Белорусский сатанист. глава 6

Глава 6.


Бабка Шаддаева хорошо подготовилась к работе. Сбегала в квартиру, которую вечером надо было показать клиенту, и начертила над протекающим унитазом малозаметную руну «лагуз». Это означало, что при входе в уборную в глаза покупателя вцепится морок и застит последствия хозяйской халатности.
 Потом совершила ритуал Регули при чёрных свечах, которые заказывала в сатанинской спецмастерской. Молодой муж ушёл к любовнице, и Альбина собралась слегка проклясть его на ночь глядя и лечь спать, но вспомнила, что ещё не отомстила жабовидному утырку. Бабка включила скайп и докопалась до старого знакомого из Гомеля:   
- Доброй ночи, Иосиф. Недавно вспоминала вас. Вашу вдохновенную работу с молодёжью. Сколько юных талантов остановилось на земляничной поляне вашего сердца! Как ваши дела?
- Разрабатываю программу «Чёрный брутус» для телепатического угадывания паролей, - последовал ответ.
 (В быту кладбищенский дед притворялся чайником и врал, что у него плохое зрение.)
- Можно вас попросить украсть пароль одного змеёныша? Я навела о нём справки. Имя и псевдонимы не скрывал, фотографий сеть полна. С подобием поработаю, но тут придётся ждать недели две. Он оскорбил меня, проявив признаки надменной паранойи. Зовут Олег, псевдонимы – Lordi7 и Пори Только Шнягу, называет себя братом Левого Пути.
 Дед насторожился, будто услышал что-то знакомое.
- Ссылку на фото, пожалуйста.
 Отправив линк, бабка Шаддаева так разнервничалась, что сожрала два чёрных пирожных, которые заказывала в кондитерской у тайной сестры Левого Пути.
- А, этот, - процедил сквозь зубы кладбищенский дед. – Пока он под защитой, но как выползет за границу Мозырского района, с каждого облака свесится петля, и единственный выбор, который ему предоставят, - это в какую из них сунуть башку. Приезжайте в Гомель, обсудим.
- П***а Лилит! у меня работа, - запричитала бабка Шаддаева.
- Придумайте что-нибудь, с меня чёрный торт.

Призрак попа предупредил Олега: воровать и пакостить на раёне запрещено, иначе гей сразу останется без покровительства. Олег приуныл. Поплёлся на вокзал и стал клянчить деньги, рассказывая, что его ограбили и чуть не изнасиловали оборотни в погонах. Милостыни хватило на круглосуточное интернет-кафе. Там он удалил скайп, поменял пароли и закрыл пару аккаунтов. 
 Хрен теперь меня найдёте, подумал гей и пошёл прочь из города. Возле последнего указателя застопил фуру.
- Ну и вид у тебя, - покачал головой водитель.
- Ради Христа, помогите, - заныл Олег. – Я совершал паломничество, и возле храма ночью меня сатанисты ограбили, избили, чуть не изнасиловали. А ментам похуй! Похуй! Еду я в Калининград, хочу постричься там в монахи, так как это вотчина патриарха нашего Кирилла…
- Как раз туда колбасу везу, - сказал водитель. – Виза-то есть у тебя, паломник?
- Шенген!
- Ну, залезай.

Ещё не ё**уло семь утра, а бабка Шаддаева уже сожрала оставшиеся пирожные.
Она смотрела в старое советское зеркальце и шептала:
- Покажи мне улицу. Покажи мне дом. Покажи квартирную хозяйку.
 Сначала зеркальце отразило карту Гомеля, потом улицу, потом нечёсаную опухшую тётку на кухне. Альбина сфотографировала её, распечатала изображение и стала чертить на нём руны.
 Сегодня же у тётки должно появиться желание разменять жильё и уехать в Минск. Причина простая: задолбал сын-алкоголик.
 Альбина нацарапала над рунами название конторы и свой мобильный и чиркнула зажигалкой. Бумага задымилась. Не пройдёт и получаса, как тётка внезапно вспомнит номер, которого не знала никогда.
- Еду в Гомель по делам, данные клиентки выслала, внеси в базу, - сказала бабка Шаддаева диспетчеру и стала собирать вещи.

