Увидеть Прованс, и... захмелеть!

(Эти же записки, но с картинками, можно почитать тут: http://www.otzyv.ru/read.php?id=166848)

- Pardon, pardon!
- О! Месье, француз?
- Ну, так ёптыть!
(народный фольклор)

Многоточие в названии записок - неслучайно, поскольку оно могло бы тем и закончится. В смысле – наше путешествие. И некому было, мои милостивые, смаковать Camus и писать данные строки, подперев ногами батарею.

Каждому народу дана своя благодать и свой маленький адольф (так сказал бы я, будучи увлечён философским трудом). Провансу, с его Лазурным берегом, Альпами, ванн гогами и прочими прелестями, боги подкинули Мистраль (Mistral) – северо-западный ветер,  плохо обращающийся с людьми, способный валить деревья или выбрасывать на сушу баржи.
В XVII столетии народ Прованса выдавил из себя следующее двустишие:
Le Mistral, le Parlement et la Durance
Sont les trois fl;aux de la Provence
То есть: Мистраль, Парламент  и Дюранс (горная речка) — три бича Прованса. (Спасибо Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.)

Наш самолёт заложил пару крутых виражей, помахал крыльями, немного полетал боком, приподнял нос и…как-то приземлился. Ещё никогда я не слышал таких искренних аплодисментов пилотам. Где кайф, скажите мне, лететь 3-4 часа в страхе? Прощайтесь с жизнью сразу по восшествию на самолёт и летите остальное время в приятной расслабленности!
Бело- и зеленолицые граждане выбрались из чрева самолёта Airfrance и оказались в Провансе.

Итак, что такое Прованс. Прованс - историческая область на Юго-востоке Франции, на побережье Средиземного моря, большей частью во Французских Альпах. (Спасибо БСЭ.) Ну и достаточно об этом. «Provence» дословно – провинция, а короче – деревня. Ну а раз деревня, значит, не особо рассматривая Марсель (а аэропорт как раз находится в этом городе), мы скоренько сели в машинки, арендованные заранее, и поехали на северо-запад к городу Менербу (Menerbes), где нас ждал уютный дом - Le Mas Mouschetty. В нём нам предстояло прожить чуть больше недели. 

ДОМ НАФ-НАФА ИЛИ LE MAS MOUSCHETTY
 
- Дом поросёнка должен быть крепостью! – так считал Наф-Наф (поройтесь в пыльных закоулках книжных шкафов и заново откройте для себя трёх аппетитных героев Сергея Михалкова).   
Ребята – это сказка! Представьте себе (хотя как это можно представить, проживая в урбанистических интерьерах?) каменный дом, с каменной же оградой и гигантским садом с бассейном! Каминный зал, сводчатые потолки, кухня с мраморными столешницами, барельефы королевских лилий и фамильные гербы владельцев дома (хотя с последним можно спорить, найти бы геральдиста) – всё это для нас, на всё можно глазеть и трогать руками. Сидя у камина, создаётся полное ощущение, что вот-вот сюда ворвутся гвардейцы кардинала или завалится Д’Артаньян с друзьями, и все потребуют по бутылке бургундского.
В то же время, во всю эту старину XVII века, органично вписаны современные бытовые приборы, унитазы и прочие «краны с горячей водой».   

Дом оказался хорош всем. В нём можно раствориться, стоит едва зайти за угол. А что ещё нужно уставшему путнику, случайно забредшему сюда в поисках уюта и ночлега? Полная звукоизоляция! Ни тебе собачьего лая, ни тебе кукареку, ни тебе шума электрокосилок. Даже Мистраль за стенами - напоминает только лёгкий шелестящий ветерок. (Говорят, что летом цикады не дают спать, но в конце октября, начале ноября, их нет.).

Дом, в котором мы жили, относят к строениям типа бастида (bastide) - так во Франции называют деревенский дом или небольшое укреплённое селение, способное оказать сопротивление неприятелю. Есть жилые строения меньшего размера - «маас». Я так понял, что «маас» схож с домиком дядюшки Тыквы, описанный Джанни Родари в приключениях Чипполино. Также имеются строения типа Шато (Ch;teau) или по-другому - «дома для аристократов».

Итак, крепкие стены бастиды Le Mas Mouschetty укрыли 18 человек на 8 ночей.
Пока не радует погода. Неужели маечки и шорты мы взяли напрасно?

