Вовка, Инка и петух Ирод

Вовка, Инка и петух Ирод
Повесть-сказка

Рисунок Галины Польняк

Сказки про Вовку вошли в лонг-лист конкурса Новая детская книга 2014.

Глава первая. Вовкины огорчения

Первый класс Вовка окончил, начались каникулы. Все дети радовались, а вот Вовка — нет. А как радоваться, если на всё лето к прабабушке в деревню отправят?! Мама с папой, бабушка с дедушкой, видите ли, работают. Можно подумать, весь учебный год они дома сидели. Оправдываются как-то глупо: «Ты же в продлёнку ходил». И причём здесь продлёнка, если Вовка всё равно часа на два-три раньше взрослых дома появлялся? Еду в микроволновке научился разогревать. Почему во время каникул так нельзя? Ну, подумаешь, яйца сырые в микроволновку положил. Кто знал, что они лопнут и всё забрызгают? Купили же новую. Ключ три раза терял — сами виноваты, надо было сразу на шею, на цепочке повесить. Скатерть прожёг, но ведь успел вовремя затушить. А теперь Вовка умеет спичками пользоваться, это тогда только учился.
Вовка вышел гулять, ему так хотелось кому-нибудь пожаловаться на жизнь. Никого из друзей! Только баба Тася, соседка, как всегда на лавочке сидит. Подошёл к соседке.
— Здрасте, баба Тася. А меня к прабабушке в деревню на всё лето отправляют, — поделился он своим огорчением.
— Вовочка, но это же замечательно! А почему ты такой грустный? Будешь всё лето на свежем воздухе. Молочко парное будешь пить, — улыбнулась соседка.
— Ничего вы, взрослые, не понимаете! Да парное молочко ещё хуже кипячёного, там пена!!! Не нужен мне свежий воздух. В деревне детей мало, компьютера нет, когда по телику мультики идут, дядя Вася, дедушкин брат, обязательно на «Новости» переключает. И петух клюётся, — Вовка от возмущения даже руками взмахнул.
— Вова, может петуха уж с супом съели, а ты расстраиваешься? Отдохнёшь хоть от компьютера. А то, небось, как мои внучата, весь день только и играешь: покушать не дозовёшься, на улицу не выпроводишь.
— Не, баба Тася, петух живой. По всей деревне гуляет, в лес ходит. И ничего — ни одна лиса не утащила! Мама по телефону спрашивала. Мне кажется, она сама этого птица боится, — заявил Вовка.
— Не «этого птица», а «эту птицу», — машинально поправила баба Тася.
— Ну, вы и смешная, баб Тась! Петух — «он», значит птиц. Я пойду, вон Алёшка с Колькой гулять вышли, — Вовка побежал к друзьям, не дожидаясь ответа.
Соседка задумчиво пробормотала вслед:
— Беги, Вовочка, беги.
Сама же неожиданно вспомнила детство, как через лес бегала в школу за пять километров от дома. Как боялась лис, почему лис, а не волков, она уже не помнила. Да и петух был у соседей злющий. Раз палкой пришлось отбиваться. И тоже зловредную птицу ни одна лиса не тронула, а ведь других утаскивали и частенько. Баба Тася улыбнулась и покачала головой.

Глава вторая. Инкины неприятности

Инка, маленькая Кикимора, была в ярости. Вообще-то, её имя было Росинка — мамочка захотела для дочки необычное и красивое имя. Но, начиная с садика, никто кроме как Инкой и не называл. Так вот: Инка злилась. А как не злиться? На все летние каникулы её отправляют в дальний лес за болотами к дедушке Лешему. Во всеми забытую глухомань! Только деревенька рядом, да и то родители строго-настрого наказали даже близко к людям не подходить. Уехать в глухомань из самого центра! Не будет ей, Инке, ни зеркала волшебного, чтобы мультики и сказки посмотреть, ни блюдечка с яблочком, чтобы поиграть. Инкин папа Леший говорил, что у людей тоже такие блюдечки появились, они их компьютером назвали. Тоже вопрос задают, а компьютер им отвечает. Инка просилась остаться дома, а папа с мамой ни в какую: мы, говорят, на работе с утра до вечера, кто за тобой приглядит? А зачем за ней приглядывать? Ну, подумаешь, применила колдовство на мамины кусты роз, чтобы быстрее распустились. Кто же думал, что они превратятся в улиток и расползутся! И кто придумал поговорку о медлительности улиток? Наверное, тот, кому их ловить не приходилось. Инка ни одну не поймала. Пришлось весь выходной новые цветы сажать. Но ведь посадила же. Ну, отпустила домашнего волка Рика без поводка погулять. А кто же думал, что мальчишка-русалчонок с Речного переулка свою ручную выдру тоже без поводка на берег отправит? Конечно, Рик задрал зверька, он же хищник. Инка понимала, как тяжело пришлось папе оправдываться перед родителями русалчонка. Она бы тоже ревела, если бы с её питомцем что случилось. Папа даже принёс мальчишке пару водяных крыс — ползарплаты на них потратил. Только тогда угомонились. Но с Инкой русалчонок здороваться перестал. Подумаешь, больно надо!
Мама Кикимора дочку уговаривала:
— Росинка! Ты же любишь животных, а у дедушки их полным-полно. И по местам заповедным поводит.
— Ага: по болотам да буреломам, чего я там не видела? А комаров там сколько, — сморщилась Инка.
— Дочь, комары же нас не трогают? — удивился такой реакции папа.
— Пищат, зато, противно, — заявила маленькая вредина. — А дедушкин глухарь клюётся!
— Доченька, но ты же сама его дразнила. Не подходи, он клеваться не будет, — не сдавалась мама.
— А ещё, — Инка сделала большие глаза, — в деревне живут петухи. Как закукарекают!
Петухов Инка боялась с раннего детства.
— Вот, говорила тебе: нельзя ребёнку смотреть страшилки на ночь, — мама укоризненно посмотрела на папу.
Тот только плечами пожал и обратился к Инке:
— Это только суеверия. Никто не исчезнет, если петух трижды прокричит. Да и что бояться: ты же не будешь ходить в деревню. Ведь не будешь?
— Не буду, — не очень охотно согласилась Инка. Сама же подумала: «А даже если и схожу, вы об этом точно не узнаете».   

