Заграница

       Из рассказа для младших школьников «Волшебное слово» мы узнали, что слово «пожалуйста» может открыть любые двери, может тронуть душу самого скряжного скряги, и он поделится частью своего богатства, что, откликаясь на это слово, мама позволит подольше гулять, и что,  вообще, это простое слово может творить чудеса. Повзрослев, мы несколько разочаровались в силе этого волшебного слова и начали искать другие, подходящие каждому отдельному случаю слова. И было одно слово, которое манило и пугало, обещало невообразимые приключения и незабываемые впечатления: «ЗАГРАНИЦА». Из-за мощного железного занавеса доносились такие музыки, звучали такие голоса, привозились такие шмотки!!!  Даже хотеть поехать «туда» было почти преступлением. Нет, речь не идет о Болгарии – шестнадцатой республике СССР, туда-то худо-бедно еще ездили! А вот поездка в Югославию уже требовала особого подтверждения преданности индивидуума родной партии и такому же правительству. После многочисленных проверок, тайных и на парткоме, счастливчик – за свои  деньги! - отправлялся-таки в мир чудес. По дороге он становился одновременно подозреваемым и подозрительным, сорил деньгами, где не надо, и жался, когда необходимо было проявлять щедрость для своей же пользы. Но какая уж своя польза, если на кону честь Родины! Какие уж свои интересы, когда за тобой пристально следят зоркие глаза бдительных соотечественников!!! Шаг влево, шаг вправо – повод для доноса!
        Золотые времена – 1 доллар стоит 65 копеек! Меняют целых 30 рублей – ни в чем себе не отказывай! Ещё 3 десятки можно провезти легально, только укажи в декларации и – всё, шикуй, гуляй! То ли из-за низкой цены доллара, то ли ещё по каким скрытым причинам по ту сторону границы резко усиливался патриотизм: и это – река? Вот Енисей – это река! Хы, это - институт? Вот Политех – это институт! Горы - ??? горы - это Саяны! И подобные комментарии по всему тексту гида. Квасной патриотизм распространялся и на своих. К моему великому неудовольствию в группе для поездки в Югославию оказался земляк-политехник, который совершенно без всяких просьб с моей стороны взялся активно меня опекать. И вот загораем мы группой, естественно, на отведенном русским кусочке Адриатического побережья, лениво-разморённо обсуждаем фильмы. Земляк бдительно слушает, изредка вставляет в общий разговор хвалебное слово в адрес отечественного кинематографа. Тогда как раз вышел фильм Евгения Матвеева «Особо важное задание» о заводе, спешно возводимом в Сибири в военные годы. И черт меня дернул за язык сказать, что фильм слезливый, многое «притянуто за уши» и вообще рассчитан на женское мягкосердечие. Каким же презрением покрыл меня земляк! После приклеивания на мое распластанное тело всех ярлыков от: как не стыдно?! до: наши фильмы самые лучшие, а некоторые порочат их!! -  он подхватил тряпочку, на которой лежал, и перелёг подальше от меня. Там, правда, камни были покрупнее и лежать на них гораздо менее приятно, но чего не сделаешь во имя патриотизма! Кстати, на территории нашего отеля росло много деревьев с ароматными листьями, а около них таблички на русском языке: «Просьба лавровый лист не обрывать, он еще не поспел!»
       В любом коллективе находится женщина, которая беззаветно любит и оберегает начальника, причем, любовь эта не физическая и не душевная, а какая-то истово-преданная, бескорыстная, до собачьего визга. И в нашей группе, отправляющейся в круиз по Средиземному морю, такая женщина тоже была и проявилась в самые первые дни. Когда мы вылетали из Красноярска, было минус 16 градусов, а в Одессе – плюс 23. Сидим мы в порту, квёлые от жары, от вчерашней встречи с южным городом, от томительного ожидания досмотра. Руководство группы решило извлечь пользу из ситуации и объявило общее собрание, где подробно объяснило, чего нельзя делать ни в коем случае. Оказалось, что фамилия руководителя Чебурашкин (родился он лет за 30 до мультяшки), а «замполита» зовут Геннадий Иванович. Я, конечно, оживилась:
         -  Надо же, и руководитель Чебурашкин, и заместитель – Гена!
