Мамаша

Ей на вид лет двадцать. Субтильная, бледнолица.
Пожалуй, только глаза делают её лицо необыкновенно ярким и загадочным. Вот уж и впрямь …  «я гляжу, гляжу, глаз не отвожу»…

И что же в них такого? - Справедливо поинтересуется читатель.

У кого-то из классиков есть – «Не смотри на меня своими акварельными глазами!». Да, именно акварельные.  Миндальные по форме, с чередой оттенков. То они светло- серые и очень блестящие, то чистый аквамарин, но без блеска, иногда с импрессионистской размытостью. В них всегда застывший вопрос и удивительная теплота. Часто улавливала её встревоженность при взгляде на брата.
Словом, вещие глаза, притягивающие бездонностью.
А глубина их так трудно увязывалась с её хрупкостью и возрастом.
Она никогда при разговоре не отводила взгляда. А мне постоянно  казалось, что в этом взгляде, во всём её облике скрыта какая-то тайна. Совсем девочка, и совсем взрослая.

А теперь всё по порядку.
 
Мы оказались соседями по даче.
Дача для нас – память о родителях. Как-то не получалось стать настоящими садоводами - огородниками. На зелённую лужайку только и хватило фантазии. Я цветами занималась с энтузиазмом, а мои мужчины с прохладцей  относились к любым сельхозработам. Так - выполняли долг. И только с началом осени заманивать их на дачу не доставляло труда. За меня это делали грибы. Это была наша общая радость.

Много лет с дедами соседствовали их ровесники. Очень дружны они  были.  На границе двух участков посажена чёрёмуха. Сейчас это дерево чуть ли ни в два обхвата. Под деревом терраса. Когда её строили, то  шутили – «Наша коммуналка: тебе половину и мне половину». Линия раздела была чисто условной – шесты,  обвитые диким виноградом.
Ушло то поколение и стали городские детки дачи распродавать. Мы не смогли.
Сын так и сказал: - «Ненавижу дачу. Но мы её никогда не продадим. Продать - это бабулю с дедой предать».
Вот и осваивали это пространство, скрепя.

Я люблю бывать здесь весной. Зацветают сады, сирень, черёмуха…. Эти запахи проникают в каждую клеточку, наполняя живительным соком. Хорошо думается. Легко рисуется.
Как-то по осени мужчины всё-таки проявили себя. Специальной травой засеяли полянку, и терпеливо вырастили шелковистый зелёный ковёр. Очень гордились его ухоженностью. - «Чем не английский газон? – И ста лет не прошло!». А я вот, по их мнению, всё  подпортила крокусами, радугой рассадила их по всему газону. Но отрицать прямо эту красоту не решались. Просто постоянно подтрунивали: - «Женщина, разводи лучше огород, больше пользы будет».

Новой весной у нас появились соседи.
Они активно стали  обживаться. Взрослые постоянно  при делах. Глава семейства, как позже выяснилось, специалист по парковому дизайну, с рулеткой в руках измеряет, отмеряет. Его лица за весь весенний период, практически, не видела.
Хозяюшка, очень приветливая, миловидная дама, с приятным открытым лицом,  неопределённого возраста. Как  позже выяснилось – доктор искусствоведения. Она  на подхвате – подать, убрать, принести.
А вот Зинуля, так они часто обращались к ней, первая из них привлекла моё внимание. Они обосновалась с мальчуганом лет 6-7 в тенёчке, в «коммуналке». Вижу – хорошо им здесь. Это радовало. Значит, террасе быть.
 
Для меня-то это любимое место: почитать, повязать, порисовать. Их присутствие не мешало, было даже приятным.
Более близкое знакомство началось именно с них.
Как только я появлялась на террасе, мальчуган протискивал в промежутки межу плетениями солнечную, веснушчатую мордашку и радостно восклицал – «Приветик!». Старшая очень мягко делала ему замечание.

   - Мы вам не очень мешаем? Здесь так уютно не хочется уходить.

Зелени весной ещё очень мало и мы практически все тёплые денёчки размещались на одной территории.

   - Что вы, что вы, мне приятно ваше присутствие. В ваших занятиях столько фантазии, да и слушать, как вы, Зинаида, читаете сказки, так интересно. Сама давно их уже никому не читала. – Я правильно вас назвала?

   - Да, я Зина, а это – Солнышко, храбрый Савелий. – И  западает в душу взрыв их заразительного смеха.

   - А я – Светлана Ивановна. – Солнышко, захочешь красками побаловаться, заползай.  Мой мольберт в твоём распоряжении.

Меня немножко удивляла довольно большая разница в возрасте детей. 
Хотя, чем  нынче-то удивишь. Возможно дети от разных браков.
Каждый раз, встречаясь с ней взглядами, я как будто считывала новую информацию, связанную с мальчиком.
Он улыбнулся – огонёк в её глазах; резко подпрыгнул – испуг; поймал кузнечика –  сияет этот аквамарин…
Опять возникала мысль: что-то скрывается за их такой синхронностью, неразлучностью. Ну, впрямь – сиамские близнецы.
Со старшими тоже познакомились. Но они такие трудяги, что отвлекать их было просто грешно.

Дела в это лето цепко держали нас в городе и до конца августа  здесь появлялись набегами – полить, проветрить дом. С соседями  практически не встречались.
И вот, наконец, август. Мы в полном составе на даче. Взглянув на соседний участок, как те, из последнего акта  «Ревизора» - мы замерли.
Какие чудеса может совершить человек.
 