Глава третья. В поезде

Отвозил Вовку папа. Сначала должна была ехать мама, но после семейного совета на кухне (Вовку спать уложили — наивные!), решено было отправить папулю. Мама заявила:
— Не поеду! Я бабу Шуру боюсь — она колдунья!
— Ира, как тебе не стыдно на мою маму такое наговаривать! — возмутился дедушка.
— Ну, не так уж Ира и наговаривает, действительно колдунья, хоть и на пенсии, — вмешалась бабушка.
— Всё, родители, хватит! — сказал веское слово папа. — Сейчас не время ругаться. Придётся опять мне везти. Ну, вы все бессовестные: у вас, значит, работа, а у меня нет? Ладно, отпрошусь.
— Вот и хорошо, Серёжа, — отозвался дедушка.
Конечно, если бы Вовка затопал ногами и завопил: «Не поеду к бабе Шуре — она колдунья!», глядишь, и дома бы оставили. Но Вовка так не мог, ему в деревню не хотелось, а баба Шура нравилась. Добрая, говорит смешно, не ругается. А когда Вовка коленки расшибал в кровь, баба Шура что-то пошепчет-пошепчет, и ранки быстро заживали. Быстрее, чем от щипучей зелёнки.
Ехать надо было в поезде день, ночь и ещё чуть-чуть. Хоть в чём-то Вовке повезло. Поезда он любил. У них с папой были верхняя и нижняя полки. Папа, в отличие от мамы с бабушкой, разрешал сыну занять верхнее место. Вагон был плацкартным, и шустрый Вовка быстро перезнакомился со всеми соседями. После этого важного дела юный пассажир захотел кушать.
— Ну, ты, Вовка, даёшь! Мы же часа ещё не проехали, — удивился папа, доставая приготовленные кульки и пакеты.
Часа два Вовка ел, конечно, с перерывами: сначала курочку, потом лапшу «бэпэшку», потом орешки, потом вспомнил про конфеты и чипсы. Папа лёг поспать, а забравшийся на вторую полку сын разглядывал пейзажи за окном, долго — минут пятнадцать. Надоело. Вовка потихоньку слез и отправился в начало вагона, там ехал его ровесник Валерка. Они встретились на полпути, Валерке тоже стало скучно. Боковые места были заняты не все, мальчишки присели рядышком.
— Слышь, Валерка! — Вовка говорил таинственно и тихо. — Давай попробуем стоп кран дёрнуть. Мне всегда хотелось, но веса не хватает. А это мы вдвоём возьмёмся и повиснем. Прикинь, как здорово будет!
— Давай! — глаза Валерки заблестели.
Вовка нашёл подходящего друга. Было не очень здорово. Нет, стоп кран дёрнуть не удалось. Проводница засекла двух озорников, крадущихся к двери в тамбур, и выловила их у стоп крана. Проводница была женщиной шумной, и вскоре весь вагон был в курсе происходящих событий. Стоит ли говорить, что весь оставшийся путь папа с Вовки глаз не спускал. Поэтому доехали без приключений.

Глава четвёртая. Путь в глухомань

Началось Инкино путешествие к дедушке с неприятности. Их старый змей лететь отказался. Папа Леший, ругаясь, вызвал механика из ближнего Змеесервиса. Тот только руками развёл: нужен, мол, серьёзный осмотр и профилактика. Что займёт это всё дня три и вообще: «на таком старье нынче никто уже не летает». Папа отправил механика, куда Макар телят не гонял. Сам же связался с сервисом «Емеля» и договорился насчёт змея. Обещали выслать перевозку в течение суток. Брали они, конечно, дорого, зато и змеи после их лечения летали, как молодые. Пришлось вызывать такси, чтобы долететь до болота. В сказочной стране осталась только одна фирма по перевозкам пассажиров, съевшая конкурентов, причём некоторых в буквальном смысле. Инка очень обрадовалась, что полетает в настоящей ступе с настоящей Бабой Ягой. Фирма «Такси Яга» строго придерживалась старых традиций.
Полёт до Гиблого места — такое название носило болото, за которым проживал дедушка — прошёл нормально. Почти. Ну, стоит ли обращать внимание на мелочи. Когда таксистка отвернулась, Инка случайно уронила на землю метлу-поворотник. Пришлось совершать дополнительную посадку. По прибытии Баба Яга №22, как она представилась, подозрительно вздохнула: вроде как с облегчением. Наверное, Инке показалось. Через болото ступы-такси не летали, это была территория фирмы «Гуси-Лебеди». Инка забросала папу вопросами, ей показалось странным такое название, ведь перевозили по болоту, а не по воздуху. В четырёхместный возок запрягали по три цапли, вот они и осуществляли переправу. Папа подумал и ответил первое, что пришло в голову:
— Вот смотри, дочка: сервис, куда мы змея отправили, называется «Емеля», но ремонтируют там не печки, а транспортных животных.
— А зачем они тогда такое название придумали? — Инка не понимала.
— Не знаю! — рассердился папа, он очень не любил признаваться, когда чего-то не знал.
Тут, к счастью подошёл их возок. Оставшиеся два места заняли водяной и его дочка. Инке она сразу не понравилась: задавака, даже не глянула на соседку, а ведь долго вместе ехать. Ну, Инка отомстила: подсунула на сиденье девчонки колючки. Захватила на всякий случай, кто знает, что в путешествии пригодится. Не успели тронуться, как раздался рёв. Водяной кинулся успокаивать дочку, затем ругаться с представителем компании — здоровым гусаком. Решили: в счёт компенсации дочь Водяного провезут бесплатно и вернули разъяренному родителю деньги. В итоге задержались на час. Но Инка не расстроилась, она-то никуда не торопилась.

Глава пятая. У бабы Шуры

Папа с сыном сошли на полустанке. Только успели спуститься, как поезд тронулся — стоянка одна минута. Вовка помахал рукой Валерке, высунувшемуся из окна. Потом Валерку втащили внутрь вагона, а Вовку папа взял за руку и повёл по тропинке с насыпи к видневшемуся невдалеке автовокзалу. Руку выдернуть не удалось. Вот папа злопамятный, всё стоп кран простить не может. Вовка уж давно забыл об этом, а папа помнит. Ладно, пусть ведёт как маленького за ручку, народу никого нет. Автобус до бабушкиной деревни отправлялся через час. Путешественники успели перекусить кексами с газировкой. Ничего более съедобного в стоящем на автовокзале киоске не нашлось. Правда, Вовка выпросил, чтобы папа купил ему жвачку и набор карточек «Черепашки ниндзя». Во время поездки в маленьком и каком-то тупоносом автобусе Вовка извертелся. Всё казалось новым и незнакомым, позабылось с прошлого года. Папа хотел немного подремать, но скоро передумал, уж слишком много вопросов накопилось у сына. Так всю дорогу и обсуждали места, мимо которых ехал автобус. И зря папуля надеялся, что Вовка быстро устанет. Задавать вопросы он никогда не уставал. И вообще: как можно спать, когда вокруг столько всего интересного. Когда папа с сыном вышли на нужной остановке, оставшиеся пассажиры вздохнули с облегчением. А, может, это просто показалось.
Баба Шура встретила их на остановке. Она была старенькая, но на ногу быстрая. Вдоволь наобнимавшись с внуком и правнуком бабушка проговорила:
— Пойдёмте, гостеньки дорогие! Там уж и пироги вас дожидаются и пельмешки, даже «какаву» Вовкину любимую сварила.
— Баба Шура, — торжественно известил Вовка, — я уже знаю, что правильно надо говорить: «какао», а тогда я маленький был, поэтому не знал.
— Ишь ты, а и впрямь большенький какой, касатик! — воскликнула бабушка, оглядывая Вовку. — А я по первости и не разглядела.
Баба Шура взяла Вовку за руку. Мальчик возмущённо сказал:
— Ну, бабуль! Говоришь «большенький», а за руку как маленького вести хочешь.
— А кто ж сказал-то, что я тебя поведу? Нет, касатик, это ты меня поведёшь. Я ить старая, где споткнусь, где дороги не увижу, — возразила бабушка.
— Тогда ладно, — согласился правнук.
На крыльце дома их встретил дядя Вася, дедушкин младший брат. Вообще-то, Вовке он приходился двоюродным дедом, но слова «дед» в отношении себя категорически не признавал.
— О, племяш! — пожал руку папе дядя Вася. — А кого ты привёз? Вовка твой совсем маленький был, а это гляди какой парняга.
Тут дядька тоже протянул Вовке руку, как взрослому.
«Ничего, дядя Вася, классный», — мелькнула мысль. Вовка не был злопамятным, он давно простил двоюродного деда за надранные уши и за шлепки по мягкому месту в прошлый приезд.

