Вечные ценности или сны на завтрак

   
    Было утро. Прохладное, немного ветреное, какое бывает только в предгорьях Гималаев. Со смотровой площадки гравихауса открывался потрясающий вид на древний разрушенный буддийский монастырь, стены которого были украшены тысячами цветных гирлянд из кусочков разноцветной материи. Лоскутные ленты  трепетали на ветру, как напоминание о вечности древних традиций и суеверий. Но стоило отвести взор чуть вправо, и взгляд упирался в плотную стену зависших в воздухе гравихаусов. Дорогие просторные модели почти касались горного склона, а на окраине разместились самые дешевые малогабаритные варианты парящего жилья. Впрочем, слово дешевые было не совсем уместно в отношении данных домов. Так Кёрт платил за свои двухкомнатные апартаменты миллион кредитов в год, что составляло примерно две трети его годовой зарплаты. А работал он финансовым директором корпорации «Транс Лайф» и принадлежал к тому миллиону счастливчиков, которые могут себе позволить свежий воздух и комфортную температуру окружающей среды. На такие условия можно было рассчитывать только в «Парящих городах» - внизу жизнь уже давно превратилась в беспощадную борьбу с невероятной жарой и влажностью.
 
   Из апартаментов появилась Лили. Ее беременность пока еще не была видна внешне, но Кёрт чувствовал, как внутри с ней происходят серьезные перемены. Жена постоянно жаловалась на пищевые стимуляторы, которые стали казаться ей отвратительными, на  питьевую воду «Глобал Арктик», которая вдруг потеряла свой прежний вкус, на воздух Гималаев, оказавшийся слишком прохладным. Кёрт слышал, что такое иногда происходит с беременными женщинами, но был не вполне готов столкнуться с этим в своей собственной жизни.
- Привет. – Услышал он её заспанный голос. – Тебе сварить кофе?
- Обойдусь синтетиком.- Ответил он.
Она огорчилась. Ей нравилось варить  для него кофе. Нравился этот бодрящий запах свежесмолотых зерен, который наполнял в это время их квартиру.
- Уже проверил нейроэмулятор?
- Еще нет.
- Как ты думаешь – мы потянем второй? Эти ночные кошмары… я хочу разглядеть их получше. – Она подошла и взяла его под руку, словно стараясь согреться.
- Я могу отдать тебе свой. На время.
- Придется вызывать мастера по перенастройке данных. Это обойдется недешево. Потом снова вызывать.
- Но новый прибор обойдется гораздо дороже. К тому же, ты всегда недолюбливала эту технику. Напомнить тебе твой девиз?
- Сны должны оставаться тайной. Я помню.
- Что же изменилось с того самого времени?
- Мне кажется, что там есть разгадка.
- Разгадка чего? Ты меня интригуешь.
- Что-то происходит, Кёрт. Что-то, касающееся нас с тобой. И это что-то меня пугает.
- Я думаю, что всему причиной твоя беременность. Новая ответственность. Мы справимся, Лили. Ты и я.
- Спасибо, Кёрт. Я люблю тебя. – Она прижалась щекой к его груди.
- Я тоже тебя люблю.
- Так ты подумаешь насчет второго нейроэмулятора?
- Хорошо, милая. – Ответил он несколько раздраженно.

      Как только Кёрт подумал о деньгах, его настроение сразу ухудшилось. Он уже подсчитал, что через пять месяцев расходы их семьи возрастут как минимум на четверть – консорциум непременно повысит арендную плату, придется заплатить единовременный налог на рождение ребенка, да и услуги медиков обойдутся в копеечку. Все это означает, что он больше не сможет участвовать в  инвестиционных аукционах, а значит по-прежнему останется полностью зависимым от внутрикорпоративных интриг и настроения начальства. Вот такие мысли омрачали его душу.
До прибытия гравитакси оставалось еще больше часа. Он решил, что было бы неплохо сейчас выпить чашечку свежесваренного кофе, но менять решения он не привык.
- Обойдусь синтетиком, - подумал он, - а потом просмотрю запись. 

