слова, но почему - то это все кажется разумным. Остров очень мал – фактически это небольшая наклоненная скала, торчащая из темной воды, на которой находятся только фактически сам Харальд, филин, ну и огромное старое иссушенное дерево за его спиной.
-Привет, - сказал Харальд, – кто ты?
- А ты? – отвечал филин в неловкой манере, вопросом на вопрос, что было неприлично, и филин знал ведь об этом, хитрое создание.
- Дерево у вас засохло…  - сказал Харальд.
- Оно знает, - кивнул филин. – А я живу на этом острове посреди темной воды. Забавно? Это остров неизменности, для тебя, по крайней мере. Представляешь? Ты можешь темной водой менять все - все вокруг, но не можешь изменить саму темную воду. А этот остров – это центр, квинтэссенция темной воды, ее начало и ее конец. Посмотри на дерево иссохшее - из него, из корней и натек этот океан темной воды, это самая стихийная из стихий.
-Но оно засохло, - сказал Харальд отчего - то.
-Метафора возможно, - кивнул филин. – Но может и нет. Как я могу судить? Я родился здесь,  и все здесь всегда было таким. Это данность. Неизменность. А ты здесь, правда, гость. Но и ты не изменишь это место. Никто. Никогда.
-Я и не хочу менять, - кивнул Харальд. – Но где же мое желание? Я загадал Эйрию и погибель разбойникам. В прошлый раз я плавал на плоту здесь и очнулся потом в новом мире.
-Ну, наверное, скоро ты появишься там, в новом мире, - вздохнув, сказал филин. – Но, а может ведь и вечность пройдет. Я не знаю. Понимаешь, я живу так долго, что уже не знаю разницы между секундой и годом, потому что это вечность.
-Ясно, - кивнул Харальд. – О, я чувствую, что сознание вот - вот возвратиться ко мне, я чувствую, что просыпаюсь. Скажешь мне что - нибудь на прощание?
-Можно, - кивнул задумчиво его собеседник. – Можно. Мы еще увидимся.
-И все? – уточнил кузнец.
-Больше не надо, - сказал филин. И кузнец очнулся.
Кузнец Харальд очнулся у себя дома, на полу, но было ему очень тошно и противно, как будто он пришел с огромного похмелья, на котором к тому же приносили жертвоприношения. Это была физическая боль в сочетании с какой - то моральной мукой, так что болели у него и голова, и душа, а мир сам был каким – то мутным и неуютным, так что все словно постоянно плясало перед ним, а также все было серо, непрозрачно, словно мир слепили из миллионов оттенков серого по проекту безумца.


И рассказчик замолчал, устало глядя на огонь, который уже почти потух. Алиса огляделась - уже почти рассвело и утро явно готово было прийти, если еще не пришло во владения Барадира, это чувствовалось ну просто и прямо везде, во всем – уже издалека светило приветливо солнышко, оживились лесные обитатели, даже такой теплый, будто весенний, ветерок начал дуть с юга, напоминая словно обо всем таком далеком, а от того еще более прекрасном.
Джейс сидел, как - то нахмурившись, смотря прямо вниз перед собой, словно задумавшись о чем -то.
-Ну… – нарушила тишину все же Алиса, – но расскажите же, прошу, а что было дальше.
-Разное говорят,  - сказал вдруг Арольст, – разное, прямо скажем. Таков уж наш народ северный – у нас всегда все мифы по – разному заканчиваются, каждый свою линию гнет.
-Говорят, - оживился Рапонд, – что все после этого закончилось хорошо. Что очнулся наш Харальд дома, с головной болью и мутным взором, но тут вошла его живая и невредимая Эйрия, и вмиг позабыл он все печали! Поженились они и жили долго и счастливо, да еще так, что все разбойники и лихие люди по волшебству этот край стали обходить за километры! Словом, стал Харальд отцом и мужем, разбогател даже на кузнечном - то деле…
-Но есть и иная версия, - лениво отвалился к дереву Варног, – что на самом деле обернулось все против несчастного кузнеца. Дескать, да, действительно, темная вода вернула его в другой мир, где ждала его любимая Эйрия. Да только все обернулось ему и на вред – выяснилось, что брат Эйрии был разбойником, главарем почти, да при обыске в кузнице нашли у Харальда золотой браслет, то ли случайно потерянный, то ли подброшенный кем. В итоге не успел бедняга добраться до темной воды – и его, и Эйрию, и брата ее – всех повесили за разбой на деревенской главной площади.