Глава шестая. У дедушки Лешего

Инке быстро надоело пробираться сквозь заросли по узкой тропинке. Маленькая кикимора забыла, что от остановки до дедушкиного жилища нужно долго идти пешком.
— Пап! Ну скоро мы придём? — спросила она.
— Ещё половина пути осталась, не капризничай, — ответил папа.
И тут впереди показался дедушка. Он шёл и что-то говорил в еловую шишку. Когда старый Леший увидел сына и внучку, он произнёс в шишку:
— Всё, встретил, вон идут. Что ты вообще паникуешь, меня с панталыки сбила! Отбой, вечерком созвонимся.
— Здорово, отец! А ты чего это нас встречать пошёл? Мы и сами бы добрались, — сказал дедушке папа.
— Да Кикимора твоя уже час покоя не даёт, названивает. Уж как её не успокаивал: говорю, может, рейс отменили. Нет, ревёт белугой, мол, что-то случилось, дозвониться до них не могу. Я ей: на болоте сеть не ловит — бесполезно. Инка, ты хоть матери позвони, что доехали, а то мне может и не поверить, подумает, что успокаиваю, — строго сказал дед.
Инка послушно достала из кармана старенький жёлудь и потыкала в него пальцем:
— Алё, мамуль, мы добрались. Возок на час опоздал. Нет, мамуль, не надо с их фирмой разбираться, у них уважительная причина. Нет, мамуль, на этот раз не из-за меня. Пока, я тебя тоже целую!
— Устала? — спросил у внучки дед и, не дожидаясь ответа, посадил Инку себе на плечи.
Так, конечно, было лучше, правда, папа чуть всё не испортил, заявив:
— Росинка уже взрослая, нечего её баловать!
Но дед на папино заявление внимания не обратил. Вернее, обратил, но совсем не так, как папе хотелось. Инку он с плеч не снял, а папе заявил:
— Уж вижу, что не балуете: вон у ребёнка средство связи допотопной модели «жёлудь»! У самих, небось, что поновее. И не жуй мне, что вам по работе надо. Деньги экономишь? На змея нового? Чай, не барин, на старом полетаешь. Я вон вообще пешком хожу, а когда далеко — на пеньке доеду, и ничего. Уехали в Центр! Я-то думал: постарею, сын сменит, вместо меня будет леса заповедные охранять. А что получилось? Годков через десяток придётся в помощь молодого специалиста в Лесном ведомстве просить, и это имеючи родного сына!
— Да ладно, отец, что ты разворчался-то? Сам знаешь, сейчас все, кто помоложе, в Центр перебираются. Что мы — хуже? И Росинке и школа хорошая, и кружки всякие, — примирительно сказал папа. Кружки он, конечно, зря упомянул. Дедушка тяжело вздохнул:
— Знаю ваши кружки. Дитё чуть не разбилось из-за этих кружков. Летать её там научили! Плохо научили, если бы совы не поймали, когда она с верхушки дуба спрыгнула — разбилась бы. Ты, внученька, больше не летаешь?
— Не, деда, я в кружок колдовства теперь хожу! — гордо сообщила Инка.
— А, ну это ладно, — успокоился дед, — у меня соседка колдует хорошо, всё, что напортачишь, быстро исправит.

Глава седьмая. В деревне

Папа погостил у бабы Шуры недолго, на следующий день уезжал.
Прабабушка расстаралась: и стол накрыла, и с собой всякой снеди надавала, да и гостинцев в город: грибков сушёных да маринованных, рыбки вяленой, сальца соленого, соленья, варенья. Не хилая такая сумочка получилась.
— Ну, племяш, как говорится: будем, — дядя Вася только рюмочку ко рту поднес, как Вовка сказал:
— А пить вредно!
Дядька поперхнулся и закашлялся. Прокашлявшись, он произнёс:
— От ведь вредитель, да кто ж под руку говорит-то?
Баба Шура рассмеялась:
— Ты, Васенька, пей, пока есть, что пить. А то Вовка, как прошлый год, у тебя быстро всю самогонку выльет.
Все дружно рассмеялись. Потом дядя Вася, сказав: «Сейчас вернусь», выскочил в сенцы.
— Перепрятывать пошёл, — объяснила баба Шура.
Провожали папу к автобусной остановке все вместе. Дядя Вася говорил:
— Ты, Серёга, выбирайся, на рыбалку сходим к озёрам, там нынче рыбки много.
Баба Шура передавала всем приветы, а Вовка сказал на прощание:
— Папа, из поезда выходить будешь, сумки проверь, чтобы не забыть, как в прошлый раз.
— А ты бабушку с дядей Васей слушайся, — не остался в долгу папа.
Когда возвращались, Вовка обогнал взрослых и первым вбежал во двор. И тут увидел своего недруга. Большой чёрный петух с ярко оранжевыми перьями на хвосте и крыльях воинственно поглядывал по сторонам. Он тоже заметил неприятеля и, нахохлившись, начал медленно приближаться.
— Ба, петух опять клюнуть хочет! — завопил Вовка.
Прабабушка, уже заходившая во двор, махнула рукой на петуха:
— А ну кыш, Ирод! Только попробуй внучка моего обидеть!
Вовка готов был поклясться, что петух, кличка которого действительно была «Ирод», прекрасно бабушку понял. Во всяком случае, он сделал вид, что ищет что-то на земле, и не нужны ему никакие мальчики.
— Бабуль, а чего ты его такого злющего держишь? — спросил Вовка.
— Так ить, он у меня заместо собаки сторожевой. Рексушка-то уж старый, не лает ни на кого. Вот Ирод вместо него службу и справляет. А потом и за курочками смотрит. Вон, у соседей куры постоянно разбегаются, а наши-то, как в армии — строем ходят. Да и живность всякая, бывает, по ошибке к нам забредает: козы там или собаки, или птица чужая, Ирод быстренько всех выпроваживает. Ты его не бойся, вот покормишь пару раз зёрнышками, он тебя и признает за своего, — баба Шура погладила Вовку по голове.
Он этого не любил, но тут снёс, очень его вопрос один заинтересовал:
— Баб, а если лиса забредёт, Ирод не испугается? — спросил Вовка.
— А кто его знает, думаю, что и нет. В лес-то он заходит, когда кого-то со двора выгоняет, — прабабушка задумалась. — Нет, точно не испугается и лису прогонит!
А Вовка подумал, что с таким боевым петухом и правда не помешает подружиться.

