***

Как хорошо, что меня никто не знает. все ушло, как то уж слишком некрасиво, под грязный грохот уезжающих карет скорой помощи. взрывало.
Пьяное счастье, счастливое пьянство. Вариаторный выход для всех трансмиссионно обеспеченных вероятностей тех гнедых конских дней есть ни что иное как консументивное ощущение удовольствия топтания собственных вращений гиперповерхностей создания в сознании мироздания.
Тяжелый знакомый запах привычного ****ства и редкое влияние тяжелости доверия к зыбким как сталь мечтам, ведь данные эмоции, ощущаемые мною в тот самый момент являлись повторением неких формул и уравнений, выученных, выведенных, прирученных, призванных мною намного раньше рекомбинации в разгонах для загонов принятия этих частиц.
Высокопарностью веры в прекрасное, доверием к разности в крепости поглощаемых горячительных испражнений как поверие в неверное в светлое в неверности грязи-князи ****овой псевдо-жизни.
И как уже сотни единиц стыдливой потливости на прогнивших лацканах моих бредовых шинелей и наивность в ощущениях неверности тех самых заветных и тайных знаний, как легкое замешательство перед готовой законченной пачкой от гнева и смелости купленной в ближайшем ларьке за скудные кровные по продаже смерти.
Крайне ограниченное безумие в отрицании божественности простейших форм, я как повторение облика темноты в теплом невежестве запачканных лимфой полов, первичных и вторичных, чистое неповиновение экстазирующему агонией для чисто человеческого проклятия червивости мозга взатлевших привычно-непривичных чресел.
А эти суки, а это ползучие глистучие суки еще по непонятной непояснимой причине ползут спокойно и по некоторым моим невполне подтвержденным данным вполне еще жизнеспособны.
Кавардак мыслительных процессов в их дешевой ложности крикливости да говорливости.
Такое чувство, это все было уже мириадами бесконечных сотен тысяч десятков взрывов далеких лживых звезд, вызывающих смех и слезы, как ложность гнилостных улыбок пьяных окочурившихся в слабых связях с нами и не очень.
Как идеи, прочно зарытые в землю.
Как кресты, прочно забитые в души.
Как татуировки, наглухо введенные в жизни.
Как оргазмы, вечно желанные, но иной раз недостижимые.
Да, да, да, я нова, снова жив!