Шуточки

1.
Черным-пречерным утром возвращался я с работы  домой. Время - девять,  темень - хоть  глаза выколи. Уличные фонари успели отключить. Расточительно жечь электричество днем, предупреждает энергетическая компания. Кризис, надо экономить ресурсы.
 
И бреду я, значит, домой, зябко мне, жутко мне, настороженно на прохожих поглядываю. Повстречается вдруг лихой человек? Очень опасаюсь лихих людей; даром, что служу я охранником.
На противоположной стороне  – магазины. Там - витрины подсвечивают, веселее. А с моей стороны – черный-пречерный высокий-превысокий забор. За забором - черный-пречерный глубокий-преглубокий котлован.  Не иначе  затевается грандиозная стройка. Региональный бизнес-центр, как обычно.
Владимир Николаевич Кукин, мой напарник, у которого я вчера принял пост, объясняет ситуацию так. Говорит, что вычитал в интернете.

Отдыхал прошлый год Медведев на своей даче под Сочи. Пригласил Путина погостить. Приезжай, друг Путин, посмотри, как я  обустроился. На рыбалку съездим, шашлычок сварганим. Расслабимся.
Приехал Путин. Видит, хорошо Медведев устроился. Всем на зависть, как хорошо. И заторопился домой. Извини, друг Медведев, не могу я с тобой на рыбалку. Нужно срочно лететь в Москву. Непредвиденные обстоятельства.
А давай помогу разрулить, намекает Медведев, что готов ради друга пожертвовать отпуском. Справлюсь сам, отвечает Путин, не желает, чтобы Медведев пожертвовал. Да куда же ты на ночь глядя, уговаривает Медведев. Отдохни, приготовлена спальня, утром вылетишь, обойдутся. Согласился на это Путин: утро вечера мудренее.
А пока Путин спал, перевел у него Медведев часы. На час вперед, президентские. Чтобы друг отдохнул подольше. Потому, что в Москве не дадут. Коррупция и другие проблемы.

Утром просыпается Путин, посмотрел на часы. Батюшки, ё-моё! - проспал самолет. А Медведев тут-как-тут, с удочками. Раз уж так распорядилась судьба, может быть, задержишься на денёк? 
Нельзя склоняться под ударами  судьбы, проявил Путин твердость. Ничего, на перекладных доберусь.

Приезжает Путин в аэропорт. Что-то часы у вас отстают, провожающим замечает. Виноваты, исправим, товарищ Путин, вытянулись провожающие во фрунт. Прилетает Путин в Москву. Что-то часы у вас отстают, встречающим замечает. Сей секунду исправим, докладывают встречающие.

К вечеру и Владивосток подтянулся.


2.
А я дальше иду. Зябко мне, жутко мне, заворачиваю за угол. Вижу – бац! – в трех шагах передо мной женщина в белом пальто. Пальто топорщится ниже талии и идет она в том же направлении, что и я. Тут меня кидает в жар. Потому, что неоткуда этой женщине прямо передо мною взяться.
Не перепрыгнула же она через забор в своем белом пальто. Не свалилась же с небес, не выросла из-под земли.
Впрочем, от женщин можно ожидать что угодно.
История, произошедшая с другим моим напарником, Иваном Михалычем Веденеевым, которому я полчаса назад сдал пост, неопровержимо свидетельствует.

Отмечали в нашей фирме недавно корпоративный праздник. Разгулялись дамы и господа, да так, что про время забыли. А дежурство выпало в эту самую ночь Михалычу. Ждал, он ждал, когда дамы и господа нагуляются, чтобы дверь за ними крепко-накрепко запереть. Разморило нашего старичка. Все-таки Михалычу семьдесят. На топчан он лег и уснул.

Наконец вываливается в вестибюль разгоряченная застольем компания. Смотрят: спит их охранник, десятый сон наблюдает. А потому как будучи уже навеселе, народ в виду опростоволосившегося охранника разбирает смех. И в какую-то забубенную голову приходит  идея состряпать на Михалыча компромат. Кличут нашу секс-бомбу, секретаршу директора Ксюшу, и она с пьяных глаз соглашается.
Снимает блузку, бюстгальтер, и ложится с Михалычем рядом. Стариковскую голову  кладет, типа мячик на мячик, на грудь, а руками придерживает, чтоб не скатилась.
Начинается фотосессия. В течение которой Михалыч  дрыхнет без задних ног, гам толпы его не тревожит. Потому что, к бабкам не ходи, тяпнул наш Михалыч под шумок одну, вторую, не исключено, что и третью стопку.
На следующий день уличающие в прелюбодеянии снимки гоп-компания предъявляет самому фигуранту.

Реакция фигуранта последовала неожиданная.
Скрупулезно изучил Михалыч  фото. Лысину почесал, покаялся:
-- Простите меня, люди добрые. Больше подобного не повторится.
Изумился народ:
-- Чего не повторится, Михалыч?
-- Нарушения внутреннего распорядка с моей стороны. Не маленький, понимаю. На рабочем месте нельзя. Простите, что не смог устоять.
-- Чего нельзя, Михалыч? - опешил народ. - Перед чем устоять? Это был розыгрыш! Подстава! Шутка!