В квартире деда её ждал не только Иосиф Самойлович, но и длинноволосый блэкарь, которого звали Чернояр, а по-человечески – Витя.
- Из-за меня придурок ушёл, мне и ловить, - сказал он.
- Скотина удалила скайп, - сказал дед. – Где ваше зеркало, Альбина?
Бабка порылась в сумке, в карманах – ни черта.
- Забыла! – ужаснулась она. – В квартире клиентки.
- Глупая самка собаки! – рявкнул дед. – Это же на другом конце города.
- Ну… я могу её телепатически вызвать, чтобы она вернула.
- Некогда! За это время голубой уйдёт ещё дальше.
- Ё***ая Лилит, - зарыдала бабка. – Это сколько же мне придётся зарабатывать на новое.
- Вы получите его в следующей жизни, - попытался успокоить её блэкарь.
- Спасибо, сынок, - прошипела Альбина.
- У нас нет времени, - сказал дед. – Куда могла поехать скотина, если в Минске пока ей появляться нельзя?
- В Калининград. Там его может приютить безумная библиотекарша. Её координаты в сети есть.
- Точно больше никуда? – спросил блэкарь.
- Этот обглодок поссорился со всеми, с кем мог. И ему остаётся только месть.
- Загружаемся в машину! – заорал дед. – Я чувствую: скотина уже проехала Жлобин. 

Тётка из захламлённой двушки машинально стирала пыль с подоконника. С тумбы для обуви. С тумбочки для телефона. Взгляд её остановился на старом советском зеркальце. Оно было двойное, без оправы – сейчас таких не делают.
  Риэлторша забыла, что ли?
 Тётка посмотрела на свою обвисшую рожу, и ей стало грустно.
 Внезапно мурло исчезло, зеркальце почернело, и в глубине его сверкнул белый огонёк. Баба испугалась, перевернула его. Вторая сторона ничего не отражала.
 Хочу увидеть там нормальное лицо и угробить кого-нибудь, словно в полусне подумала тётка. Хоть кого-нибудь.
 Она давно никого не убивала. Когда работала медсестрой, пару раз вводила детям двойную дозу лекарства, подрывающую иммунитет, и никто об этом не знал.
 Вторая сторона медленно превращалась в адекватное зеркало: сначала отразило кусок стены, потом телефон, потом лицо тридцатилетней женщины с тёмными, без седины, волосами.
 А теперь переверни, сказал внутренний голос. Белые и красные огоньки приближались к роже бабы. 
 Хорошая, годная ведьма, сказал внутренний голос. Много кого убьёшь.

 «Тойота» е**шила по хорошей, годной белорусской дороге. За рулём сидел Витя. Из магнитолы неслась высокодуховная песня:

Разбухшие от похоти,
Увязшие в говне,
Уё*ки никудышные,
Идите нах** все!

Нах**!
Нах**!
Нах**!
Нах**!

- Вы бы убавили, молодой человек, - поморщилась бабка Шаддаева.
- А сами ругаетесь п***ой Лилит, - сказал Витя. – Не убавлю.
- Но ведь быт – это одно, а искусство, творчество – совсем другое.
- Не ссорьтесь, - сказал кладбищенский дед. – Зае**ли уже.

Возле Жлобина машину остановил мент.
- Куда спешим? – с улыбкой осведомился он.
 Бабка Шаддаева воздела глаза к потолку. Нет, такими темпами поймать гея удастся только у литовской границы.
 Витя полез за документами. Кладбищенский дед полез за штрафом. Мент отвязался. «Тойота» понеслась дальше.
- В пачке есть добрая купюра, - спокойно сказал дед. – Кто возьмёт её в руки, захочет приобрести гадость. Наркотики, палёнку. Сегодня вечером ему будет весело, то есть, сначала весело.
- Сделайте что-нибудь, - взмолился Витя. – Чтобы им казалось, что скорость обычная. 
- И чтобы ты разбился, идиот, - добавила бабка Шаддаева, - вместе с нами.
 

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