Ч - 5

*** 5 ***
  Эта ночь окончательно запутала, потом накрыла чёрным одеялом.  Мария  долго ворочалась на маленьком  детском диванчике где прощупывалась каждая пружина и никак не могла заснуть.  Обрывки фраз, взглядов и каких то глупых мыслей бродили, булькали в голове, как старая брага в большой бутыли на печи.
  Такие бутыли стоят у стариков в деревнях, они всегда бродят и пахнут кислым хлебом, выбраживает одна, сливают, заводят следующую - это вечный двигатель деревни.
 
  Потом, почти на нервном срыве заснула или просто забылась и в её воспалённых мозгах поплыла дурная картинка.
  Она мешковина, тряпка и её тащит по полу какая то усатая женщина  в грязном холодном подъезде.  Моет  лестничные пролёты, суёт её в грязное ведро бултыхает, затем кое-как отжимает и швыряет опять на холодные, грязные ступеньки.      
  Тащит по ним, а они щербатые терзают, рвут её до дыр, до костей.  А в конце, когда растащена вся грязь по подъезду, её выкидывают на ледяной асфальт за ненадобностью.  И поехали по ней резиновые шины грузовиков, жёсткие со стальными шипами, они тормозят - тащат, буксуют - рвут в клочья, фары слепят, как ошалелые, хлопают дверки и люди выходят шумят, гогочут.
 
   Ужас, проснулась от холода, одеяло сползло на пол и на тебе; во дворе машины гудят, по подъезду люди топают, веселятся не стесняются, день ночь всё попутали.
  Вышла Изольда - Ну и шо , вы уже не спите,   мамочка.  Это ваша лягушонка,  приехала в коробчонке и конечно со свитой,  да шоб они обделались под себя.
 - Пойду, гляну, приготовлю этих лягушек.  А то и в самом деле. А ты,  принарядись по полной, да так что бы они обделались.
 
   Её долго не было и Мария пошла, тихонько вошла в квартиру в большую комнату, за столом, под старым, жёлтым абажуром сидели люди.  Они весело тараторили, посуда звонко билась друг о дружку, было уже сильно накурено и только над столом ещё держался светлый кусочек, дальше всё плохо просматривалось. 
  Но она нашла свою Лизу; красивая, крепкая фигура, как у отца ни с кем не спутаешь.  Лиза тоже, быстрее почувствовала , чем смогла разглядеть в жёлтом проёме двери маленькую фигурку. Встала с вилкой в руке, помаленьку все затихли и смотрели то на маленькую женщину в проёме двери, то на высокую стройную, с вилкой в руке и ничего не понимали. 
  Лиза вышла из за стола и пошла, они смотрели друг на друга и сближались, глаза обоих увлажнились.  Изольда опомнилась, выскочила на перехват с криком:  - Это мамка твоя ... Мама.  Вцепилась в руку и повисла на ней.
  Лиза машинально отбросила Изольду вместе с вилкой под стол, обняла мамку и заплакала.Так в обнимку они стояли и ревели раскачиваясь в стороны, потом медленно опустились на колени и уже рыдали навзрыд. А как они начали причитать, тут у всех кожа зашевелилась и покрылась мелом.
 - Прости доченька, прости... какая же я скотина, да на кого я вас оставила, да нет мне покоя, да не ходить мне по земле... доченька моя маленькая.
  Мама гладила, целовала лицо дочери.  Ей всё казалось, что если она сейчас её отпустит, то потеряет уже на всегда.  Она крепко держала и целовала, держала и гладила, и ласкала, как бы вернулась назад в молодость, когда её Лизунька была ласковой малышкой и хвостиком ходила за мамкой по всюду. Они не разлучались ни на минуточку.
 