Народ покатился со смеху, но не та женщина:
         - Как Вы смеете так говорить про руководителей! Мы должны их уважать, а Вы!» - она раскинула руки, как бы защищая своим тощим телом двух нехилых мужиков. И надо же было ей нарядиться в шляпку с короткими полями и задорно торчащим перышком!
         - О, и старуха Шапокляк здесь! – продолжила я тему сравнений. Друга в её лице я не приобрела, но до самой посадки на корабль  никто не кис и не грустил.
        Да и от чего киснуть! Посадка на корабль когда-нибудь кончится, а на горизонте -  Турция, Италия, Франция, Испания! И в каждой стране столько интересного! Были и казусы. Некоторые дамы, поднявшись на борт после посещения базара в Стамбуле, вдруг обнаружили, что куртка не из кожи, а из заменителя, другие – так и не смогли обменять утюг на набор косметики. А со мной случилась целая трагедия. Кожаный базар я прошла мимо, потому что «левых» денег у меня не было, а заказов от детей (год-то 1989 – в стране шаром покати!) - целый список: калькулятор, японские часы, магнитофон, спортивный костюм и т. д., и впереди – 4 страны на все 30 рублей и 47 долларов! Но калькуляторы самые дешевые в Турции, поэтому я и прикупила, между прочим, в магазине, очень простой «куркулятор», как называл его Слава. Вечером, когда состоятельная публика пошла в корабельное кафе, я решила полюбоваться приобретением. В каюте было очень слабое освещение. Достала коробочку и попыталась сложить два плюс два, но прибор молчал, и сколько я ни жала на кнопки, как только я его ни трясла, он не светился и сложение не производил. И тут меня прорвало: и денег-то у меня нет, и покупать-то я не умею, и сегодня некоторые трескали  мороженое, а я даже яблоко с наклейкой не съела в обед, а положила в чемодан, чтобы отвезти детям! Жалость к себе перешла в истерику, хорошо, что никто не вошел. Истерика длилась минут десять. Успокоилась, умылась и с легкой душой уснула. Утром первым делом взяла злополучный прибор и – о, чудо! Он светился! Он производил сложение и вычитание! Он делил и умножал! Просто он работал от солнечного света…
       Потом была Италия. Колизей, с камней которого служители сметали пылинки, памятники и храмы, картинные галереи, Ватикан… Потрясло, что многие туристы были в инвалидных колясках. Каково же было у этих людей-инвалидов желание прикоснуться к вечным ценностям, что они пересекли океан, преодолели все тяготы пути, которые и здоровым-то людям обещали много проблем! Забавное приключение в Сикстинской капелле. Большой гобелен во всю стену с голографической вышивкой «Трапеза» интересен тем, что при движении вдоль него мы видим, как участники трапезы поворачиваются вослед идущим. Наши люди, по крайней мере, трое, решили обмануть века и сперва медленно, потом быстрее начали курсировать вдоль картины, вызывая недоумение окружающих. Рысь перешла в галоп, и всё это - с вывернутой в сторону гобелена головой. Не для слабонервных!
         В один из дней мы посетили собор Святого Петра, исполнилась моя мечта увидеть скульптуру «Пьета» великого Микеланджело Буонаротти. Если долго на неё смотреть, персонажи оживают, настолько правдоподобны горе и печаль Марии и безжизненность Христа. В соборе органист репетировал мессу, и это было потрясающе! И вот в самый апофеоз раздался голос дамы, претендующей на образованность и интеллигентность:
        - Боже мой, какие фрески, какая мозаика!