Не поверил Михалыч в шутку, головой покачал, расчувствовался.
-- Спасибо вам, - молвил проникновенно. - Пускай для всех, для посторонних будет розыгрыш. Ксюша замужем. Нехорошо, чтобы муж узнал.
Затем  сгреб фотографии со стола и аккуратно утопил в кармане брюк.
-- А бабке своей признаюсь сам. Не дожидаясь, пока чужие  расскажут. А то заладила: облезлый пень! импотент! Пусть знает, какой я импотент, кошелка старая.

Особую пикантность ситуации придавало то, что Михалыч лицом не пригожее Квазимодо, доживи тот до семидесяти лет. А директорская секретарша  на конкурсе красоты дала бы сто очков форы Жанне Фриске. К тому же Ксюшин муж не абы кто, а работает в нашем городе вице-мэром.

В воздухе повисла пауза. Офисный люд переминался с ноги на ногу, прозревая, что его провели на мякине.  Пока кто-то не выручил, вспомнил: шеф работы накидал выше крыши. Ну и разошлись по местам.
С того самого дня Михалыч принялся игриво подмигивать пробегающей мимо Ксюше, норовя  ущипнуть молодицу за ягодицу.
А кроме того взял в привычку при случае и по большому  секрету, предъявлять, кому ни попадя, фото. В доказательство, что его достоинство в силе. Что оно - хоть куда; не погляди, что старик.

Тысячу раз  пожалевшая, что согласилась на  розыгрыш,  Ксюша спала с лица и  в три дня похудела, как  не мечтала за лето. Зато Михалыч наш приосанился, начал походить на Квазимодо в соку. По закону невероятных сплетен, слух о нем, как о чудо-любовнике,  стремительно распространялся и ширился. Скоро вышел за пределы микрорайона, достиг ушей вице-мэра.
Ксюша стала приходить на работу с синевой под глазами: день - под правым глазом, день - под левым.
Заявлялась  беспокойна, пуглива, переругалась со всеми, и - что совершенно немыслимо - дважды нагрубила директору.

-- Негодяй! Между нами не было ничего! И быть не могло! - приступала секретарша к Михалычу.
-- Разумеется, - соглашался Михалыч, подмигивая ей интимно и кротко, чем окончательно сводил нашу секс-бомбу с ума.

Настал момент, когда в безумной ярости она схватила охранника, как котенка, за шкирку и приказала:
-- А ну, любовник! Пойдем!
-- Куда пойдем? - перепугался Михалыч.
-- Куда-куда! А на топчан! А заниматься любовью!

Такого он, понятно, не ожидал.
Совсем некстати закричал «помогите».


3.
А я, значит, дальше бреду. Десятый час, мрак кругом, только женщина в белом пальто передо мною маячит. Зябко мне, жутко мне, никак в толк не возьму, откуда она взялась. Мистика какая-то, словно в триллере про вампиров
Замечаю, что и она дрожит. Оглянулась и побежала.

Страх пробрал меня одному во мраке и холоде оставаться.
Припустил за ней. Подожди, кричу, нету сил за тобой гоняться.
А она бежит, сомневается: а ты больно не сделаешь? Все мужчины женщинам делают больно, начиная с момента рождения.
Нет, кричу ей вдогонку, я же тебя не знаю совсем.
И насиловать не станешь, интересуется.
А вот этого пообещать не могу. Возвращаюсь  с дежурства, извини, устал,  как собака. Да и где тут, скажи на милость, насиловать? Не на тротуаре же, в  погодных условиях декабря?

Сердце мое колотится, в боку колет, чувствую надолго меня не хватит.
Остановилась она. Вижу, человек вы порядочный.

Я-то порядочный, пытаюсь перевести дух, а сама?
И сама, отвечает, порядочная. Хоть не замужем, но мужчина  имеется.
Чтобы поддержать разговор, говорю ей: да ну!
А она мне: ну да! - мы соседи по лестничной клетке. Его жене на работу к пяти, она кондуктор на десятом маршруте. А мужчина - ко мне под бочок. Только женское счастье - зарница. Щас сама на работу спешу, маникюрщица в «Афродите».
«Афродита» в другой стороне, замечаю я вскользь, между прочим.

Объясняет: дошла до угла. Чует сердце моё не на месте. Есть в подъезде особа одна, той к двенадцати на работу. Вот решила вернуться, проверить.

У меня от души отлегло. Пазл сложился, осталась неясность.
-- А топорщится сзади пальто?
Оглянулась она и надулась:
-- Ничего не топорщится, зря вы. Это просто хвост выпирает. Дело в том, что я  ведьма.

Вышло, что напрасно боялся.
 
Нормальная женщина оказалась.