28 ОКТЯБРЯ

Посетили пару городков: Л'Иль-сюр-ла-Сорг (L'Isle-sur-la-Sorgue) и Фонтен-де-Воклюз (Fontaine-de-Vaucluse). Первый интересен своими антикварными магазинчиками и рекой Sorgue (Сорг), вдоль которой, словно в Венеции (вы бывали в Венеции?) стоят симпатичные домики и колёса водяных мельниц. Второй – тем, что именно рядом с ним, из-под скалы, берёт своё начало река Сорг. Кроме того, в Фонтен-де-Воклюз имеется дом, где несколько лет (с 1339 по 1353 гг.) проживал великий поэт средневековья – Франческо Петрарка. Поэты умеют устраиваться, надо вам сказать. Судя по окрестностям, они не больно-то и изменились за последние шесть с половиной веков. Так, что прогуливаясь возле дома Петрарки, слушая шум Сорга, и восхищаясь платанами, вполне можно впасть в поэтический рецидив, типа:

Ван Гог, Винсент
Постоянно пьёт Абсент
А водитель - Борис
Налегает на Пастис

(Андрей Е. «Из необузданного»)

29 ОКТЯБРЯ

Покупатели булочной в городишке Castellet недоумённо взирали на двоих русских, которые скупили весь утренний запас багетов и круассанов. Нас было восемнадцать, если вы помните, и если предыдущие стихи вас не загнали в гипнотический транс. Нам надо было кушать!
Когда мы отъезжали от магазина, вслед нам неслось: не то «Bon app;tit!», не то «Degage!» (Начните уже изучать французский!).

Сделали вылазку в Saint-Remy (Сен-Реми). Город знаменит двумя выдающимися людьми - Мишель Нострадамус (родился в нём) и Винсент Ван Гог (лечился в местной больнице). Больница, кстати, существует до сих пор и, судя по всему, неплохо себя чувствует. Правда Винсенту и Мишелю не посчастливилось сидеть рядом за одним столиком в кафе и наблюдать цветущие ирисы, по совершенно банальной причине – жили/были они в Сен-Реми с разницей почти в четыреста лет. Развивая мысль, можно предположить, что очередная знаменитость отметит сей город своим присутствием примерно в конце двадцать третьего века.   

По источникам (так обычно говорят, когда не очень уверены в собственных знаниях), Ван Гог прожил в Провансе пару лет и все свои знаменитые картины написал именно здесь. Чего, например, нельзя сказать про Нострадамуса – он в Провансе по большей части врачевал, чем писал свои пророческие центурии. Но в Сен-Реми мы только вскользь коснулись Нострадамуса, посмотрев дом, в котором родился предсказатель. Всё наше внимание было обращено в сторону Ван Гога, так как его духом тут пронизано всё.

Так вот, если вы дошли до лечебницы, которая стала приютом художнику в 1889 году, то обязательно не поленитесь выйти на «тропу Ван Гога». Репродукции картин, которые размещены по пути следования жаждущих знаний путешественников, погрузят вас в солнечный, цветущий Прованс, каким видел его великий художник. 

Тропа Ван Гога неожиданно привела нас к развалинам города Гланум. Триумфальная арка и Юлиев мавзолей буднично напомнили о том, что Прованс в прошлом, всего-навсего провинция Великой Римской Империи, и что именно по этому месту пролегала в древности римская дорога (все дороги раньше, как вы, наверное, помните из истории, вели в Рим). Чего нельзя отнять у Прованса – это его исторический «Биг Мак»: тут тебе и наследие Рима, тут тебе и Ришелье с гугенотами, тут тебе и Ван Гог с Петраркой…

Посвятив городу Сен-Реми полдня, мы выдвинулись в сторону города трубадуров - Les Baux (Ле Бо). Вот где можно получить представление о величии Ван Гога – в прямом и переносном смысле. В старых каменоломнях, высотой по 20-25 метров, которые когда-то служили источником известняка, французы устроили что-то вроде кинозала, где экраном является всё – и пол, и стены и потолок; а изображения передаются с помощью скрытых проекторов. Передать ощущения трудно, но попробуйте представить следующее: вы стоите в темноте, в одном из гигантских залов, соединённых между собой. И вдруг, под органную объёмную музыку, по всем поверхностям и, конечно же, по вам, начинает идти дождь. Потом поверхности оживают: всюду появляются ростки, они быстро поднимаются, превращаясь в цветы. Камера отдаляется, и вы видите, что стоите на земле, посреди цветов. Камера плывёт всё дальше, и вот Земля уже далеко, а вокруг вас планеты, звезды, туманности. И так дальше, и дальше. Действо длится 10-12 минут. То есть 10-12 минут вы не можете сделать шага, так как пригвождены к месту, где стоите. И если присмотреться к окружающим людям – почти все в шоке, кроме разве что детей и пары-тройки проходимцев, не поддающихся влиянию современных видеоэффектов.

Другая часть представления посвящена творчеству Ван Гога. Гигантские натюрморты, портреты и вангоговская абстракция оказывают на зрителя ошеломляющее действие. Вообразите подсолнухи размером с торец пятиэтажной хрущёвки! На противоположной стене такого же размера - ирисы, а рядом - гладиолусы и розы. Над головой у вас – «Цветущие каштановые ветви», а под ногами – «Сиреневый подарок»! Поневоле полюбишь искусство в целом, и Ван Гога, в частности…

30 ОКТЯБРЯ

Замахнулись мы на Авиньон – на город, где в средние века успешно жили и работали папы, которые - католические. Город Авиньон обнесён зубчатыми стенами, и по всему видно, что папам, а также всему их обслуживающему персоналу, жилось неплохо, а главное - спокойно. До того, спокойно, что когда папский престол снова оказался в Риме, Авиньон долгое время служил прибежищем неугодных пап и выбирал антипап (были и такие персонажи во французской истории).

