Партизанская медаль

Татаренко Иван Петрович

Партизанская медаль

рассказ

Я сидел в саду на скамейке и читал вчерашнюю газету. Мечтал...
В жизни каждому человеку в пору своей зрелой молодости, пытливого ума всегда хочется увидеть и узнать о чём-то таком интересном, незабываемом на всю жизнь. Многие мечтают совершить какой-то важный подвиг. Чтобы о нём заговорили знакомые, а ещё лучше, когда о нём напечатают газеты и ходить по улице с высоко поднятой головой среди людей. Другие относились просто снисходительно, отвечая:
- Напечатали, а что хорошего, если не сделали лучше, всё так и осталось.
Третьи высказывали недовольство:
- Почему-то про Петрова напечатали, а я с ним рядом работаю в цехе и про меня нет ни слова!
Однако в жизни есть примечательные люди, которые все реальные события воспринимают как должное и обязательное явление. Они мало разговорчивые, а если кто-то спрашивал что-то важное, то отвечали:
- Что было, то прошло. Хорошо, что сейчас все спокойно и мирно живут.
Вчерашние новости газеты меня больше не интересовали, отложил её в сторону. Июльский солнечный день сегодня был так прекрасным, что им можно любоваться сколько угодно. Раздумывая, пошёл прогуляться по саду.
Природа играла и веселила меня. Июль в самом разгаре, природа отличная. В этот самый ясный день я в саду, поют веселые птицы. Лёгкий горячий ветерок колышет зеленые листья на ветвях молодых яблонь и груш. Чудные песни российских певчих то звучат, то на время затихают. Время течёт плавно, как наша спокойная тихая речка с отражением лёгких облаков, а в промежутках между ними чудесные узоры июльского неба. Господствует яркое солнце, жаркое лето, голубое небо, на которое время от времени набегают легкие облака и спокойно уходят. Прелесть-то какая.
- Яблок в этом году будет много, надо только все собрать и увезти на рынок продать, - промолвил вслух.
- Что касается вишни, то придётся набирать целые вёдра. Страсть сколько уродилось!
- Ваня, где ты, иди к телефону! - позвала жена Полина своим громким приятным певучим голосом.
- Кто звонит? - спросил её.
- Голос знакомый, но не узнала. Раз звонит, значит тебя знает. Иди скорей, человек-то ждёт.
- Кому я потребовался, - бормоча вышел из сада. - Ничего никому не обещал.
Я не спеша вошёл в зал, подошел к телефону, взял телефонную трубку.
- Алло, кто звонит? - спросил.
- Ты что, Иван, не узнал по голосу меня?
- В трубке что-то храпит, не разберешь что говоришь. Громче говори!
- Вот дожились, что уже стали не узнавать друг друга. Я Семён, родной дядя твоей Полины.
- Вот теперь, Семён Михайлович, узнал твой голос и слышно стало лучше. По какому вопросу звонишь?
- Начал ремонт дома, так хотел, чтобы ты мне помог.
- Ты же его вроде недавно ремонтировал?
- Видишь какое дело. Его же бомбой тряхнуло, когда немцы наступали на наше село, чтобы разгромить партизан. Но теперь снова надо кое-что подделать да и фундамент залить.
- Сколько потребуется времени?
- Точно не могу сказать. Да зачем тебе время. Закончим, уедешь.
Твоя Полина без тебя не умрёт.
- Правильно говоришь, Семён Михайлович. А ускорить ремонт ты не сможешь? Может пригласить хоть одного мужика?
- Есть тут у нас один в селе вольно определяющийся Игнат Прокопенко - ветеран войны, бывший партизан.
- Я такого мужика не знаю.
- Он откуда-то приехал да так у нас и прижился.
- Работать-то может?
- Поговорю. А ты завтра утром садись на автобус и кати ко мне. Думаю Полина не будет возражать. Всё-таки свои люди: родственники.
- Приеду, если что не помешает...
