Шеф. Гл. 5. О дураках, портретах и женщинах

(Начало http://www.proza.ru/2012/11/24/669)


Стряхивая дождевые капли с пальто, я с любопытством рассматривала живописную мизансцену. Посреди мастерской, с трудом удерживая большой портрет и выглядывая из-за массивной рамы, стоял наш коротышка парторг,  над ним журавлем возвышался Шеф в своем неизменном плаще.

– Слава, я не понимаю твоего несерьезного отношения. Должна приехать важная комиссия, а у нас непорядок.

Шеф глубокомысленно рассматривал изображение Леонида Ильича Брежнева.

Я пристроилась в своем любимом уголке рядом с радио и с интересом ждала продолжения. Славик, наконец, пожалел пыхтящего парторга, отобрал у него портрет, положил на стол. Невинным голосом уточнил:

– То есть ты хочешь, чтобы я пририсовал еще одну звезду?

– Ну да, ты же видишь – здесь не все, портрет старый.

– Но я ведь уже один раз пририсовывал, не мог тогда сразу сказать?

– Тогда ... хватало, а сейчас уже нет, – я еле сдержалась, чтобы не прыснуть. Мстительно вспомнила свои мучения над сочинением по «Малой земле».

Славик предостерегающе повел бровью в мою сторону, достал лупу и начал внимательно изучать звезды генсека.

– Да-а... Задача сложная. Я, конечно, постараюсь, но сразу предупреждаю – за результат не отвечаю. И как это она на нем поместилась? Не завидую тому, кто эту очередную цацку на китель пристраивал. Места-то нет совсем. Помер бы скорее, что ли?

Я замерла. На парторга было страшно смотреть – лицо стало малиновым, даже остатки былой шевелюры взмокли. Как бы его удар не хватил.

– Слава... Как ты... Ты что?!

– Нет, ну а что, неправда? Смотри, тут уже рама. А следующий раз принесешь – куда я еще одну буду лепить? – голос у Славика был серьезным. – Отпустили бы уж человека клубнику выращивать, может, еще успеет получить урожай.

Мне даже стало жалко коротышку. Он заметался – должность обязывала отреагировать, а как? Бежать с заявлением в КГБ? Или сделать вид, что не слышал крамолы? Так ничего и не придумав и бормоча, что зайдет попозже, выкатился колобком из мастерской.

Славик, наконец, рассмеялся. Потом посмотрел на портрет:

– Не люблю дураков,особенно, при должностях, – и было непонятно, кого имеет в виду – парторга или Леонида Ильича, а может, обоих. – А тебе не советую так развлекаться.

Я и сама давно заметила, что Шеф не любил дураков. И дур, между прочим, тоже. В дурах у Славика числилась, например, наша Кадра. Инспектор службы кадров, то есть.  Женщина одинокая и очень даже знойная, хотя и довольно вредная.

Произошло это в апреле, когда приближался очередной день рождения Ленина. Кадра поручила мне подготовить стенгазету на городской конкурс.

Мне было совершенно не до агитки – начались весенние техосмотры, работы море. А тут какая-то стенгазета, да еще непонятно, что рисовать.

Вдохновения от такой темы мизер, поэтому я не стала заморачиваться. Изобразила что-то типа ленинского профиля на фоне взлетающей ракеты и заводских труб, оставила место для текста, в углу гвоздички – в общем, обычный для того времени ширпотреб.

Шеф в этот день уже успел подогреться. Находясь в благостном настроении,  одобрил мои художества («Пойдет!»), и я потащила газету в контору.

Кадра разочарованно изучила стенгазету и вернула на доработку:

– Как-то бледненько все. Ну что это такое? Некрасиво. Придумай что-нибудь, мы должны победить. Вспомни, какой шикарный стенд для объявлений ты прошлый раз сделала.

Стенд как стенд, ну, может, цвет фона неизбитый, да россыпь ромашек в уголке "Наши именинники" миленькая. И при чем здесь газета?

Когда я вернулась с забракованным ватманом, Славик сразу напрягся:

– Что она выдумывает? Все на месте, как положено. Петухов не хватает? Сейчас мы ей петухов добавим, – достал кисточки, гуашь и приступил к усовершенствованию моей «картины».

Аккуратно добавил яркости гвоздикам. Потом – голубых брызг в хвост ракеты. Пока ничего, живенько так.

В этот момент на пороге возникла Кадра. Учуяв в помещении характерные водочные пары, остановилась.

Славик, сделав вид, что не заметил гостью, продолжал работу над моими ошибками.

– Петухов вам мало? Добавим, чего ж не добавить, раз просите.

Мы с ужасом наблюдали за процессом. Теперь Славик, проводя пальцем по жесткой кисти, наносил на бумагу разноцветные брызги. Силуэты заводов взорвались фейерверками, ракету было почти не видно в пылевых облаках, а профиль вождя уже весь искрился в новогодних конфетти. Ночной кошмар нашего парторга!

А впрочем, результат мне понравился – очень радостный день рождения у Владимира Ильича намечался.

– Ну что, Вера Петровна, нравится? Петухов достаточно, или еще поработать? – Шефа, похоже, совсем развезло, в голосе явно слышался вызов. И даже угроза.

Кадра осторожно приблизилась к столу, молча взяла газету и быстренько удалилась.

– Вот так-то лучше, – Славик удовлетворенно упал на стул. – Не дай бог ей было что-нибудь сумничать.

Зря все-таки Шеф Веру Петровну дурой считает. Хватило же у нее ума промолчать, а то могло бы все закончиться намного хуже, даже дракой, не на шутку Славика разозлили.

Нет, ничего ты в женщинах не понимаешь! Мне вот показалось, что Кадре просто очень захотелось к тебе лишний раз зайти. А результат... Вот такие петухи в результате. И их дальнейшую судьбу я не знаю. Возможно, Вера Петровна сохранила шедевр сюрреализма  на память. Ну не на городской же конкурс его отправлять!



(Окончание следует http://www.proza.ru/2012/12/03/1525)