Папский дворец – прекрасен, что и говорить. Когда заходишь внутрь, сразу хочется молиться, молиться, и ещё раз молиться. (Во время путешествия мы раза три-четыре посещали католическое храмы и даже попали на службу). Ну что сказать? Всё у них в костёлах хорошо: убранство, как в музеях (имеются художественные редкости), служба проходит дисциплинированно. Хор поёт, будто группа «Энигма» даёт концерт. А какие богатые  и тонкие скульптуры! Но есть, ребята, ощущение, что вот сейчас сзади бесшумно появятся монахи в глубоких тёмных капюшонах, возьмут тебя в кольцо, и попросят пройти - либо сразу на костёр, либо сначала в инквизиторские подвалы. И что рождает подобные фантазии? Может быть, дух кровожадного Робеспьера шалит? (Во время французской революции немало голов слетело с гильотины, установленной на площади перед папским дворцом.)   

В отличие от городов, где древние крепостные стены являются защитой для современных чиновников, в стенах Авиньона расположился миленький городок, с узкими улочками, кафе и магазинчиками.

Под стенами города к нам присоединилась гид – темпераментная Татьяна, или Женщина-Ураган, как её сразу охарактеризовал наш коллектив. Татьяна оказалась кладезем исторических фактов, нюансов и цифр. Она отвечала на любые вопросы, рассказывала невероятные истории и умело отшивала местных попрошаек, что на площади перед папским дворцом очень актуально. (За неделю до нашего приезда, Татьяна вместе с Крыловым создавала его «Непутёвые заметки», посвящённые Франции – это ли не доверительная грамота для гида?)
- Какое сопротивление? Я вас умоляю! Если кто-нибудь вам скажет о французском сопротивлении во время войны, можете сразу бить ему морду. Я сама полезу в драку после такого утверждения! Французы встретили Гитлера с распростертыми объятиями! О чем вы говорите? – вот образчик объективного ответа экскурсовода на прямой вопрос, без фальши и двуличия.

В Авиньоне мы посетили фермерский рынок - Les Halles. По словам нашего шеф-повара (о нём позже), данный рынок – единственное в своём роде место, где закупаются лучшие рестораторы округи, а также окрестные состоятельные люди. Не знаю, насколько информация верна, это как, например, спросить у продавца продающего рыбу – свежая ли она? Естественно свежая! Но оказавшись в Провансе, как-то самой собой на носу оказываются розовые очки, и даже осознавая это, очень не хочется их снимать.

Авиньон расположен на Роне. С одной из смотровых площадок, открывается великолепный вид на эту реку, на городок Villeneuve-les-Avignon, что на другом берегу, и на грандиозный каменный мост, построенный в конце тринадцатого века Бенизетом, позже причисленного к лику святых. (Кроме раскрытия рта и щёлканья затвором фотоаппарата, иногда, знаете ли, стоит прислушиваться к гиду!)

По Авиньону мы походили, побродили, добавили фотографий к серии «я, и девочка; я, и белочка», после чего поехали разминаться красненьким и креплёным. Крепкий алкоголь – единственное средство для выведения радионуклидов, которыми должно быть пропитана местность Авиньона – авария на ядерной электростанции в 2008 году поспособствовала этому. Вот почему в Роне не ловят рыбу и не купаются! Факт – не для туристов.

А вот и Chateauneuf-du-Pape (Шатонеф-дю-Пап) – винодельческая область, расположенная недалеко от Авиньона. Работники двух заводиков, на которых производятся красные и розовые вина, я надеюсь, надолго запомнят русских. Так как наряду с тем, что мы залезли во все запрещённые места производства, некоторые члены нашей группы поставили виноделов в тупик своими вопросами и рекомендациями (!) в области виноделия. 
Мне лично запомнились три интересных факта из жизни виноградников и вина:
1). Почему розы всегда высаживают рядом с виноградником? Оказывается, роза и виноградная лоза болеют одними и теми же болезнями, но роза заболевает на пару недель раньше. В общем если у розы случился цирроз (что естественно, если она произрастает в непосредственной близости от винной лозы) - спасай виноградник!
2). Le Phylloxera - болезнь виноградников, начавшаяся во Франции в 1870 году, к 1895 году  погубила все виноградники страны. Поэтому, если кто-то скажет вам о качественных французских спиртах конца девятнадцатого века – вызывайте негодяя на дуэль. На шпагах, разумеется!
3). Вина после 25 летней выдержки теряют качество (ну может кроме особо элитных)!!! Самое вкусное вино – вино 5-10 лет выдержки.  А вы всё ещё лелеете Merlot, с сомнительной репутацией, которое вам подарили на 18-летие? 

По дороге к дому мы накупили шоколада, вина и коньяка. Кажется, кто-то купил и Pastis. (Пастис – анисовая 40-45% водка, повсеместно производимая во Франции – заменитель абсента, который запретили Европе в начале ХХ века.) 
Мы слишком много пьём. Хотя здесь вино употребляется легко и без потрясений для организма.