Весь день до вечера прошёл в разговорах с Полиной и в сборах по завтрашней поездке к Семёну. Полина женщина очень умная, догадливая, всегда прилично одетая, хорошо выглядела свежим лицом и приятным
разговором, всегда находила тему для любого разговора, в который непременно втягивала своего мужа:
- Ваня, ты собрался ехать к Семену. Как же ты поедешь, если до самого вечера не достал из сарая нужный плотницкий инструмент?
- Что мне долго его завтра собрать, - ответил муж.
- Нет, я не согласна. Как у добрых мужиков вошло в практику: если что-то можно сделать сегодня - не откладывай на завтра.
- Так и быть - пошёл собирать весь плотницкий инструмент.
- Всё складывай в мешок.
- Хватит меня учить, сам знаю что брать, что не брать...
Утро вечера мудренее и все вчерашние планы перестраивает по-другому.
Иван с мешком, пришёл на остановку чтобы не опоздать на автобус. Время текло медленно. Ожидающие приход автобуса стали высказывать недовольство по поводу нарушения графика прибытия на посадку.
- Почему опаздывает автобус! - возмущался молодой парень.
- Я же опаздываю на работу, - тревожился второй.
- Эдак можно всё утро простоять на этой остановке, - сказал толстый будущий пассажир с корзиной в руках: "Мне надо скорее картошку продать".
Между тем утро действительно было прохладным, но по мере подъёма солнца над землёй стало постепенно теплеть. В густой придорожной листве защёлкали соловьи и другие птахи радуясь наступлению нового дня.
Наконец приехал автобус. Все ринулись во внутрь салона через раскрытые двери. Даже никто не спросил водителя почему опоздал, так как теперь у всех само собой автоматически переключилось внимание, как быстрее доехать каждому к своему месту назначения. Иван тоже ринулся во внутрь салона, но в самих дверях застрял его мешок. Стоявшая сзади женщина с ведром вишен, заворчала:
- Ты мужик, со своим мешком мог бы залезть в последнюю очередь, проход загородил.
- Успеешь, тётенька. Мест всем хватит.
Поездка для Ивана оказалась долгой. Двигатель часто почему-то чихал, терял скорость, даже один раз остановился. Лишь в десятом часу доехали до Хворостянки. На остановке часть пассажиров вылезла, я со своим
мешком тоже. Подхватив мешок с инструментами, благо что идти пришлось не далеко, пошёл к дому Семёна. Он увидел меня, стоял у калитки и ожидая моего прихода.
По рассказам жены Полины я знал село Хворостинка как большое количество жилых домов по обе стороны широкой улицы. Дома строились жителями кому где нравилось с давних пор ещё дедами и прадедами, так эта манера продолжилась до сегодняшнего дня, так как ни один архитектор никогда не бывал в Хворостянке, а местная власть не вмешивалась в строительство, разве только ведала исправно сбором налогов государству. Народ появлялся на улице села, когда расклеивали на стенке клуба афиши, приглашавшие посмотреть очередное кино, например, "Весёлые ребята" или "Чапаев". Просмотрев фильм, люди уходили домой. На улице становилось тихо. Лишь перед рассветом звонко кукарекают молодые петушки своими тонкими голосами. Снова тишина. Она длится до наступления утра. Днём правда тишина нарушается движущимися машинами по дороге посреди села. Дорогу открыли всего год назад. Молодые радовались:
- Теперь хоть на автобусе можно доехать до райцентра на рынок„
Старые были недовольны тем, что автотранспорт стал ночью нарушать своим гулом ночной сон:
- Ведь можно было бы проложить новую дорогу за селом, пусть бы там круглые сутки ездили машины. Но нас никто не спросил, так и построили.