    Нейроэмулятор «А-10013» принадлежал к последним моделям данного вида записывающих устройств. Он преобразовывал волновые излучения мозга в видеоформат высокого качества, в результате чего человек мог получить всю информацию, с которой ночью работало его ум. Прибор был изобретен довольно давно, но лишь в последние десять лет его создателям удалось добиться высокого качества трансформации волновых сигналов в  зрительные образы. Новые модели повлекли за собой создание целого направления современного искусства, которое окрестили нейрострим. В этом бизнесе крутились неплохие деньги и многие шли на разные ухищрения, чтобы сделать свои сны яркими и интригующими, а потом сбыть их телеканалам, специализирующимся на данном рынке.
     Увы, но со снами Кёрту явно не везло. Утром он никогда не помнил, что ему снилось. И приобретенный за круглую сумму нейроэмулятор принес ему больше разочарований, чем вдохновения. В большей части ему снилась его работа. Это удручало. Выходило, что работе принадлежала вся его жизнь, даже сны. Вот и теперь на экране плазмоида вновь возникло изображение кабинета совещаний. Президент компании хмурился, глядя в его сторону, видно памятуя  о так и не состоявшемся браке Кёрта с его старшей дочерью. Скучно! Кёрт включил ускоренную перемотку.
    Стоп! Вот оно! Возникший на экране сюжет оказался тем самым, что его волновало последний месяц. Он нажал кнопку «просмотр».
Огромное помещение наполнено массой народа. Все напряжены, сосредоточены и словно бы погружены в то, что происходит на экранах компьютерных мониторов. Потом фокус кадра останавливается на одном из людей. Молодой тип лет тридцати в слегка помятом летнем костюме. Галстук (боже! ведь когда-то люди на полном серьезе пользовались этим совершенно бесполезным аксессуаром) был ярко желтым в тонкую синюю полоску. Округлый овал лица завершался тяжелым подбородком. Переносица была скошена на бок – возможно человек занимался боксом или чем-то подобным. В глазах хищный блеск. Кёрт нажал «стоп» и теперь смотрел прямо в глаза этому человеку. Его изображение на экране было настолько реальным, что по телу Кёрта пробежали мурашки. Кто этот человек? Судя по одежде людей и моделям компьютеров, речь может идти о первой четверти двадцать первого века. Почти сто лет в прошлое. Кёрт продолжил просмотр. Фокус кадра сместился на экран компьютера, который был занят столбцами бегущих цифр и ломаными линиями – вероятно графиками биржевых котировок. Он попытался разглядеть название торгуемого инструмента, но четкость картинки не позволяла этого сделать.
    Подобный сюжет был не первым в записях его нейроэмулятора. Было еще несколько, где события происходили в иных временных рамках. Но этот человек со скошенным носом присутствовал во всех из них. Его внешность и возраст менялись, но этот скошенный нос и хищный взгляд оставались всегда, словно метка, позволяющая выделить его из тысяч других персонажей его сновидения. Но больше всего его беспокоило другое – в чертах лица этого человека он угадывал своего давнего соперника, у которого отбил Лили. Он давно ничего не слышал о нем. Казалось, что Ниро Штайн канул в небытие, когда лишился своего поста в «Транс Лайф» Так почему же он с таким навязчивым постоянством возникает в его снах? 
    Эти сны приносили с собой чувство страха. И когда он пробовал в медитации познать источник этого страха, то в уме всегда проявлялся образ банкротства. Тяжелый, опустошающий мозг образ полного финансового коллапса. Его личный психоаналитик связал эти сны с инвестиционной деятельностью Кёрта. Он предположил, что подсознательно Кёрт боится потерять свои вложения, а персонаж сновидений – лишь созданный его же разумом образ, который олицетворяет все его страхи. И вполне очевидно, что разум придал ему черты его бывшего соперника. Кёрт был разочарован такой трактовкой и потраченными деньгами, он чувствовал, что дело здесь не ограничивалось играми подсознания.   

     Экономика 2144 года сильно отличалась от того, с чем мир имел дело сто лет назад. Существовала лишь одна мировая биржевая площадка, на которой происходили торги акциями компаний из «золотой сотни». Все эти компании были монополистами в своей сфере, конкуренция почти отсутствовала, поэтому последние десятилетия вся «золотая сотня» успешно росла, принося владельцам своих акций надежный и стабильный доход. Это устраивало всю экономическую элиту, которая со страхом и неприязнью вспоминала годы торгового хаоса, когда рушились столетние финансовые империи, а на их костях пировали спекулянты и мошенники всех мастей. Теперь мир был стабилен. Миллиарды спокойно год за годом создавали дополнительные миллионы.
Чтобы приобщиться к пиру сильных мира сего, новые инвесторы должны были выстоять долгую очередь, покупая и продавая на аукционах места в этой самой очереди. В результате они получали право на выгодных условиях инвестировать определенную сумму в заранее выбранную ими компанию и получить обратно существенную часть затрат, потраченных на аукционах. Так появлялись на свет новые инвестиционные рантье. Проиграть при таком раскладе было просто невозможно, поэтому Кёрт и не понимал – откуда у него возникли страхи, присущие инвесторам прошлого столетия, ведь по его расчетам он выбрал самую надежную инвестицию. Чистая питьевая вода – это то, что никогда не обесценится, то, в чем люди будут нуждаться всегда. Он раз за разом оценивал надежность своих вложений и каждый раз приходил к выводу, что акциям «Глобал Арктик», всемирной корпорации по добыче питьевой воды из мировых запасов льда, ничего не может угрожать.
     И пока его предположения оправдывались. Продажи корпорации росли каждый год более чем на десять процентов, а ее рейтинг вот уже двадцать лет держался на самом высоком уровне. Доходность акций была достаточно высокой, чтобы обеспечить Кёрту и его семье безбедную жизнь. Оставалось лишь одна мелочь – надо было дождаться своей очереди, чтобы приобрести эти акции. Сейчас он был двадцать седьмым в списке претендентов и подумывал о том, чтобы купить на ближайшем аукционе двадцать пятое место. Стартовая цена предстоящих торгов была вполне приемлемой – он мог себе позволить чуть-чуть приблизить свою мечту.