31 ОКТЯБРЯ

Сегодня с утра идёт дождь. Дождь лучше, чем Мистраль, но хуже, чем солнце. Некоторые члены большого коллектива  уже оппортунистически завтракают на кухне и не желают кушать в каминном зале. Ах, Прованс, ты расслабляешь!

Едем по автостраде в город Aix-en-Provence (Экс-ан-Прованс). Кстати, я совершенно не восхищён покрытием провансальских дорог. Вернее, так – я восхищён, но не настолько, чтобы кричать об этом на каждом углу. Даже платный семидесятикилометровый  участок автострады не вызвал никаких буйных эмоций. Всё, как у нас: федеральные трассы лучше, чем региональные, а региональные лучше, чем городские. Пробок нет, что похвально. Навигация на дорогах, круговые движения, несмываемая разметка и дублирующие светофоры – выше всяких похвал. На дорогах нет полицейских, колдобин, грязи и опасных Т-образных перекрёстков. Но тряска автомобиля во время движения и узость некоторых сельских дорог, говорит о воровстве и коррупции в департаменте Прованса - Vaucluse (Воклюз).

Как и многие города-памятники Прованса, Экс ведёт свою историю с римских времён. А уж такие имена, как герцог Анжуйский, король Рене и Король-Солнце, принц Конде, Эмиль Золя, Поль Сезанн – только и ждут, чтобы о них ещё раз прочитали в Википедии или в иных источниках.
Несмотря на дождь, мы хорошенько прошлись по Эксу. Присмотрелись ко всем фонтанам, попавшимся нам на пути, начиная от фонтана Ротонды и далее, по бульвару Мирабо (Cours Mirabeau).

Возвращаться одной и той же дорогой – упадничество. На обратном пути мы доверились навигатору, который совершенно правильно повёл нас по романтическому пути. Мы оказались на серпантинной дороге, которая змейкой уходила в горы и пролегала через маленькие городки Прованса: Cadenet, Lourmarin, Bonnieux. На какое-то время мы оказались выше облаков. Боже, это же Альпы! Так вот они какие! Возможно, что сюда время от времени заглядывает дух генералиссимуса Суворова! (Я веду микроавтобус и подозреваю, что не все пассажиры разделяют удовольствие от такого неожиданно-авантюрного возвращения: кто-то спит, кого-то подташнивает, а кто-то просто хочет есть!)
Ах, а вот уже близкий и родной Menerbes (Менерб), а там, за поворотом - дом, где Пьер готовит фирменное французское блюдо – утку в апельсинах и в чём-то там ещё…
А ещё глубже – нас ждёт гитара и растворённость…

1 НОЯБРЯ

Погода в осеннем Провансе меняется как вода в унитазе общественного туалета. (Грубовато, но это так, чего уж тут фырчать?) И вот уже солнце, и даже хочется одеться полегче. Достаём маечки, туфельки, при этом, не забывая класть в машину толстовки, зонты и тёплые куртки.
Снова мчимся в Авиньон за Татьяной, нашим гидом, и, подхватив её, сразу отправляемся в Camargue (Камарг).

Позвольте маленькое лирическое отступление. Важный факт из жизни французского языка. Спрашивается, на кой пёс писать «Camargue», когда две последние буквы не читаются? К чему «Renault», когда все говорят «Reno»? Глаза на эти языковые сложности нам вновь открыла Татьяна. Всему виной, как обычно, деньги. Оказывается ребятам-грамотеям, что переписывали в древности книги от руки, платили не за авторские листы или слова, а за буквы! Приписав лишнюю букву, тогдашний писарь имел возможность повторно макнуть свою корку хлеба в чужое оливковое масло или отхлебнуть лишний глоток вина из церковной бочки. Возвращаюсь к повествованию.    

Что есть Камарг? По сути – это болото, образованное дельтой реки Рона (помните – Авиньон на ней стоит?). Тут тебе и тростники, тут тебе и лиманы, тут тебе и лошади с быками. Причём лошади – белые, быки – чёрные. И не иначе! В Камарг прилетают перелётные птицы, чтобы остаться зимовать или отдохнуть и лететь дальше (знаю я одно такое местечко на нижней Волге, на Ахтубе). Среди птичек здесь неплохо себя чувствуют розовые фламинго – на лицо ужасные, добрые внутри.

По Камаргу (не по дорогам конечно, а по замечательным болотистым местам) бродят табуны и табунчики полудиких лошадей, которые рождаются (по словам гида) пегими, и только на пятый год белеют. Также, в особых земельных наделах, которые называются «манады», живут, и до поры до времени неплохо себя чувствуют - чёрные камаргские быки, неподдающиеся приручению. Лошадки зарабатывают хозяину на жизнь извозом туристов. (Поэтому вид лошадей, которых видели мы – мягко скажем, не очень привлекателен.) А быки - участвуют в различных видах корриды. (Поэтому они взяли себе моду не приручаться и, на всякий случай, пасутся от дороги вдалеке.)

