Охотник

Он только услышал хруст косяка и страшный хлопок. Вряд ли он понял, что это тяжелая дверь с размаха ударилась о стену. Я ворвался в комнату и не ошибся: салфетки на столе, месиво людских тел на мониторе. Он только сверкнул очками, оборачиваясь, а я уже выстрелил. Толстая мертвая туша подростка сползла на пол. Я прикрепил к его руке бирку и отправился дальше работать. Происходящее на экране монитора трогать не стал, пусть родители знают, чем занимается их сынок.
С одной стороны, жалко парня и ему подобных, они еще не привыкли к новым правилам. Закон суров, но это закон. Когда год назад появилась смертная казнь за мастурбацию, почти никто всерьез это не воспринял, а зря… Морги пополнились огромным количеством юношей и девушек. И ведь это только те, которые выдали себя порнотрафиком в интернете. Я пришел в это дело несколько месяцев назад. Так как единственное, что я умею в жизни – это убивать и грабить, работа пришлась как раз по мне, тем более, что после тюрьмы трудоустроиться сейчас практически невозможно.
В администрации города мне выдали оружие, набор бирок, сообщающих о причине убийства и толстый учебник, который я почти не читал. Хотя однажды, сидя на автобусной остановке полистал пару страниц.
Введение начиналось словами: «Зло в лице враждебных западных государств уже много лет стремится к духовному разложению нашего народа. Насилие, жестокость, извращения – это не полный список всех тех помоев, которые ежедневно впитываются нашими гражданами и, в первую очередь, молодежью. Особенно страшный размах приобрел грех рукоблудия, многие годы преподносившийся либеральной общественностью, как безвредная шалость. Теперь, когда отвратить юношей и девушек от этого извращения мирными средствами бесед и пропаганды благонравия не представляется возможным, мы вынуждены применять крайние меры…»
Дальше книга состояла из подробных описаний всевозможных патологий, которые могут быть вызваны мастурбацией, всё это подтверждалось цитатами ученых и святых отцов. В конце была пара пустых страниц «для заметок» и тест «проверь себя». Учебник я отвез на дачу, где по необходимости вырывал оттуда страницы и топил ими печь.
Мне оставался последний человек, чтобы выполнить план работы на сегодня и отдыхать. К анкете была прикреплена фотография 3х4. Ничем не выдающееся лицо, типичное для моих «клиентов». Длинные засаленные волосы падают на глаза, недельная щетина. На навигаторе я набрал адрес и сел в машину.
Этот парень жил за городом. Полузаброшенный дачный поселок встретил черными окнами без стекол, разваливающимися на глазах сараями и стаями бродячих собак, разбегающимися перед машиной. На автобусной остановке квасила пара алкашей.
- Вы достигли цели, - женским голосом сообщил навигатор, когда машина подъехала к двухэтажному многоквартирному дому.
Я посмотрел на часы: полседьмого. Если всё пойдет, как надо, то больше пятнадцати минут не займет.
В каждом подъезде особый запах, здесь пахло, как в курятнике. Я нашел квартиру «12» на первом этаже и без труда выбил ногой хлипкую деревянную дверь. В полупустой квартире была тишина. Пройдя по коридору и заглянув в одну из комнат, я увидел человек. Внешний вид его привел меня в замешательство. Краем глаза я глянул на анкету, уголок которой торчал из сумки: действительно, это был он. Передо мной сидел парень с длинными засаленными волосами и грубой растительностью на лице. Его безногое тело в инвалидном кресле было одето в шорты и футболку. В углу комнаты, на старом письменном столе светился экран ноутбука, а рядом лежала огромная стопка дисков.
- Что тут вообще происходит? – возмущенно воскликнул инвалид, увидев меня, - А… ясно, - он увидел пистолет у меня в руке и край анкеты с своей фотографией, - Но я не по вашей части.
Я понял, о чем он, у людей с такими увечьями большая проблема – просто помочиться, не говоря уже о чем-то другом.
- А чё это за диски у тебя? – я подошел к столу. Розово-оранжевая раскраска обложек уже издалека намекала на содержание носителей, - О, порево! Зачем оно тебе, ты же дрочить не можешь?
- То, что я не могу, не значит, что другим это тоже не надо.
- Ты идейный что ли? А ты знаешь, что это запрещено?
- Мне плевать на какие-то там законы жалкого государства. Если у человека есть потребность, то почему он не может ее удовлетворить?
- Ну, лично я-то не против, - дело приобретало интересный оборот, - Тоже любил в детдоме по малолетке лысого погонять, но сейчас постановление и с меня семь шкур спустят, если я тебя просто так оставлю.
- Я же…
- За распространение, - оборвал его я, - Ментам отвезу, пусть разбираются.
- Вы – ничтожество! Просто жалкий раб системы! – резким движением головы он откинул волосы, падающие на глаза и испепеляющее посмотрел на меня.
- Пошли! – я схватил руками спинку инвалидного кресла и покатил парня к выходу.
Перед машиной стало понятно, что с транспортировкой инвалида в участок могут возникнуть проблемы. Я открыл дверь спереди и, угрожая пистолетом, усадил парня на место рядом с собой. Потом взял кресло и запихал его в салон. Оно кое-где поцарапало обивку сидений и потолок, но всё же влезло.
Я сел за руль и мы поехали.
- Вы и вправду верите, что делаете добро? Что это кому-то помогает? – начал инвалид после долгого молчания.
- Слушай, мне плевать. Деньги платят и нормально.
- Вам же платят за убийство!
- Раньше я убивал и мне никто не платил. - ответил я, поворачивая на главную дорогу.
- Так вот какие они, цепные псы государства. Просто полууголовное было.
- Язык придержи. - серьезно его слова воспринимать было смешно, просто, обиженный жизнью неудачник.
- Там ищут врага, чтобы отвлечь людей, а потом посылают таких, как вы с этим врагом бороться. Но рано или поздно очередь дойдет и до вас. Евреи, геи, онанисты… потом еще кого-нибудь придумают.
- Ну, жиды и пидорасы всегда будут создавать проблемы. – мы почти доехали до участка.
- Вы – дурачок. – сказал он и замолчал.
Я встал на стоянке, помог парню пересесть в кресло и сдал инвалида ментам.