Хотя и ворчали, но автотранспорт не часто проходил по улице Хворостянки. Больше всего было тихо целый день. Вот и сейчас от остановки уехал автобус и в селе воцарилась полная тишина.
- Договаривались утром приедешь, а сейчас уже почти обед, - сказал Семён.
- На нашей остановке был в шесть утра, - ответил ему.
- Тогда почему только сейчас здесь?
- Автобус всю дорогу фыркал да чихал. Думал вообще не доедем.
- Тогда всё понятно,- сказал Семён после того, как поздоровались рука за руку. Тихо пошли к дому. Шли так себе, перекидываясь друг с другом о погоде, предстоящем ремонте.
- Так мы вдвоём будем работать? - спросил его.
- Я вчера переговорил с Игнатом, согласился. Мужик вроде серьёзный.
Через раскрытую дверь калитки вошли во двор. К нам подошёл мужчина. На вид ему можно было дать лет сорок или пятьдесят. Высокого роста, кругловатым лицом, всё в нём дышало крепким здоровьем, не толстый, но и не тонкий, на голове фуражка с широким козырьком. Кода здоровались по рукам, то сразу почувствовал в его руке крепкую силу. Подумал - человек рабочий, хозяйственный. Нам такой нужен.
Не успели как следует поздороваться, как хозяйка Галина нас пригласила:
- Садитесь за стол. Уже обед. Покушаете, а потом приметесь за работу. А ты, Иван, познакомился с Прокопенко?
- Уже. Только не успели расцеловаться, - пошутил Игнат.
- Он у нас всегда ходит с медалью. Его наградили как партизана времён Отечественной войны. Никогда с ней не расстаётся.
- Хватит тебе тараторить. Ставь на стол бутылку вина, - сказал Семён.
За обедом Галина трещала как сорока. Будто хотела в эти минуты высказать то, что было у неё на уме. Уже к концу обеда, забыв про все правила и приличия, что за столом кушают молча, она мне чуть
ли не всю биографию рассказала про Игната. Как его уважают в селе, особенно женщины и молодые вдовушки. Игнат тоже всё слушал, не перебивал, лишь поддакивал:
- Да, да! Так было! Что теперь сделаешь?
Я слушал разговор между Галиной и Игнатом как с людьми с противоположными характерами. Галина всё говорила и говорила, Игнат молчал и молчал. Не желаю сгущать краски этого разговора, чтобы никто не подумал, что одобряю разговор Галины и осуждаю молчание Игната. Но этот разговор навёл меня на мысль, что в их разговоре есть что-то ценное и хотелось бы изобразить всё рассказанное так, как было в самом деле и что произошло после этого разговора. Галина не умолкала ни на минуту, а я всё время смотрел на партизанскую медаль на груди Игната.
Мы работаем уже почти всю неделю. Ремонт дома шёл успешно. Семён подбадривал нас, помогал и радовался, что время зря не тратим. За это время Галина всегда находила время вызвать Игната на разговор, особенно когда подавала стопки с вином во время обеда. Но почему-то он с ней не вступал в разговор, воздерживался. Но как-то один раз, она его, как говорят, допекла и он сказал:
- Что тебе рассказывать, если ты всё знаешь, - ответил ей.
- Пусть Иван послушает твой рассказ, когда ты был в партизанском отряде. Ведь это так интересно, а то он смотрит на твою партизанскую медаль, как будто у тебя нет других.
- Есть и другие медали. Но для меня она дорога тем, что я её заслужил в боях против фашистских вояк.
- Да песню спой, которую ты поёшь в клубе перед молодёжью.
- Если так тебе интересно, то, Галина, давай вдвоём споём, а Иван и Семён послушают.
- Муженёк бери гитару, будешь нам подыгрывать на нашем домашнем камерном концерте.
В зале полились мелодичные, нежные звуки от струн гитары. В такт музыке влились два голоса Галины и Игната:

Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные поля и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.

Из раскрытых окон на улицу летели прекрасные звуки гитары и звонкие голоса певцов. Под окнами появились головы ребятишек, которые бежали по улице, а, услышав прекрасную песню, остановились под окнами.
Звучала музыка, песня веселила детей:

На прощанье сказали герои:
"Ожидайте хороших вестей!"
И на старой Смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.

Следующий куплет продолжил Семён: своим мощным, приятным голосом:

Повстречали - огнём угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу...

Ребятишки под окнами разом зааплодировали, закричали:
- Ещё спойте!
- В другой раз, а сейчас уходите от окон! - сказала Галина. Тут же спросила: "Как, Иван, понравилась ли тебе любимая песня про партизан Игната".
- Песня хорошая, слушал с удовольствием. Но мне бы хотелось, Прокопьевич, отдельно с тобой поговорить, за что ты получил "Партизанскую медаль? Ведь это так интересно?
Работая вместе с Игнатом на ремонте дома, я убедился, что он не любит много рассказывать про себя просто из-за скромности и всегда говорил: "Кому это сейчас нужно? Времени прошло уже сколь?
- Игнат Прокопьевич, нужно сейчас молодёжи, - возразил я. - Выросло уже новое молодое поколение. Оно будет строить новую жизнь. Как оно будет строить и жить, если не будет знать нашу историю?
- Правильно говоришь. Молодёжь всё должна знать. Многое переменилось за прошедшие годы, но интерес читателя к тому суровому и героическому времени не ослабевает. Слабеет моя память, но некоторые эпизоды войны вижу во сне наяву, как в зеркале.
Постепенно в ходе работы я сошёлся с Игнатом. Для меня он был интересным человеком, стал разговорчивее. Не раз слышал, что люди становятся доверчивее, познаются в тяжёлые дни. Вот в это самое время, например, перед опасностью слабеет воля, некоторые просто сникают духом, теряются и просто ждут, что будет с ними дальше. Но есть другие с крепким характером, когда грозящая опасность просто удесятеряет силы, быстро делает их стойкими и решительными, непреклонными и готовыми преодолеть любые трудности и добиться победы. Именно к таким людям по-моему убеждению относился Прокопенко, оказавшийся в рядах бесстрашных партизан, ведших героическую борьбу против ненавистных германских захватчиков. Именно теперь, часто разговаривая с Игнатом, мне захотелось подробнее рассказать молодёжи о его подвиге в годы войны, считая, что ни одна даже самая важная деталь времён войны не должна быть упущена, ни один эпизод, свидетели которых он был не должны быть забыты. 0т этого зависит их величие подвига, когда люди представляют себе, в какой смертельной обстановке, в каких условиях они совершали свои подвиги.
Игнат родился в деревне Лесной под Полтавой, где Пётр Первый разгромил войска шведского короля Карла Двенадцатого. Этим подвигом гордились все парни Лесной. Но в ней ему долго жить не пришлось. В сороковом году Игнат с семьёй переехал в деревню под Брянск. Работал. Но в сорок первом началась война. Город Брянск подвергся бомбардировкам немецкой авиации. Падали бомбы и на село Запрудное.
"Было страшно", - говорит Игнат. - Горели дома. Люди разбегались кто куда. Воинские части, оборонявшие Брянск, отошли на восток. В августе 1941 года Брянск захватили немцы. Через несколько дней в село Запрудное приехали полицаи и офицеры германской комендатуры. Началась перепись оставшегося населения села Запрудного. Людей к комендатуре сгоняли полицаи насильно. В комендатуру загоняли по одному.
- Я стою перед столом, - говорит Игнат, - за ним сидят два немца: писарь бледный, худощавый, одноглазый, другой глаз завязан бинтом, в очках, другой переводчик в немецкой солдатской форме с впалыми щеками, дрожащей нижней челюстью. Смотрю на обоих, думаю: что вас, сволочей, занесло в наше Запрудное? Переводчик промолвил: "Всем отвечать на вопросы писаря".
- Фамилиеннаме? - смотрю ко мне обращается.
- Не понимаю, - отвечаю.
- Фамилия, - кричит переводчик по-русски.
- Намен? /имя/.
- Фатерснаме?/Отчество/...
Писарь спрашивал и записывал цвет волос на голове, брови, какое лицо, цвет глаз. Я стоял и смотрел на эту унизительную процедуру немецкой власти. Писарю хотел плюнуть в лицо. Но полицай с плетью рявкнул:
