Письмо нерождённому сыну

Уж и не знаю, как к тебе обратиться. Хотел было написать «Здравствуй...», но ведь и имени у тебя нет, и здравствовать ты не можешь, ибо не рождён. Родился бы, так и имя тебе дали, и о здоровье позаботились бы, а пока просто хочу сказать «Привет!» в твоё небытиё.
Мне почему-то кажется (как и всем мужикам, наверное), что мой первенец был бы непременно мальчик. Карапуз такой шустрый, пронырливый: только успевай прятать от него то, что ему не следует трогать. Или же меланхоличный, задумчивый ребёнок, больше похожий на меня. Ты не такой?
Я читал: великая актриса Раневская сказала, мол, жизнь — это короткая прогулка перед вечным сном. Ты, по моей милости, лишён такой прогулки, не знаешь, как она замечательна. Вот я родился, и гуляю вволю перед этим самым вечным сном, и доволен — живу в своё удовольствие. Хотя для многих в этом мире такая прогулка — сущий кошмар. Немало тех, кто и погулять-то как следует не успевают, и мир познать — только начнут прогулку, как сразу в небытиё отправляются. Таким был мой старший брат, гулял на свете всего девятнадцать дней.
А ты, мой неродившийся сын, и сейчас находишься там, куда мы, погулявшие, тоже отправимся — в небытии. С той только разницей, что по моей вине и эгоизму узнать тебе, каково оно — бытиё — не дано. Чужие дети живут и радуются, играют, бесятся, часто ревут, а я своему во всём этом отказал.
Что толку писать про красоту рассветов и закатов, про прелесть летнего купания в реке или море, про величайшую радость совокупления или поедания пищи? Тебе-то всего этого не познать. Но все эти радости меркнут и ничего не стоят, когда нам больно, нестерпимо больно.
Кролика я как-то завёл, но он подрос, покусал меня и моего ныне покойного папу, и от крола пришлось избавиться. Но ты ведь не кроликом на свет родишься, сын мой, а человеком. И от тебя потом не избавиться с лёгким сердцем, как от кролика, даже если ты будешь мне не в радость.
Впрочем, я не прав. И папа мой был кролик, и я им являюсь, и ты, мой сын, если когда-нибудь родишься, будешь кролик. Не внешне, а по характеру души. Кролики тихие, безобидные, да иногда такой номерочек могут выкинуть, что хоть стой, хоть падай. Но лидерство и известность — удел львов, а не кроликов. А мы — кролики.
Так что хорошенько подумай, сын мой, стоит ли тебе появляться на белый свет. Я думаю — не стоит. Зачем? Чтобы так же горевать по мне, когда я умру, как горюю я по своему отцу? Ведь я сам едва не умер от горя... Чтобы ежедневно слушать этот настырный колокольный звон, раздающийся с новопонастроенных церквей после 70-летнего благостного перерыва?
Чтобы куражился над тобой какой-нибудь мудак да по-свински вели себя хамоватые соседи, нарочно создавая шум и прочие неудобства для твоей жизни? Жизнь прожить — не поле перейти, и очень крепкие нервы нужны, чтобы вынести данные нам кем-то испытания.
Зачем жить, сынок, когда миром правят уроды? И нашей страной тоже правит урод, самый симпатичный и обаятельный из всех российских уродов. Их мы каждый день видим по телевизору, но нужны ли они нам, сын? И каждый следующий правящий урод ещё уродливее предыдущего, только никто этого не замечает, почти все радуются и приветствуют этих уродов при встречах. И уроды эти незаметно становятся людям дороже их собственных родных и близких. Так зачем рождаться?
Чтобы изводить себя всякими идиотскими молитвами, постами да воздержаниями? Или же наоборот — пойти на все тяжкие — напиваться пивом, курить, трахаться с кем попало. И нисколечко не ценить данную тебе жизнь...
А если же ты станешь хорошим человеком, то кто-нибудь тебя ограбит, другой облапошит, кто-то использует тебя в своих интересах. На обиженных воду возят... Мне в связи с этим вспоминается рассказ Андрея Платонова «Юшка». Пошто его обижали и ненавидели? Пошто затравили таки? Нет, не хочу я своему сыну такой судьбы, даже отдалённо напоминающей судьбу этого несчастного Юшки — не хочу. Кролика всякий гад рад затравить...
И что я смогу сделать для тебя, когда меня уже не будет на белом свете? Абсолютно ничего!
Но, пока тебя нет, я могу решать, родиться тебе или нет, ты уж извини. Такая пока моя абсолютная власть над тобой. И, учитывая всё вышесказанное, заклинаю тебя — не родись, мой сын, не родись! Оставайся там, где ты сейчас! Там лучше, чем здесь, там небытиё, там тихо.
А я, когда помру, пускай с тобой не встречусь, исчезну навеки, навсегда, и не будет меня ни на каком свете.


8 июля 2006 года