   Гости не сразу, но постепенно очухались и на полусогнутых один за другим стали исчезать, вряд ли когда они видели такое жуткое зрелище.
   Лиза с мамой никак не могли наговориться, хлюпали носами и вспоминали,  изредка смеялись сквозь слёзы, видимо не всё так плохо было в их далёкой жизни.   Первой, похоже не приходя в чувства, уснула Лиза, да и водка дала себя знать.   Мария стала укладывать её раздела, увидела шрамы на животе и опять заревела, глотая слёзы гладила израненное тело, всё понимала и от того становилось ещё больнее, сердце сжималось до пуговички с дырочками, боль невыносимая.  Она безвольно опустилась рядом с кроватью, ноги не держали, горькая, жестокая обида разрывала её маленькое тельце.  Как она - мать, допустила такое, бросила деток на произвол судьбы.
   Почему двадцать лет, тридцать лет назад она не пошла за ними, не поддержала их в трудное время, в лихое время, ведь чувствовала же беду, но не смогла, не захотела, не сделала. 
   Почему сама была такая безвольная, забитая, слабая  чего боялась, за что держалась.  За дом, за скотину, за тайгу, за хамское отношение к ней, за какую такую жизнь, что хотелось руки наложить на себя.
   Мария была на грани срыва, но природа берегла это хрупкое создание и вовремя закрыло его от разрушительной силы мысли.  Она так и уснула на корточках у кровати.

   Проснулась уже на кровати, солнечный лучик бегал по лицу и щекотал глаза, она полежала немого, в доме похоже никого не было.  Она вышла на кухню, стол с остатками вчерашнего пира и записка: Мама приготовь себе что хочешь, буду вечером.  Мария поставила чайник на плиту, есть не хотелось и тут  же стала чистить её, а пока чай готовился, так она всю кухню выдраила, сколько грязи вывернула. И только потом пошла мыться сама, здесь случилось тоже самое, помылась и за одно попутно почистила раковину, ванную и унитаз.
  Чай уже пить пришлось на ходу.  Весь день она приводила квартиру в порядок, вывернула все углы, перетрясла шкафы. 
  Дважды забегала Изольда удивлялась и поспешно удалялась, за не надобностью, прихватив пару кусочков колбаски.  На ужин было приготовлено картофельное пюре и гора котлет с чесночком да на свином сале со шкварками, запахи летели по всему дому.  Ужин стыл, а Лизавета задерживалась, десятый час пошёл, из прихожей вышла кошка, осмотрелась и мягко ступая подошла, потёрлась о ногу, замурлыкала.  Мария подала ей котлетку, другую сама стала есть;  откуда она взялась, наверное когда выносила мусор, подумала Мария, а теперь вот проголодалась, пусть себе живёт, мышей меньше будет.  Кошка большая, рыжая с чёрными полосками по спине; тигра и есть тигра наелась, мурлыкнула в знак благодарности, забралась на спинку дивана и вытянулась во всю кошачью длину.
 
   Мария присела рядом и только поудобней устроилась, как у подъезда остановилась машина, по лестнице затопали.  Побежала встречать, с морозу обняла свою Лизу, помогла ей раздеться.  С нею ещё двое мужичков, один совсем молодой, быстро их на кухню кормить, поить чаем горячим.  На кухне все пришли в восторг, всё  очень по домашнему и вкусно, откуда то опять появилось спиртное, чай оставили на потом. 
  Скоро отогрелись, подкрепились, развязались языки и начали хвалиться.  Мужички оказались простыми и много где побывали; скупали предприятия, сюда приехали на строительство.  Старший чёрненький с глазами на выкат, очень любезный, всё интересовался кладами и просил их посодействовать ему в поиске, вы мол местные ,подскажите.   Да ты расскажи  толком - попросила Лиза - мы твои компаньоны или нет.