- Вег, свинья! - и взмахнул плетью.
- Что же было дальше? - спросил я.
- Всем переписанным нам выдали немецкие паспорта "Аусвайсы" и переводчик объяснил: "Аусвайсы" всегда носить с собой и показывать на улице при требовании полицаям. За потерю Аусвайса двадцать пять плетей. Носили паспорта даже на работу. Недовольные брюзжали: "Как хан Батый переписал всех русичей для сбора дани, так немцы переписали нас советских граждан для рабства!". Надо бежать, говорили одни. Куда бежать? - кругом немцы!
- Так вы все ходили со своими Аусвайсами по своему Запрудному?
- Не долго пришлось носить фашистскую бумагу. Утром полицаи пошли по улицам и объявили: "Все с Аусвайсами прийти к комендатуре для проверки!". Проверили у всех ли на руках эти немецкие паспорта. Построили в колону. Полицаи погнали нас в Брянск. Никому ничего не говорили, подогнали к пустым вагонам у вокзала. Загнали в них. Закрыли двери. Паровоз свистнул и мы покатили не зная куда. Женщины плакали, проклиная немцев и полицаев. При посадке полицаи даже плетьми загоняли в вагоны.
Всем в вагоне стало ясно - нас везут на расстрел или в Германию на рабский труд.
- Вас хоть кормили? - спросил Игната.
- Нам в вагон даже воды в бочке не поставили. Это же было издевательство над людьми. Далеко отъехали от Брянска. Уже солнце скатывалось к закату. Мы смотрим в щели - поезд идёт по рельсам, проложенным
по брянскому густому лесу. Слышу голос: "Вот здесь нас расстреляют". Эта фраза так резанула по сердцу, что мы ни за что так просто погибнем.
Солнце запуталось в вершинах вековых дубов и сосен, уходя за горизонт.
Перекрывая стук колёс о рельсы, неожиданно прогремел сильный взрыв. Вагоны, толкая друг друга, стали замедлять свой бег, остановились. Идёт стрельба. Кто в кого стреляет неизвестно. Слышим крики: "Открывай двери вагонов. Вылезайте и в лес бегите". Дверь заскрипела, мы бросились из вагона. Люди с других вагонов уже бегут в лес. Вместе со всеми побежал я, не отставая от других. Не знаю откуда у меня взялась сила, что я бежал и бежал, пока меня не остановил мужик с винтовкой в руках. Вас освободил партизанский отряд! Иди на поляну. Там всех собирает командир!
- Так я попал в партизаны - сказал Прокопенко. Затем добавил: "Ты теперь понимаешь, как я стал относиться к врагам нашей Родины".
- Куда же вы девали свои "Аусвайсы", поинтересовался я.
- Кое-кто просто сжёг как ненужную вещь. Кто-то доложил командиру. Тот запретил сжигать. "Это ваш документ. С ним будете ходить в разведку".
Получился просто бумеранг.
Прокопенко был хороший рассказчик. Если он начал свой рассказ, то старался каждый интересный момент рассказать точно, чтобы не возвращаться назад за уточнением или добавлением. Много интересного поведал о самом начале его нахождения в партизанском отряде. Как устанавливалась дисциплина, а главное охранение отряда от проникновения в него полицаев. Были поставлены сторожевые посты, которые следили за
всем происходящим за пределами отряда.
- Чем ещё занимался партизанский отряд? - спросил Игната.
- Обо всём не расскажешь. Многое из памяти уже выветрилось. Но есть и незабываемые моменты, которые
первоначально для их осуществления разрабатывались в штабе. На первом месте была разведка. Но и уделялось важное внимание повседневным делам.
- Что это за дела! - спросил для интереса.
- Повсеместно вокруг Брянска да и других городов шныряли полицаи, зондеркоманды, гестаповцы, тайные агенты, перебежчики, вербовщики, каратели - старались проникнуть в партизанский отрад. С ними повели решительную борьбу. Всей этой борьбой руководил штаб отряда. Разведка все сведения доносила в штаб, а он принимал своевременно все меры. Мы наносили, чувствительные удары по фашистским коммуникациям. Так в городе Ковель подорвали железнодорожные пути, мосты, нарушили связь. Немцы начали жечь партизанские сёла, убивать мирных жителей. В ответ на злодеяния фашистов им была объявлена так называемая "Рельсовая война" в которой принял участие. Только за одни сутки 3 августа 1943 года партизанами подорвано было 43 тысячи рельсов, а за последующие два дня 4 и 5 августа было перебито еще 363 тысячи рельсов. Воинские поставки гитлеровцев на фронт сократились на 35 процентов. Это была наша партизанская победа над гитлеровцами в Брянске мы разгромили и сожгли склад с горючим. А всего было уничтожено 11 тысяч канистр с бензином. Немцы конечно этого нам не могли простить. В освобожденные нами районы Партизанской республики германское командование по приказу Гитлера пустило на нас регулярные воинские части. На своём пути сжигали все до тла, чтобы лишить нас - партизан поддержки со стороны населения. В ответ на это мы