Глава восьмая. В лесу

Папу провожали на следующий день. Инка у деда выпросилась на стареньком пеньке до станции болотной доехать, правда, шлем пробковый надела и клятвенно пообещала скорость не превышать. Так пока дедушка с папой до места дошли, она пять раз успела туда-сюда съездить. Потом немного подождали, пока цапель в возок запрягут. Инка сначала близко подошла, но её возчик отогнал, с прошлого лета запомнил. Тогда Инка решила отловить парочку лягушат. Она углядела среди пассажиров Домового с Домовихой, с той самой, что в прошлом году Инку на заброшенной мельнице выловила и уши надрала. Сумка у Домовихи большая, туда не то, что пару, десяток лягушат можно поместить, да времени не хватит собрать, придётся двумя обойтись.
Возок отправился в путь. Инка и дедушка Леший помахали папе и направились к пеньку. Маленькая кикимора села на место водителя, дедушка сзади. Только они отъехали, как со стороны возка послышался визг.
— Никак, что-то случилось? — обернулся Леший.
— Поехали, деда, ничего страшного, всего-то два лягушонка, — заявила внучка, увеличивая скорость.
Дома Инка выслушала все лесные новости от говорящей белой совы. Сколько маленькая кикимора себя помнила — эта сова, по кличке Снежинка, жила у дедушки в хижине.
— А ещё к колдунье нашей внучок на каникулы приехал! — по большому секрету сообщила Снежинка.
— Какой колдуньи? Что за внучок? — Инка сгорала от любопытства.
— А, ты же не знаешь, Леший же тебе говорить не велел! Ой! — спохватилась Снежинка. Но было уже поздно. Инка могла выпытать у кого угодно, что угодно, если только знала, что именно выпытывать. Оказалось, колдунья — человек, живёт в деревне. Колдовать она прекратила, на пенсию вышла, но иногда вспоминает своё искусство: очень и очень редко. Внучок, соответственно, тоже человеческий мальчик, и Инке он ровесник, если сказочные годы в людские перевести.
«Надо будет посмотреть, что это за внучок такой», — подумала маленькая кикимора. Тут она сообразила, что дед что-то на кухне задержался, и направилась туда. Дедушка Леший, огорчённый встречей с сыном, заглушал неприятности настойкой мухоморов.
— Деда!!! Ты же обещал не пить, — завопила Инка.
Дед от неожиданности опрокинул кружку и пролил напиток.
— Всё, внученька, больше не буду, капли в рот не возьму, ты только папе с мамой не рассказывай, ладно? — старый Леший вопросительно глядел на внучку.
— Так и быть, что с тобой сделаешь, — вздохнула та и, взяв бутылку, пошла на улицу, её выливать.
Дед, воровато оглянувшись, быстро перепрятал за печку банку с настойкой, которую внучка углядеть не успела.
— Деда, — голос вернувшейся Инки дрожал от возмущения, — почему твой Глухарь меня не любит? Я вышла, а он так отвернулся и курлыкнул, словно что-то неприятное увидел!
— Инка, ты-то маленькая была, а он взрослый. Вот ты не помнишь, как половину перьев из его хвоста выдрала, а он помнит, — пояснил дедушка.
— Надо же, какой злопамятный оказался, — удивилась Инка.

Глава девятая. На полянке

Баба Шура оказалась права, Ирод действительно признал Вовку за своего. И не только, петух стал присматривать за Вовкой, когда взрослые уходили из дома. В это трудно было поверить, но пришлось после того, как Ирод не дал Вовке взобраться на крышу дома по приставленной лестнице. Петух уселся на одну из лестничных планок и не давал подняться выше. Терпения у него оказалось больше, Вовка развернулся и побежал кататься на качели. Всё-таки петуха он ещё побаивался. Даже когда хотелось выйти со двора — Ирод был тут как тут. Он наклонял голову и пристально смотрел бусинками глаз словно бы говоря: «И куда это ты без разрешения собрался?» Но однажды петух оплошал, слишком увлёкся разборками с забредшей во двор чужой козой.
Глупо было бы этим не воспользоваться. Вовка потихоньку выскользнув за ворота, побежал к лесу: уж очень ему хотелось туда сходить, а то дядю Васю не дозовёшься. В лесу он сразу увидел тропинку и уверенно пошёл вглубь чащи. Это было здорово — вот он какой самостоятельный: идёт один и ничего не боится! Где-то недалеко должна быть земляничная поляна, жалко, корзинку забыл взять. Да ладно, можно просто ягодку покушать. Вовка прошёл ещё немного и увидел, что справа деревья как-то редеют. Он направился туда и действительно вышел на небольшую полянку. Полянка оказалась обитаемой. Девчонка в зелёном платьице с торчащими косичками собирала ягоду в коробку. Вовка даже вспомнил, что такую коробку баба Шура называет туесок.
— Эй, привет! Ты тоже из деревни? — спросил Вовка.
Девчонка даже подпрыгнула от неожиданности и замерла, наблюдая, как Вовка к ней подходит. Правда, когда тот подошёл близко, ответила:
— Нет, не из деревни, привет.
— Значит, к дедушке леснику приехала? — вспомнил Вовка случайно подслушанный разговор прабабушки с дядей Васей.
Правда, баба Шура говорила, что внучка приехала к лесовику, но бабуля старая, наверное, попуталась. Девчонка кивнула даже с каким-то облегчением:
— К леснику!
— Меня Вовка зовут, а тебя? — надо же было познакомиться.
— А меня — Инка. Росинка, — сказала девочка.
— О, здоровская у тебя кличка: Инка-Росинка. Не то, что меня. Дядя Вася дразнит: Вовка-морковка!
Девчонка рассмеялась, показав отсутствие верхнего зуба. У Вовки уже оба выпали и новые росли. Когда шататься начинали, он долго их расшатывал и языком, и руками, а потом сам выдёргивал. Ни стоматологов, ни маму с петелькой на ниточке Вовка к себе не подпускал.
— А сколько тебе лет? — додумался спросить после небольшого молчания.
— А тебе сколько? — вопросом на вопрос ответила собеседница.
— Семь! — гордо произнёс Вовка.
— Вот и мне семь, — сообщила Инка.
И вдруг девочка вытаращила свои и без того большие глаза и показывая на что-то за спиной Вовки, спросила дрожащим голосом:
— Эт-то к-кто?
Вовка осторожно обернулся — на полянке вышагивал петух Ирод.