   Да, да - начал он - В этих местах где то деревня есть, она брошена, полностью деревня.  Ну там дома, деревья. В  дом заходишь - всё цело, как бы не тронуто.  Смотришь; поленница дров, тронешь, а они  рассыпаются, сгнили, труха. 
   Мы тогда вдвоём были, ну мы туда - раз.  Приезжаем палатку ставим.  А нам старики то говорили; мол, по чё, вы туда едете? 
  Ну, у нас глаз горел на клад, клад искать.  Тоже были молодые, черти.  Старики-то: мол бог-то обидится, зачем туда ходить, деревня пуста.  Не вздумайте, ночевать там.  Ну, а мы то поперёк всем, палатку поставили, но и сидим, костёр разожгли, я друга значит оставил.
 - Ты,- говорю,- за костром смотри.  Спать будем по одному, страшно же: места не знакомые. 
 Он потом будит, говорит: - Там петухи поют в деревне.  Я говорю : -Как петухи?  -А вон послушай...
  А и в самом деле, прислушались: петухи поют и так красиво, на разные голоса. Мы туда, в эту деревню.  Вроде вдвоём, не страшно.  Ветра не было, ничё.  Только в деревню вошли - ветер зашумел.  Я чувствую:  волосы на голове  поднялись - да и ветер, прямо в лицо, как бы стучится.  Я думаю: Не-е  - я не пойду, ночь же. - Назад - прибежали - платка лежит на земле, колья выдернуты.  Глянул - напарник  белый, дрожит, зубы не попадают.  Ну мы палатку - раз - оттащили за реку, там поставили.  Ждём.
 - Чего ждете то - забеспокоилась Лиза - домой, тикать, да побыстрей.
 - Ну ладно.  Мы день отоспались: ночью то  мол посмотрим, чё да, как.
 Взяли спички, фонарик, - ну я ещё топор взял, на всякий случай.  Сели в крайнем доме - Смотрим - Чё такое?  Рама стояла - рамы нет.  Опять сидим,ждём.  Пол под нами заходил, выбежали, ну, они дома то старые, все ходуном ходят.
   Потом в деревню вышли, по улице идём, кажется, что люди ходят, все как будто живые.  Дальше идём, деревня есть, а кладбища нет.  Кто то подошёл, говорит:  Клад ищите или меня.  А я возьми и топором  то махни.  И бежать от туда.  Не помню сколько бежал.
 - И кого же, ты там, рубанул?- спросила Лиза.  - Не знаю, до сих пор, не знаю.  Но хотим туда ещё сходить, посмотреть, чё да как.

   Мария встала, прошла к раковине, набрала в рот воды и выплюнула в лицо рассказчику.  Он подскочил, завизжал поросёнком и вылетел, никто даже не понял куда и как.  Лиза пошла посмотреть: шубейка на вешалке, сапоги-валенки стоят.   - Ладно прибежит, если не заблудится.
 - Этот не прибежит - была уверенна Мария - Этот сейчас носится по деревням, среди убиенных.  Это школа для них, а школа какая бы она не была, должна учить.  Все немного ошарашенно переглядывались.  Жалко конечно, что дедуля сбежал, но разбераться особенно никто не желал.  Да и  в  чём, кто бы знал.  Пока судачили, шептались, молодой человек бочком, бочком шмыг и пулей вылетел из дома на ходу одевая валенки.  На шум вбежала Изольда: - Что у вас здесь происходит, шо за шум.
 
 - А это наша мама, мужичков моих разогнала.  Умора, где они теперь.
 - А шо , таки сильно пуганули.  Чернявый ко мне залетел наговорил, напел и раздел всю.  И шо я поимела, уложил в кровать, сказал сейчас и сиганул, через крышу что ли.  Вещи зачем то прихватил, на шо они ему, размер совсем не тот.
 - И как мне Лизочка быть.  - А тот второй, что помоложе, уже здесь в коридоре,- пронёсся, слегка зацепил и нет перстенёчка на пальчике.   А он же больших денег стоит.
 - И шо, ваша мама будет за них ответ держать.  Почему то я сомневаюсь.  Может их назад, как то.
 
 - Да успокойся ты, Изольдушка - Лиза потащила её из квартиры - Я верну тебе всё и даже с бугорком.  А сейчас милая иди, иди, честно не до этого.
 -  Да я то пойду.  Чего не пойти, когда просят.-  Они вышли в коридор, долго там о чём то говорили и когда уже совсем замёрзли, разбежались.  Лиза не много походила по квартире, поглядывая в сторону матери, которая уже легла спать.  Потом кому то звонила, убеждала, настаивала и вполне удовлетворённая пошла отдыхать. 

         (Продолжение следует...)