Воробьёв на поминках Чижикова. Фантасмагория

После прощальной церемонии на кладбище родственники и друзья собрались в доме Чижикова.
Вдова выставила две бутылки водки и метнула на стол большую миску квашеной капусты.
Пили молча.
Скворцов и Щеглов плакали. Старая вдова Канарейкина шептала молитву.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге показались недавний мертвец Воробьёв
и его собутыльник Дроздов. Они бессмысленно озирались вокруг.

Воробьёв затянул фальцетом некогда популярную советскую песню:
«На деревне расставание поют».
Дроздов подхватил козлиным басом:
«Провожают гармониста в институт».

Все переполошились. Мадам бывшая Чижикова заплакала.
- Пошли вон! – крикнул генерал в отставке Кобчиков.
- Это кто вон? – внезапно осекшись, спросил Воробьёв. – Это мы вон? Мы, лучшие друзья покойного?
Он сел на лавку и зарыдал в голос.

Дроздов на нервной почве не смог укротить песню и продолжал тянуть:
«Провожают гармониста в институт»
- Полиция! Где полиция? – зашумели шокированные женщины.– Вывести этих нахалов!
Бывшая мадам Чижикова упала в обморок.

Воробьёв, пошатываясь, встал и оглядел всех глазами, в которых промелькнул проблеск узнавания.
- Ша! – воскликнул он. – Заткнитесь вы, тупоносые! Дайте мне сказать.
Собравшиеся посмотрели на него с негодованием. Но никто не возразил.
- Да, так вот, – продолжал Воробьёв, – я пил с Петей Чижиковым.  Я выпил с ним океан водки, а, может, и того больше.
Оратор сглотнул слюну и замолчал. Все ждали продолжения.

Дроздов тянул:
«Провожают гармониста в институт»
- Подожди, – мягко сказал ему Воробьёв, – это успеем.
- А что сейчас? – пьяно икнув, спросил Дроздов.
- А сейчас мы разберёмся с этим сбродом, с этими любителями даровой капусты.
- Но! Но! – воскликнул отставной генерал Кобчиков.

Воробьёв распахнул дверь и ласково сказал:
- Пожалуйте на выход, гости дорогие!
- Здесь поминки, а не балаган! – попыталась напомнить старая вдова Канарейкина.
- Ах, так! – разозлился Воробьёв. – Друг Дроздов, помоги мне!
Несколько минут в комнате происходило нечто невообразимое – все голоса потонули в топоте и свисте.
- Уф! – сказал Воробьёв, запирая дверь за последним участником поминок.

Он стоял посреди опустевшего помещения и озирался вокруг.
Дроздов невозмутимо тянул:
«Провожают гармониста в институт».
Бывшая Мадам Чижикова валялась в обмороке.
- Надо её поднять, – деловито сказал Воробьёв.
- А на кой? – меланхолически заметил Дроздов.
- Это же вдова нашего боевого товарища, – попытался пояснить Воробьёв.
Дроздов махнул рукой и снова запел популярную советскую песню.

В дверь постучались.
- Кто там? – удивился Воробьёв.
- Вася! Открой! Это я.
Воробьёв откинул дверной крючок.
 
На пороге стоял всклокоченный, обсыпанный землёй Чижиков.
- Ты откуда? – воскликнули Воробьёв и Дроздов фальшивым дуэтом.
- Из могилы, чёрт подери. Сторожа откопали.
- Так ты живой?
- Ещё бы! – гордо произнёс Чижиков.

Взгляд его упал на лежащую в обмороке бывшую вдову.
- Чего это она?
- Переживает, – сказал Воробьёв.
- Надо же! – растроганно воскликнул Чижиков.
Он подошёл и тронул супругу носком ботинка.
- Жена, вставай! – нежно сказал удивлённый муж. – Вставай, выпьем!
Мадам Чижикова открыла глаза, увидела своего благоверного и от ужаса свалилась замертво.

«Провожают гармониста в институт» – запел Дроздов.
- Хорошая песня! – мечтательно откликнулся Чижиков.
Воробьёв влюблённо смотрел на друзей.

                Р.Маргулис