Глава десятая. Самый страшный зверь — петух

Увидев петуха Вовка даже вздохнул облегчённо, думал: и правда кто-то страшный сзади. Он успокоил Инку:
— Это наш петух Ирод, не бойся, он не клюнет.
Инка, узнав, что это действительно предмет её страхов, взвизгнула и спряталась за Вовкину спину. Петух же важно сказал:
— Ко-ко, конечно, не клюну.
Вовка онемел от удивления. Инка же, слегка высунувшись, уточнила у Ирода:
— И не будешь трижды кукарекать, чтобы я исчезла?
Петух даже нахохлился от возмущения:
— Большая девочка, а во всякую чепуху веришь. Ко-ко-ко! Я своим криком пугаю только ту нечисть, что людям вредит. Да и то, эта нечисть не исчезает, а прочь бежит.
— Поклянись, — потребовала Инка.
— Ко-ко, клянусь своим гребешком, — сказал Ирод.
Тут и Вовка опомнился, у него тоже к Ироду вопросы появились:
— А почему ты раньше не говорил? Эта полянка что — волшебная?
— Ко-ко, конечно, не волшебная: полянка как полянка. А в деревне хозяйка разговаривать не разрешает, говорит, если местные услышат, быстро мне шею свернут.
— А чего ты за мной пришёл? Я что, маленький?
— Ко-ко, конечно, маленький! Не успел из дома уйти, как с кикиморой познакомился.
— Не смей обзывать мою подружку! — рассердился Вовка.
Инка слегка дёрнула его за руку:
— Вов, а я правда, того… В смысле — Кикимора.
Вовка присел на пенёк от неожиданности.
— Настоящая Кикимора Болотная? — спросил он.
— Не, Болотная — это мамина девичья фамилия, а я Лесовикова. У меня папа Леший, и дедушка Леший, — поправила Инка, присаживаясь рядом с Вовкой.
— Здорово, — сказал Вовка, — значит, баба Шура не оговорилась, когда говорила про внучку Лесовика! Выходит, что она твоего деда знает.
— Выходит, знает, — согласилась Инка. — А мне про тебя по секрету Снежинка рассказала. Это наша домашняя сова, она говорящая.
— Как интересно: у тебя сова говорящая, у меня — петух.
Ирод запрыгнул на соседний пенёк и приосанился.
— Ирод, а как же ты двор без присмотра оставил? — поинтересовался у петуха Вовка.
— Ко-ко, как это без присмотра? — возмутился петух. — А новобранец на что?
— Кто? — удивился Вовка.
— Белый молодой петух.
— А, это у которого хвост общипанный. — Тут Ирод сделал вид, что ищет на пне букашек. Вовку осенило: — Не ты ли ему хвост выщипал?
Петух встрепенулся:
— Иначе было нельзя! Молодёжь нынче наглая пошла, вот и пришлось доказывать: кто во дворе генерал, а кому ещё в сержантах ходить.
— Как с вами интересно, — воскликнула Инка, — но мне домой пора, а то дедушка ругаться будет. Приходите завтра на полянку в это же время!
— Обязательно приду, — в один голос ответили Вовка и Ирод, каждый подумал, что уж его-то пригласили в первую очередь.

Глава одиннадцатая. Дикий Кур

Вовка и петух Ирод, довольные знакомством с Инкой, возвращались по лесной полянке и беседовали.
— Драться не хорошо, — заявил Вовка, вспомнив белого петуха.
— Кто бы говорил, ко-ко! — Ирод даже подпрыгнул от возмущения. – А на кого прошлый год к бабе Шуре прибегали соседки жаловаться, кто с их внуками дрался?
— Сейчас ведь не дерусь, — резонно заметил Вовка.
— Просто в этом году рыжий Сашка и нытик Данька ещё не приехали. Кстати, Рыжий завтра приезжает, — сообщил петух.
— Откуда знаешь?
— К бабе Шуре Сергеевна, Сашкина бабушка, за мукой прибегала. Вот и похвасталась.
Вовкино лицо приняло мстительное выражение. Из-за ябеды-Рыжего дядя Вася Вовке пару раз уши надрал. Дядю Васю он простил, а вот Рыжего нет. Ирод Вовку изучил хорошо и решил поговорить о чём-нибудь другом:
— Смешная эта кикимора — петухов боится.
— Уже не боится, — возразил Вовка. — А ты кого-нибудь боишься?
Петух Ирод был гордым, но честным, поэтому нахохлился, но ответил:
— Испугать меня может только Дикий Кур.
— А кто это?
— Это нечисть. Страшный. Он вроде как петух: сам чёрный, размером с человека взрослого, на трёх ногах, глаза, как уголь раскалённый, огоньками горят, изо рта дым и пламя, а вместо хвоста — змеи.
— Страшно, — согласился Вовка. — А такие здесь водятся?
Ирод огляделся по сторонам и тихо сказал:
— Здесь — нет. А у верхней дороги к реке один такой, говорят, есть. Вроде как, он там специально: от мельницы старой отпугивает, чтобы ребятишки человечьи или той же нечисти себе руки-ноги не поломали.
— Что за мельница? — заинтересовался Вовка.
— Ты у бабы Шуры спроси, она про старую мельницу сказку расскажет. Правда, какую не знаю, сказка почему-то всегда разная.
— Пока идём, ты что-нибудь расскажи. Хоть про того же Дикого Кура!
— Ладно, слушай. За лесами, за горами, давным-давно стояло Куриное царство. Царь Кур и Царица Кура правили тем царством. И была у них дочь любимая: Принцесса Цыпа. Мать с отцом в ней души не чаяли, все капризы исполняли. Вот и выросла Принцесса капризной да избалованной, никого кроме себя самой не любила. Надоели ей родители, всё вокруг неё суетятся, квохчут. Она и подговорила Первого Министра переворот совершить, власть захватить, а родителей в тюрьму-курятник упечь, а затем и вовсе прочь прогнать. Пообещала же за это с собой рядом на трон посадить. Как задумала, так и получилось. Царь-то с Царицей простили дочь свою непутёвую, даже когда она их прочь из царства выслала. А вот старенький Петух-чародей, перед тем как уйти — Принцесса и стариков всех выгнала — Цыпе сказал: «За злодейство твоё желаю тебе произвести такое потомство, чтобы земля дрогнула, а ты сама ужаснулась. Вот тогда-то вспомнишь родителей своих». Принцесса только крыльями на старика замахала, да и забыла его слова. А когда высидела своих птенцов — ужаснулась: страшные, злые, огнём плюют, всех вокруг съесть норовят. И бежала Цыпа прочь, и все жители Куриного Царства разбежались. А на месте цветущего царства образовалась пустошь, где стали обитать дикие дети Цыпы.
— А что с Цыпой дальше стало? — спросил Вовка.
— Цыпу родители приютили, они к тому времени уж обжились на чужбине.
— Она же их предала!
— А что поделаешь, дочь, — взмахнул крыльями Ирод.
Тут показались дома, и петух сказал:
— Всё, больше мне разговаривать нельзя.
— Понятно, — ответил Вовка.