В небольшом средиземноморском провансальском городке Saintes-Maries-de-la-Mer (Санта-Мария-де-ла-мер) наша группа посетила церковь Санта-Мария дель Сар или "Цыганская Мария". Подробную библейскую историю я тут раскрывать не буду, дело было тонкое и не минутное.  А вкратце случилось так: семерых учеников Христа изгнали  из Иудеи оригинальным способом - посадили в безвёсельную лодку и оттолкнули от берега. Еды, соли и спичек, конечно же, не дали. Вообще, доброта в ранние века была у граждан не в почёте. Однако ребята в лодке оказались живучими, и после того, как их посудина пристала к провансальскому берегу, нашли в себе силы разбрестись кто куда (на голодный желудок надо полагать). На берегу остались только пара Марий, да их служанка Сара. Работать они любили, работы было много: то костёр разжечь, то обратить какого-нибудь язычника в правильную веру. В общем, не соскучишься.
К слову сказать, Сара была цыганкой. После её кончины, народ как-то само собой начал ей поклонятся – и особенно, конечно, цыгане. (Куда делись Марии – история умалчивает.) Сару причислили к лику святых, и с тех пор Санта-Мария-де-ла-мер – является чем-то вроде «цыганской Мекки». Уф! Всё что знал – сказал.

В  одном из береговых ресторанчиков Saintes-Maries-de-la-Mer мы пообедали устрицами под белое вино, а также прочими морскими обитателями. Вкусненько так. (Не так конечно, как домашние пельмени или жареная картошка с солёным огурцом, но ничего, ничего.)

У нас очень насыщенная программа - мы «заглатываем» город за городом и нам всё мало. Но это стоит того! Сегодняшний день ещё не окончен. Мы едем в город Arles (Арль) – в ещё одну жемчужину Прованса. Город древний, о чём свидетельствуют амфитеатр, который старше Колизея на 20 лет; а также термы Константина. Приобщившись к вечернему городу, погуляв по его улочкам, мы вышли на набережную Роны (вы заметили, что мы крутимся весь день около это реки?). И тут тоже, что ты будешь делать, любил гулять Ван Гог! Чувствуется по всему - Ван Гог неплохо себя чувствовал в Провансе: тут тебе и атмосфера с питанием, тут тебе и ландшафты с лечением… Молодец! Правильно расставил приоритеты.

2 НОЯБРЯ

День Рождения – это хорошо, а двойной День Рождения в Провансе – хорошо вчетверо. Сразу у двух членов нашего разнообразного коллектива случился этот праздничный день.  В связи с этим, мы отправились завтракать в городок Lourmarin (Лурмарин), где, как говорят знающие – открываются прекрасные видовые перспективы.
Праздник мы отметили, несмотря на казус, о котором я скажу чуть ниже. Образно я бы сказал так: кошка французского этикета столкнулась с русским душевным котом.

После завтрака и прогулки по Lourmarin, мы двинулись в город Roussellion (Руссильон). Городок примечателен своим разноцветьем, поскольку рядом с ним расположен охряной карьер. Фасады домов Руссильона выкрашены во все цвета охры – от светло-оранжевого, до бордового…
(Друзья! В Провансе, чтобы посмотреть на охру в природных условиях надо заплатить 2,5 евро, а в Нижнем Новгороде охряные обрывистые берега Оки и Волги - совершенно бесплатны для посещения, исследования, отламывания и изготовления поделок. Приезжайте! И рыбу, кстати, ловить можно.)

Пока большая часть группы бродила по карьеру, малая (нас было трое) - «отошла в мир иной», посетив местное кладбище. Всё цивильно: фотографии, рамочки, хризантемы (во Франции хризантемы – цветок траурный, так что не попадите впросак, одарив какого-нибудь француза этим цветком).
Прозвучит несколько кощунственно, но та часть кладбища, которая пока ещё ожидает клиентов – очень похожа на гаражный кооператив. Боксы готовы, двери слажены. Осталось дождаться клиента. И этому, конечно же, поможет время. 
Радует одно (хотя тоже спорный вопрос), некоторые люди, погребённые здесь, прожили 100 и даже 120 (!) лет. «Пей вино, обдувайся ветром и смотри на охру» – может это путь к долголетию?  Нужно подумать об этом на досуге… Ну и хватит о грустном. Нас ещё ждёт город Gordes (Горд). Отправляемся туда.

Красота Горда открылась нам в лучах закатного солнца. Город как будто бы прилепился к скале и сползает с неё куда-то глубоко вниз, к подножию, всем видом показывая свою неприступность, величие и гордость, если хотите.
Нет, нет и ещё раз нет! Это невозможно описать и представить. Езжайте сами и смотрите, и фотографируйте, и гуляйте! Вас встретит один из самых красивых городков Франции, улочки которого словно рукава одной реки стекаются к стенам городских укреплений, с которых  открывается вид на долину Люберона…
Как всё-таки поэтичны провансальские названия!

BONJOUR ДВУЛИКИЙ

Ох, как прав был БГ в одной из своих песен: «Нам, русским за границей, иностранцы ни к чему». Прованс – безусловно «Да!», наслоение культур/история/архитектура – «Да!». Жители Прованса – «Затрудняюсь с ответом».