Ответ теткообразной женщины, передовика сельскохозяйственного производства из сибирской глубинки не заставил себя долго ждать:
        - Ой, б…! Ещё вчера с багром за вертолетом бегала, а сёдни: какая мозаика!
Без комментариев.
        В этом же соборе я наблюдала исповедь. Ряд кабинок, отделенных друг от друга дощатой перегородкой, а от посетителей – тяжелой занавеской, были предназначены для исповедующихся. Кабинки были заняты не все. В одной из них за неплотно задернутой шторой немолодая женщина в темной косыночке что-то быстро и горячо говорила, то отчаянно жестикулируя, то молитвенно складывая руки вместе. Я чуть отошла, чтобы нечаянно не смутить её, и увидела того, кто принимал исповедь. Это был упитанный служитель, не знаю, в каком сане, который ел огромный бутерброд, часто прикладываясь к большому кувшину и кивая, очевидно, в такт словам женщины. Святости в нем было не больше, чем в посетителе забегаловки, тем более что, заметив меня, он подмигнул и снова отпил из кувшина. Невольно вспомнилась известное произведение:
                Никто не даст нам избавленья:
                Ни Бог, ни царь и не герой!
Замурлыкав «Интернационал» я покинула место ещё одного разочарования.
        Как-то Вячеслав Бутусов изрёк: рассказывать про музыку, всё равно что танцевать про архитектуру. Поэтому про архитектуру я не «танцую». Поезжайте сами и посмотрите! Другой мир, другая красота, насмотренная многими поколениями, стоят того, чтобы потратить время и деньги. 
        Франция запомнилась Каннами, Ниццей, Марселем, яхтами и геями. В то наше целомудренное время мы и понятия не имели об этой человеческой разновидности. В Марселе нас отпустили погулять без сопровождающих. Мы и двинулись по прямой, к морю. Около одного из зданий увидели множество мотоциклов. Я как мать двоих пацанов-мотоциклистов не могла пройти мимо и захотела сфотографироваться рядом с одним, самым большим и навороченным блестяшками «железным конем». Не успела я принять эффектную позу, как из дверей здания вышли особи странного вида и непонятного пола: раскрашенные лица, приклеенные ресницы, накладные груди, торчащие, как конуса, длинные в пол черные плащи. Черт-те что! Нас, конечно, как ветром сдуло, хорошо, что успели щелкнуть аппаратом! А они со страшным грохотом понеслись по улице, и полы плащей развевались, как крылья. А на площади молодой человек танцевал зажигательный танец с куклой в человеческий рост. Носки туфель танцора и куклы были соединены, благодаря чему создавалось впечатление синхронности, и кукла казалась живой. Музыка закончилась, танцор положил партнершу на асфальт, отцепил носки её туфель от своих и уселся рядом. Грустная картинка! Мысли о тяжелой женской доле подвигли нас на неслыханную щедрость, и мы тоже бросили мелочь в шляпу рядом с артистом, номер был классный!