    Служебный телефон Кёрта звонил не переставая, словно капризный маленький ребенок, оставленный без присмотра родителей. Впрочем, этого стоило ожидать – на календаре был последний день месяца, а еще не все финансовые отчеты были им согласованы и утверждены. Кёрт любил цифры, любил эти стройные вереницы таблиц на мониторе, они словно бы оживали в его сознании, на мгновение превращаясь то в поток банковских платежей, то в разочарованные лица техперсонала, которым урезали премиальные. Здесь, в кресле финансового директора  компании, он чувствовал себя как рыба в воде. По отчетам выходило, что «Транс Лайф» за этот месяц заключила крупных контрактов на поставку комплексных телекоммуникационных услуг на десять процентов больше, чем за аналогичный период прошлого года. Они вырывались в лидеры своей отрасли, они росли быстро и агрессивно.  - Акционеры компании наверняка получат приличные дивиденды по итогам года. – Думал он. От этой мысли ему делалось как-то неуютно, неловко, словно бы он упустил некий шанс в своей жизни. Шанс стать больше, значительнее в собственных глазах.
- Если бы я выбрал Энн, а не Лили, я бы уже был Вице-президентом и акционером компании, а не просто наемным менеджером, хотя и высокооплачиваемым. Мне бы не пришлось беспокоиться за свое место, за свой образ жизни, за будущее своих детей.
Так думал в эти минуты Кёрт. Порой в его мысли прокрадывалось чувство стыда, робкое, несмелое, не особо обременительное чувство. Но он отгонял его, словно надоедливого комара, который пытался досадить его душевному комфорту.
- Кёрти! Дружище! – Кёрт оторвал взгляд от мониторов с отчетностью и уставился на открытую дверь в кабинет. Так звал его только один человек. И этот человек сейчас должен был быть за тысячи миль от этого места.
- Ник? Ты что здесь делаешь? Ты же должен быть сейчас в Антарктиде. Или вашу экспедицию свернули раньше срока?
Они пожали друг другу руки, как хорошие старые знакомые.
- С экспедицией все в порядке. Водим хороводы с пингвинами вокруг елки. У нас ведь там каждый день Рождество.
- Ладно, а если без шуток?
- Да я как раз по делам экспедиции и прибыл. Мы заказали у вас пару морозоустойчивых ретрансляторов. Вот меня и послали их забрать.
- Понятно. Рад, что удалось повидаться. Ты как?
- Да нормально. Привык уже. Сегодня здесь – завтра там. Работа такая. Кстати, ты не слышал про открытие Ниро Штайна?
- Ниро? – Кёрт напрягся. – О каком открытии ты говоришь?
- Да, этот авантюрист, у которого ты отбил Лили, вложил все свои деньги в развитие исследований химического препарата, снижающего потребность человека в воде.
- И что же? Есть какие-нибудь результаты?
- Результаты? Это не то слово, Кёрти! Это сенсация! Он утверждает, что его препарат способен заменить людям воду.
- Ерунда какая-то. Ниро всегда был шарлатаном с непомерными амбициями. Не зря его поперли из компании.
- Его исследования подтверждены тремя сертификатами главных медицинских агентств. Он не шарлатан, точно тебе говорю. После его утреннего выступления на «Скай ньюс» акции всех компаний, связанных с производством воды, рухнули на пятнадцать процентов.
- Что? Не может быть… - Кёрт произнес это с таким отчаянием, что Ник сразу понял, в чем тут дело.
- Ты инвестировал деньги в право на покупку этих акций?
- Да. «Глобал Арктик».
- Надеюсь, ты еще не успел стать их акционером?
- Нет. Слава богу, нет! Но ведь…
- Все деньги, потраченные на аукционах – на ветер. Бывает.
- Ник! Но ведь это была стопроцентная инвестиция! Как он посмел…
- Сочувствую, Кёрти, но в тебе сейчас говорит зависть. Ниро вложил в эти исследования не только все свои деньги, но и взял кучу крупных кредитов. Говорят, ему не раз угрожали. И не только угрожали. Но теперь уже все стало достоянием общественности. Теперь уже его открытие не замнешь. Кстати, как Лили?
-  Лили? Нормально. Ждет ребенка. Мы ждем ребенка.
- Смотрю, ты не очень-то этому рад, - как-то грустно произнес Ник.
- Ник, я надеялся на эти инвестиции. Я рассчитывал на них. Теперь же…
- «Парящий город» может стать тебе не по карману, так?
- Так. И это ужасно. Я просто не представляю, как смогу объяснить это Лили. Особенно теперь, когда мы ждем ребенка.
- Она поймет, Кёрт. Она у тебя сильная женщина. Вы справитесь. Прости, но мне пора.

    Когда Ник ушел, Кёрт вошел в сеть и набрал имя «Ниро Штайн».
Глядя в лицо с тяжелым подбородком и скошенным набок носом, он продолжал непрерывно повторять лишь одну фразу: «Как он посмел…»