Перед нами был не дачный участок, а прекрасная парковая композиция: озерцо с живыми уточками, с трогательно склонёнными над ним молодыми ивами. От альпийской горки глаз просто невозможно оторвать. Такое сочетание и по цветовой гамме, и по разнообразию флоры. Очень рационально проложены дорожки и… прямой укор нашей лености: аппетитный огород.
Сколько же затрачено сил и умения.

День клонился к вечеру, моросило. Во дворе никого не было, но в окнах горел свет. Меня отправили посланцем с поздравлениями.
Евгения Сергеевна вышла на крыльцо. Приветливая, но очень озабоченная.

   - Мои прихворнули, извините, что не приглашаю в дом. – Муж, виновник этой красоты, - она перехватила мой восторженный взгляд,  - в командировке. Если позволите, я сама к вам позже загляну. – Я приобняла её, чувствуя, что, что-то очень серьёзное её беспокоит. – «Будем ждать. Держитесь».

Через какое-то время в их двор въехала карета Скорой помощи. Мы, предчувствия, что может пригодиться наша помощь, поспешили к соседям. Врач обратился к мужу: – «Помогите, пожалуйста, нам занести в машину носилки».
На носилках неподвижно лежал Савелий. Так мило улыбнулся мне. – «Приветик!». Я не успела сделать правильное лицо и улыбнуться в ответ. Появились на удивление спокойная Зина и бледная, заплаканная Евгения Сергеевна. Врач выглянул из машины: «Мамаша, возьмите с собой одеяло».

  - Зинуля, стой здесь, я вынесу. – Отозвалась Евгения Сергеевна, её голос дрожал.
Мы стояли, как истуканы.

Евгения Сергеевна мигом вернулась с пушистым пледом в руках. Женщины обнялись. – «Буся, всё будет хорошо. Не приезжай в больницу до моего звонка. Ты же знаешь, мы сильные и вас не подведём». Зинуля обратилась ко мне: - «Если можно, не оставляйте её эти дни одну. Я заранее вам признательна».
Это была не прежняя Зинуля-девочка, а смелая, взрослая, уверенная в себе молодая женщина - МАМАША...
Как только отъехала машина, муж взял инициативу в свои руки.

   - Дамы, в дом. Всем нам надо согреться и расслабиться.

Мне показалось, что мы молчали целую вечность.

  - Стол накрыт, - позвал сын.

Разлив коньяк, муж с несвойственным ему пафосом произнёс:

   - За вас, матери! Вас природа больше любит, чем нас мужиков. Вы сильнее, праведнее и свято жертвенны во имя своего потомства. Я вспоминаю свою мать и благодарю её за всё. Я преклоняюсь перед своей женой, она сильнее нас с сыном, а главное сильнее мелких обид, – попробовал пошутить. - Евгения Сергеевна, всё будет хорошо, верьте своей дочери. – Счастья вам, милые дамы.

Реакция на тост мужа, оказалась совершенно непредвиденной. Сын подскочил, обнял меня. Евгения Сергеевна разрыдалась навзрыд…

   - Простите меня, добрые люди. - Счастья? А, что это такое? Для тех, кто знает нашу с мужем судьбу, мы, наверное, глубоко несчастны. – А мы шли наперекор ей, судьбе, карабкались, не сдавались. В том и было наше счастье. - Она замолкла, немножко успокоилась, и охотно стала рассказывать о себе.

Оказалось, Зинаида их внучка, а Солнышко -  правнук. Ему десять.  Савелия в течение ряда лет готовили к пересадке  почки. Донором должна стать его мама – Зинуля.

   - Моя дочь и зять погибли в автомобильной катастрофе, когда Зинуле было шестнадцать. Она, как и я, и её мать на втором курсе выскочила замуж. Это была красивая пара и  долгожданный лучик счастья. Но оно, счастье, не хотело нас баловать.-
Евгения Сергеевна сделала большой глоток коньяка  и продолжила.
 
   - Молодой, сильный красавец Савелий, правнук носит его имя, умирает через несколько дней после свадьбы прямо на операционном столе. Все дни он упорно скрывал от нас боли в животе. Прободение аппендицита.  Перитонит. Примерно через месяц Зинаида узнаёт, что беременна. Первое УЗИ показало врождённую аномалию почек и  мочеточников у плода. Вот, вновь оказались лицом к лицу с тяжкими испытаниями.

Мы сидели и боялись шевелиться. Даже не знаю, где я брала силы, чтобы без слёз выслушивать эту исповедь.

   - Первую операцию малышу сделали в четыре месяца. Он пережил семь хирургических вмешательств. Три года  наш маленький находился на перитонеальном диализе. – Не сломалась моя красавица. Окончила институт. Просто чудеса, как она вытягивала Савелия. Дети на гемодиализе не просто страдают, но и отстают в развитии. Наш – оказался крепкий орешек. В третий класс он уже пошёл в обычную школу и не отставал от сверстников. Цену этому знаем мы и его м а м а. – Лёгкая улыбка скользнула по  её лицу.

Мы с мужем посмотрели друг на друга и поняли, что наши мысли совпадают – перед нами святая женщина, святое семейство.

Я вновь вспомнила глаза Зинули. Они о многом вещали, но в них никогда не было отчаяния.
 
Вот, такая грустная и неожиданная разгадка.
 
Через пару дней вернулся супруг Евгении Сергеевны, и они уехали в город, доверив нам уход за красотами своего парка.

Позже  сообщили, что операция прошла успешно.
Мать и сын чувствуют себя хорошо.

Последнее слово скажет время…