 Глава двенадцатая. Сказки о Старой мельнице

На улице около дома Вовку и Ирода встретил дядя Вася. Он заметно обрадовался:
— А я уж думал вас искать. Пойдём, Вова, пообедаем.
— А где баба Шура? — спросил Вовка.
— Матушка к Сергеевне пошла, помочь пироги ставить. Говорила, чтоб без неё откушали. У Сергеевны завтра гости приезжают. Дружка твоего привезут, — дядя Вася рассмеялся.
Вовка надулся, было, но вспомнил, что про мельницу хотел разузнать. Раз бабы Шуры нет, может дядька расскажет?
Сели они за стол, Вовка и спросил:
— Дядя Вася, а что ты о Старой мельнице знаешь?
Дядя Вася аж ложку отложил, оживился, в кои-то веки он наперёд матушки что-то рассказать успеет.
— Давно то было. Тогда в местах наших одна лишь мельница работала. В другую далёко возить зерно было. Вот мельник этим и пользовался. Большую цену за помол брал. Всё бы ничего, да случились неурожай да голод. Мельник ещё цену поднял, а кто денежкой рассчитаться не мог, тот часть муки должен был мельнику отдать. Да не просто часть, а половину. Раз пришли на мельницу вдова с ведёрком зерна, да старичок древний с мешком. Старичок вдову вперёд пропустил, что у неё там и зерна-то. И стала вдова мельника уговаривать: «Пожалей моих детушек, не бери плату, а на следующий год я сполна рассчитаюсь. Сынки подрастут, помощники на поле». Не пожалел её мельник, взял плату как со всех. Старик-то его и упрекнул, мол, жалуются на тебя — больно жаден стал, семь шкур с людей дерёшь. А мельник на старика взъярился: «Пошёл отсюда, пень старый, без тебя знаю, что делать!» «Смотри, сам прогнал, так что, на себя пеняй». И старик легко закинул на плечи мешок и вышел. И только он с мельницы вышел, как остановилось мельничное колесо. Тут только мельник понял, что был то не простой старик, а Дух Мельничного Колеса. Выскочил следом, а старик словно в воздухе растворился. И что только не делали, даже колесо, механизмы все меняли, так запустить и не удалось. Пришлось новую мельницу ставить. А старая так заброшенной и стоит.
— Правильно сынок рассказываешь, — сказала баба Шура. Вовка с дядей Васей и не заметили, как она вошла, — да только не совсем так было. У мельника скупого дочка была добрая да жалостливая, она голодающих подкармливала, брала понемногу муки из закромов. Иногда мельник её на мельнице одну оставлял за работниками приглядывать. Вот тогда-то вдова приходила. Дочь мельника с неё плату не взяла. А один из работников мельнику всё и расскажи. Мельник дочь батогами побил. Та отлежалась, да и сбежала из дому. И вот с тех пор-то и не заладилось: то одно сломается, то другое, а потом и вовсе колесо встало. Потому оно встало, что Дух Мельничного Колеса с дочкой мельника ушёл, любил он её голубушку. Говорят, в человека обратился, меленку построил. И зажили с голубушкой своей дружно. Чем больше они людям добра делали, тем полнее их амбар становился. Вот так-то.
Вовка слушал, затаив дыхание. Обе сказки интересные, какой верить?
— Бабуль, а правда, что дорогу к старой мельнице охраняет Дикий Кур? — спросил он.
— Вот о том не ведаю, — ответила баба Шура. А потом прищурилась и спросила: — Да ты, никак, с Иродом разговаривал?
— Разговаривал, — признался Вовка.
— Ну, я же говорила, что вы подружитесь, — сказала прабабушка.

 Глава тринадцатая. И ещё о Старой мельнице

Инка успела зайти домой перед самым приходом деда. Сова Снежинка головой укоризненно покачала, но ябедничать не стала.
— Не скучала, внученька? — спросил старый Леший.
— Нет, дедушка, ты не беспокойся, можешь спокойно на работу ходить. А сегодня ты какой участок проверял? — внимание деда надо было отвлечь, а потом, Инке действительно было интересно.
— Пойдём, егоза, стол к обеду накрывать на кухню, там заодно и расскажу, — улыбнулся Леший.
Снежинка тоже пролетела за ними на кухню — очень была любопытна эта белая сова.
Дедушка поставил чугунок с борщом на печку разогревать. Инка мыла овощи для салата. Сова в клюве носила на стол тарелки из буфета. Леший начал готовить салатик и рассказывать:
— Сегодня я проверял лес и берег реки у Старой мельницы. Давненько там не был, боялся, намусорили там люди. А нет, такой порядок, словно там никто не ходит. Не люблю суеверий, да когда в приметы разные верят, а тут, вишь, на пользу пошло природе-то! Видать, боятся люди Духа Мельничного Колеса, да русалок, что около мельницы живут.
— А около мельницы живут русалки? — спросила Инка.
— Раньше точно жили, а сейчас не знаю. Даже если живут, вряд ли мне на глаза бы показались: прошлый раз я наказал их за то, что реку всю водорослями да ряской затянули, да ещё чистить заставил. Вычистить они реку вычистили, а вот от меня прячутся — боятся, ещё какую работу им придумаю.
Инка засмеялась, вот он какой молодец её дедушка! Никому не даст в лесу и на реке безобразничать.
— Деда, а расскажи о Старой мельнице. Я ведь прошлый год не успела туда зайти. Не надо было с собой нытика Домовёнка брать! Его мама нас поймала и уши надрала! Кричала: «А если бы вас Дикий Кур поймал!» В этот раз позову Вовку с Иродом! Ой!!! — Инка обеими ладошками закрыла рот, но было поздно, дедушка глуховатый, а тут чётко всё расслышал.
— Ох, неслушница! — старый Леший почему-то не сердился. — Что сделаешь, дружите, коли встретились. А про мельницу я после обеда легенду одну расскажу, договорились?
Инка, довольная, что ругать не будут, часто закивала.
После обеда они устроились во дворе на бревне под старым дубом. Даже Снежинка, намеревавшаяся подремать, передумала и уселась на одну из нижних веток. Леший начал свой рассказ:
— Люди строили мельницу. Эта весть быстро разнеслась по всей реке. Русалки отовсюду приплывали посмотреть. Что уж говорить о русалках, обитающих рядышком, в омуте. Эти водяные девы очень любопытны, но близко подплывать к мельнице всё же опасались. Только одна, самая юная, Веренея, решилась. Не сразу, конечно. Каждую ночь она подплывала чуточку ближе. А когда мельница заработала, и закрутилось мельничное колесо, вынырнула из воды совсем рядом. На берегу сидел парень. Он был чем-то сильно расстроен и часто вздыхал. Веренея пригляделась, и поняла, что парень из наших, из волшебных существ. Может, леший, а может, какой-то дух. «Ты кто?» — спросила она. «Я — Дух Мельничного Колеса», — ответил парень и снова тяжело вздохнул.
«Тебя кто-то обидел?» — юная русалка была доброй и жалостливой. Парень взглянул на неё внимательнее и заметил привлекательное личико и зелёные волосы, окутывающие русалку, словно плащ. Он замер, любуясь красавицей. А она вновь спросила, нахмурив бровки: «Так кто тебя обидел?» «Хозяин мельницы — Мельник! Он не захотел соблюдать дедовские обычаи, высмеяв их. Когда запускается мельница, люди обычно выливают на лопасти колеса кувшин самого лучшего вина и просят меня, Духа Мельничного Колеса, о помощи в работе. А этот Мельник не только вина пожалел, но и строителям мельницы не заплатил, как положено — и их обида в меня вошла. Если бы ты знала, как не хочу я здесь жить и этому скупердяю помогать! — парень больше не вздыхал, а попросил: Скажи своё имя, водяная дева». Русалка улыбнулась: «Моё имя Веренея. Хочешь, бросай эту мельницу, поплыли со мной. Тебя ведь не просили о помощи, так зачем ты будешь зря стараться?» Дух Мельничного Колеса даже растерялся, ему такое простое решение в голову не пришло. «С тобой, Веренея, я готов плыть хоть на край света!» — воскликнул он. Духа Мельничного Колеса сманила русалка, а мельничное колесо встало. И что только не делали, запустить его не удалось. Так и оказалась мельница заброшенной.
— Ой, как интересно, — сказала Инка, а Снежинка ухнула, соглашаясь.