стали взрывать мосты, автомашины, сбивали и сжигали самолёты врага, сжигали склады с боеприпасами, базы и эшелоны. Партизанская разведка проникла в административные органы врага, используя настоящие германские паспорта "Аусвайсы".
- Что считали важным партизаны в своей борьбе в тылу врага? - сказал я.
- Ответить на твой вопрос очень сложно. Почему? Только потому что каждый день обстановка менялась. Ведь немцы тоже не дремали. Они стремились нас уничтожить. Мы мешали им по доставке вооружение на фронт. Партизанский штаб требовал от нас партизан наносить удар по врагам. Мы это делали в первую очередь по мостам. Еще раньше вышесказанного, а точнее в марте 1943 года произвели подрыв так называемых важных в оперативном масштабе для немцев в районе Савкино - Савкинских мостов. Железная дорога Пустошка-Идрица была выведена из работы на 10 суток. 8 марта 1943 года был взорван Голубой мост через Десну на линии Брянск-Гомель. 28 суток линия бездействовала. С ноября 1942 по март 1943 года мы, партизаны, вывели из строя 750 паровозов и 4 тысячи вагонов. Германский фронт стал испытывать недостаток горючего и снарядов. Германская армия в Белоруссии стала терять стою боеспособность и ударную мощь, отступая на запад под натиском ударов Советской Армии. Все партизанские соединения слились с Советской Армией и погнали врагов с советской территории и Белоруссии. Так что мне пришлось, быть и партизаном и солдатом Советской Армии. Ко Дню Победы над Германией был награждён медалями и самой памятной Партизанской медалью.
- Не знаю, Иван, понравился тебе, мой рассказ о прошлом, но лучше не могу, так как я был просто партизан, а потом просто солдат. Что видел своими глазами и что пережил в это трудное время среди врагов нашего Отечества и как с ними все партизаны, боролись как умели, как могли - тебе рассказал. Может быть, Иван, если был бы я хоть какой-нибудь младший командир, то может рассказал бы подробнее, но не обессудь, что осталось в памяти тебе выложил.
- Говорю тебе, Игнат Прокопенко, прямо с такой памятью, как у тебя, ты был бы настоящей ценной, находкой для ученых-историков. Ведь ты награждён Партизанской медалью как настоящий Защитник Отечества.
Солнце медленно клонилось к закату. Его лучи уже не грели так жарко, как было в зените. Но ещё было видно далеко вдоль по широкой реке и за её широкими изгибами до поворота в заречную степь до самого далёкого горизонта. Может я с Игнатом ещё бы говорили о его партизанской службе, но с раскрытого окна услышали голос Галины:
- Хватит вам говорить. Идите ужинать. А посла ужина пойдём в наш клуб.
- Зачем? - спросил я.
- Получила приглашение на концерт художественной самодеятельности. Так что пойдём вместе!
Вечером в точно назначенный час в клубе начался Юбилейный вечер  для тружеников производства. С приветственным словом от профсоюза выступила Галина. Ей долго аплодировали.  Тут же объявила о начале концерта художественной самодеятельности. На сцену вышел хор молодых девушек, баянист с баяном. Разлилась прекрасная лирическая музыка и хор запел "Песню о Родине".
Конечно сельский концерт художественной самодеятельности далёк от идеала городского концерта Дворца культуры. Сельский обслуживал сельчан, за что они благодарили аплодисментами устроителям концерта. Исполнителей песен всегда любят, так как они поднимают душевное настроение, а у юбиляр вдвойне. Уже перед самым окончанием выступлений на сцену вышла Галина, как руководитель концерта промолвила:
- Мы сейчас приветствовали наших юбиляров. Есть у нас ещё один и юбиляр и участник Великой Отечественной войны Игнат Прокопенко. На прошлом концерте он пел:

Не трогай, враг, земли родной.
Страну труда не тронь!
Святая месть ведёт на бой!...

Сегодня у нашего Игната тоже Юбилей. В этот день нашему земляку военное командование как партизану и солдату вручило Партизанскую медаль. За какой подвиг он награждён расскажет в своей песне. Пожалуйста на сцену. Игнат спокойно вышел, осмотрел в зале сидящих, запел:
 
Шумел сурово брянский лес,
Спускались синие туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли...
Как шли тропою партизаны.

Зал в полной тишине слушал партизана, как он широко и прекрасно пел:

Тропою тайной меж берёз
Спешили дебрями густыми,
И каждый за плечами нёс
Винто...
Винтовку с пулями литыми.

При исполнении четвертой строчки куплета, Игнат пропевал только половину слова и затихал, зал молчал несколько секунд, потом продолжил, как бы от задумчивости, петь дальше:

И грозной ночью на врагов,
На штаб фашистский налетели,
И пули звонко меж стволов
В дубра...
В дубравах брянских засвистели.

Затем умеренно, подвижно продолжил:

В лесах врагам спасенья нет,
Летят советские гранаты!
И командир кричит им вслед:
Громи...
Громи захватчиков, ребята!"

Затем плавно, душевно с какой-то трогательной теплотой, широко и подвижно свободным голосом продолжил:

Шумел сурово брянский лес,
Спускались синие туманы.
И сосны слышали в окрест,
Как шли...
Как шли с победой партизаны.

Зал взорвался аплодисментами. Галина поднесла партизану-земляку большой красивый букет живых цветов. А я аплодировал тоже от души и думал, как красиво рассказал в песне про свою борьбу против фашистских
поработителей и как его отряд с ним пришёл с победою домой.
Концертом я остался доволен. Хор молодежи, прекрасно спел "Песню о Родине", "Моя страна".
- Тебе, Игнат, что понравилось?
- Лучше всех песня молодого солиста "Мгновения" на слова Рождественского и на музыку Таривердиева, - ответил мне.
- А мне "Венок Дуная". Прекрасная песня,- отозвался Семён.
- А нашей, Галочке, какая песня задела, женскую душу?
- Сами могли догадаться "Мы вас подождём".
- Очень хорошо спела. Просто как настоящая артистка. Только меня интересует мнение Семёна как спели песню о партизанах Галина и Игнат?
- Разве я свою жену не буду хвалить. Конечно хорошо они спели вместе с Игнатом, - ответил муж.
Ночь своим тёмным покрывалом покрыла дальний лес, тихую речку, холмы и широкие поля. Всё тёмное небо было устлано множеством звёзд, чтобы завтра с рассветом позволить новому дню разгореться в полную силу и
солнцу своими лучами ответить весь мир.
Через два дня закончили ремонтные работы в доме. Я собрал свой плотницкий инструмент в мешок. Игнат ушёл. Я дождался рейсового автобуса на остановке Пожали руки друг другу на прощание я и Семён. Сел в салоне на место. Поехал домой, оставив позади село Хворостянку, увозя с собой рассказ Прокопенко за что он был награждён Партизанской медалью. В голову пришли давно забытые слова теперь уже для меня неизвестного автора, что победа не упала к нашим ногам подобно плоду с дерева, мы взяли её сами как нечто законно причитающееся нам от истории за нашу честность, мудрость и труд. Пусть молодёжь всегда помнит об этом.