-А я слышал вообще другое, - сказал Арольст вдруг.  - Дескать, надо бояться данайцев, дары приносящих. И все это водяной и его братец спроектировали, чтобы честную душу Харальда себе заполучить. Словом, филин этот на острове и был братом Водяного - и никуда Харальд не делся, а пропал вдруг, будто не было никогда. А водяной его душу заполучил и продал. Вообще говорят, что темную воду водяные из душ загубленных получают.
И замолчали все тогда, так как странной и страшной была эта история про несчастного кузнеца, который был в принципе добрым человеком и ничего не хотел, кроме любви своей – а тут попал в такую неизвестность, что хоть волком вой. Словно в подтверждении этих слов вдруг завыли где - то вдалеке волки, и тогда все словно встрепенулись от своего небольшого молчания и растерянности.
-Ну, вам, наверное, пора идти в порт, - сказал тогда Арольст. – Ну а нам на охоту, пора, значит. Варног проводит вас к тропинке неподалеку, ну, а там вы прямо – прямо пройдете и попадете в портовую деревеньку.
Джейс и Алиса поблагодарили охотников и быстро собрались в путь. Охотники тоже были довольны, что удалось скоротать ночь в хорошей беседе , которая пошла так гладко и быстро. Вообще охотники любили беседовать, рассказывать свои путешествия и старые байки, но, по понятным причинам, собеседников никогда не было, поэтому потребность выговориться давно стала для них доминантной.
Джейс, Алиса и Варног направились в сторону порта и долго молчали, хотя это была не отчужденность или смущение – напротив, сейчас они чувствовали все такую близость и родственность своих душ, что не хотелось говорить ни о чем, а хотелось просто идти, по лесной дороге, стучать ногами по сучьям и земле и дышать этим дивным воздухом под ранним солнцем.
- Эта дорога, ведущая в порт тоже имеет свою историю,  – отчего-то вспомнил Варног, – это смешно звучит, но это так. Хотя и не скажу, что это смешно…
И он отчего - то замолчал.
-Ну? – приободрила его Алиса.
-Да так, - как - то уже неохотно сказал Варног. – Просто как - то шли два брата здесь, а какой – то там то ли старый богач, то ли гном, решил подшутить. И выбросил на дорогу два мешка с золотом. Братья их и подобрали, каждый разбогател… А потом смешная… история. Один брат всю жизнь на это золото жил, ни в чем горя не знал. А другой все мучился. Ну, знаете, как у людей - то бывает. Сначала переживал, что это кто - то потерял деньги и он на чужом горе разбогател, потом переживал на счет того, что не заслужил себе такого подарка. Потом мучился – мучился, что злой рок над золотом этим завис, как меч. И в итоге сошел с ума и умер в бреду. Вот. Задумаешься тут.
-Да уж. Золото оно вообще… – неопределенно сказал Джейс.
-Вот - вот, - кивнул Варног. - И не поймешь где ты, где мир.
И опять все замолчали. Обдумывая все эти истории, а также эту странную ночь, проведенную у костра. Алиса думала, как же забавно и странно так долго беседовать с неизвестными людьми, которых никогда уже, наверное, не встретишь, и как же странны эти северные сказки, которые словно иголки и нити сплетают мир на краю земли. Вообще это все было странно, это все было прекрасно, но она уже очень хотела спать, ей становилось холодно, так что за старой елкой… Верно от недосыпу ей даже будто привиделось за старой елкой сверкание золотой монеты, но она отбросила эти фантазии и поспешила за Джейсом...
-Вот и пришли! – вздохнул Варног, - пойдете по тропе прямо вниз и придете к порту.
-Спасибо, - кивнул Джейс. – Вы - неплохие ребята. Может, увидимся еще когда - нибудь. Потом.
Варног развел руками, добродушно улыбаясь,  и побежал обратно в лес. Джейс немного посмотрел ему вслед, вздохнул и побрел вниз по тропинке. Алиса пошла за ним, старясь не заснуть прямо на ходу, хотя счастье, какое - то изначальное счастье переполняло ее сейчас. Она словно слышала уже морской прибой и шум от движения кораблей. Она приятно поежилась и ускорила шаг вслед за странником.