Глава четырнадцатая. Великий поход

Инка вспомнила, что хотела узнать у деда ещё кое-что очень важное:
— Дедушка, а Домовиха говорила, что дорогу к Старой мельнице стережёт страшный Дикий Кур. Это правда?
— Ох, внучка, не знаю, но пакостника этого с удовольствием бы повидал. Он у болота полянку выжег, огнём играл, чуть весь лес не запалил. Ладно, я неподалёку проходил. Лес затушить успел, а вот Кура не наказал — удрал разбойник, — Леший вздохнул.
Маленькая Кикимора приободрилась, ведь если Дикий Кур её дедушку боится, значит, не такой он и страшный. Надо будет завтра сходить на мельницу, и Вовку с Иродом позвать.
На следующее утро трое друзей встретились на полянке. Сначала землянику в туесок, что Инка захватила, собирали. Вовка рассказал, что узнал про Старую мельницу от бабы Шуры да дяди Васи, а Инка пересказала легенду, слышанную от дедушки. Они даже немного поспорили, какая сказка правильнее. Их Ирод примирил, заявив, что сказок может быть сколько угодно, никто же не знает, что на самом деле произошло. Тут Инка произнесла давно заготовленную фразу:
— А пойдёмте к Старой мельнице!
— Пойдём! — охотно согласился Вовка.
Ирод же сделал вид, что ему срочно необходимо почистить пёрышки на крыльях.
— А мы слышали, там Дикий Кур водится, — сказал Вовка, который правильно понял замешательство друга.
— Ой, вы тоже про него знаете! Не бойтесь, дедушка Дикого Кура на дороге не видел, а он вчера был у реки, — успокоила Инка.
Она, правда, умолчала, что Кур, наверное, от её дедушки спрятался. На всякий случай Инка прихватила с собой небольшую сухую ветку, валявшуюся на траве.
— Я и не боюсь, ведь мы все вместе! — ответил Ирод, сам же на всякий случай наточил клюв о пенёк.
Вовка взял туесок с ягодами и троица, весело болтая, направилась по дороге к реке. За разговорами время идёт быстрее, вот и путешественники и не заметили, как почти дошли. Осталось перейти по тропинке через перелесок — и вот она мельница.
И тут на тропинку выскочил кто-то чёрный с горящими глазами.
Инка сказала: «Ой!», петух робко кукарекнул, и оба они дружно спрятались за Вовкину спину. Вовка бы испугался, если бы был один. Но сейчас он должен защитить друзей. Поэтому он встал как вкопанный на тропинке и стал рассматривать Дикого Кура. Тот оказался не очень большим, всего раза в два крупнее Ирода, и хвост был из перьев, да и глаза огнём не горели, это в них солнце отразилось. Дикий Кур тоже рассматривал Вовку, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Этим он так напомнил обычных петухов, что Вовка перестал бояться. Он шагнул навстречу Куру и поставил перед ним туесок с ягодами.
— Угощайся, а мы на мельницу сходим. Обещаем, что будем вести себя там хорошо и никуда не залазить, — сказал Вовка.
Дикий Кур кивнул и начал клевать ягоды из туеска, не обращая внимания на незваных гостей. Вовка, Инка и петух Ирод прошли мимо и направились к Старой мельнице. Правда, Инка палку не выкинула, а Ирод постоянно с опаской оглядывался. Но Дикому Куру было не до них — он с аппетитом ел предложенное угощение.

Глава пятнадцатая. На мельнице

Старая мельница встретила друзей приветливым поскрипыванием. Дверь была гостеприимно раскрыта.
— Ой! Смотрите, а доски-то, из которых мельница построена, совсем как новые, — отметил Вовка, заходя внутрь помещения.
— Ко-ко, как интересно, — отозвался петух, оглядывая стены.
— Вот только пыль и паутина, — заметила Инка, снимая со своих волос и отпуская на волю паучка.
— Апчхи! Точно, пыли полно! — раздалось из дальнего угла.
Друзья во все глаза уставились туда. В углу на куче каких-то мешков сидел мальчишка лет семи-восьми и болтал босыми ногами.
— Ты Дух Мельничного Колеса? — удивилась Инка, первой обратившая внимание, что мальчишка какой-то прозрачный.
— Не, я ишшо до того, как мельницу ставить начали утоп. Говаривала маменька: не ходи, мол, Егорша, к омуту, русалки к себе уволокут. Так ить не послухал, — объяснил мальчишка.
 — Русалки уволокли? — спросил Вовка.
— Не, вода уж больно холодна была, руки-ноги свело, сам утоп. А русалки, они добрые, к себе взяли. Мы с имя, как меленка построилась, часто здеся на колесе мельничном катались. Здорово: зацепишься за нижнюю лопасть, тебя через верх высоко подымет, а потом опять вниз, в воду! Ночами под луной катались. А работники-то мельниковы, как нас увидят, крестятся, да из мельницы до зорьки носу не кажут, — Егорша засмеялся, а потом вдруг умолк, вглядываясь в Ирода. — Да ты, никак, кочет? А не будешь на меня кукарекать?
Ирод аж крыльями всплеснул, да захлопал от возмущения:
— Ещё один на мою голову. Не закукарекиваю я никого, ясно?
 — А штож неясного, ясно, — кивнул Егорша, а потом добавил: — Дивные дела: кикимора, отрок и говорящий кочет.
— Мы друзья, — гордо сказала Инка, а Егорша запечалился.
— Хочешь, тоже нашим другом будешь? — спросил добрый Вовка.
— Хочу! — Егорша оживился, а затем спросил: — Вы Дикого Кура не видали?
— Видели, — ответил Ирод.
— Значица, поладили с им, забижать не пытались, а то б не пропустил, — уверенно сказал прозрачный мальчик.
Инка покраснела и потихоньку выкинула палку, а Ирод начал внимательно разглядывать щели в полу, не завалялось ли где зёрнышко. А Вовка спросил:
— Егорша, а почему колесо мельничное стало, и мельницу забросили?
Егорша соскочил с мешков и, легко поднимая их, раскидал по полу.
— Вот, моститесь, байка та долга, стоймя-то не праско слухать. — Посмотрев на удивлённых друзей, которые мало что поняли, Егорша рассмеялся. — Всё забываю, что могу и по-современному разговаривать. Исправляюсь: садитесь, в мешках сено, рассказ будет длинным, нечего на ногах стоять.
— Ничего себе, а что же ты сразу так не говорил, — не удержался Вовка.
Егорша ещё раз засмеялся, демонстрируя отсутствие верхнего молочного зуба.
— Ко мне гости редко ходят, вот и поразвлёкся? Интересно стало: поймёте ли, а ведь почти всё и поняли. Вы не обиделись?
— Нет, — ответили в один голос Инка с Иродом. Они всё ещё испытывали неловкость за воинственные мысли в адрес Дикого Кура.