- Bonjour! Bonsoir! Merci beaucoup! Orevuar!
Как много красивых слов. В них можно раствориться, ими можно жонглировать и воздействовать на женщин. (Правда и «Pute», а особенно «O’ pute» - звучит мелодично, несмотря на то, что это всего-то - «путана».)
Так я о французах Прованса. Ох, не тот нынче провансальский француз, не тот. Не тот, о ком, наверное, поёт Эдит Пиаф и Сальваторе Адамо, Мирей Матье и Джо Дассен. Хотя кто их знает, о чём они поют? Может о еде или о погоде?

Как говорит в своей книге «Боже, спаси Францию!» Стефан Кларк (современный английский писатель-журналист), французы очень любят собак, но не любят убирать за ними merde (дерьмо). А мы в него (фигурально и буквально) то и дело вляпывались.

В городке Saint-Remy (Сен-Реми), где мы оказали честь местному ресторану и заглянули в него пообедать, чай нам подали на первое, десерт на второе, а горячее – на третье. Это был первый случай недопонимания нами французского этикета, и мы себя успокоили тем, что может быть тут такой местный обычай у досточтимых буржуа.   

В Камарге, когда большая часть группы изучала фауну биосферного заповедника, наша троица (сознательно не упоминаю ни чьих имён и фамилий) единогласно решила выпить по чашечке кофе. В баре было пусто, поэтому мы зашли на крытую летнюю площадку. Официант показал нам рукой, что-то типа «Идите на…, короче -  вон!». Хорошо, тогда мы зашли в бар и сели за столик. Мы были единственными посетителями бара, но женщина-бармен видя нас и слыша нефранцузские речи, даже бровью не повела в нашу сторону, а продолжала протирать стаканы. (Я-то, предварительно начитавшись Стефана Кларка, не был удивлён подобным приёмом – это во Франции, оказывается, нормальное явление.) Пришлось призвать девушку/женщину/мать к ответу и попросить 3 корочки… чашечки кофе. На просьбу «Cappuccino» она сдвинула брови, на «Latte» она их подняла. В общем, сошлись на «Espresso». Во время приготовления кофе, хозяйка бара ругалась с официанткой, которая появилась откуда-то из подсобки; а после подала нам чашки, громко стукнув их о блюдца. Надо ли говорить, что на наше «Orevuar с улыбочкой», барменша промолчала?

Французы очень жёстко относятся к собственному обеду, вследствие чего не позволяют расслабляться окружающим их гостям. Желание кушать к горлу и желудку у них подступает сразу, без подготовки, стремительно и беспощадно, как бунтующие толпы к стенам Бастилии. Продавцам магазинов, владельцам антикварных лавок, подмастерьям художественных мастерских -  совершенно наплевать на туристов, которые хотят увезти с собой в свои Америки, Азии, другие страны Европы, а также в Россию - «кусочек тёплой Франции».  В 12.00 они забывают о «Merci» и «S’il vous pla;t» и на раз-два выпирают тебя из своих владений простыми, но действенными способами. Так случилось с нами в одном из магазинчиков Saintes-Maries-de-la-Mer (Санта-Мария-де-ла-мер). Мы с любопытством рассматривали местные безделушки и явно проявляли к ним интерес. Но тут случилось 12.00.
Делай раз: продавец вырубил свет.
Делай два: каким-то чудом, против нашей воли, нас вынесло из магазина.
Финиш!

Я подошёл к тому казусу, о котором упомянул выше. Большой русскоговорящий коллектив (это мы), по предварительной договорённости с администрацией одного из кафе городка Lourmarin (Лурмарин), зашёл на летнюю площадку и попросил официантку помочь с размещением. Официантка, что-то бормоча  на своём французском, указала нам на места «не для поцелуев», несмотря на то, что рядом имелись именно таковые. Кроме того, девушка из французской глубинки стала шантажировать нас тем, что вот-вот сюда придут голодные лурмариняне и нам придётся либо вовсе уйти, либо заказать что-нибудь посерьёзнее кофе (при этом, мадмуазель даже не сделала вид, что сожалеет).
Едва мы приступили к кофе и десерту, появилась администратор и попросила нас покинуть заведение немедленно! Но чёрта с два русских сдвинешь с места, если они уже его заняли! (Неужели право первой ночи, зародившееся в лучших домах средневековой Европы, забыто во Франции?). В конце концов – мы на отдыхе или где? Нас дважды просили пересесть с место на место, то и дело, намекая на то, что мы здесь лишние. Народ в нашей компании оказался благодушный, поэтому особого скандала не произошло. Единственное, что слегка отрезвило вздорного администратора – это предложение позвать полицию, прозвучавшее с нашей стороны.
Поистине верны слова одной из героинь фильма «Хороший год» (2006г.):  «И запомните, при возникновении любых жалоб, во Франции – клиент всегда не прав!» Увы, для работников кафе, этот фильм мы посмотрели только вечером того же дня, а не накануне.