          Так уж получилось, такое уж счастье выпало нам: поездка в Монте-Карло!  Как раз Жак Ив Кусто проводил экскурсию для детей, ребятишки зачарованно оглядывали батискаф, трогали его и старались не пропустить ни слова из рассказа великого исследователя морей и океанов. Конечно, мы посетили казино – а как без этого в Монте -Карло!? Некоторые играли и даже что-то выиграли! Интересно было наблюдать за людьми у автоматов: рубашонка торчком, волосенки дыбом, глаза шальные, лица обезображены азартом, руки трясутся  – непонятный мир, для меня, во всяком случае. Да ну их! Пошла посмотреть на море сверху.  Монте-Карло - мелкое государство, живущее на доходы от человеческих пороков, находится высоко на горе, откуда открывается потрясающий вид на лагуну с яхтами, кораблями и лодочками. Всё яркое, пестрое на фоне изумрудной зелени. Слышу рядом со мной немецкую речь - пожилая пара неспешно беседует. Надо сказать, что нас в школе немецкому языку учила настоящая немка, хотя звали её Валентина Григорьевна Унрау. Нрава она была сурового. Но при всей педантичности и ответственности любила петь,  поэтому язык мы усвоили не только в разговорном, но и в песенном виде. Некоторые песни я помню до сих пор! У памяти есть замечательное свойство: в нужное время она выдает нужную информацию. Не подвела меня она и в этот раз. Я поздоровалась с соседями, спросила, откуда они, оказалось – из Гамбурга. Потом они меня спросили, и завязалась беседа. Не буду утверждать, что она была оживленной, но мы понимали друг друга! И так я себя зауважала, и с такой благодарностью подумала о своей учительнице, что утратила бдительность! Но соотечественники были начеку, к нам подошел вечно подшофэ замполит Геннадий Иванович и намекнул, что пора «в группу». Вечером было, как сейчас говорят, «разбиралово», то есть моё поведение было осуждено коллективом. А я дала себе слово плотнее заняться немецким языком, потому что это так здорово – понимать других людей!
          Обедать нас повезли в Ниццу. Как вам фразочка – обедать нас повезли в Ниццу?! В ту самую Ниццу, которая названа в честь богини победы Ники. Очень милое кафе, очень вкусная еда, очень приятная музыка. Вышли мы на улицу и сели на скамью подождать остальных. Тепло, солнечно, апельсиновая аллея радует глаз созревающими плодами. Выходят после трапезы двое наших «одногруппников», видят бесхозные  апельсины, бочком ненароком толкают дерево, апельсины не падают. Ещё раз – апельсины не падают! Даже после пинков несчастное дерево своего не отдает! По аллее с кульком апельсинов идет француз и, приблизившись к непрошенным сборщикам урожая, потягивает кулек: угощайтесь!
          - Не-а! - ответили лицами наши люди, сами достанем! И, разбежавшись, пихнули дерево, и сбросило оно один плод. Вот радости-то было! А француз так ничего и не понял, всё оглядывался и недоуменно качал головой: апельсины были явно незрелые и к еде непригодные.
          В этот же день посетили Канн. Звёзд не было – не сезон, но зато мы разжились журналами, цветными, блестящими, с фотографиями этих самых звезд. Нет, мы их не покупали, мы их подбирали на скамейках, на лестницах, иногда даже доставали из мусорных ящиков. Во Франции уже тогда мусор сортировали сами сбрасывающие этот мусор: в каждый мусорный контейнер – свой вид мусора. Идешь мимо с независимым лицом, косишься в нужную сторону и, заметив более-менее незамятый экземпляр, с тем же независимым лицом забираешь его – не пропадать же добру! И делалось это не от жадности, а оттого, что мы – в то время самая читающая нация, ничего подобного у себя дома не видели, и со всем пылом любознательности «заглатывали» глазами блеск чужой жизни. Теперь этого добра у нас полно, а читать мы стали меньше! Вот и пойми нас вместе с таинственной русской душой!
          Заканчивалась наша поездка в Барселоне. После общей экскурсии у нас было свободное время, и мы пошли «гулять по магазинам», тратить последние деньги, а, истратив, гулять налегке, наблюдать испанскую жизнь. От порта, где стояла наша «Грузия», шла широкая улица, полная народа. Вот откуда-то вынырнула процессия, небольшое карнавальное шествие с песнями, какими-то музыкальными инструментами, типа там-тамов. Оказалось, это праздник местной газеты – симпатичная традиция! Кстати, двумя годами позднее наша городская газета «1691», редактировала которую Маргарита Николаевна Дмитренко, устроила праздник в Большой Мурте, и это было здорово! Есть польза от путешествий! А вечером Барселона праздновала победу своей футбольной команды. Город неистовствовал: мотоциклы с колясками со страшным ревом ползли по улицам, ехавшие в них фанаты поливали всех шампанским, разливали в стаканы, пели песни,  люди на тротуарах танцевали и славили любимую команду. Это был наш последний вечер в «загранице». На корабле был дан прощальный бал, мы в последний раз переночевали в наших каютах и утром улетели домой. В гостях хорошо, а дома лучше!
