Нашла я путь, где отдыхаю малость

                Дом детства, многое и мало,
                Здесь было сделано начало,
                Шагов по жизни, в этом мире.
                Их было много, но четыре,
                В начале, было как впотьмах,
                Тот первый  шаг, испуг и страх.
               

Воспоминания, ни чем не примечательного человека, прожившего большую часть своей жизни и не подозревавшего, что у него есть то, что станет его смыслом жизни. И он будет страдать, от того, что это притягивает и уводит туда, где был  счастлив, где совершал ошибки, которые ему уже не исправить и от этого его тянет сюда.


                Воспоминание.

     Моё самое первое воспоминание из детства. Я родилась, отец служил в армии. Он служил на морском флоте. В то время служба продолжалась три года. Значит, мне было менее трёх лет. Моя бабушка и мама жили в одном двухэтажном доме, но в разных подъездах. Дом был всегда беленький, с красивыми окнами выходящими на юг. Проемы окон  дома были большие,но рамы были различные. Одни делились на шесть частей, три из них с большим стеклом, а три на верху маленькие. Другие состояли из восемнадцати одинаковых стеклышек. Мне нравились эти окна и я любовалась ими. Это пришло ко мне после того как мне прочитали рассказ о графине который переливался в лучах солнца. Я не помню не названия этого рассказа, но описание графина и его отражений в лучах солнца запало и я всегда искала это волшебное отражение. Ещё там были деревянные скрипучие лестницы на второй этаж, по которым я поднималась, держась не за перила, а за перегородки. На площадке между первым и вторым этажом была маленькая деревянная перегородка с круглым шаром наверху, до которого мне всегда хотелось дотянуться. Мои попытки это сделать не приносили успеха и я продолжала свой путь на второй этаж. Дойдя до площадки второго этажа, я поворачивалась налево и пыталась открыть дверь, которая вела еще в один коридор, но я не входила туда,там было всегда темно. Это была небольшая прихожая на три комнаты, в которых жили три семьи. Здесь не было окон, жильцы экономили электричество и включали лампу только при необходимости. Стоя на площадке я отчаянно зову бабушку. Я не помню как она ко мне выходила, не помню её лица. Мой первый дом где я родилась уже состарился как и я, его трещины похожи и на мои морщины, но он стоит и живет.
     Мама работала воспитателем в общежитии, где жили шахтеры, которые работали на Подмосковных угольных шахтах. Мне приходилось почти все время проводить у бабушки. У неё была очень светлая, всегда наполненная солнцем комнатка, на втором этаже. Из окна этой комнаты открывался вид во двор на сараи, которые были там. Они строились их досок, каждым жителем отдельно и поэтому так различались друг от друга не только по высоте, но и цвету и по дверям маленьким и большим.  Из окна было видно,как открывали двери сарая и заходили туда, где было темно и страшно. Потом выходили от туда вынося в руках ведра с углем и дрова,  летом обычно выносили большие овальные тазы, которые потом наполнялись водой из колонки и грелись на солнышке. Так нам маленьким детям создавали, как теперь скажут бассейны в которых мы плескались прямо во дворе дома. Еще из окна хорошо было видно, как вдали дымил паровоз с вагонами наполненными углем или пустыми, которые я всякий раз пересчитывала. Обычно  было десять, но иногда доходило и до четырнадцати, но это было намного позже, а пока я только смотрела. Из паровозной трубы выплывал дым, как из  печной. Он выходил узкой полосой, постепенно расширяясь и поднимаясь все выше к небу, и на голубом небе вслед за паровозом плыло кудрявое, молочное облако.Часто доносились звуки гудка паровоза и мое ухо улавливало стук его колес. Паровоз проплывал перед моими глазами постепенно скрываясь из вида и облако уходило, и исчезало вместе с ним, а я смотрела как завороженная на эту тающую на глазах картину.
     Это самые первые воспоминание, которые запечатлела моя память. Еще встреча с отцом.Было скорее всего утро и как обычно одна поднималась по лестнице на второй этаж к бабушке. Я очень хорошо помню, как я вошла в  комнату бабушки, там посреди комнаты, на табуретке сидел дядька. Мне сразу же в бросаются в глаза большие  усы. Я не видела ни у кого усов на лице раньше, меня это пугает и я уже боюсь. Я не вижу бабушки, а только усы и дядьку в синей форме с красивым большим воротником с белыми полосками и на голове бескозырка с двумя ленточками сзади. Это потом я узнала слова бескозырка, форма.  Дядька неожиданно меня хватает в охапку, прижимает к своему лицу. Его усы колют мне лицо, мне страшно и я кричу.  У меня настоящий испуг, я пытаюсь вырваться сопротивляясь этим объятьям. Я  до сих пор помню, этот крик. Скорее всего, это был шок и поэтому моя память так четко помнит этот момент. И все, обрыв.
     В этом возрасте я не помню ни лица матери, ни лица бабушки, а лицо отца запечатлел мой мозг на всю жизнь. В дальнейшем, у меня не осталось воспоминаний  о нашей семейной жизни с отцом. И только, когда  мне было лет пять, я помню, как он приходил к нам в гости. И то, воспоминание не о нем, а о диване, на котором мы сидели, и нет лица, а только ощущение, что он где-то рядом.