Я понял, почему провансальские французы грубоваты. Большинству из них не хватает любви, как это ни странно. Да и откуда ей взяться? Например, во время прогулок по городам я не увидел ни одной привлекательной женщины. Я не говорю об утончённых красотках «а ля парижанка», хотя бы просто увидеть симпатичную мордашку! Вероятно, вся красота французских женщин канула в Лету в пламени инквизиторских костров, под ножами гильотин французской революции и под среднестатистическими бойцами вермахта второй мировой войны. А марокканские и алжирские мигранты только усугубили положение с французскими чертами лица. И где, кстати говоря, люди, которые улыбаются встречным незнакомцам? Что-то я не заметил. Хожу, как дурак, улыбаюсь всем подряд, а в ответ, в лучшем случае, неискренний оскал. (Меня тут уверяли, что в Европе люди всюду милы, и улыбка не сходит с их лица.)

Глобализация добралась и до Прованса. Fast food сильно подпортил внешние данные французской молодёжи. В Авиньоне McDonalds ломится от подростков. В Эксе в Subway не попасть – до того он популярен у студентов. В магазине Dior, кроме туристов, посетителей нет. В общем, молодёжь Прованса практически ничем не отличается от молодёжи других стран – те же грушеподобные фигуры, те же мешковатые одежды, те же  придуманные герои.

Единственное, кто внешне выглядит пристойно и органично вписывается в интерьеры городков – это бабушки. От них веет Францией, той самой – от Коко Шанель и кинофильмов пятидесятых. Красивая одежда, ухоженные причёски, шляпки с вуалью, зонтики. Вот она где осталась, Франция: на бабушках и на открытках, которые продают на каждом углу французы с арабскими корнями.
(Чёрт, какой интересный патриотический вывод наклёвывается: «русские хмуры, потому что искренни; и радушны – по той же причине!») 

На рынке Les Hallees в Авиньоне мы долго беседовали с продавщицей вина. Даже хотели сделать покупку, но не сделали. Однако мне захотелось сделать девушке комплимент, и я подарил её русскую монетку. Девушка расчувствовалась и сказала, что «ещё никто и никогда тут на рынке ей ничего не дарил». Ну и с чего ей, бедненькой, быть любезной со своими?

Неожиданно монетки сделали своё доброе дело. Бонжур, конечно бонжуром, но когда встречаешь, среди прочих, доброго малого, которому веришь, пусть даже он искусно маскируется под порядочного, хочется сделать человеку приятное. Монетки я вручал в городках Lourmarin, Aix-en-Provence, Chateauneuf-du-Pape и др. И хочется верить, что улыбки продавцов на мой жест и их «merci» были не всегда пластмассовыми.

Гуляя по Авиньону, мы слегка заблудились и, повёртывая карту в руках, неожиданно вырвалось нетолерантное:
- Блин, кругом одни «гавроши»! Хоть бы встретить русского!
- О, рюсс! – воскликнул мужичок, осёдлывая свой велосипед.
- Да, - закивали мы. – Вы знаете русский?
- Да-да! – сказал, допустим, Жюльен. И начал загибать пальцы левой руки. – Спасибо! Мама! Папа! Бутерброд!
На этом знания француза в русском закончились. Однако он быстро сориентировал нас по  карте и направил в правильную сторону. Вот такому человеку приятно сказать «merci». (Я не всегда франкофоб, а иногда и франколюб!)   

Во Франции жить не так просто, как кажется нам. При ближайшем рассмотрении провансальских угодий, выяснилось, что многие из них заброшены или пребывают в предынфарктном состоянии. Поэтому, когда по телевизору говорят о том, что в Европе (в частности, во Франции) вспахан каждый клочок земли и всё ухожено – дайте диктору пощёчину (это, если у вас близорукость) или бросьте в него тапок (если дальнозоркость). Он врёт. На местах – всё гораздо хуже. Нет, конечно, чего не жить, когда с полей убирают 2-3 урожая в год!?  И, наряду с этим фактом, во Франции – самый мощный налоговый гнёт в Европе. Фермеры разоряются и забрасывают поля. Французы едят овощи из Испании, а фрукты из Марокко, потому что они доступнее. (Ничего не напоминает?) 

Земля во Франции испокон веков стоила дорого. В Авиньоне экскурсовод нам показала дом, который построен в виде перевёрнутой усеченной пирамиды. То есть первый этаж имеет меньшую площадь, чем второй. Второй – меньшую, чем третий, и так далее. Жители дома платят за площадь, которую занимает первый этаж, и при этом наслаждаются просторами верхних этажей бесплатно! И такой дом в Авиньоне не единственный. А вспомните вышеизложенный факт про хитрость французских писарей, и вы увидите, во что можно превратить нацию, загнав её в рамки «демократической морали». Все ходят бледные, скучные и «благополучные» до противности.