Глава шестнадцатая. Рассказ Егорши

Так вот, полюбили мы с русалками на колесе мельничном, как на карусели кататься. А работники у мельника стали бояться по ночам работать. Мельник даже батюшку приглашал мельницу святить. Мы тайком наблюдали. Интересно было, как священник с кадилом кругом ходит, водой святой на колесо брызгает. А нам-то никакого вреда от той водички, ведь мы ж против людей ничего плохого не затевали, просто веселились.
Мельник колдунью привёл, вот мы посмеялись. Колдунья-то и не колдуньей оказалась! Простая тётенька, людям головы дурила да денежки за то брала. Как она по берегу запрыгала, да как свечи чёрные зажгла, да как козлу на рога бубенчики повесила, мы не выдержали: в голос захохотали. Вода в реке забурлила. Колдунья обрадовалась, мельнику показала, вот, мол, какая она молодец. Ну, тот ей денежек много отвалил. А как он потешно на другой день бранился, когда работники ему вновь на русалок пожаловались. Жалко стало денежек зря потраченных. Наконец, не осталось никого, кто бы согласился ночевать на мельнице. И нанял тогда мельник парнишку-сироту. Мы о том ночью узнали. Как всегда катались на колесе, слышим, смеётся кто-то. Задорно смеётся, громко. Посмотрели в ту сторону: стоит на берегу парень, и на игры русалочьи любуется. Нам рукой помахал и дальше работать пошёл.
Узнали мы, Ваньшей его звали. Как он работал, обязательно с нами здоровался и рукой махал приветливо. Но как-то запил один из работников мельника, и заставил хозяин Ваньшу после ночи ещё и день работать. Сначала-то вроде ничего работалось, а потом и ноги стали, видать, заплетаться от усталости. Уронил, не удержал Ваньша мешок с мукой, когда по мосткам шёл: вместе с мешком тем в реку свалился. Ладно, наша старшая русалка рядышком крутилась. Ваньше она выбраться помогла, а мешок так и утонул.
 Ох мельник и разозлился. Всыпали Ваньше плетей и прочь прогнали. Отлежался парень, а перед тем как уйти, на бережок вышел: попрощаться. В тот день мы не катались. Пока Ваньша вдоль реки шёл, мы рядом плыли, провожали.
Мельник на работника своего разозлился, а мы на мельника. Долго думали, как отомстить, и придумали. Ту часть колеса мельничного, что в воде, водорослями заплели, колесо ни туда, ни сюда двинуться не может. Забегал мельник, работников загонял, мастера по колёсам мельничным привёл. Поняли в чём дело. Одного из работников заставили взять нож и нырять, чтоб водоросли разрезать. А когда он нырнул, его русалки щекотать начали. Он из воды пулей вылетел. И никто больше не согласился и близко к мельнице подходить. Даже мельник струсил. Вот так мельница и стала заброшенной. Я сюда часто играть прихожу. И вы приходите, а хотите, я вас с Диким Куром поближе познакомлю? Он тогда будет тоже вас друзьями считать.
— А ты можешь и по лесу ходить? — удивилась Инка.
— Могу, только если не далеко от реки, — сказал Егорша.
— Тогда пошли к Дикому Куру, — решил Вовка. — Ирод, нечего зёрнышки искать, пошли, не бойся.
— Это кто боится? — запетушился Ирод и кинулся догонять своих друзей.

Глава семнадцатая. До свидания, друзья

Дикий Кур оказался вполне дружелюбным, если его не обижать. Он даже умел разговаривать, но только с теми, кого считал друзьями. Он быстро сдружился с Вовкой и Инкой, но больше всего с Иродом. У них нашлось много общих тем, к тому же они могли поговорить и на птичьем языке. Общими усилиями они научили Вовку и Егоршу кукарекать по петушиному. Инка учиться отказалась, на всякий случай. Вовка развлекался тем, что, выйдя на крыльцо утром, громко кукарекал. Все деревенские петухи начинали беспокоиться, голос незнакомца слышат, а видеть не видят,  и тоже решали кукарекать. Шум поднимался невообразимый. С Рыжим Сашкой Вовка не подрался. Не потому, что не хотелось, а просто не было времени — все дни Вовка проводил с новыми друзьями. Ирод почти все обязанности по охране двора переложил на Сержанта (так Вовка назвал белого петуха), да ещё и внушил, что это большая честь. Сержант, вдохновлённый доверием старшего по званию, очень старался.
Инка помирилась с дедушкиным глухарём. После трёх туесков с земляникой, он сменил гнев на милость.
Вовка с Инкой побывали в гостях друг у друга. Внуки хихикали передавая приветы «милой Шурочке и Васятке» и «дорогому Лёшеньке». Вот как оказывается, их дедушка с прабабушкой друг друга называют. Инка даже и не вспомнила, что училась колдовать: какое колдовство, когда так интересно играть вместе с друзьями!
Егорша учил Инку с Вовкой плавать и нырять, а Ирод с Диким Куром устраивали шуточные петушиные бои. Лето пролетело незаметно. За Вовкой приехал папа. «Больше никого с работы не отпустили», — объяснил он. Друзья пообещали проводить, а все вместе они поклялись встретиться следующим летом. Папа очень удивился, когда перед выходом со двора, Вовка обнял не только дядю Васю и бабу Шуру, но и своего давнего недруга петуха Ирода. Папа ещё не знал, что из недруга может получиться замечательный друг. Когда автобус выехал на шоссе с просёлочной дороги, Вовка увидел стоящих на обочине Инку и дедушку Лешего. Он долго махал рукой им в ответ.
— Вова, это кто? Твоя подружка? — спросил папа. Но Вовке было некогда, автобус ехал вдоль реки, и Вовка махал стоявшим около мельницы Егорше и Дикому Куру. Только когда Старая мельница скрылась из виду, Вовка повернулся к папе и сказал:
 — Хочешь, я расскажу тебе о моих новых друзьях?
Получив утвердительный ответ, Вовка начал рассказывать. Вскоре весь автобус слушал историю Дикого Кура, легенды Старой мельницы. Пассажиры автобуса слушали и улыбались. Некоторые смотрели на папу даже с какой-то доброй завистью, словно думая: какой замечательный фантазёр и мечтатель сын растёт у этого парня. Вовке было немножко грустно расставаться с новыми друзьями, но его ждали Алёшка и Колька, оказывается, он по ним очень соскучился. А как они удивятся, когда Вовка будет им рассказывать о своих приключениях. Вот будет здорово!