         Но вот ведь что получается: дома-то хорошо, а посмотреть мир тянет! Только не надо терять бдительность! Я её потеряла и была жестоко наказана. Собираясь в поездку по Германии, я нечаянно обмолвилась об этом. Руководитель хореографии, милая девушка попросила меня передать посылочку своей подружке, эмигрировавшей в Германию, «кое-какие документы», которые она обещала привезти в аэропорт на регистрацию. И она привезла. Сумку весом семь с половиной килограммов.  Очаровательно улыбаясь, она вручила мне «посылочку» и сказала, что меня встретят в аэропорту Франкфурта. Тогда еще не было таких строгостей при досмотре, поэтому я с нелегкой душой, но всё же взяла сумку. Нормально сели в самолет, нормально долетели, заходим в здание аэровокзала и слышим объявление: Госпожа Людмила Абрамова, Вас просят подойти к четвёртой стойке! Что сделалось с моим лицом, я не видела, достаточно был взглянуть на лица моих товарищей по группе! Под их изумленными взглядами я потащилась с моими сумками к стойке с робкой надеждой вручить «посылочку» адресату. Но что-то, похожее на внутренний голос, подсказывало мне начало злоключений. Как говорят, предчувствие её не обмануло! Девушка у стойки любезно объяснила мне, что меня не встретят, очень извиняются и свяжутся со мной потом. Это «потом» длилось всю поездку, которая была насыщена переездами из города в город,  и каждый раз, размещаясь в новом отеле, я тягала эту сумку, которая была тяжелее моей собственной, так как обычно я езжу налегке. В последний день наш гид Мария, наблюдавшая мои страдания, над которыми потешалась вся группа, не простившая мне объявления по аэровокзалу, помогла отправить посылку зловредным эмигрантам. Кстати, милая девушка, нагрузившая меня «передачкой», сейчас живет в Швейцарии, и, говорят, очень неплохо живет.
            А года два назад, когда мы собирались поехать в Санкт-Петербург, одна знакомая обрадовалась оказии и сказала: у меня там брат живет, передай ему, пожалуйста, небольшую 
          - Неееееет!

Круиз по Средиземному морю на теплоходе «Грузия» в 1989 году

Ну и были времена: 
Завтрак - в Каннах, ужин – в Ницце!
Люду нашему нужна заграница, заграница.
Ах, как мается душа,
Как рассудком не смутиться –
До чего же хороша заграница, заграница!
Ну и были времена:
По Марселю я гуляла,
В золотые стремена туфлей стоптанной ступала,
Нес меня грузинский конь
В рай, что может только сниться!
Ты зажгла в душе огонь, заграница, заграница.
Ну и были времена:
И Стамбул, и Барселона,
Ватиканская стена и Босфора шум зеленый,
Монте-Карло, черт возьми,
На скале прекрасной птицей!
Эскалатор, подними в заграницу, в заграницу!
Ну и были времена:
Я воочию видала
Ту Мадонну, и она над сынком своим рыдала -
Горше горького печаль
В ее мраморных ресницах…
          Но кончается, а жаль, заграница, заграница.
Ах, как тянет по весне
За кордон, повеселиться!
Не поймет меня, кто не ездил с нами за границу.
Я теперь имею страсть,
Чтоб к японцам прокатиться,
Лишь только мне попасть за желанную границу.
Эх, настали времена,
Непростые для народа:
Нынче каждому нужна заграничная свобода!
Я смотрю на образок,
К небесам мой глас стремится:
«Дай, Господь, ещё разок мне смотаться в заграницу!»