Ну да ладно, в общем-то, за исключением двух-трёх негодяев, люди в Провансе вполне нормальны. Русским стоит отложить ненадолго статью Ленина «О национальной гордости великороссов», и приехать сюда. Мы, конечно, успели слегка наследить на Лазурном Берегу, но глубинный Прованс до сих пор не охвачен русской экспансией. Будем же сеять доброе и вечное в этом приятном, для глаз и сердца, месте!

BON APPETIT!

Не знаю, как к этому отнесутся иные, а по мне – побывать во Франции в год 200-летия победы России над Наполеоном – событие знаковое, несмотря на то, что русские войска в Провансе особо не отметились, предпочитая Париж и парижанок. Сами французы о войне 1812 года вспоминают неохотно, оно и понятно. Для них, например, Бородинское сражение не является чем-то выдающимся. Куда больше они знают о трагедии французской армии при переправе через реку Березина…
Короче, за нашу Победу, во Франции пить особенно приятно!

Странно, вина во всех магазинах, супермаркетах и кафе – полным полно, а коньяка почему-то нет. Французы, по словам гида, коньяк почти не пьют, а всё гонят на экспорт. (Это ли не диверсионная деятельность?) Местные давно просекли, что на коньяке в собственный столетний юбилей не въедешь, и решили остановиться на вине.    
   
- Французы, единственная нация в мире, которая молится своему желудку! – что ж, может оно и так. (Хотя кто ему не молится, особенно, когда голоден?)
Все восемь провансальских вечеров наш коллектив кушал, ел и поглощал различные блюда французской кухни. Готовил нам Пьер, который оказался приятным, добрым дядькой. Он жил в близлежащем городке Menerbes, и являлся владельцем трюфельного ресторана. Однако на время нашего присутствия в Провансе, Пьер оставил своё заведение и приезжал к нам каждый вечер.
Готовил Пьер вкусно, аппетитно и, что самое главное, без отрицательных последствий для нутра. Почему говорю об этом, потому что обеды в городках, которые мы посещали, часто оказывались невкусны. Пьеру, значит, мы понравились! (В первый вечер, Пьер, во время приготовления ужина рассказывал о том, как «правильно свежевать козу», но наши бледные лица намекнули ему о том, что столь глубоко лезть в кулинарию мы не хотим.)

Примерно на третий день вкусноты, можно было уже сделать некоторые выводы о питании во Франции и, в частности, в Провансе. Французская кухня изобилует муссами, пюре и прочими «шалтай-болтаями». Почему? Ответ может показаться не из той оперы, но он всё объясняет. Отвечает наш гид – Татьяна:
- У французов – самые плохие зубы в Европе. Потому, что цены на стоматологию в стране чрезвычайно высоки, и французы редко обращаются за помощью. Поэтому, когда в Москве, на Кутузовском, я вижу щит, на котором написано «Сделай себе французскую улыбку!» - я нервно хохочу, представляя себе среднестатистический французский рот.
Пусть прозвучит ненаучно, но вывод из всего этого я делаю такой: пища «для всасывания» - позволяет дольше продержаться французским зубам!
 
Конечно, далеко не все блюда нам подавали в рюмках. Пьер отлично готовил утку в артишоках, курицу с тыквой, свинину под винным соусом, и рыбу в чёрт знает чём, но вкусно! То и дело на тарелках мелькало авокадо. Ну, и с названиями французская кухня не подвела – одно «фуа-гра» чего стоит, хотя это всего-навсего печень несчастного гуся!

CAMUS

Его я купил в аэропорту Марселя, в магазине системы Duty Free. Также мы вывезли из Франции её национальное достояние: сыры, трюфеля и прочие изыски.  Не забыли про вино, духи и провансальские травы. А также про одежду, магнитики и керамические безделушки.

За 9 дней мы почувствовали на себе весь спектр провансальской погоды конца октября, начала ноября: от + 2, до + 22; от Мистраля и дождя, до яркого и тёплого солнца. Пригодилась вся одежда, зонты и солнцезащитные очки. Не пропали даром и прочие наряды. Уже на второй ужин наши женщины спустились в обеденную залу в вечерних платьях, чем приятно удивили мужчин и поразили Пьера. (Мужчины, под стать женщинам, также надели свои парадные футболки и штаны.)

Что вам сказать ещё? Знаете ли, в Провансе мы выпили примерно 100-литровую бочку вина? Ещё бы чуть-чуть и наша печень тоже стала бы «фуа-грой». Дома французские вина пьются по-другому. Хуже. Поэтому я сижу и пью Camus, а не вино. 

- Скажите, какие чувства, вы испытываете после посещения Прованса? – спрашивает меня Пьер, возникший в моей хмельной голове, с освежёванной козой в руках и в поварском колпаке.
- Это был… полный Менерб! Всё остальное – от лукавого!

Ноябрь, 2012
Н.Новгород

Путешественники:

Нина и Андрей (Нижний Новгород)
Юрий, Татьяна и её мама, Арина, Роман (Нижний Новгород)
Валентина, Татьяна, Наталья, Борис (Нижний Новгород)
Татьяна, Ирина, Алексей, Владимир Александрович (Москва)
Илья (Франция)
Людмила (Гамбург)
Станислав (Нью-Йорк)